Когда крепость становится тюрьмой

Издавна существует выражение "Мой дом — моя крепость", и чаще всего оно звучит именно в сторону семьи. Но что если крепость становится клеткой, может ли кто-то, на первый взгляд, чужой, помочь вырваться из неё и, наконец, обрести свободу, а не новую тюрьму взамен старой? Холодным промозглым осенним вечером Антону не сиделось дома, поэтому он натянул джинсы, футболку, накинул любимую безразмерную тёмную толстовку с капюшоном, скрывая огромное множество браслетов на запястьях, максимально незаметно затолкал поглубже в, кажется, бездонный карман пачку дешёвых лёгких сигарет, поближе к примитивной светлой маленькой зажигалке, сделал вид, что уложил, а на самом деле просто пригладил светлые вихры, уже на бегу схватил с кровати тёмный, увешанный разными значками рюкзак, с которым уже как будто сросся, и уже почти выскочил из квартиры, на ходу запрыгнув в старые, потрёпанные жизнью кеды... Но судьбе показалось, что слишком легко и хорошо всё проходит, и она заставила его мать, статную серьёзную женщину лет сорока, ненадолго выглянуть в коридор в процессе сборов на работу, и, конечно, у неё не могло не возникнуть пары вопросов к любимому сыну. — Антон, постой. Куда ты собрался на ночь глядя, да ещё и в таком виде? — и голос женщины звучал холодно и спокойно, но было видно, что вопрос задан не ради порядка, ей действительно нужно это знать, как порядочной матери, и это, наверно, уже раздражало парня едва не больше всего. — Гулять собрался. И что не так с моим видом? — и прозвучало это всё равно нетерпеливо и несколько недовольно, он торопился оставить это место, проветриться, и не собирался спокойно терпеть факт вмешательства в этот процесс. — Тон смени, я же нормально с тобой говорю. — максимально незаметно подкатив глаза, Шастун понял, что быстро его не отпустят, и обречённо прислонился к стене, пытаясь морально подготовиться к новой порции, конечно, абсолютно обоснованных, но сто лет никому не нужных нотаций, но сделать это оказалось, как и всегда, практически невозможно. — А с видом твоим не так хотя бы то, что ты похож сейчас на какого-то дворового гопника. Ты взрослый красивый умный парень, зачем ты пытаешься выглядеть другим человеком? И я рада, что ты тянешься к свежему воздуху, но сначала скажи, ты выполнил всё домашнее задание на завтра, подготовился к контрольной по химии? — Я не гопник, я — подросток. И выглядеть могу соответственно возрасту, так, как сам того захочу. — он нечасто огрызался на мать, просто сегодня настроение и без того было прескверное, под стать погоде, и эти нравоучения вместе с излишним вниманием к учёбе были уже совсем поперёк горла, поэтому ответ выглядел несколько резким и хамоватым, но и такие вопросы для выпускника, уже едва не ненавидящего учёбу, минимум неприятны. — Всё сделал, ко всему готов. Тетрадки показать, или так поверите, гражданин-надзиратель? — Какого же хама я вырастила, господи... Так поверю, иди. Я сегодня ухожу на дежурство, до утра меня не будет. Хотя бы постарайся не сделать из нашей квартиры притон за эту ночь. Еда в холодильнике, деньги на проезд здесь, в коридоре, на тумбе. Будь осторожен, мне надо, чтобы в школу завтра ты приехал целым и без травм. — проводив сына осуждающим взглядом, она тяжело покачала головой на хлопнувшую дверь и продолжила сборы, работа в больнице подразумевает ненормированный график и необходимость быть готовой абсолютно ко всему. Покивав, как кукла, на наставления, Антон пулей вылетел из квартиры и от дома понёсся на всех парах, будто боялся, что за ним могут гнаться. Этого, конечно, не было, и остановился он через несколько кварталов от своего, поправляя на плече съехавший пустой рюкзак, взглядом находя неприметную детскую площадку и усаживаясь на качели, к счастью, дети в такое время уже не гуляют. Порывшись по карманам и выудив сигарету, одну из последних, и простенькую газовую зажигалку, Шаст поджёг бумажную трубочку с мнимым табаком внутри, ухватил её тонкими сероватыми губами и сделал глубокий затяг, чувствуя, как никотин плавно оседает на лёгких и блаженно прикрывая глаза с подобием улыбки, не торопясь, медленно выдыхая плотные клубы дыма. На что похожа его жизнь, что происходит в школе, в семье? С самого детства мать