Смена профессии

Газета с кричащим заголовком и крупной чёрно-белой фотографией медленно тлеет. Звонко бьётся стекло — разлетается на сотни крошечных осколков, на которые тут же падает тощее тело. Светловолосый молодой человек раздирает руки в кровь, почти дрожит, ещё никогда ему не было так страшно. Кирилл Гречкин — а это был именно он — судорожно пытается подняться, и, к его мимолётному счастью, ему это удаётся. Бежит, бежит, не разбирая даже толком дороги, влетает из-за этого в антикварный вазон, который так неудачно поставили на его пути, но вместо ругательств сухие губы лишь шепчут что-то неразборчивое. Отчаяние рвëтся наружу скупыми слезами, когда ноги заплетаются, и он слетает с лестницы, падая лицом на рыхлую землю. Боль пронизывает всë тело. Он словно весь в огне от макушки до кончиков пальцев ног. Обувь осталась где-то в доме, пижама подпалилась в некоторых местах — маньяк пришёл прямо к нему в спальню и дал заряд огнëм. Если бы парень не проснулся раньше — его бы уже не было в живых. Но он проснулся, успел перекатиться на пол, когда жуткая фигура в плаще заряжала какими-то яркими веществами что-то у себя на руках, а затем подняла их, выпуская столп огня. Гречкину казалось, что он очутился в каком-то американском второсортном ужастике: убийца преследовал его ужасно медленно, не торопясь, пока он, судорожно путаясь в ногах, запинаясь на ровном месте и падая, пытался сбежать от преследователя на первый этаж. Кажется смешно, но на деле — жутко. Особенно когда, после очередного падения, его легко схватили за одежду и выбросили в окно. — Зря стараешься. — Сын прокурора вздрагивает, когда слышит за спиной искажённый голос. — От судьбы не уйдëшь. Он панически оборачивается, впивается в тëмную фигуру глазами, а руками — в ключи от машины. Почти копает землю ногами в надежде сбежать, но упирается спиной лишь в холодный металл дорогого автомобиля. Мечется взглядом по одежде убийцы, пытается разглядеть лицо за маской; глаза за тëмными стеклами линз не видно, но он кожей чувствует, что монстр — именно, монстр! — испытывает к нему лишь ненависть и брезгливость. Но, одновременно с этим, садистское удовольствие. — Что тебе нужно?.. — Собственный голос — словно чужой. Срывающийся на высокие ноты, а ещё слишком напуганный. — Правосудие. — Стальной голос эхом повторяется в голове, а после и вовсе на время забывается, оставляя лишь смысл. Эмоции рвутся наружу горестным, надрывным криком, от которого саднит горло. Кирилл плачет, спешит открыть дверь машины и завести мотор. Про себя судорожно шепчет, пытается успокоиться, уверить, что всë это — не по-настоящему. Пранк, развод, шутка… …Но тëмная фигура в плаще никуда не исчезает. Наоборот, уже знакомым жестом заряжает огнемёты на руках, а затем поднимает их, в его сторону. Чëрные провалы линз бликуют в свете фар, когда машина всë же заводится, следят за ним сквозь лобовое стекло. От выражения глаз за маской желание с позором сбежать лишь возрастает в геометрической прогрессии. Хочется забрать все свои гнусные слова, извиниться, как нашкодивший мальчишка, и скорее убежать домой, скрыться, спрятаться под одеялом, лелея надежду, что монстры оттуда не достанут. Столп огня на секунду освещает всë вокруг. Гречкин ревёт не своим голосом, даëт задний ход, надеясь, что это ещë хоть как-то ему поможет, что он успеет скрыться от пронизывающего до самых костей взгляда и пламени, но едва автомобиль успевает проехать пару метров, как машину окутывает пламя, а его крик тонет в оглушительном взрыве. Взрывная волна да ещë и в такой непростительной