Bound tea

Хотя Ацуши не выключал свой привычный будильник на семь часов, утром он не смог побороть желание поспать ещё немного — в конце концов, до двух часов он точно успеет, а упускать возможность выспаться, которая выдавалась ему так редко, совсем не хотелось. После стандартных утренних сборов, Ацуши, перед самым выходом из дома в сторону больницы, решил всё-таки ещё раз позвонить Акутагаве, и не зря: он получил, наконец, ответ. — Алло? — Привет! — он улыбнулся, когда на том конце провода услышал привычно хрипловатый голос. — Это я. — Привет. Что-то случилось? — Да вот хотел узнать, как ты. Чувствуешь себя лучше? — Да, — Ацуши внимательно прислушивался, и в голосе Акутагавы не заметил той слабости, что была в нём вчера. — Отлично. Я приеду тебя навестить сегодня. — Зачем? — Ну, просто так. Ты не хочешь? — Хочу. — Ну вот. Кстати, тебе нужно что-нибудь? — Да, на самом деле. Можешь привезти пару книг? Меня только через три дня выпишут. — Да, конечно, — Ацуши, уже вышедший из квартиры, вернулся обратно. — Что-нибудь ещё? — Да… купи йогуртов, пожалуйста. — Йогуртов? — Да. Еда здесь ужасная. — Хорошо, а каких? — Ацуши плечом прижимал телефон к уху, собирая книги в свой рюкзак. — Самых простых. Питьевых. — Ага, я понял, — Ацуши застегнул рюкзак и вытащил из небольшой банки для мелочи у себя на столе горстку монет — на всякий случай. — Это всё? — Да. — Хорошо, я скоро буду. Люблю тебя! — Буду ждать. Я тебя тоже. Ацуши положил трубку, широко улыбаясь. Наконец-то, наконец-то Акутагава не стал упираться и сразу принял его помощь. Конечно, Ацуши понимал, что сделал он это от безысходности ситуации, и предпочёл бы, чтобы они вообще в ней не оказались, но юноша всегда старался видеть хорошее во всём, и даже в этой ситуации нашёл свои плюсы. Может, Акутагава поймёт, что нет ничего страшного в том, чтобы просить помощи, или признавать, что он в чём-то нуждается, или просто не делать всё самостоятельно. Ацуши показалось, что этот момент был даже каким-то сокровенным — вряд ли он смог бы попросить об этом, например, Чую или Дазая, и предпочёл бы остаться голодным и следующие три дня смотреть в потолок. Ацуши не мог его подвести. Его просьба была совсем простой, но Ацуши чувствовал какую-то ответственность — если он вдруг облажается, для Акутагавы это может послужить только очередным доказательством тому, что лучше всё делать самому, а Ацуши, напротив, хотел эти мысли опровергнуть. Хотел дать ему понять, что он рядом, всегда окажет ему любую посильную поддержку и сделает всё, о чём он попросит. Закончив собирать книги, Ацуши вышел из дома и первым делом направился в ближайший продуктовый магазин. Он не был уверен, что такой попадётся по пути от станции до больницы, поэтому решил не рисковать. В магазине Ацуши даже растерялся, увидев длинные ряды самых разных, но в то же время одинаковых йогуртов. Сам он не был любителем, поэтому даже и не знал, какой вариант был бы лучшим, но, чтобы не ошибиться и, опять же, не подвести Акутагаву, набрал всего подряд, понемногу. К тому же, если Акутагаве предстоит провести в больнице целых три дня, то хорошо бы обеспечить его хотя бы йогуртами на это время. Ацуши приходилось лежать в изоляторе ещё в приюте, и самым ярким воспоминанием о нём была как раз на редкость гадкая еда. Меньше всего он хотел, чтобы в больнице Акутагава исхудал ещё сильнее — от него тогда вообще ничего не останется. Ацуши подумал о том, чтобы купить и что-то более питательное, чем йогурты, но он не был уверен насчёт того, нет ли у Акутагавы ограничений касательно питания, поэтому сделал только то, о чём его просили. К тому же, ему наверняка и так было трудно просить Ацуши о помощи, и от излишков Акутагава может почувствовать себя ещё более неловко. Закончив