настырно пилит его, что учёба это главное, что он обязан быть отличником, что тогда она будет им гордиться, но вёлся на такое Антон только класса до пятого. Потом понемногу стало приходить осознание, что гордится мама всё равно не им, а его отметками, это они повод для хвастовства перед подругами, кроме похвалы пятёркам были только упрёки и лекции после вполне обыкновенного для детей поведения, человеческого желания погулять и пообщаться с кем-то кроме учебников, он был для неё чем-то вроде временами полезной вещи без собственного ума, души и желаний, и, конечно без права на своё мнение, и это было чертовски обидно, и постепенно он пришёл к решению жить и учиться так, как хочет сам. К седьмому классу оценки плавно скатились к уровню 4-3, на котором парню было вполне комфортно, к восьмому классу он начал тайком курить и, что удивительно, ещё ни разу не спалился. Сначала найденная в траве полупустая пачка сигарет, потом старшеклассники, у которых можно стрельнуть пару порций никотина или попросить на его деньги сгонять в ларёк за новой пачкой. Теперь, в свои 16 он сам покупает сигареты, выглядит на 18 благодаря достаточно мрачному стилю и вечно угрюмому и серьёзному виду. А дома только мать, отец через год после рождения сына ушёл за хлебом и не вернулся, и дом вечно кажется пустым, ведь работа в больнице занимает действительно много времени. И что же остаётся совсем молодому достаточно замкнутому мальчишке? Телефон, сигареты, пустые дворы, ведь "родной" дом кажется клеткой, даже если в нём никого нет, кроме невольного узника. Что хорошего в такой жизни? Конечно ничего. А может ли он это изменить и вообще изменить хоть что-то? Возможно, но... И на этой мысли уединению помешал негромкий, но всё равно заметный треск веток, будто к случайному укрытию кто-то неспеша приближается. Что за чёрт... Испугавшись, что это мать или какие-то её знакомые, способные поведать о вредной привычке любимого чада, и это ему точно никогда не простят и не забудут, Антон в панике отбросил в сторону наспех затушенную сигарету, принимая как можно более спокойный нейтральный вид, и немного раздосадованно, но облегчённо выдохнул, когда из вечернего сумрака неспешно вынырнул его одноклассник, Арсений Попов. Эта встреча всё равно минимум насторожила, ведь никто никогда не общался с этим мрачным закрытым парнем, никто не знает, сколько точно ему лет и где он живёт, он никогда не отвечал ни на какие вопросы, даже на пушечный выстрел никого к себе не подпускал, и... И сейчас стоит здесь, и внимательно, чуть насмешливо смотрит на обескураженного растерянного одноклассника. Абсолютно пустой, никаких вещей с собой, в лёгкой летней футболке, хоть всего три градуса тепла, будто так и надо. Что ему здесь понадобилось, чего он хочет? Что у него на уме, может он по ночам тайно людей убивает и не смог найти более подходящей жертвы? Не знающий, спросить что-то или сдёрнуть отсюда на первой космической, Шастун всё сидел в лёгком ступоре и вздрогнул от обычного безобидного вопроса, как от громового раската, хоть голос у Попова и был достаточно приятным, низковатым и негромким, просто успел забыться, не так уж часто он что-то говорил на уроках, обычно просто сливался с окружающим пейзажем и вообще не подавал никаких признаков жизни. — Сигаретки лишней не найдётся? — Арсений спокойно, с лёгкой насмешкой наблюдал, как его одноклассник, понемногу отвисая, хаотично закивал и стал так же рыться по карманам, скоро протягивая ему сигарету и зажигалку, и ещё одну доставая себе, этот мальчишка казался ему забавным и уже не единожды привлекал внимание. — Благодарю. Ничего, если я тут рядом покурю? — Нет, конечно ничего. — благодарно кивая на то, что парень помог ему поджечь последнюю сигарету, Антон выкинул пустую пачку куда-то в кусты и, снова медленно глубоко затягиваясь, снова немного растерялся, не зная, что делать, что говорить, и с максимально спокойным видом выдавая тихим, немного севшим голосом самый тупой для такой ситуации вопрос, но это единственное, что пришло ему на ум. — Ты готов к завтрашней контрольной? — Нет, мне такое не интересно. — чуть не засмеявшись от абсурдности ситуации, он сдержался, чтобы не пугать собеседника ещё больше, видно, что этот разговор для него и так