Четвёрка воронов

      Сердце Каза Бреккера остановилось, а через мгновение издало глухой, тяжёлый, медленный удар.       Будь проклят тот день, когда он подарил ей "Призрака"! Будь проклят тот день, когда он её отпустил. Каз совершал много ошибок, но самой большой было отпустить Инеж тем вечером. Он должен был сделать всё, что угодно, но остановить её. Незнакомое чувство страха окутало Каза. А потом нахлынула ярость. Он в два шага оказался перед продрогшей Розой и схватил её за шею. — Повтори, что ты сказала, — сквозь зубы прошипел Бреккер. — Каз, прекрати. Она ни в чем не виновата, — Джеспер неуверенно сжал плечо Каза. На лице стрелка читалась расстреряность, смятение, неверие. Каз будто обезумев дёрнулся к стрелку и прокричал: — НЕТ! Джеспер, ты прав. В этом виноват я один. — Каз, — Роза всхлипнула и хотела подняться с места, но Бреккер одарил её таким взглядом, что та не смогла и пошевельнуться. Внутри всё клокотало от злости и бессилия. Бреккер схватил трость и зашагал прочь.     Ветер трепал чёрные волосы и бросал соленые брызги прямо в лицо. Эти воды хранят в себе тела Джорди и Инеж. Эти воды забрали их обоих. В голове возник образ Джорди, разбухшего и отвратительно пахнущего. А потом воспаленный мозг Каза подбросил такую же картинку с Инеж. Неужели она выглядит теперь так же, как и покойный брат? Неужели она больше никогда не улыбнётся и не будет ворчать, неужели никогда больше Каз не увидит, как стройное тело Инеж изгибается и проделывает невозможные, не поддающиеся ни одному известному закону физики акробатические трюки? Неужели он потерял её... Глупо. Нелепо. Неправильно! Вспоминая всё, через что они прошли вместе. Сколько раз им грозила смерть. Сколько раз они боролись спина к спине. Сколько раз были ранены и выживали. Всегда. Вернись. Инеж обманула его. Она не вернётся. * * * Выпитое за этот вечер лишь приумножило чувство ненависти к себе. Бреккер закрыл дверь кабинета на ключ, стянул с тонких пальцев чёрные перчатки и кинул их куда-то в тёмный угол.    Каз удивился когда услышал зверинный вопль, который сам и издал. Крик раненого зверя. Всё, что ему хотелось — уничтожить всех и каждого. Стереть с лица мир, в котором не было Инеж. Он потерял её.   Осознание вонзало свои цепкие когти в сердце, вырывая, уничтожая всё то светлое, что было в его  жизни. Призрак. Теперь она лишь призрак его воспоминаний. Призрак его прошлой жизни. Была ли жизнь до встречи с ней? Была ли жизнь после её смерти? Всё это обман. Она была видением, мечтой. А он позволил себе мечтать. Он поверил в то, что Инеж будет рядом. Будет тенью следовать за ним по пятам, будет тенью, которая освещала тьму, которая уничтожала грязь. Но теперь она будет лишь тенью осознания, тенью потери, что глубоко осядет внутри.    Бреккер оглядел комнату, его взгляд упал на стол, где лежали кипы бумаг. Она приходила рано утром и докладывала о том, что успела выведать на улицах Кеттердама ночью. Ведь ночью происходило все самое важное. Документы, отчёты, письма... Каз с ненавистью взглянул на исписаные листки, прокручивая наизусть всё, что было написано им для неё. Мгновение и Бреккер с ненавистью скомкал бумагу. Сбросил отчёты и документы! Бледные пальцы вцепились в край деревянного стола, но через мгновение они с ненавистью опрокинули его и стол с грохотом приземлился. Услышал ли это кто-то снизу? Плевать! Следом Каз схватил стул и швырнул его о стену. Деревянная ножка жалобно хрустнула. В кабинете воцарился хаос. Ненавистная картина Де Капелля, которую они несли в ночи, слетела с петель. Картина помнила прикосновение пальцев Инеж, а Каз их забыл. Таз для мытья рук звякнул, ударяясь о доски. Кувшин разлетелся на мелкие куски. Бреккер сносил на своём пути всё. Всё, что хоть немного напоминало ему об Инеж. Всё, что вдруг стало так неважно, ведь она больше не коснётся этого. Потом бросил уставший, злобный взгляд на приоткрытое окно. Каз не заметил, как в его руках оказалась трость. Он с упоением представил, как стекло этого проклятого окна превращается в мелкую крошку, как голова ворона перемещается и с грохотом ломает стены его кабинета, как он превращает Клепку в руины, а потом в руины превращается и весь Кеттердам.    