Околдованный

      Жилой комплекс, в котором проживал клан Пака, был не особо большой по сравнению с комплексами других кланов. В больших городах для вампиров обычно выделялись отдельные ЖК для проживания. В таком месте селились все члены одного клана: отец или мать клана, его/ее дети, дети его/ее детей, кормильцы, и иногда семья обращенных, конечно, с разрешения отца/матери клана. Иногда, если клан был не слишком большим, в жилом комплексе могли находиться одновременно от двух до четырех кланов.       Так было с кланом Сонхва – вместе с ними жил еще один, немногочисленный клан, который так же, как и его отец, был достаточно молодым. Ли Гонхи был по ошибке обращен одним неопытным молодым вампиром. Из-за того, что создатель просто оставил его, отказавшись обучать и оберегать – на тот момент такой вариант еще был возможен, сейчас же за такую халатность вампир должен и будет нести наказание – новообращенному пришлось учиться вампиризму самостоятельно.       По прошествии нескольких десятилетий в бесконечном скитании от одной общины к другой Гонхи решился создать свою собственную «семью». Создание клана – достаточно сложный процесс, особенно будучи одиночкой, однако для Ли найти пару отбившихся вампиров было несложно. Так, в течение трех лет стриг смог собрать свой клан, состоящий в основном из детей двух его братьев, ведь сам вампир не обращал людей и даже не питался их кровью, выбирая путь веганства. Клан Ли не был большим – всего семь особей, не считая его и братьев. На тот момент они жили в деревушке в пределах провинции Кесан-намдо. Однако тогда с визитом в Пусан в их деревушку заехал один знаменитый вампир. Узнав о Ли, он решил познакомиться с молодым главой и пригласил его жить в Сеул.       По приезде Гонхи со своим кланом обосновался в районе Чонногу, что на севере Сеула. В то время как глава клана Со рассказывал ему о жизни в большом столичном городе, молодой вампир успел познакомиться с его правой рукой Пак Сонхва, который вскоре после смерти своего «отца» занял его место, переименовав клан из Со в Пак.       Пак Сонхва был действительно талантливым и сильным главой. Иначе нельзя объяснить по какой причине достаточно древний клан, некоторые члены которого были в два раза старше самого главы, признал его и ни разу не оспаривал его власть. Он чтил законы, которые были придуманы его отцом, и беспрекословно исполнял их, показывая пример «детям». А в случае непослушаний мог весьма понятным языком объяснить, в чем стриг был не прав. Поэтому, пока Сан вез своего гостя к себе домой, он действительно надеялся не наткнуться на Пака, ни на входе в дом, ни в подъезде, ни даже где-то в лифте.       И каким же было сюрпризом увидеть Сонхва именно возле двери в его квартиру. В тот момент, как Чхве выходил из лифта под плечо со своей жертвой, Пак шел ему навстречу.       – Это что, прости? – cтарший посмотрел на своего брата, – ты сюда может еще проститутку проведешь?       – Не говори так! Этот парень – он… – Сан прикусил губу, начиная судорожно думать, рассчитывая, что его определенно наглый пиздеж кто-то воспримет, – он мой друг! Мы просто были в клубе и решили пройтись до меня.       – Его бледные губы говорят об обратном. Сколько ты из него высосал, придурок? – Сонхва пальцем в воздухе обвел голову человека.       – Сколько? – стриг серьезно задумался, – ну, миллилитров может 500, – навскидку сказал младший.       Пак подошел к двум парням и принюхался, вместе с этим вслушиваясь в дыхание и сердцебиение человека:       – Сан, почему ты такой долбаеб, объясни мне? Быстро иди ко мне в квартиру и положи его на кровать. Скажи Ёсану, что пил его, он сам все сделает. Я скоро вернусь, – технично отбил слова глава. После выданной инструкции вампир вызвал лифт и спустился.       Чхве вздохнул и направился к квартире Пака. Дверь была не заперта, поэтому легко открылась. На диване в гостиной сидел черноволосый парень лет 20. Он оторвал взгляд от своего смартфона и посмотрел на гостей.       – Сан-а, Сонхва не говорил, что ты придешь. – Он отложил телефон. – А это?       – Я его пил, – коротко ответил вампир.       Ёсан – так звали этого парнишку – прыжком встал с дивана и быстрым шагом пошел в спальню, подзывая Сана:       – Клади его на кровать и сядь рядом. – Парень приложил пальцы к артерии и кивнул сам себе. – Следи за пульсом.       