своеобразный шок, и ради приличия решил задать ответный вопрос, ведь надо как-то продолжить разговор, впервые за долгое время ему действительно хочется делать что-то такое и это удивительно. — А ты как, готов? — Не, вообще не понял эту тему. Но если схлопочу пару, дома отхвачу от матери, притом по первое число, она у меня повёрнутая на учёбе. А твои предки пытаются на тебя гнать из-за оценок? Помню они у тебя чуть ниже, чем у меня. — последнее прозвучало без издёвки, беззлобно, просто как констатация факта для продолжения беседы, и сейчас Шаст чувствовал, что можно сказать о себе немного правды, всё равно от этого человека это точно никто не узнает, но пока одноклассник не разделял его стремлений к масштабной откровенности и ограничился парой правдивых слов. — Не. Им плевать. — и прозвучало это холодно и спокойно, будто его это абсолютно устраивает, и никто не смог бы понять, что это не совсем так, что в глубине души он немного завидует этому даже сейчас забавному мальчишке, ведь его хотя бы замечают, но этого уже никто и никогда не узнает. — Я тоже хотел бы так. Иногда эта постоянная долбёжка мозгов здорово портит настроение. — открыто высказывая свои мысли, не слыша ответа и понимая, что об этом Арс говорить больше не хочет, после пары минут молчания Антон снова затянулся и, почти сразу выдыхая сизый в уже ночной темноте дым, хотел ещё немного поговорить с этим странным загадочным человеком и решил задать другой вопрос, вроде бы нейтральный, но не совсем. — А ты чего бродишь в такое время? Живёшь где-то недалеко? — Да... Относительно. А тебе чего дома не сидится? Совсем достали вниманием? — и при всей непроницаемости это уже прозвучало несколько горьковато, не всегда легко долго скрывать эмоции, когда ни с кем никогда не общаешься и это первый раз за последние несколько лет. — Да не то что бы... Просто проветриться захотел на сон грядущий. Ладно, время позднее, я пожалуй... — и, затушив окурок о перекладину качели, парень протянул руку для прощания, и, на удивление, Попов ответил тем же, и от этого касания чуть не подскочил на месте, резко убирая руку в карман и не в силах сдержать необычно громкого восклицания. — У тебя чего руки ледяные такие?! И почему по такой погоде ты в майке одной, тебе же холодно? — Да нет, мне нормально... А руки всегда такие. — понимая, что разговор заходит не туда, Арсений повернулся во дворы, собираясь быстро испариться, но было бы всё так легко. — Ладно, пойду я... — Стоять. Мне огонёк твоей сигареты осветил руки, они все в мурашках. Тебе холодно и ты мне врёшь, у тебя голос резко так поменялся. А-ну пойдём... — поражаясь своей наглости и даже где-то бестактности, и даже не понимая, почему тревожится о, казалось бы, чужом человеке, почему хочет помочь, ведь раньше его чертой никак не было излишнее милосердие или альтруизм, Шаст ухватил одноклассника за ледяную кисть, только он попытался улизнуть, и, спрыгивая с качели, решительно потянул его в направлении своего дома, всё равно сегодня некому будет отчитать за привод чужих. — Что ты творишь?... Куда мы идём, куда ты меня тащишь? — не менее поражённый такой наглостью, он даже не пытался упираться, покорно шёл следом, но, наверное, в первый раз в жизни был действительно растерян, и от этого в начале даже сдал голос, но потом каким-то чудом его удалось выровнять, пока кажется слишком важным казаться холодным и непроницаемым. — Не тащу, а веду, к себе. — довольный отсутствием отпора, ведь невольный спутник был сильнее и мог отбиться, Антон немного ускорил шаг и уже видел знакомый серый фасад здания, внутренне ликуя, во дворе и возле подъезда никого, некому будет задерживать глупыми вопросами или потом донести матери о нежданных ночных гостях. — Зачем? И как же твои родители? Они вряд-ли будут рады посетителям в такое время. — и отпирался Арс достаточно настойчиво, действительно был не в восторге от таких идей, раньше ему никто и никогда не пытался как-то помочь и такое поведение несколько шокировало, он элементарно не был к этому готов и не знал, как реагировать. Уже не озадачиваясь ответом, парень практически добежал до крайнего подъезда, не отпуская чужую ледяную руку, жестом попросил хранить тишину, бесшумно заходя и пробегая до третьего этажа, чтобы вдруг не