с покупками, Ацуши поспешил на станцию. Дорога до больницы должна была занять совсем немного — она была даже ближе к его дому, чем университет. Ацуши добрался до больницы, даже умудрившись не заблудиться, как раз около десяти часов — когда и начиналось время для посещений. Заполнив все необходимые документы, он узнал номер палаты Акутагавы и весело направился на нужный этаж. Найдя нужную дверь, Ацуши осторожно постучал, и уже через минуту она открылась. — Привет! — он широко улыбнулся, увидев перед собой Акутагаву. В больнично-стерильном освещении, в больничном халате и на фоне больничных стен и коек он выглядел как-то странно. Будто был чужим в этой комнатушке, и совсем не должен был тут находиться. Хотя Ацуши всё равно заметил, что вид у него был куда более здоровым, чем в их последнюю встречу в университете. — Привет. Проходи, — Ацуши зашёл в палату, шурша бахилами по полу, и остановился у единственной расстеленной койки, на которую и забрался Акутагава. — Садись. — Спасибо. Я принёс, что ты просил, — он протянул ему пакет из магазина и положил на колени рюкзак, чтобы достать книги. Достав небольшую стопку книг, он заметил удивлённое лицо Акутагавы, когда тот заглянул в пакет. — Я не знал, какая марка тебе нравится, поэтому набрал всяких разных… думаю, за три дня они не испортятся? — Наверное. Спасибо, — он положил книги на тумбу у кровати, взял одну бутылку из пакета и отпил немного йогурта. — Вкусный? — Акутагава только кивнул в ответ, и Ацуши улыбнулся ещё шире. Он оглядел палату: помимо койки Акутагавы, вдоль стены стояло ещё две такие же — только без постельного белья. — Соседей у тебя нет, да? — Да. Кстати, ты учёбу сегодня пропустил, что ли? — Ага. Очень хотел тебя увидеть. — Ясно, — Акутагава улыбнулся уголком губ и протянул Ацуши руку. — Я рад, что ты пришёл. Здесь одиноко. — Я ещё пытался вчера дозвониться до тебя, но телефон был выключен. — Я весь вечер по врачам и процедурам ходил, не успел зарядить. — А, понятно. А из других палат подружился с кем-нибудь? — Нет. Зачем? — Акутагава приподнял одну бровь. — Ну, чтобы так скучно не было. Там в холле сидели ребята нашего возраста, я видел. — Мне это не нужно. К тому же, теперь у меня есть, что почитать. — Ага, врач тебе тоже не нужен был… кстати, я хотел спросить. У тебя обострение случилось из-за того, что ты так сильно о Кае переживал? — Я просто забыл принять таблетки тем вечером, и следующим утром тоже. Хотя, может быть, и волнение сыграло роль. — Кошмар… это тебе постоянно нужно пить таблетки, чтобы такого не было? — Ну, не постоянно. Два раза в день: утром и вечером. Из-за лечения состояние быстро приходит в норму даже после сильных обострений. — И давно так? — Шесть лет. Болезнь развилась из-за травмы грудной клетки, которую я получил в аварии. — О… ясно, — Ацуши немного поник, хотя не заметил, чтобы настроение Акутагавы ухудшилось. — Расскажи лучше, как на работе вчера справился? — Ой, не очень, если честно. Мне столько гадостей наговорили из-за того, что я не мог толком помочь с выбором… Вот когда приходили с конкретной просьбой, там, зелёный чай с жасмином, например — тогда всё нормально было. А когда нужно было самому подобрать… сразу: «Да что у вас за магазин такой, что вы вообще знаете», и так далее, и тому подобное. — Не принимай близко к сердцу. — Да я и не принимаю, но всё равно обидно. Вот что я должен ответить, когда у меня просят чай с древесным ароматом, — Ацуши начал размахивать руками, чтобы добавить своим словам выразительности, — но фруктовым вкусом, и чтобы ещё сладковатым и пряным был? — Шу пуэр подошёл бы. Один из самых дорогих чаёв, кстати. — Ну, я вот сейчас впервые это название услышал, — Ацуши пожал плечами, пытаясь прогнать чувство вины из-за того, что