близости не должна была бы оставить ни одежды, ни самого нарушителя ночного спокойствия целыми. Но, как это бывает, не всегда всë идëт по плану. В отличие от одежды Гречкина, дорогая защитная ткань костюма, плотно покрывающая всë тело незнакомца, даже не подпалилась. Птица спокойно стоял на том же месте, откуда и дал финальный заряд, равнодушно наблюдая за тем, как горит металл. Ярко-оранжевый на фоне черного дыма смотрелся прекрасно. А респиратор, встроенный в клюв, спасал от запаха бензина, крови и дыма, распространяющегося от машины, что давало новому судье Санкт-Петербурга с наслаждением вдохнуть воздух. На удивление, даже дышалось легче. Ярость погони, адреналин, заменивший в венах кровь и еë фантомное ощущение на собственных руках — всë это сейчас навалилось на плечи убийцы, но он был готов к этой ноше. В конце концов, на одном Гречкине он останавливаться не планировал. — Решили съездить на шашлычки и случайно сожгли человека? — Чужой голос заставляет рефлекторно поднять руку и, не глядя, выпустить новую порцию огня. Послышался глухой выкрик и шуршание травы, куда, судя по всему, успел отпрыгнуть нежданный свидетель. Парень неторопливо оборачивается, впиваясь взглядом из-под стëкол в ночного гостя. Снова поднимает руку… — Какого чëрта, ты же сам меня вызвал! Или кто там заказ оформлял?.. — Снова прогремел чужой голос. Птицу торкает осознанием. — Чистильщик? — Недоумение в голосе было почти не слышно благодаря программе. Он был слишком увлечён делом и совсем забыл про то, как нанял себе одного из сотрудников сомнительного вида организации, но это было необходимо. Полиции нельзя прознать о нём раньше времени. — Он самый, — недовольно проворчал мужчина и подошëл к до сих пор горящей машине только тогда, когда огнемëты перестали смотреть ему в лицо. — Справишься? — А куда я денусь! Но ты, конечно, редкостная сволочь. Чë, пока он в машину не успел запрыгнуть, сжечь его не судьба была? — Возмутился чистильщик. — Нет, блин, нам надо зрелище, фейерверк, который будет виден половине города! Если сюда приедут менты, попрошу надбавки. Птице кажется, что после этого задания он больше никогда не обратится в ту организацию, а ещë, что этой ночью станет на один труп больше, если этот мужик не заткнëтся. Но работник словно слышит его мысли: неожиданно замолкает, замирая статуей возле огня, не двигается, рассматривая языки пламени. Убийца его по кругу обходит, разглядывает подсвеченное тëплым светом лицо. Чистильщик походу либо новичок попался, либо тупой, потому что даже хоть как-то скрываться не пытается. Униформу не носит, хотя так, с другой стороны, легче затеряться среди гражданских в случае чего. А ещë, несмотря на свои слова про ментов, никуда не торопится — смотрит в одну точку, моргает редко, медленно, будто уходя с каждым разом в себя всё глубже и глубже. Странно-знакомым «думай, думай» — неожиданно разбавляет повисшую тишину. А потом приходит в движение резко. Спешит куда-то — Птица на секунду думает, что за полицией — но возвращается так же быстро. С пожарным рукавом в руках. — …Потому что это уже ни в какие ворота. А мне заметай, чтобы эта сука Колгейт ничего не разнюхал. Чтоб он сдох… — Раздаëтся глухое бурчание и тут же заглушается шумом воды. Маньяк в бронекостюме ещë пару минут смотрел на поглощённого работой мужчину, что резко перезаписался из чистильщика в пожарного и при этом продолжал ворчать как старый дед, но вскоре поспешил скрыться в ночи. Пусть живёт пока — не такой уж он и раздражающий. Но познакомиться поближе с данным субъектом определённо стоит.