услышали соседи, бесшумно открыл дверь, так же затянул в квартиру спутника, быстро запер дверь и только после этого отпустил его руку, давая немного отдышаться после такой пробежки и скидывая кеды посреди коридора, теперь можно и ответить. — Мать на дежурстве, она работает в больнице, отца нет. Ты разувайся и проходи на кухню, прямо и налево, я найду для тебя какую-нибудь тёплую кофту. — пытаясь на ходу просчитать, не окажется ли его одежда слишком мала по росту для жертвы такой внезапной помощи, Шастун пулей унёсся в свою комнату, а всё ещё шокированный происходящим Попов немного перевёл дыхание, давненько так не бегал, осторожно снял старые жутковатые и когда-то белые, но уже нещадно посеревшие от жестокой жизни кроссовки, немного осмотрелся в коридоре и, не увидев ничего примечательного, тихонько, будто боялся потревожить кого-то или быть замеченным, юркнул в район кухни, там присаживаясь на табурет и подмечая, что вокруг очень чисто, видно, что мать Антона любит и ценит порядок, а это не так уж и плохо. Он изо всех сил старался не думать о том, что сейчас происходит в его доме, и с этим ему помог влетевший в комнату со спутанными ругательствами хозяин квартиры, включить свет мозгов так и не хватило и по дороге он раза три споткнулся о свои ноги. — Чёрт, ни пройти ни проехать... О, вот ты где. На, держи, примерь. Надеюсь, налезет, ты вроде не настолько больше меня. — закинув гостю в руки одну из старых тёплых серых кофт, у него их было несколько, юноша всё-таки нашёл выключатель, быстро щёлкнул по нему и, на секунду зажмурившись от резкого света, проморгался и за секунду проскользнул к чайнику, спрашивая уже только ради порядка, для себя давно уже всё решил. — Ты чай будешь? Отказываться не рекомендую, это моё коронное блюдо, да и ты при свете выглядишь затасканным, тебе надо расслабиться. — Похоже, выбора у меня всё равно нет... Ладно, давай. И ладно тебе... Нормально я выгляжу. И ничего мне не нужно. — неубедительно проворчав это, он натянул на широкие плечи кофту, застегнулся и блаженно прикрыл глаза на секунду, на самом деле действительно здорово замёрз, и тепло даже старой потрёпанной вещи необыкновенно грело. — И спасибо за кофту... Очень уютная. — Неправда. Чувак, ты правда кошмарно выглядишь, так что не отпирайся. Тебе какой чай, чёрный, зелёный, с сахаром или без? И скажи, ты вообще ел сегодня хоть что-то? — на секунду обернувшись в ожидании ответа, Антон чуть усмехнулся от вида всегда такого неприступного закрытого одноклассника, не в силах не отпустить достаточно дружелюбный комментарий. — Да не за что. Ты сейчас на довольного кошака похож, знаешь? Забавно. — Зелёный, без сахара. И ты просто наверно редко на занятиях в мою сторону смотришь, я всегда такой, это мой нормальный вид. И со мной всё хорошо, всё в порядке... Конечно я ел, я ж не самоубийца. Не параной, всё со мной нормально. — чуть смутившись от таких вопросов и своеобразного комплимента, Арс пытался спрятать взгляд и выглядел ещё милее, но не ответить всё-таки не мог, хотя бы из приличия. — Тоже мне, кошак... С таким умением делать комплименты ты должен быть окружён женским вниманием. — Хочешь подскажу на будущее одну важную деталь? Врать ты не умеешь совершенно, больше и не пытайся. Так что сейчас я быстренько организую тебе еду, пока ты тут в голодный обморок не грохнулся, а потом уже чай, сиди пока, грейся. Сейчас, погоди... — проигнорировав замечание о противоположном поле, с коим были много лет почему-то некие проблемы, в момент оказавшись у холодильника и придирчиво изучив его содержимое, Шаст неопределённо хмыкнул и всё же решил огласить список имеющейся провизии. — Значит так, у нас есть борщ, котлеты, гуляш, макароны по-флотски, осталось ещё немного картошки с курицей и пара голубцов. Ты что будешь? И предупреждаю, отказ не принимается, так что выбирай. — Да не надо, я же сказал, всё в порядке... Ну вот откуда ты такой взялся на мою голову? — понимая, что доля правды в его словах есть, ведь от голода уже было немного дурно и начинала кружиться голова, Арсений откинулся на стену прикрывая глаза, припомнил, что несколько дней как не ел, и немного поразмыслил над ответом, дать его сейчас всё равно придётся. — Давай... Давай котлету, одну, мне хватит. И