упустил клиента, который принёс бы лавке хорошую прибыль. — Я знаю, как мы можем избежать этого, — Акутагава сжал руку Ацуши немного крепче, когда у него появилась идея. — Просто позвони мне, когда откроешь магазин, и я буду тебе помогать. — Хм-м-м… в плане, ты будешь слышать пожелания, а потом говорить мне, какой чай подойдёт? — Да. — Можно попробовать, — Ацуши задумался на секунду. — Да, думаю, должно сработать. Только надо будет придумать, как телефон расположить, чтобы ты всё хорошо слышал. В кармане, наверное, так себе вариант. — Можно просто положить его на стойку и включить громкую связь. — Да, точно. Попробуем сегодня? Я отсюда сразу на работу поеду. — Да, конечно. Ацуши подвинулся ближе, усаживаясь поудобнее, и протянул Акутагаве вторую руку. Теперь они сидели друг напротив друга, держась друг за друга обеими руками — как будто одной не было достаточно. — Можно тебя кое о чём попросить? — Акутагава произнёс спустя пару секунд, что он разглядывал лицо Ацуши. — Конечно, что угодно, — Ацуши глянул на него полными решимости глазами и подвинулся ещё ближе. — Присмотри за Гин, пока я здесь. Мы сегодня созванивались, ей очень тяжело. — Да, понимаю… сначала Кай, теперь ты, — Ацуши кивнул несколько раз. — Я постараюсь помочь. — Спасибо. Если тебе не трудно, зайди к нам домой сегодня после работы. Просто побудь с ней хотя бы немного. — Хорошо, я зайду. Ты так о ней заботишься… — Ацуши улыбнулся, оглаживая ладони Акутагавы большими пальцами, — ей очень повезло, что ты её брат. — Ну… мы с детства привыкли друг о друге заботиться, — Акутагава задумчиво (или смущённо?) отвёл взгляд, — больше было некому. — Ага… ну, я думаю, это здорово, что у вас такие крепкие отношения. Кстати, — Ацуши решил перевести тему, хотя выбор его оказался всё равно не самым лучшим, — пока неизвестно, как дела у Кая? — Гин говорила, что ей звонили из ветклиники. Он чувствует себя нормально, но ему нужно ещё немного времени, чтобы окончательно восстановиться после операции. — Отлично! Надеюсь, ему скоро станет лучше, и мы сможем все вместе погулять, — Ацуши улыбнулся, крепче сжимая его руку и двигаясь ещё ближе. — Я так соскучился по нашим прогулкам, на самом деле. — И я. Глянув на дверь и убедившись, что в палате они всё ещё наедине, он осторожно притянул Акутагаву за шею и крепко его поцеловал — по тому, как он ему ответил, Ацуши быстро понял, что он и сам этого хотел. Ацуши убрал его волосы за уши и обхватил лицо Акутагавы двумя руками, целуя его так, будто они не виделись не день, а целую вечность. Вероятно, сказалось то, что Ацуши переживал за Акутагаву, а тому было одиноко в больнице. Ацуши хотелось верить, что Акутагава соскучился так же сильно, как и он по нему. Вдоволь нацеловавшись, Ацуши отстранился и посмотрел на него глазами, до краёв полными любви. Акутагава отклонился к спинке кровати, на которой они сидели, и рукой пригласил Ацуши к себе. Он подвинулся так, чтобы оказаться в его объятиях, и обнял его в ответ. Они просидели так до самого окончания времени посещения, вслух фантазируя о том, чем они займутся, когда Акутагаву выпишут из больницы, строя теории насчёт того, как сработает (и сработает ли вообще) их план касательно работы, а потом и просто в тишине. Их молчаливую идиллию прервала медсестра, сообщив о том, что Ацуши уже нужно уходить. Он поцеловал Акутагаву ещё раз на прощание, пообещав, что постарается прийти ещё раз хотя бы на выходных — хотя в воскресенье его уже должны были выписать. Преодолевая желание куда-нибудь спрятаться, чтобы остаться с Акутагавой ещё немного, Ацуши всё же вышел из палаты и, уныло попрощавшись с персоналом больницы, направился к выходу. По дороге к магазину Ацуши размышлял, как же, всё-таки, провернуть план Акутагавы. Идея просто