Bound

— …Привет. Филиппа тяжело вздохнула, глядя на девушку по ту сторону двери. Обычно Трисс появлялась в доме бывшей наставницы, воспользовавшись порталом. Но сейчас она не была уверена, что ей рады, или что во время их разлуки Филиппа не наложила магические заклинания, которые бы обезопасили её от внезапного вторжения. Трисс переминалась с ноги на ногу, сердце тяжело сдавило в груди из-за тревоги, которая грозила поглотить её целиком. Ей хотелось, чтобы Филиппа что- то сказала, но вместо этого она молчала, наблюдая, как лёгкий весенний ветерок играет с недавно отросшими каштановыми локонами Трисс, спадающими на её лицо. Наконец чародейка протянула руку. Трисс дрожала, когда взяла женщину за руку, и Филиппа, не теряя времени, провела её в дом. Дверь магическим образом закрылась за ней, и Филиппа нахмурилась, когда взглянула на девушку, которую не видела больше года. Грудь Трисс сжималась от сожаления, а глаза затуманились. Она чувствовала себя ужасно из-за того, что отгородилась от бывшей наставницы, и не стала бы винить Филиппу, если бы она решила, что Трисс больше не стоит потраченных усилий. В конце концов, это был не первый раз, когда она убегала от чародейки. Трисс даже не была уверена, что этот раз был последним. — Мне очень жаль. Трисс едва не подавилась словами из-за нахлынувших эмоций, и по её щеке скатилась слеза. Филиппа тихо вздохнула, обхватила лицо ладонью и смахнула большим пальцем печаль девушки. — Тебе всегда жаль, девочка, — с сожалением проговорила она. Трисс слышала сожаление в её голосе, но не чувствовала его. Филиппа снова защищала себя магическим щитом, и это полностью опустошало Трисс, которая почувствовала необходимость защитить себя в ответ, чтобы не проецировать нежелательные эмоции. — Но я не могу винить тебя за бегство. Я просто обижена тем, что ты считала, что должна сбежать. Трисс тяжело вздохнула, слова женщины напротив резали по живому. Почему она всегда всё портила? Эти отношения — чем бы они ни были, как бы они не хотели их обозначить, признавали ли они их чем-то реальным или нет, эти отношения были в новинку не только для неё, казалось, что для Филиппы они были чем-то абсолютно незнакомым. Хотя чародейка никогда не говорила о своём прошлом, Трисс знала, что даже если это не было чем-то совершенно новым для неё, то определенно было тем, что она не позволяла себе чувствовать уже довольно долгое время. Но когда Филиппа наконец позволила себе быть, в некотором роде, уязвимой, Трисс отказалась от этого и сбежала. Без сомнения, Филиппа задавалась вопросом, в чём смысл всего этого, и, честно говоря… Трисс не могла её винить. — Всё дело во мне. Не в тебе. Только не в тебе, — пыталась объяснить Трисс сквозь слёзы. Вероятно, она выглядела кошмарно, но ей было всё равно. — Со мной не всё в порядке, Филь, — грустно призналась она. — Я даже не знаю, зачем я здесь, потому что я уже не та, что была прежде. У меня сейчас осталось очень мало того, что я могла бы предложить тебе, как в политическом, так и в любом другом аспекте. Я уверена, что в том состояние, в котором я сейчас нахожусь, я была бы просто обузой, и я не… я не хочу этого. Ты заслуживаешь большего. Филиппа глубоко вздохнула, но долго ничего не говорила. Наконец её взгляд переместился в сторону гостиной, и она кивнула. — Садись. Хватит плакать. Я попрошу кого-нибудь, чтобы тебе приготовили чаю, но у меня мало времени. У меня есть важные дела в замке. Мне нужно быть там через час, и я не могу опаздывать. Трисс тяжело сглотнула, но была рада, что ей дали шанс, учитывая, что она не была приглашена. Она попыталась взять себя в руки и понимающе кивнула. — Да… конечно. Девушка переместилась в гостиную, пока Филиппа просила слугу заварить чай. Когда чародейка присоединилась к ней, она устроилась напротив гостьи, вместо того, чтобы сесть рядом с ней. Это заметно расстроило Трисс, но она предпочла промолчать. Вместо этого молодая волшебница уставилась на свои руки. — Я не знаю, что сказать, — тихо призналась она. — Я могла бы объяснить тебе, почему сбежала, но не думаю, что эти