прекрати так носиться со мной, зачем это тебе вообще... — Напомню, сегодня ты первый ко мне подошёл стрельнуть сигарету. Эй, Арс... Ты чего, что такое? Ох горе, погоди... Я сейчас, сейчас. — тихо чертыхаясь и быстро ставя на столешницу кастрюлю с котлетами, он подскочил к гостю и аккуратно взял его за плечи, как следует устраивая в пространстве. — Обопрись-ка на стол, вот так... Вот, хорошо. Арс, открой глаза и посмотри на меня. Ты как, видишь меня? Нет, это полнейшее безобразие. Я сейчас налью тебе чаю, ты попьешь, немного оклемаешься и расскажешь мне, почему так себя запустил, ок? Ты держись главное за стол, можешь хоть лечь на него, не волнуйся, он крепкий, выдержит. И носиться я с тобой не прекращу, я просто хочу тебе помочь, по-человечески, такое тоже иногда бывает. Погоди, я сейчас вернусь. — Вот уж подошёл на свою голову... — тяжко выдыхая, чужим рукам Попов не сопротивлялся и послушно приоткрыл глаза, видя не вполне ясную картинку, но пока хотя бы видя и радуясь уже этому. — Да, я вижу. Мутно, но вижу... Всё хорошо. Чай, да... И рассказать видимо придётся, ты ж не отстанешь. Да всё хорошо, я придержусь... — Ну а если нет, я, как ты заметил, очень быстро бегаю. — пытаясь разрядить обстановку немного глупой шуткой, Антон сам с неё посмеялся и, слыша в ответ негромкий красивый смех, немного расслабился и поставил перед гостем полную кружку горячего крепкого чёрного чая, на всякий случай присаживаясь неподалёку и отставать от него пока точно не собираясь. — Вот, пей. Сейчас тебе лучше будет от чёрного чая, крепкого и сладкого, мама научила, как можно в подобной ситуации человеку помочь. Пей и рассказывай, что за поводы у тебя для такого наплевательского к себе отношения, и врать не вздумай, напоминаю, ты это делать не умеешь. — Вот настырный же, а... Ладно, всё равно мне некуда уже от тебя деться. Только не говори никому, хорошо? — дождавшись нетерпеливого кивка, аккуратно отпив немного чая и замечая, как картинка перед глазами понемногу проясняется, Арс немного успокоился и уже не так цеплялся за стол, до такого раньше не доходило и это немного тревожило, но ведь всё происходящее здесь у него в первый раз. — В общем, всё дело в моей семье. Я не очень хочу с ними знаться, поэтому часто по несколько дней не появляюсь дома, просто брожу по улицам. Одежду брать неоткуда, как и еду, денег нет, и вот собственно... — Мда... Кошмарное безобразие. Так это не ты плюнул на себя, а все забили на тебя... Это же ужасно. Это конечно не моё дело, но.. Что не так с твоей семьёй? — и на этот вопрос отвечать он категорически не хотел, Шастун, к счастью, быстро это понял и принял для себя небольшое решение, поднимаясь и всё-таки ставя погреться еду, помнил, как она нужна. — Да, ты прав, это совершенно не моё дело. Ладно, давай вот как сделаем. Ты быстренько поешь и будем расслабляться. Не надо делать такие огромные глаза, извращенец, не так расслабляться. У меня где-то валялся нужный провод, я им соединю ноут с теликом и мы посмотрим какую-нибудь киношку. — Нет, что ты, не надо... Я поем и домой пойду, я и так уже злоупотребляю твоим гостеприимством. Спасибо, даже кормить меня не надо, мне уже лучше, я согрелся, я пойду, за кофту спасибо, возьми... — снимая тёплую уютную вещь, он уже дёрнулся подняться, но нагло помешала безжалостная гравитация, пока восстановиться ничерта не вышло и головокружение резко потянуло к полу, Арсений мог упасть и почти это сделал, но быстрый как молния хозяин дома быстро подхватил непутёвого гостя, радуясь, что, несмотря на более крупную комплекцию, он был достаточно лёгким, посадил его на место и пока крепко держал за плечи, надевая обратно кофту, давая немного прийти в себя и быстро метко выражая своё мнение об этом и неважно, что его не спрашивали. — Так, стоять блять, сидеть то есть. Ты никуда отсюда не уйдёшь, пока не поешь и не отдохнёшь как следует, ясно? Я не хочу, чтобы ты вот так где-нибудь на улице грохнулся, а тем более в подъезде, так вообще убиться можно. И можешь считать, что кофту эту я тебе подарил, даже не думай её возвращать. Сейчас я отойду на три секунды, наложить тебе еды, и ты отсюда никуда не денешься, окей? Господи, какие у тебя круги под глазами... Будто ты не спал несколько дней. Хотя, я уже