оставить телефон на стойке ему не очень нравилась — почему-то Ацуши не хотел, чтобы покупатели слышали, что на том конце провода у него второй продавец. Не то чтобы он вообще не хотел, чтобы они знали, что подбирает чай он не самостоятельно, но это было как-то немного неловко. Его осенило, только когда он снял наушники, уже открывая магазин. Точно — если он оставит один в ухе, это не будет сильно бросаться в глаза или мешать ему общаться с покупателями (благо, наушники беспроводные), но в то же время он будет на связи с Акутагавой. Да, это должно было сработать. Перевернув табличку на двери надписью «открыто» к внешнему миру, Ацуши вернулся за стойку и набрал номер Акутагавы. — Приветики, — Ацуши поправил наушник, — меня хорошо слышно? — Привет. Да, нормально. — Отлично. Я решил всё-таки через наушники говорить, чтобы покупателей не смущать. — Как хочешь, — Акутагава тихо откашлялся. — Ты уже в магазине? — Да, только открылся. Пока не было никого. — Хорошо. Подогрей пока воду, если кто-то захочет продегустировать. Ты видел, где я это делаю? — Ага, сейчас, — Ацуши прошёл к кассе в той части магазина, где продавался чай, и включил большой чайник, стоящий ближе ко входу в небольшое подсобное помещение. — Здесь всё ещё слышно? — Да. — Супер, значит, всё работает. Ой, подожди минуту. Ацуши поприветствовал зашедших гостей — парня с девушкой — не слишком низким поклоном, и переместился в другую часть магазина, когда они прошли к витринам с цветами. Оказалось, что их пригласили на свадьбу, и когда Ацуши об этом узнал, у него в голове сразу возник очень красивый и нежный букет: белые гвоздики как пожелание удачи; светло-розовые гортензии, которые как бы просят молодожён не забывать о своих друзьях, и, кроме того, отгоняют любые несчастья и болезни; белый ирис, так же напоминающий о том, что дарящие ценят дружбу тех, кому дарят букет; несколько небольших цветков анемона, чтобы добавить своему посланию искренности. Пока Ацуши собирал все цветы в небольшую корзинку, попутно рассказывая о значении каждого из них, гости слушали его, как заворожённые. Ацуши не мог не улыбнуться мысли о том, что им действительно интересно — это всегда ужасно радовало. — Я тут, — Ацуши снова поправил наушник, когда покупатели вышли, ответив на его улыбку. — Меня всегда так увлекают твои рассказы о цветах… — Акутагава произнёс как-то задумчиво. — Очень интересно. — Правда? — Ацуши почувствовал, что щёки у него стремительно нагревались. Вот почему Акутагава такой простой фразой до сих пор вгоняет его в краску? Что это за колдовство такое? — Да. Ты так говоришь, что чувствуется, что ты этим прямо дышишь. Это даже восхищает. — Перестань, ты меня смущаешь, — Ацуши прикрыл лицо рукой и отвернулся влево — как будто Акутагава говорил не в правом наушнике, а просто стоя рядом. — Просто… вчера вечером, да и сегодня утром я думал о тебе, о наших отношениях, и я понял, что… — Акутагава сделал паузу и тяжело вздохнул. Ацуши успел даже испугаться: подумал он, конечно, сразу же о самом худшем. Уже представил, что Акутагава скажет ему, что понял, что чувств он никаких на самом деле не испытывает, или они угасли, или Ацуши был слишком навязчивым и этим оттолкнул его, или… — Я понял, что слишком редко говорю тебе приятные вещи. Я хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя люблю. — Боже мой, — Ацуши даже не заметил, что задержал дыхание, — я так испугался! — Почему? — Ты так замолчал… Я уже подумал, что ты меня сейчас бросишь. — Нет, конечно нет. У меня даже мыслей таких не было… но это именно то, о чём я говорил. Если бы я чаще озвучивал свои чувства, ты бы так не думал. — Да нет, я просто часто себя накручиваю, — неудачное конечно время Акутагава выбрал для разговора о чувствах — хорошо