причины будут иметь значение. Я всё равно причинила тебе боль. На мгновение Трисс поверила, что Филиппа отвергнет её, притворившись, что ей всё равно. Вместо этого чародейка выглядела немного скованной, когда ответила напряженным голосом: —… Причинила. — И, вероятно, это было больше, чем что-либо другое. Одно сказанное слово продемонстрировало Трисс, насколько Филиппа была небезразличной к ней, всё ещё не была безразличной. Если бы ей было наплевать, она бы вела себя легкомысленно, намеренно отдаляясь от неё. Вместо этого она сидела напротив, не отрывая взгляда от своей бывшей любовнице, и добавила. — Ты не доверяешь мне. — Я доверяю… — Не доверяешь. Более того, ты сказала мне об этом незадолго до того, как всё произошло. Я должна была послушать. Сердце Трисс разрывалось. — Филь, я доверяю тебе во многих отношениях, которые имеют значение, но я всё ещё боюсь тебя. Почему ты этого не понимаешь? — негромко оправдывалась она. — Со мной никогда не обращались хорошо, когда я была изуродована. Меня никогда не любили, никогда не хотели. Почему я должна была предположить, что ты будешь всё это делать, когда мы, как предполагалось, состояли исключительно в сексуальных отношениях? Без моей сексуальной привлекательности я ничто. Я думала, ты взглянешь на меня и сбежишь, так что… поэтому я решила сбежать первой. От этих слов поведение Филиппы изменилось. — Я, определённо, не сбежала, лишь кинув на тебя взгляд, Трисс. Я проводила дни напролёт у твоей кровати! — воскликнула она, рассердившись из-за предположения девушки. Она неожиданно встала, расхаживая взад и вперёд. Слуга, который собирался войти с чаем, внезапно пошёл на попятную. Трисс не винила его. — Я проводила дни, видя, как ты обожжена и сломлена, и гадала, будешь ли ты по-прежнему дышать, если я позволю себе закрыть глаза. Поэтому я не могла сомкнуть глаза ни на минуту. Я этого не сделала. Меня больше не волновало, была ли ты сексуально привлекательной или нет, я лишь хотела, чтобы ты была жива! Слёзы снова наворачивались на глазах Трисс. Страсть и гнев в голосе Филиппы разбили ей сердце. — Я знаю, — всхлипнула Трисс, так как знала, что все её оправдание для бегства не имели смысла после того, как она стала свидетелем того, как Филиппа отреагировала на её пребывание в больнице. Она убедила себя, что на то была причина, но это было неправдой. Она сбегала от мира, потому что чувствовала себя уродливой и чудовищной, но она сбежала от Филиппы по совершенно другой причине. — Но вот чего я боюсь. Если ты действительно почувствовала… а потом я позволила себе почувствовать. Чёрт, Филь, разве ты не понимаешь? Я не хотела, чтобы ты разбила мне сердце, потому что я… я думаю, что я должно быть в тебя… Но Трисс не могла договорить это. Филиппа выглядела невероятно напуганной тем, что она вполне могла услышать окончание этой фразы. Чародейка, на самом деле, физически отступила на несколько шагов. — Видишь? — подчеркнула Трисс, её горло сжималось так сильно, что это причиняло ей боль. — Вот почему. Вот чёрт возьми, почему! — она бушевала, позволяя своему опустошению перейти в гнев, потому что так было проще. —Я никогда не должна была сюда возвращаться. — … Трисс, — взмолилась Филиппа, внезапно сожалея о своей реакции. Трисс знала, что это было инстинктивно, и это было хуже всего. — Стой, не уходи. Подожди! Ради бога, каждый раз, когда ты выходишь из этой проклятой двери, я не вижу тебя годами. Прекрати убегать. Я чертовски стара, чтобы гоняться за тобой. Я устала от этого. — Прекрати убегать? Серьёзное обвинение для того, кто физически отступил от меня, когда кое-что стало слишком реальным, — огрызнулась Трисс, повернувшись к чародейке. Она была уже на полпути к двери, но Филиппа последовала за ней, и Трисс ненавидела это, потому что она всегда сбивала её с толку. — Не смей просто стоять и вести себя так, словно всё произошло лишь по моей вине. Да, возможно я и сбежала от тебя физически, но ты эмоционально убегала от меня годами. И знаешь что? Я устала от этого. Трисс посмотрела с недоверием на женщину напротив и покачала