понял, что этого от тебя можно ожидать и тогда понятно, почему ты падаешь. Всё, хрена с два я куда тебя отпущу. Ну только вот сейчас, к плите надо, я мигом. — быстро протараторив это и убедившись, что объект помощи сидит смирно, снова держится за стол и потихоньку потягивает чай, Антон со спокойной душой выудил из ящика чистую тарелку и вилку, переложил со сковороды две аккуратные небольшие котлеты, помнил, что просили одну, но был уверен, что сейчас чем больше, тем лучше, и через мгновение уже поставил скромный ужин на стол, на всякий случай пощёлкав тонкими длинными пальцами перед чужими глазами. — Эу, ты тут? Чего завис? Вот еда, приятного аппетита. И чтоб съел всё, я проверю. Тебе надо сил набираться. — Нашёл я походу няньку... Ты осторожнее, если я на тебя упаду, я ж тебя сломаю. И что за глупости, ещё подарков мне таких не хватало, не надо... И уже хрен я куда денусь отсюда, конечно подожду. — нелепо пошутив и криво усмехнувшись на это, замечание о сне Арс решил не комментировать, новоявленная помощь всё прекрасно поняла сама, и просто спокойно пил ещё горячий чай, но вдруг задумался о том, что ждёт его там, куда сегодня, наверное, всё-таки придётся вернуться, мысли были мрачные и заставили немного зависнуть, но быстрое щелканье длинными пальцами перед самым лицом немного вывело из транса, он неопределённо кивнул, опустил взгляд и снова замер в лёгком шоке, с трудом находя слова для комментария. — Это... Это что такое? Зачем столько? Я же просил одну. Нет, я не буду так много, я... — Ой, да ладно, не такой уж ты тяжеловес. И не спорь, если я сказал, что дарю, значит дарю, всё. — делать подарки он просто не умел, раньше никому не приходилось, кроме матери никого не было, а элементарное уважение к ней он потерял давно, они уже были чужими, а чужим дарить что-то не принято, но как мог стать не чужим человек, с которым он проучился одиннадцать лет, но общается всего вечер... Ответ на эту загадку ещё только предстоит найти и пока это не самое важное. — И не смей спорить, понял? Ты сейчас поешь, как полагается, и возражений слышать не желаю. Нельзя так над собой издеваться, ты лучшего заслуживаешь. — С чего ты вообще это взял? Ты меня знаешь несколько часов, и то... — и то не с самой лучшей стороны, но это Попов разумно решил оставить при себе и к еде упорно не притрагивался, ушёл в глухую оборону и легко сдаваться не собирался, даже себе во вред, заботиться о себе хоть как-то отвык слишком давно. И ему никто никогда не делал никаких подарков, от этого эта кофта ещё больше ставила в ступор, но настолько открываться он точно не собирался, но и спорить смысла уже не видел, невольный помощник оказался страшно упёртым и понималось это прекрасно. — У тебя глаза светлые. Взгляд в смысле, а это фишка хороших людей. — мирно подмигнув совсем уже обалдевшему от таких поворотов парню, Шаст несильно толкнул его в плечо, чтоб не снести, и быстро юркнул в район гостиной, перед уходом успевая так же быстро протараторить. — Так, пошёл я всё подключать, а ты ешь быстро, вернусь и всё проверю, чтоб ничего в тарелке не осталось, ясно? И если быстрее закончишь, сам не иди, ну тебя нахрен, ещё навернёшься по пути, я лучше подстрахую. Я очень быстро, даже не думай куда-то улизнуть! Пока никуда и не собираясь, он даже как-то отреагировать не успел и всё-таки приступил к еде, понимая, что выбора всё равно нет, и чувствуя, как потихоньку прибавляются силы. С такой подзарядкой у него будет шанс дойти до дома, но надо ли ему туда?... Его же всё равно никто не ждёт, никто и не заметил его ухода. За последние четыре дня ни одного звонка или сообщения, а нет его именно столько. Наверняка опять обложились бутылками и бухают с дружками и подружками, больше похожими на неразумное зверьё. Молодому приличному человеку вовсе незачем там находиться, это и ежу понятно. Но куда тогда, снова не спать, снова по улицам и дворам? Но за портфелем зайти всё равно придётся, учителя и так очень уж подозрительно косятся на ученика, так долго приходящего на занятия без каких-либо учебных принадлежностей. Что же делать, куда идти, как жить в этом странном мире... К счастью, эти мрачные размышления прервал всё тот же светловолосый ураган, сегодня неожиданно ворвавшийся в его серую скучную