***

Игорь Гром в своей жизни любил лишь три вещи: работу, работать — не важно руками или мозгами — и справедливость. Но, к несчастью для него, это было невзаимно. В полиции — куда он пришëл по стопам отца — его труды не ценили; для коллег он был фриком, для начальника — ездовой лошадью с хорошей раскрываемостью. И если первое время он был не против насчёт того, что все лавры достаются не ему — да Игорю они, если быть честным, и не нужны особо были — то когда начальник переходит все границы, то задерживая зарплату, то выдавая меньше нужного, терпение быстро иссякает. На очередной унизительной процедуре, когда его второй месяц подряд вместо зарплаты кормят перед всеми раздражающим: «хороший мальчик» — Гром взрывается. Прописывает Стрелкову прям по — не менее раздражающим — зубам, рычит, высказывает на весь отдел своë никому не нужное мнение. И как итог — его вышвыривают на улицу, а в деле подписывают как профессионально непригодного. Первое время Игорь просто не знает, куда себя деть. Попытки вернуться в привычную среду полицейского участка — только уже в другом городе — не кончились ничем хорошим: связи Стрелкова действительно были масштабны. Попытка стать даже самым обычным охранником в Пятëрочке так же быстро истаяла на корню — буйный нрав бывшего майора там явно был не к месту. Другие варианты работы так же не подходили — нужны были либо знания в технике, либо работа в команде. Ни того, ни другого Гром не переносил на дух. Поэтому пришлось наступить на горло собственным принципам и срочно вступать в ряды тех, кого он должен был отлавливать на работе раньше. Сначала он неплохо зарабатывал на ринге подпольного клуба, а затем на него каким-то макаром вышел Дима Дубин. Именно этот стройный молодой человек со светлыми волосами и очками, и знакомит Грома с организацией Чистильщиков. Бывший майор не знает, чем заслужил подобный подарок судьбы, потому что… Эта работа идеально подходила ему! К тому же, заказы не всегда могли быть связаны с криминалом — иногда поступали заказы и от самого правительства. Откровенно говоря, Игорь до этого думал, что знает всю тëмную сторону Питера, как свои пять пальцев, но, как оказалось, — нет. То была только верхушка айсберга. — Я привык работать один. — Сразу же спешит сообщить новоиспеченный работник, на что получает ни капли осуждения. Наоборот, узнав об этом, Прокопенко просто сказал ему, что будет отправлять его только туда, где точно ясно, что справиться может и один человек. На новой работе он выкладывается на полную: новый начальник не имел ничего против действий не по уставу — если требовалось заставить молчать ненужных свидетелей, не убивая, то любые методы признавались хорошими, — что развязывало бывшему полицейскому руки; не заставлял носить униформу и хорошо, но в рамках разумного, поощрял активного сотрудника. Игорю убирать за убийцами прельщает мало, но одна только мысль о том, что он может навредить любимой Стрелкову статистике — У вас люди пропадают, чем вы вообще занимаетесь, начальник полиции Санкт-Петербурга! — заставляет его едва ли не мурчать от удовольствия и продумывать все детали работы более чётко. Благо, знания с прошлой работы, а так же наличие фантазии помогают ему легко выставлять убийство то уличным ограблением с летальным исходом, то вовсе несчастным случаем, то ещë чем-либо – Игорь в этом часто экспериментирует. Новый коллектив, кстати, его принимает даже с теплотой: Юля, бывшая журналистка, предлагает как-нибудь собраться всем вместе и отметить приход новичка — видимо, это у них нечастое событие — а Дима от всего сердца произносит «Добро пожаловать в стаю». Да, кажется это немного, но для привыкшего к одиночеству Игоря, этого было достаточно.