головой. —И…гоняться за мной? — повторила она слова чародейки со злым смехом. — Ты и пальцем не пошевелила, чтобы вернуть меня. Сначала я думала, что ты просто уважаешь мои желания. Однако я начинаю осознавать, что для тебя эмоционально безопаснее вообще ничего не делать и просто надеяться, что я вернусь. Что ж, я устала упрощать тебе задачу. Я прошла через ад и вернулась в этот мир. И я чертовски изранена и сломлена, чтобы быть с кем-то, кто просто хочет трахнуть меня и притвориться, что этого достаточно. Я даже не могу … — начала Трисс, но её голос дрогнул, когда она отвернулась и схватилась за ткань одежды, прикрывающую её грудь. — Пока что не могу. Я пыталась, но всё это было ненастоящим. Я не могу… я до сих пор не могу этого допустить. Филиппа уставилась на девушку, её глаза были прикованы к тому месту, за которое Трисс ухватилась руками, прежде чем она зашипела от гнева. —Эти идиоты оставили тебе шрамы, не так ли? Я, чёрт побери, говорила им не использовать…! — Но она остановилась, понимая, что эти слова были не тем, в чём нуждалась Трисс. — Просто… останься, — попросила чародейка. Женщина выглядела отчаянно, хотя в голосе звучало раздражение. Она знала, что если Трисс выйдет из этой двери, она не увидит её ещё очень долго. Филиппа не хотела проходить через это вновь. — Я не хочу, чтобы ты снова уходила, хорошо? Я произнесла эти слова, так что позволь мне пока что на этом остановится. Но я не солгала, когда говорила, что у меня есть важные дела в замке. Просто… подожди меня здесь. — Пауза затягивалась. Хотя Филиппе было мучительно просить о чём-либо, она закончила свою просьбу: —…Пожалуйста. Трисс сглотнула. Филиппа никогда и ни по какому поводу не использовала слово пожалуйста. — Хорошо, — тихо ответила молодая волшебница, зная, что она много чем обязана бывшей наставнице. — Сегодня вечером я в твоём распоряжении. Это всё, что я могу пообещать. И чтобы внести ясность, это не значит, что я окажусь в твоей постели. Так что если это всё, для чего я тебе нужна… — Это не так. Сердце Трисс сжалось в груди из-за быстрого ответа. Она знала, что Филиппа говорила правду. Девушка кивнула в знак признательности за то, что чародейка уважала установленные ею границы. Она ещё не была готова к близости, и она не была уверена, что когда-нибудь будет готова. Но этот факт опустошал её больше, чем что-либо другое, потому что близость с Филиппой была для неё единственным чувством, когда она ощущала себя любимой. Сейчас Трисс боялась, что больше никогда не почувствует этого вновь.

****

Прошло довольно много времени, когда Филиппа вернулась. На Монтекальво опустилась ночь. Уже больше года Трисс была эмоционально и морально истощенная, так что в конце концов она заснула, дожидаясь бывшую наставницу. Она проснулась не от того, что матрас немного прогнулся рядом с ней, а от прикосновения кончиков пальцев ко лбу, когда чужая рука ласково убирала волосы, спадающие на её глаза. Трисс инстинктивно отшатнулась назад, но заметно расслабилась, когда поняла, кто это был. — Я вижу, ты устроилась поудобнее, — заметила Филиппа с весельем в голосе. — Раньше я здесь жила, — защищалась Трисс, не зная, что ещё она должна была делать. Просто сидеть в гостиной, пока Филиппа не вернётся домой? После обеда она почувствовала себя уставшей и захотела прилечь, поэтому нашла место, где можно было бы отдохнуть. Кроме того, она не думала, что Филиппа будет против. Несмотря на то, что она не совсем понимала, в каких отношениях они находятся, тот факт, что Филиппа попросила её остаться, говорил о многом. Трисс приняла с трепетом это приглашение. — Твоя комната была вон там, — ответила Филиппа, указывая пальцем в коридор, но её тон был поддразнивающим. Трисс закатила глаза, натягивая простыни до самой шеи и ещё уютней устраиваясь на матрасе. Несмотря на то, насколько разбитой она чувствовала себя перед приездом в Монтекльво, нахождение рядом с Филиппой снова подарило Трисс чувство комфорта и безопасности, которых она не ощущала уже долгое время. Их словесная дуэль была естественной, непринуждённой, и