жизнь и пытающийся перевернуть её с ног на голову, влетел в комнату и, как всегда, быстро бойко затараторил: — О, да ты уже управился, молоток, горжусь! Я сам всё уберу, пошли, давай лапу, отведу тебя. Да не смотри ты на меня, как баран на новые ворота, пошли говорю! — нетерпеливо рыкнув, Антон сам ухватил парня за руки, достаточно резко потянул на себя, поднимая на ноги, сразу обхватил за плечи и так повёл, видел, что от резкого подъёма невольную жертву помощи немного повело и теперь немного чувствовал себя виноватым, но скорость сбавлять не собирался, это было не в его правилах. — Ой, прости, прости, не рассчитал. Ничего, порядок, я держу, если пизданёмся, то вместе и с размаху. Вот, почти... Ты чего ржёшь-то, придурок? Крыша всё-таки поехала и даже не попрощалась? Не волнуйся, уж открыточки она точно будет слать, по крайней мере с моей у нас такая договорённость. — Сам дурак... Сам же ржёшь как конь... Ты просто так матом кроешь, даже в школьных коридорах периодичность таких выстрелов поменьше. Прости, не хочу обидеть, но со стороны это так смешно, особенно... — особенно с непривычки, когда слишком долго до этого не говорил вообще ни с кем кроме себя самого и иногда учителей, но это тоже разумно было решено оставить при себе, и ведь сейчас они действительно оба друг с друга заливаются, как два идиота, что совсем незамеченной осталась дорога до дивана в гостиной, на который они оба неловко рухнули и заржали ещё громче, осознавая всю светлую глупость происходящего. — Походу мы с тобой оба на голову больные. Как посадка-то, мягкая, не убился? — Пять минут полёт нормальный, посадка оптимальная, база, не кипишуем, всё пучком! — только теперь отходя от ударной волны смеха, Антон отполз от края дивана, затянул поглубже собрата по падению, даже относительно укладывая его, чтобы никуда больше не качался, несколько придирчиво изучил его вид и, удовлетворившись результатом, только теперь не совсем охотно отпустил, даже отчасти этому удивляясь, и отвечая привычно бегло, но, всё же, уже несколько иначе. — И не так уж я крою, ты ещё учителей моих в этом деле не слышал, совсем бы наверно уши в трубочку свернулись. Ладно, ты отдыхай, я через пять сек вернусь, поп-корн сделаю, где-то он валялся, и всё включу. Главное не рубанись раньше начала, киношка огонь, за это отвечаю железно. Не вдумываясь, что это прозвучало уже слишком громко и где-то неловко, он на первой космической сдёрнул из комнаты и тормознулся только в районе кухни, суматошно перерывая содержимое ящиков и, наконец, позволяя себе хоть немного задуматься. Долго спорить с самим собой было невозможно, как и отрицать очевидное — несмотря на всю мрачность и серьёзность, Арс давно уже притягивал его взгляды и относительно дружеские мысли. А хотя, может... Не, сейчас это совсем неважно. Он красивый, интересный умный и, как оказалось, просто божественно смеётся. А ещё у него тяжёлая ситуация с семьёй и, видимо, близких нет совсем, иначе он не жил бы на улице, лишь бы не возвращаться домой, кто-то обязательно приютил бы его. Ему нужна помощь и Шаст, конечно, не отделение скорой, но ведь и не бессердечное эгоистичное чудовище. В кои-то веки он действительно искренне хочет кому-то помочь, так зачем сопротивляться этому для многих обыденному желанию? Незачем совершенно, но... Но только клиент попался трудный, упёртый страшно и отрицает всё до последнего. Видно, что даже сейчас не доверяет и остерегается, несмотря на смех и немного прояснившийся задумчивый внимательный взгляд. Как к нему подступиться, что же всё-таки настолько не так с его семьёй?... К чёрту, всё к чёрту. В этом ещё будет время разобраться. Но одного, чёрти куда, на ночь глядя и в таком интересном состоянии гостя точно никуда уже не отпустят, это решено окончательно и бесповоротно. А сейчас пора бы к нему вернуться, уже элементарно тянет обратно, давненько не было такого к кому-то. Быстро неловко ссыпав из пакета всё-таки найденные две небольшие пачки поп-корна в глубокую миску, парень определил всё это дело в небольшую, старенькую, но надёжную микроволновку, поставил таймер на минуту и, после её срабатывания, ухватил, не подумав, голыми пальцами горячую посуду, чудом уронив всё только на столешницу со страшным грохотом, от