Сам же Кан вышел из комнаты и, вероятно, пошел на кухню. Откачка при такой потере крови для вампиров была глупой затеей, но только если не было цели оставить жертву в живых, конечно же – в этом случае лечение было первостепенной задачей. Спустя буквально минуту Ёсан вернулся со стаканом в руках. Молодой кормилец по совместительству был медбратом и много смыслил в вопросах лечения кого бы то ни было – при постоянной жизни с вампирами методы лечения подстроились друг под друга. Так, сейчас Кан отпаивал Уена каким-то особым лекарственным раствором, который должен был ускорить восстановление. Честно сказать, Сан не понимал, зачем вообще это делать, ведь парнишка практически упился его кровью, а лекарство, в общем-то, и состояло из вампирской крови.       – Должен быстро восстановиться, – заключил Ёс. – Сан-а, почему ты всегда такой не осторожный? Ты ведь мог его убить, с твоим-то голодом.       – Ёсан-и, я бы не убил его. Да и ваша с Сонхва истерика тоже здесь не к месту. Уен уже и так напился моей крови, он бы восстановился и без твоих микстурок, – вампир лишь отмахнулся.       – Сонхва знает, что ты поишь своих жертв своей же кровью?       – Нет, и ему не обязательно знать об этом. – Чхве подмигнул парню.       – Не обязательно знать что? – на пороге стоял сам Пак и, сложив руки на груди, смотрел прямо в глаза Сана.       – Что… Э… Что Ёсан-щи очень тебя любит! – стриг пихнул кормильца в бок и тот начал быстро кивать.       Взгляд главы тут же смягчился:       – И почему же мне не нужно этого знать? – сейчас он выглядел ни больше ни меньше как щеночек, можно было даже ощутить, что он прижал ушки.       Ёсан, умиляясь этому, поднялся с кровати, чтобы подойти к вампиру. Он запустил ладонь в его волосы и слегка почесал, за что получил легкий поцелуй в щеку от стрига.       Кан был личным кормильцем, а по совместительству еще и партнером Пака. Такая практика была весьма редкой, – такой же, как и потребление крови родственников. Однако презиралась в меньшей степени, а в клане Сонхва и вовсе была приемлема.       После минутного общения со своим парнем Сонхва наконец вспомнил, что в квартире они не одни, и обратил внимание на гостя. Взгляд в секунду потяжелел.       – Только не читай мне нотации, пожалуйста, – начал стриг, а после сразу вздохнул, – ну, началось.       – Ты хотя бы иногда думаешь головой? Ты в курсе, что мог его убить? – взгляд Сонхва был грозным, он прожирал прямо до костей.       Чхве отвел взгляд, чтобы не попасть под гипноз, которым глава чаще всего наказывал ослушавшихся вампиров:       – Сонхва, я знаю твои фокусы, прошу, не используй их на мне. И я бы не убил его, я не на столько дебил. Тем более я был сытым.       – Тогда какого черта ты вообще пьешь кого-то, когда уже сыт? Еще и такую кровь, – Пак фыркнул.       – Какую такую? Такую же как у твоего драгоценного? – Чхве прищурился, съязвил, – что-то тебя это не останавливает.       – Он мой кормилец, если ты не забыл, – но его тут же поставили на место. – Если решил играть с огнем, то валяй. Но когда у тебя снова начнется жажда, не приходи ко мне и не стой на коленях перед Ёсаном, чтобы он дал тебе себя пить. Ты слышишь?       – Слышу, этого не случится, – стриг обижено прорычал и поднялся с кровати. Противно, когда тебе напоминают о не особо приятном и не особо давнем прошлом. Буквально два года назад Сан уже переиграл со второй отрицательной группой крови и получил зависимость, из-за которой, благодаря своим манерам, ему пришлось унижаться перед Ёсаном и Сонхва – кормилец главы имел именно эту группу и резус-фактор.       Вампир взял свою жертву на руки и направился к себе.       – Не думаешь, что мальчику лучше быть здесь при пробуждении? Все же Ёсан мог бы… – Сонхва не успел закончить.       – Нет не думаю, – сказал, как отрезал. После этих слов Сан вышел из квартиры, хлопнув дверью. Данный жест случился сам собой из-за сквозняка, однако Чхве соврал бы, если бы сказал, что не хотел сделать этого.       – Паршивец, – зарычал глава, сжимая кулаки.       – Хва, угомонись. Сам разберется, – Кан погладил его по плечу и вышел из комнаты. – Ты все же не его отец. Пусть думает своей головой.       И Пак сдался. Он был согласен с возлюбленным. В этой ситуации он уже никак не мог образумить младшего, так что оставалось довериться лишь крупицам его больного мозга.