Трисс лукаво улыбалась. — Твоя кровать намного удобней. Если ты хочешь, чтобы я ночевала в другой спальне, приложи столько же усилий к обустройству гостевой комнаты, сколько ты приложила для создания уюта в собственной спальне. — А как ты оправдаешь набег мой комод? — продолжила Филиппа, поскольку её позабавила одежда, надетая на девушку. На Трисс была белая мужская пижама, которая была настолько велика, что соскальзывала с её плеча, если она слишком много двигалась. Зато она была удобной, и только это имело значение. Тем не менее, Трисс застенчиво поправила её, не желая, чтобы она сползла слишком низко, обнажив шрамы. — Мне нужно было что-нибудь надеть перед тем, как лечь в постель. Я не могла залезть сюда в платье, — защищалась Трисс. Но потом она кое-что осознала, сморщив носик от отвращения. — Пожалуйста, не говори мне, что это пижама Дийкстры. Филиппа рассмеялась. — Нет, девочка. Это моё. Она мне кажется более удобной, чем те откровенные вещи, которые, в наши дни, женщины вынуждены носить, чтобы соблазнить своих бесполезных любовников-мужчин. — Ты никогда не носила её, когда спала со мной. — Я была обнажена, когда спала с тобой, — напомнила ей Филиппа. Медленная ухмылка скользнула по губам чародейки, когда она посмотрела на девушку в своей постели. — Но поверь мне, девочка, если бы я хотела, чтобы ты спала где-нибудь в другом месте, я бы не просила тебя остаться. — Трисс слегка покраснела, услышав её тон, что было немного странно, учитывая, что она не стеснялась перед ней целую вечность. — Тебе всегда рады в моей спальне, в любой одежде, которая тебе по душе. Хотя, признаюсь, я предпочитаю её отсутствие. — Филь, — предупредительно проговорила девушка, потому что ей показалось, что Филиппа приняла, установленные ей границы. — Я знаю, — тихо заверила её Филиппа, внезапно став очень серьёзной. Она не хотела, чтобы девушка думала, что она подталкивает её к чему-то, что доставляло ей дискомфорт, но следующая реплика напрашивалась сама собой. Филиппа поджала губы, глядя на девушку в своей постели. — Ты мне покажешь? — наконец спросила она. То, как вся краска покинула лицо Трисс, делая её невообразимо бледной, заставило её быстро исправиться, добавив: —… Тебе не обязательно. Я просто хотела заверить тебя, что для меня это не имеет значения. — Ты говоришь это сейчас, — уныло ответила Трисс, потому что знала, как выглядит со стороны. Она знала, какой отталкивающей она теперь была. Филиппа ни коим образом не могла игнорировать это настолько, чтобы всё ещё считать её желанной. Брови чародейки нахмурились. — Насколько плохо? — Достаточно плохо. Филиппа тихо вздохнула, зная, что она никогда не узнает истинную глубину боли Трисс, пока девушка не найдёт в себе силы, чтобы показать ей ущерб, нанесённый Содденом. То, что Трисс отчаянно не хотела об этом говорить, лишь усложняло ситуацию. Однако Филиппа понимала, что физические и эмоциональные шрамы Трисс были причиной, по которой девушка сбежала от неё. — Ты действительно считаешь меня настолько поверхностной, допуская мысль о том, что несколько шрамов могут изменить то, как я смотрю на тебя? — раздражённо спросила Филиппа. Трисс знала, что это не правда, потому что Филиппа не спала с людьми из-за их внешности. Возможно лишь с некоторыми, но внешность остальных не имела значения, пока им было что ей предложить взамен. Проблема заключалась в том, что Трисс нечего было предложить чародейке помимо красоты, но теперь она не имела даже её. — Это меняет то, как я сама смотрю на себя, Филь. Этого достаточно. Филиппа посмотрела на неё с грустью, но не стала оспаривать её выводы. — Я сказала тебе однажды, что ты познаешь боль сотни жизней, — с сожалением проговорила она. — Хотя именно это я имела в виду, я до сих пор ужасно зла, что мои слова воплотились в жизнь. Я бы хотела всё изменить и не позволить тебе сражаться с нами в той битве. — Я не твоя забота. Я сама приняла решение, — резко ответила ей Трисс, приподнимаясь на подушках для того,чтобы установить между ними небольшую дистанцию. — Я также не забота Йеннифер. Я