хоть посетителей пока не было. — Я понимаю, что тебе просто не нравится говорить о чём-то личном. Но я же вижу всё по твоим поступкам. — Дело не совсем в том, что мне это не нравится. Я будто становлюсь каким-то уязвимым из-за этого, и это пугает. Но я понял, что с тобой мне не страшно быть уязвимым. Я хочу, чтобы ты знал, что я чувствую. Ацуши помолчал немного, обдумывая слова Акутагавы и подбирая ответ. Почему-то то, что и как он это сказал, было так трогательно, и попало настолько глубоко в душу Ацуши, что он не мог и слова произнести. — Я очень ценю это, правда, — он попытался успокоить ускорившееся сердцебиение, медленно и глубоко дыша. — Я рад, что со мной ты чувствуешь себя… так, и мне будет очень приятно слышать от тебя о твоих чувствах. Для меня это очень важно, но ещё важнее то, чтобы ты чувствовал себя комфортно, поэтому… не переусердствуй, ладно? Я тоже говорю не всё, что на сердце, и это нормально. — Хорошо. Спасибо, — даже через телефон Ацуши слышал, что Акутагава улыбается. — За что? — Я много об этом думал, но всё не мог подобрать слов, чтобы поговорить. Я рад, что ты меня понял. — А, да не за что. Ты всегда можешь поделиться со мной, если тебя что-то беспокоит. Особенно, если это касается меня, — Ацуши поднял голову на звук, и увидел, что в магазин зашёл очередной покупатель. В этот раз он прошёл к отделу с чаем. — Покупатели пришли. За чаем, — он произнёс вполголоса, чтобы услышал только Акутагава, и направился к прилавку. Ацуши всё-таки надеялся, что и этот человек попросит конкретный чай, который он без труда найдёт, но всё оказалось сложнее. Он выслушал его просьбу и повторил её вслух: дедушка пришёл за чаем, который ему когда-то дарила внучка. Вкус он описал как фруктовый, с цветочным послевкусием и ноткой орехов. — Хм… довольно расплывчато. Спроси, он не помнит, как выглядел сам чай? — Акутагава ответил спустя пару секунд размышлений. — Подскажите, а вы не помните, как выглядели чайные листочки? — Помню-помню, — дедушка кивнул головой, — они такие тоненькие, закрученные, изумрудного цвета. — О, это энши мао цзянь. Китайский чай, значит, на нижних полках… где-то справа, кажется. — Ага, секунду, — Ацуши наклонился и с полминуты искал ящик с нужным чаем. Найдя, он достал его и набрал немного чая в чахэ, показал покупателю. — Да-да, это он, — дедушка кивнул, улыбаясь. — Взвесьте мне пакетик, пожалуйста. — Конечно, сейчас, — Ацуши взял деревянную лопаточку и бумажный пакетик, ловким движением расправил его и наполнил чаем. — И будьте добры, молодой человек, налейте мне сейчас чашечку. — Ага, — Ацуши поставил пакетик с чаем на весы и вбил нужную цену, после чего развернулся и взял небольшой бумажный стаканчик у чайника. — Кстати, у нас недавно в продаже появились вот такие штучки, — он показал небольшой фильтр-пакет, в который собирался насыпать чай. — В них очень удобно заваривать. Не хотите приобрести? — Да, давайте, — он кивнул, и Ацуши достал из шкафчика закрытую упаковку. Заварив чай по инструкции, указанной на этикетке ящика, в котором он его и взял, Ацуши вручил покупателю стаканчик вместе с упаковкой чая и пакетиками для его заваривания. Дедушка расплатился и вышел, обменявшись с Ацуши пожеланиями хорошего дня. — Из тебя вышел отличный продавец, — Ацуши вздрогнул, когда тихий голос Акутагавы раздался прямо в ухе. — Правда? Спасибо, — он улыбнулся, взглядом ища футляр для наушников. — Подожди секунду, я поменяю наушник. А то у меня уже ухо болит. Ацуши быстро переподключил наушники, правый убрав в кейс, а левый сунув в ухо. Покупателей не было ещё какое-то время, так что они с Акутагавой просто говорили обо всём на свете, чтобы скоротать время. Ещё через некоторое время, за которое иссякли все темы для разговоров, которые