Звон разбитого стекла не принёс успокоения. Каз ошарашенно посмотрел на руки усыпанные стеклом. Кое-где начала проступать кровь. Боли не было. Бреккер брезгливо отбросил трость и опустился на пол с неприятным скрежетом. Проклятие. Будь проклят тот день, когда он встретил её. Когда услышал её голос. Когда позволил появиться слабости в его жизни.    Уничтожив Кеттердам Каз не сможет уничтожить боль, которая растекалась внутри смешиваясь с алкоголем. Во всем виноват он один. * * *       Сколько прошло времени? Бреккер окинул взглядом разгромленный кабинет. Хаос вокруг. Пустота внутри. За окном было ещё темно. Кое-как он поднялся на ноги и обошёл поваленный стол, поднимая с пола листок бумаги. Руки сковало от запекшейся крови. Шершавыми израненными пальцами он провел по строчкам, а через мгновение услышал скрежет по крошкам разбитого стекла. — Каз?    Галлюцинация. Сколько он выпил? Почему воспоминания о её голосе становятся настолько реалистичными? Он устал.    Бреккер неуверенно шагнул, позабыв о больной ноге, но та предательски подкосилась и Каз едва снова не повалился на пол, однако почувствовал как пара рук вцепилась в измятую рубашку. — Я помогу. На тебя напали? Что здесь произошло?   Бреккер мотнул головой, но руки не испарились, а голос не исчез. — Не молчи, — умоляла Инеж.   Бреккера словно окатили холодной водой. По телу пробежалася ток. Каз отпрянул. Полумрак комнаты и тяжёлая голова от бессонных ночей и алкоголя играли на боли парня. Перед ним стояла Инеж. Тонкая фигурка, капюшон на голове. Задумчивый взгляд глаз Гафы блуждал по лицу Каза. — Призрак, — только и смог выдавить Бреккер.    Инеж покачала головой и стянула капюшон. Длинные волосы рассыпались по плечам. Она не заплела их в косу. Девушка неуверенно шагнула. — Тебя ранили? — рука потянулась к лицу парня, — Кто это сделал?    Бреккер отшатнулся, заметив как к горлу подступила тошнота. Неужели он сошёл с ума? — Ты пьян? Святые! Каз, скажи хоть что-нибудь!    Но он не мог. Парень медленно обошёл девушку и опустился на подоконник. Инеж скользнула к нему. — Твои руки! — воскликнула она. — Бреккер! Черт бы тебя побрал! Не молчи!    Комната вдруг наполнилась сухим смехом. Прерывистым. Нервным. Переходящим в хохот, от которого во взгляде Инеж мелькнул испуг. Каз содрагался от безумного хохота, комкая в руках письмо. Инеж нервно улыбнулась, но быстро взяла себя в руки. — Тебе нужен отдых, — она схватила Бреккера за плечи и легонько встряхнула, но Каз продолжал смеяться, — Прекрати! — в неясном порыве Инеж отвесила звонкую пощёчину и замерла. В комнате вновь воцарилась тишина.    Каз недоумённо коснулся щеки. А потом вскочил с места и крепко сжал Инеж в объятиях. Дрожащие пальцы зарылись в шёлковые волосы. Бреккер чувствовал, как от Инеж исходит тепло, он чувствовал биение её сердца, её прерывистое дыхание, чувствовал, как её руки несмело легли на его спину. Немного отстранившись он взглянул в её лицо. Дрожащие ресницы, приоткрытые губы. Каз прикоснулся ладонью к щеке Инеж, отмечая тепло и бархатистость смуглой кожи. Он заметил, как его сердце вдруг бешенно забилось в груди. А затем он легко коснулся губами её губ. Прерывистый вдох, головокружение. Каз целовал Инеж. Сперва несмело, легко, но вдруг откуда-то изнутри появилась решительность и вот он уже впивался жадным поцелуем не давая возможности нормально вдохнуть им обоим. Руки спустились к шее, легко поглаживая кожу. Какая ужасная иллюзия. Какая сладкая иллюзия. — Каз, — выдохнула Инеж прямо в губы. — Молчи, — Бреккер сжал её талию руками, прижимая тело сулийки ближе, стараясь втиснуть её в себя, стараясь забрать из этой иллюзии всё, что только возможно. Сердце Инеж билось с такой силой, что её тело содрогалось при каждом ударе. Руки девушки сжали рубашку Бреккера. А потом пальцы Каза сжали горло сулийки с такой силой, что Инеж захрипела. — Ты мертва! — Прорычал Бреккер.    Глаза Инеж наполнились ужасом, а в следующее мгновение Каз почувствовал, как в предплечье вошёл один из её клинков.    Это правда. Она жива. Каз разжал руку и осознание волной захватило его. Он поцеловал её. Он касался её. Бреккер отшатнулся и перегнулся через подоконник. Все выпитое за вечер решило покинуть его желудок. Рука пылала теплотой кожи Инеж. Каза затрясло.