бы хотела это уточнить, пока ты не перевернула всё с ног на голову и не начала её обвинять. Мне некого винить, кроме себя самой. Я была бы признательна, если бы ты не стала мучить себя из-за этого. Чья это вина теперь не имеет большого значения. Что сделано, то сделано. Пути назад нет. — Прятаться — вот как ты планируешь двигаться вперёд? — возразила Филиппа. От стыда Трисс уставилась на простыни. — Меня не волнует, что ты больше не при дворе Темерии, Трисс. Но меня очень волнует, что твои таланты пропадают зря. — И что же мне, по-твоему, теперь делать? — беспомощно возразила Трисс. —Большинство людей всё ещё думают, что я мертва. Когда они узнают, что я выжила, они сочтут, что я предала Фольтеста и инсценировала свою смерть. Это будет иметь последствия и заставит всех королей отказаться от моих услуг при своём дворе. Моё время в качестве королевского советника подошло к концу. Больше у меня ничего не осталось. В ту ночь вся моя жизнь сгорела дотла. Как мне восстановиться после всего этого? Филиппа бросила на неё многозначительный взгляд, затем молча поманила девушку к себе. Трисс закатила глаза. — Что именно ты собираешься делать? Я не могу служить Редании, так как являюсь подданной Темерии. На сегодняшний момент уровень политического недоверия невероятно высок, все опасаются, что другие страны начнут объединяться с Нильфгаардом только ради того, чтобы избежать вторжения и не быть захваченными. Они расценят меня в качестве шпионки. Король Визимир никогда бы этого не допустил. — Поверь, Визимир не играет никакой роли. Но я не говорила о том, чтобы отправить тебя в Реданию, — ответила Филиппа так, словно это было очевидным. — Я даже не говорила о том, чтобы отправить тебя хоть куда-нибудь. Вместо этого я могу продать твою репутацию Совету Чародеев. Ты храбро сражалась под Содденом и выжила, Трисс. Это что-то да значит. Возможно, ты получишь своё место среди нас, так что дай мне немного времени для того, чтобы я поняла выйдет ли из этого что-нибудь. Однажды я пообещала тебе, что если ты будешь верной мне, я вознагражу тебя. По крайней мере, позволь мне сдержать это обещание. Трисс поджала губы, гадая, может ли Совет Чародеев принять кого-нибудь её возраста. Тем не менее, Филиппа была непреклонна в своём желание помочь ей, поэтому Трисс кивнула в знак согласия. — Хорошо. Ты можешь попробовать, — согласилась она, потому что она действительно нуждалась хоть в чём-то. Чем больше она пряталась, тем более бесполезной ощущала себя. Бесполезной для себя и для других. Она хотела избавиться от этого чувства. Филиппа ответила легкой улыбкой, радуясь, что, по крайней мере, Трисс хорошо восприняла её идею. Она долго смотрела на девушку, прежде чем наконец оторвать от неё взгляд и перекинуть через плечо свою длинную косу, поднимаясь с кровати. — Мне нужно переодеться, — сказала чародейка. — Я верю, что у тебя не будет проблем с этим, учитывая, что ты, кажется, заняла мою комнату. Или ты всё-таки попросишь меня отлучиться и переодеться в другом месте? Трисс в изумлении закатила глаза. — Я не собираюсь выгонять тебя из твоей собственной спальни, Филь. Делай что хочешь. — А чего хочешь ты, девочка? — спросила Филиппа. Явно подчёркнутая двусмысленность слов чародейки не ускользнула от Трисс. Вопреки собственным решениям она почувствовала знакомое жжение внизу живота, ощутив на себе томный взгляд женщины. Тем не менее, Трисс была непреклонна в отношении установленных ранее границ. — Я бы хотела, чтобы ты прислушивалась ко мне, когда я говорю тебе, что всё ещё не готова к этому. — Хотя её тело, казалось, жаждало прикосновений Филиппы, она не была к этому готова ни эмоционально, ни психологически. — Я услышала тебя. Я не прошу тебя лечь со мной в постель, я всего-навсего интересуюсь, не хочешь ли ты небольшое шоу. Если ты не хочешь, я не приму это близко к сердцу. Я просто хотела сообщить тебе, что есть и другие способы продолжить сексуальные отношения без секса. Вот и всё, если кончено тебя это всё ещё интересует. Всё внутри Трис напряглось, какая-то часть неё хотела увидеть, что