***

— Игорëк, у меня для тебя есть новости. — Однажды произносит Прокопенко, улыбаясь. Его улыбка добродушная, совсем не такая, как у Стрелкова. От этой улыбки по коже не бегут неприятные мурашки, а скорее наоборот — вызывают приятное тепло. Мужчине она чем-то напоминает улыбку погибшего отца. — Слушаю. — Помнишь свой прошлый заказ? Так вот, заказчику понравилась твоя работа, и он хочет… — Прокопенко выдержал секундную паузу. — Чтобы ты перевёлся к нему на испытательный срок. Кажется, офигевший взгляд Грома был красноречивее любых его слов, поэтому мужчине пришлось пояснить: — Разумеется, если ты сам того захочешь. Он приглашает тебя сегодня, чтобы вы всë обсудили с глазу на глаз. — С этими словами мужчина протягивает небольшую бумажку, на которой от руки был написан адрес и время. — Если я соглашусь, то потом… Потом смогу вернуться? — Игорь спрашивает потерянно, отводит опустошённый взгляд в пол. Он всю ночь не спал, убираясь за типом в маске, и сейчас слегка туго соображал. Перед глазами почему-то всплывает день, когда его выгоняют с работы. — А тебя что, кто-то гонит? — Теперь непонимание отразилось в голосе начальника. — Приходи, если работа нужна будет, да и ребята от тебя без ума. Навещай нас почаще. Слова вселяют надежду. Когда Игорь уходит от Прокопенко, он снова не знает, что делать. Бумажка с адресом жжëт руку огнëм, хотя по определению вроде не может этого. Гром решается всë же спросить у знакомых — возможно, вернее было бы их назвать друзьями, но у Игоря друзей со времён школы не было; ему пока непривычно. Юля всë такая же яркая, несмотря на серый комбинезон и пятна крови, и болтливая — издержки профессии — Дима, всë такой же мягкий и верящий, что многое можно решить словами. Как этот парень вообще мог оказаться с такими взглядами в подобном месте, для Игоря — загадка. Он подходит к ним, замирает у стола неловко, мнëтся. — Игорь! — Два голоса приветствуют его одновременно. Пчëлкина хлопает по плечу, Дубин просто протягивает руку для рукопожатия. — Ты к нам по делу или просто соскучился? — По делу… — Гром зависает на секунду, а потом просто показывает бумажку с адресом. Он не знает как об этом спросить. — О-о-о… — В два голоса тянут собеседники. Наперегонки хватают бумажку, заставляя на секунду задуматься: будет ли жалко, если порвëтся? Скорее всего, нет. А если анонимный заказчик и захочет снова встретиться с ним, ему прекрасно известно, где искать бывшего полицейского. — Это же то, о чëм я думаю? — Поправляя очки, спрашивает Дима, который успел ухватить бумажку раньше подруги. Игорь сохраняет молчание; если бы он знал, он бы не спрашивал. Несчастный клочок бумаги переходит к бывшей журналистке. — Да, это однозначно то, о чëм ты думаешь. — Поделитесь со мной? — Встревает Гром, не желая больше ждать. — Ну, это… — Дима закусывает губу, а затем снова обращается с Пчëлкиной — У этого вообще есть название? — На что та лишь пожимает плечами. — Это что-то типа… Билета? — Те, кто его получают, могут перейти к человеку, которому приглянулись. — Дополняет Юля, но когда получает в ответ глаза по пять копеек, быстро добавляет, — не в том смысле. — То есть это хорошо? — Неуверенно тянет Игорь. — Не совсем. Минусы тоже есть, нужно смотреть по контракту. Из плюсов можно выделить… Наверное то, что зарплату тебе начисляют сразу, а так же входит защита от полиции, если тебя поймают. Поддельные алиби, все дела. — А из минусов только то, что тебя могут в конце прихлопнуть. — Кивает рыжая. — Ненужный свидетель, все дела. — Или, наоборот, повесить на меня всех собак. — Невесело добавил мужчина, уловив связь, на что друзья смогли лишь молча покивать головами. — Так что решай сам, Игорь. — И внимательно читай контракт, прежде чем подписывать! Друзья улыбаются и машут на прощание, когда мужчина мрачной тенью покидает помещение, выходя на улицу. До жути хотелось есть, а ещë время встречи неумолимо приближалось с каждой секундой. Нужно было подготовиться.