сейчас получалось придумать, а Ацуши отвлёкся на покупателей всего пару раз, Акутагава решил почитать ему вслух. Он выбрал одну из тех книг, что Ацуши принёс ему сегодня, и начал читать — негромко, размеренно, с выражением проговаривая каждое слово. Ацуши даже не заметил, как задремал, прямо сидя за прилавком на высоком и не очень удобном стуле, сложив руки на стойке, а голову на руках. В этом полусонном состоянии ему казалось, что Акутагава рядом, и он будто чувствовал его лёгкие прикосновения на своей голове — именно так, как он обычно перебирал его волосы, когда они лежали или сидели вместе. Ацуши вздрогнул и подскочил на месте, когда в лавку зашли новые покупатели и зазвонил колокольчик. Он проморгался, осознал, что заснул, и попытался как можно быстрее прийти в себя, хотя состояние было неприятным: он чувствовал себя помятым, в голове был туман, а во рту ощущение, от которого ужасно хотелось почистить зубы — как всегда после дрёмы. Ацуши снова с помощью Акутагавы продал нужный чай, собрал пару букетов другим подошедшим посетителям, и как-то сам не заметил, как рабочий день подошёл к концу. Готовя магазин к закрытию, Ацуши попросил Акутагаву написать сестре и предупредить, что он придёт — а лучше, спросить, хочет ли она этого вообще. Тот согласился и пообещал написать ему, когда она ответит, прежде чем повесить трубку. Ацуши как раз убрался в зале, когда ему пришло новое сообщение. Акутагава писал, что Гин немного неудобно, но она будет рада его увидеть. Ацуши улыбнулся сам себе, прекрасно её понимая, и продолжил сборы: прежде чем сверить и закрыть кассу, он собрал небольшой букет из ирисов — этот цветок был символом веры и надежды. Таким образом Ацуши хотел немного поднять Гин настроение и выразить то, что он вместе с ней надеется на лучшее. Поначалу его визит был немного неловким для них обоих — девушка с улыбкой приняла букет и проводила его на кухню, налила им обоим чаю, и… они сидели молча около пяти минут, попивая горячий напиток и иногда смущённо друг другу улыбаясь. — Ты сегодня навещал Рю в больнице, да? — девушка решилась нарушить тишину только через несколько минут. — Ага, — Ацуши невольно обратил внимание на то, как она назвала брата. Это было даже мило. Может, и ему стоит чаще называть Акутагаву по имени? Не чужие люди, всё-таки. — Ему уже лучше. Сказал, что через три дня выпишут. Или уже через два… — Хорошо. Спасибо, что пришёл к нему. Я не успела из-за учёбы. — Ага, я прогулял сегодня. Только днём посещение, конечно, это неудобно. Кстати, ты ходила сегодня в ветклинику? — Нет. Я… боюсь. Не хочу видеть Кая в плохом состоянии. — Акутагава- то есть, Рюноске говорил, что ты сказала, ему уже лучше? — Ну… я не хотела ему говорить, но врачи сказали, что он восстанавливается медленнее, чем обычно. Всё равно восстанавливается, конечно, но состояние его всё ещё далеко от нормального. — О… но главное, что там есть доктора, и он будет в порядке, правда? — Надеюсь, — Гин поджала губы и неловко улыбнулась, опустив глаза. — Тебе не сложно работать одному? Если надо, я могу пока заменить Рюноске. — Нет-нет, всё отлично. Он… дистанционно работает. — Как это? — Я ему сегодня позвонил, когда открыл магазин, и он по телефону мне говорил, какой чай нужен покупателям. В остальном я и один справляюсь. — Здорово вы придумали, — Гин улыбнулась, — тогда как скажешь. Если передумаешь — дай мне знать. — Хорошо, — Ацуши проверил время на телефоне. — Ой, мне уже пора бежать, пока поезда ходят. — Конечно. Спасибо, что пришёл, — Гин поднялась вслед за ним, чтобы проводить до двери. — И за цветы тоже. Очень красивые. — Да не за что. Сильно не переживай, ладно? Всё будет хорошо, — Ацуши широко улыбнулся, выходя из квартиры, и помахал ей на прощание. — Доброй ночи.