именно имела в виду Филиппа. Но другая её часть говорила о том, что ей нужно нечто большее, чем простое шоу. Они слишком долго ходили кругами вокруг этой проблемы, и Трисс не хотела и дальше попадать в ту же ловушку, в которой они и так увязли. — А что, если я просто не хочу сексуальных отношений? — осторожно спросила она. Она всё ещё была напугана тем, что Филиппа вновь может отступит от неё. На этот раз чародейка не двинулась с места. — В таком случае, я бы хотела напомнить, что есть и другие способы осуществить это, — сказала Филиппа нежным тоном. Искренность в её глазах заставила сердце Трисс трепетать в груди. — Если это действительно то, чего ты хочешь. — Я хочу знать, чего хочешь ты. Филиппа долго смотрела на девушку, прежде чем она наконец сократила расстояние между ними. Её рука обхватила шею любовницы, притягивая к себе для страстного поцелуя, от которого у Трисс перехватило дыхание. Но Трисс нуждалась в чём-то большем, чем что-то невербальное. Когда они оторвались друг от друга, глаза девушки всё ещё были закрыты, а сердце бешено колотилось в груди, и она умоляюще прошептала в губы чародейки: — Словами. — Трисс… — Пожалуйста. Филиппа тяжело вздохнула, нежно прислонившись лбом к девушке. Её рука всё ещё перебирала волосы на затылке Трисс. Когда она заговорила, её слова звучали почти оборонительно, но в то же время они были настоящими. — Я хочу тебя. Я скучала по тебе, девочка. Я никогда раньше ни по кому не скучала. Скажи мне, что этого достаточно. — Достаточно, — ответила Трисс, зная, что это было лучшее, что Филиппа могла ей предложить. Это было нормально. Она коснулась лица женщины, её пальцы скользили по щеке любовницы. — Этого более чем достаточно. Спасибо, — выдохнула она, глядя в глаза Филиппе. — Я тоже скучала по тебе. Клянусь, я больше никогда от тебя не убегу. — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать. Это было больно, но Трисс знала, что у Филиппы нет причин верить ей, так как она сбегала уже не раз. Трисс тяжело сглотнула и понимающе кивнула в знак того, что не будет озвучивать это, уважая желание Филиппы. Вместо этого девушка поклялась показать ей. Она снова поцеловала чародейку, ослабляя свой защитный барьер, позволяя Филиппе ощутить все настоящие чувства, переполняющие её. Филиппа уже была сверху на ней, когда сбросила собственную защиту. Глубина и сложность их общих эмоций были ошеломляющими. Отчаяние, страх и страсть, которые они испытывали, столкнулись в этом поцелуе. Трисс изо всех сил пыталась отдышаться, пока Филиппа пыталась выпить всё, чем она была. — Снимай одежду, — взмолилась Трисс, когда это чувство охватило её полностью. Губы Филиппы опустились к её шее, и рука Трисс отчаянно сжала её волосы, пытаясь удержать любовницу. Она всё ещё не была готова к сексу с ней, но чародейка была права, напомнив ей, что есть и другие способы интимной близости. Трисс хотела познать их. — Я хочу то шоу, которое ты мне обещала. Она могла почувствовать ухмылку Филиппы напротив своей кожи, прежде чем женщина подняла голову и прижалась губами к уху Трисс. — Хотела бы ты быть среди публики или быть постановщиком этой маленькой пьесы? Трисс прикусила нижнюю губу. — Аудитория, — решила она, но поспешила добавить: — Пока что. Я могу быть нетерпеливой с тобой. Филиппа усмехнулась, но соскользнула с девушки и попятилась, пока не оказалась примерно в футе от кровати. Она прижала язык к зубам, ухмыляясь и осознавая, что она собиралась сделать с девушкой, и преждевременно упивалась своей силой. Трисс назвала бы её высокомерной, но когда пальцы Филиппы нашли застёжки на камзоле, и она устроила большое шоу, расстёгивая каждую из них, Трисс была очарована. Возможно, у чародейки всё-таки была причина быть настолько дерзкой, но Трисс не хотела, чтобы она знала об этом, поэтому старалась сохранять нейтральное выражение лица, наблюдая за ней. Она с треском провалилась со своей затеей. Филиппа продолжала мучительно медленно снимать одежду, пока не осталась перед ней в одной лишь нижней рубашке и трусиках. — Распусти волосы, — затаив