души матерясь и даже немного подпрыгивая на месте, горе-повар быстро сунул пальцы под холодную воду, подождал, пока яркие ощущения немного уймутся, в меру осторожно и теперь чуть медленнее ссыпал всё обратно в миску, схватил с ручки духовки первое попавшееся кухонное полотенце и уже с его помощью принёс всё в комнату, не в силах сдержать беззлобного и не очень тихого смеха от несколько ошалелого вида и неестественно огромных глаз Попова, кажется, всё-таки ненароком задремавшего, но очень ненадолго. — Арс, ты знаешь, на кого сейчас похож? На очкастого лемура, у них такими же огромными глаза кажутся, особенно удивлённые или испуганные когда! — Ой, а сам-то, конь педальный, как заливается... Придурок, я думал, ты вообще там убился, уже хотел посмотреть, что ты там творишь, да ты быстрее прибежал. — действительно сонно это пробормотав, он встряхнулся немного, окончательно просыпаясь, и всё смотрел на этого юного коня, который всё никак проржаться не может. — Уймись говорю, сейчас же по полу всё посыпется, не соберём потом. Чем же ты так на кухне грохотал, убивал кого-то что-ли? — Ага, посуду. Спокуха, всё уже в ажуре, я же здесь, целый и, прошу заметить, с целой полной миской. Ща, момент, всё врублю и сядем наконец. Подержи пока аккуратно, за полотенце, чтоб не обжечься, а я пока вспомню, как эта бандура всё-таки работает... — отдавая поп-корн и даже проследив, чтоб взяли его правильно, с лёгкой улыбкой Шастун уже через миг оказался у не такого уж старого телевизора, через пару минут отборного мата смог правильно всё соединить и с торжествующим ликованием включил всю аппаратуру и запустил на компьютере старую тёплую комедию, одну из советских, как считал, самое то, чтобы расслабиться и хорошо провести вечер. — Всё, порядок, сегодня нам дико прёт, это бомба, а не кино. Двигайся давай, диван большой, должны как-то влезть. — Да, конечно... — быстро отодвинувшись к бортику дивана, Арс присмотрелся к началу фильма и поражённо захлопал ресницами, даже не замечая, что хитрый хозяин квартиры коварно подобрался достаточно близко и самоуверенно улёгся едва не на самое его плечо, сегодня считал, что может позволить себе немного вольностей, этот вечер и так напоминает волшебный приятный сон, за исключением некоторых незначительных деталей. — "Джентльмены удачи", серьёзно? Я думал, я один настолько древний, чтобы такие фильмы любить. Я чего-то не знаю, тебе тридцать лет и ты просто умело маскируешься под выпускника? — Пф, ага, делать мне больше нечего. Просто моё детство прошло с подобными фильмами, вот и тащусь от них до сих пор. Кстати говоря, так сколько же тебе лет? Тридцать, сорок, больше? — спросив это уже тише и с всё той же дружелюбной насмешкой, Антон быстро понял, что и на этот вопрос пока ответа не дождётся, заметил, как собеседник снова немного напрягся, и успокаивающе хлопнул его по плечу, всё-таки на нём немного и прикладываясь, это оказалось необыкновенно удобно, такого опыта никогда ещё не было. — Ладно, забей, не отвечай, если не хочешь. Лучше расслабься и лови кайф от качественного кино. И можешь лечь удобнее, тут всё равно никого кроме нас, некому гнать за то, как мы отдыхаем. На всё это тактично промолчав, парень мысленно сам себе ответил, что давно уже забыл, как это, расслабляться, постарался не зацикливаться на том, что на нём просто банально улеглись, и всё-таки сосредоточиться на кино, и это даже удалось, они вместе громко бесстыдно смеялись над забавными моментами, но тепло, уют и элементарная усталость сыграли свою роль, и к моменту побега из тюрьмы он уже крепко спокойно спал, конечно, однокласснику ничем не мешая, только к концу фильма осторожно сквозь сон приобняв его за плечи. Шаста это поставило в лёгкий тупик, но, не заморачиваясь выключением чего-то, кроме телевизора, сбрасывать чужие потеплевшие руки он не стал, как собственно и будить уставшего настрадавшегося мальчишку, только, немного подумав, сам ласково приобнял его, быстро спокойно засыпая с мыслью, что всё равно никуда уже не собирался его отправлять и что так тепло и хорошо ему никогда ещё не было, и, если они так и проснутся, остаётся только надеяться, что убить его за такое никто не захочет. Это был сказочный вечер, но какая глава идёт в этой сказке дальше...