дыхание, попросила Трисс. Она соскучилась по виду того, как длинные волосы женщины обрамляли её лицо, всё ещё оставаясь аккуратно заплетенными в косы, с которыми она ходила весь день. Это было одно из самых захватывающих зрелищ, которое она когда-либо видела, и ей хотелось насладиться этим ещё раз. На губах Филиппы появилась поддразнивающая ухмылка. — Я думала, ты просто хочешь быть среди публики. — Просто делай то, что я говорю, — потребовала Трисс, начиная чувствовать себя немного увереннее в их отношениях. Этого было немного, но более чем достаточно. Филиппа потакала её пожеланиям, начав расплетать косы. Когда последние пряди были распущены, она встряхнула головой, позволив волосам рассыпаться по плечам. Трисс резко вдохнула. — Теперь твоё нижнее бельё. Филиппа ухмыльнулась в ответ на новое желание Трисс диктовать правила игры, но её пальцы зацепились за трусики, медленно спуская их вниз по бёдрам. Когда они упали на пол, она сделала шаг в сторону. Тот факт, что её рубашка была достаточно длинной, чтобы прикрыть холмик, был восхитительным поддразниванием, от которого Трисс ужасно промокла от нетерпения. — Ещё пожелания? Тон Филиппы был поддразнивающим, но Трисс это почти не волновало, так как, казалось, что она, вновь обрела уверенность. Она наслаждалась этим, хотя думала, что никогда снова не сможет ощутить ничего подобного. Затаив дыхание, она продолжила направлять любовницу: — Сядь на край кровати. Ко мне лицом. Я хочу видеть тебя всю. Женщина последовала её указаниям и устроилась возле спинки кровати. На ней всё ещё была рубашка, но именно это делало её ещё сексуальнее, когда она раздвинула ноги, давая Трисс именно то, чего она хотела. Чародейка была явно возбуждена. Всё внутри Трисс сжалось, и она почувствовала, как её нижнее белье начало липнуть от желания. Часть её так сильно хотела просто оказаться между бёдрами Филиппы, но это открыло бы шлюзы, которые, как Трисс была уверена, она не сможет закрыть. Поэтому она не двигалась, даже несмотря на желание, которое отдавалось тупой болью внизу живота. — Я жду. — Ты знаешь, чего я хочу, — возразила Трисс, её щеки покраснели, а возбуждение нарастало. Она не переставала смотреть на женщину напротив, а её взгляд был зафиксирован между бёдер чародейки. Филиппа выглядела просто восхитительно, и пальцы Трисс начали играть с краем её трусиков под простынями. Она однозначно собиралась доставить себе удовольствие, в то время как Филиппа сделает то же самое. Но она не была уверена, что готова к тому, чтобы любовница это увидела. На данный момент было достаточно того, что она снова начала чувствовать себя желанной, поскольку Филиппа смотрела на неё так, словно хотела съесть заживо. В этот момент её самообладание было просто невероятным. — Скажи это. Дыхание Трисс было поверхностным. Хотя девушке показалось, что она может быть немного смущена тем, что ей придётся озвучить подробные указания, она обнаружила, что даже несмотря на то, что они провели много времени порознь, ей все ещё было достаточно комфортно с Филиппой, чтобы решиться на это — Прикоснись к себе, — прошептала Трисс, ощущая, как возбуждение нарастает внизу живота. — Смотри на меня, пока будешь делаешь это. Филиппа в предвкушении облизнула губы. Следующие её слова имели для Трисс большое значение. — Я бы больше никуда и не смотрела, девочка. И она сдержала своё слово. Филиппа не сводила взгляда с Трисс, когда опустила руку между своих бёдер, покрывая пальцы собственным желанием, и начав выводить ими маленькие круги по клитору. Трисс долго наблюдала за ней. Она уже практически корчилась от желания, тупая боль в животе нарастала с каждым мгновением. В конце концов, потребность прикоснуться к себе затмила всё остальное, и Трисс сняла нижнее белье, всё ещё находясь под простынями, отбросив его в сторону. Она отчасти ожидала, что Филиппа попросит позволить ей смотреть на то, что она собиралась сделать. Но чародейка этого не сделала. Вместо этого женщина продолжала своё шоу, позволяя Трисс ответить таким способом, чтобы она чувствовала себя комфортно. Первое прикосновение пальцев к чувствительному комочку нервов заставило Трисс застонать, её взгляд по-прежнему был прикован к ногам любовницы. Филиппа ответила на её взгляд, раздвигая себя перед ней безымянным и указательным пальцами, намеренно сжимаясь и расслабляясь несколько раз, чтобы Трисс могла полностью осознать её желание. Всё это время чародейка не позволяла своему взгляду остановится где-либо, кроме лица Трисс, даже когда стало очевидно, что девушка отчаянно ласкает себя под простынями. — Чёрт, Филь… — хрипло простонала Трисс, задыхаясь, и не в силах понять, как любовница может так долго выдерживать эту пытку. Сейчас ей казалось, что она сгорит дотла, если не кончит в ближайшее время. — Попробуй себя. Филиппа погрузила в себя пальцы. Когда она вытащила и поднесла их к губам, её желание покрывало пальцы до костяшек. Трисс отчаянно захныкала, наблюдая, как Филиппа обхватывает их губами, не прерывая зрительного контакта. Рука Трисс начала яростней работать под простынями, пока она сходила с ума от желания, постанывая от удовольствия. Филиппа ухмыльнулась в ответ на реакцию, которую она вызвала у девушки, и её рука вновь опустилась между бёдер. — Ты заставишь меня поработать, чтобы наверстать упущенное, — заметила Филиппа, но у неё были годы и за это время она очень хорошо познала свое тело. Прошло не так много времени и обе женщины отчаянно цеплялись за край. Трисс наконец стало слишком жарко под проклятым одеялом, и она сбросила его с себя. На ней до сих пор была ночная рубашка, прикрывающая грудь. Этого было достаточно. Кроме того, то, как Филиппа одобрительно застонала, увидев, что на самом деле делала с собой Трисс, не имело себе равных. Это помогало Трисс почувствовать себя желанной. Девушка раздвинула ноги ещё шире, создавая для Филиппы такое же шоу. Вскоре они обе задыхались и истощали себя, прислонившись к противоположным концам кровати. Трисс закрыла глаза, откинув голову назад на спинку кровати, её дыхание было неровным, когда она достигла пика. Она думала, что больше никогда не почувствует это. Возможно, это всё ещё было не так хорошо, как было раньше, но это было потрясающее начало. Это было очень необходимое начало. Трисс не могла поверить, что она почти бросила эту женщину. Ей в самом деле нужно было перестать быть такой дурой. Как оказалось, Филиппа была лекарством от её недугов. Матрас немного прогнулся рядом с девушкой, когда Филиппа устроилась рядом с ней. — Останься, — хрипло попросила она. Она переусердствовала во время своего шоу и теперь её голос был напряженным и это звучало невероятно сексуально. — Я уже сказала, что останусь. К тому же уже поздно. Я никуда не пойду в такое позднее время. — Нет, — с нежностью в голосе поправила Филиппа. Изменение её тона заставило Трисс открыть глаза и взглянуть на любовницу, нахмурив брови. — Больше, чем просто на ночь. Эта просьба была намного серьёзнее, чем Трисс могла ожидать от чародейки. Какое-то время девушка просто смотрела на любовницу с удивлением, не зная, что ответить. Казалось, что это немного взволновало Филиппу. — Я не прошу тебя жить со мной, если это то, что тебя беспокоит. — Тогда тебе, вероятно, следует уточнить, что именно ты имеешь в виду, — ответила Трисс. Её сердце билось в груди с бешеной скоростью от смеси возбуждения и от сокрушительного беспокойства. Этот коктейль чувств был слишком странным. — Я имела в виду, что одной ночи с тобой мне недостаточно. Я не обдумывала это долго, поэтому была бы признательна, если бы ты не просила называть конкретные временные рамки. Филиппа чертовски пыталась защититься. Трисс не хотела, чтобы чародейка чувствовала, что должна закрываться от своих чувств. Она протянула руку и переплела их пальцы, прежде чем перекатиться на бок, чтобы получше рассмотреть лицо любовницы. — Я останусь на столько, на сколько ты захочешь, — тихо пообещала девушка, поднося руку Филиппы к своим губам для нежного поцелуя. Чародейка заметно расслабилась, и Трисс улыбнулась. Может быть, всё-таки оставалась надежда на то, что она сможет вернуться к нормальной жизни.