***
Игорь, если честно, думал, что всë пройдëт. Теперь с Разумовским его ничего не связывает, можно, как говорится — с глаз долой, из сердца вон. Пора бы уже ростку в груди снова под слоями асфальта похорониться, но… Нет. Что-то пошло не так. Это чувство в груди продолжает стойко жить: отзываться на голос, реагировать на фантомный запах, вертеться волчком, если видит случайно знакомое лицо по телевизору или друзья показывают по телефону, рваться наружу, выламывая рëбра. Желанный образ преследует его в жизни и во снах. От последних даже он краснеет, как какой-то школьник, потому что сны такие, что наутро он просыпался с тупой болью во всем теле — в этом, возможно, был виноват больше старый продавленный диван, а не рыжий — и железным стояком — тут его вину мебелью не оправдаешь. Во снах Серëжа улыбается ему ярко и светит перед его лицом своими невозможно-тонкими, восхитительными пальцами и изящными запястьями. Во снах Серëжи касаться можно и даже чуть больше… Игорь буквально сходит с ума. И то, что от рыжего нигде в городе не скрыться — того, кажется, даже собаки в подворотнях знают — сильно этому способствует. Время тянется густой патокой, растягивая жалкие минуты. Слишком долго, слишком мучительно… Мужчине кажется, что если вдруг его позовëт знакомый голос или подаст хоть какой-то знак — он будет готов хоть на край света бежать. Хотя, почему кажется — он действительно срывается, несмотря на то, что уже было довольно позднее время и то, что он собирался ложиться спать — Прокопенко не дал ему «ночных», приказывая трудолюбивому сотруднику отдыхать — когда на нокию приходит сообщение от до боли знакомого номера, зовущего на другой конец города. Летит сломя голову, и не помня себя. И плевать, что на конечном пункте его ждëт явно не Разумовский — Гром будет рад даже ублюдку в маске. Адрес приводит к гостеприимно открытым воротам загородного дома какого-то богача и почти сразу его взору открывается вид на привязанного к столбу мужчине и Чумного, что с интересом балуется огнемëтом, выпуская огонь и поджигая ноги визжащей от каждого подобного повторения жертве. Игорь останавливается привычно в чужой тени, большие пальцы рук прячет в карманах джинс и начинает наблюдать. И почти сразу чувствует — в доке изменилось что-то. Причём сильно; явно не в лучшую сторону. — Что ты тут делаешь? — Спрашивает убийца, когда, обернувшись, замечает знакомую фигуру. — Меня пригласили на фаер-шоу. — Спокойно пожимает плечами, — не смог отказать. Чумной не реагирует, лишь по-птичьи склоняет голову набок, словно осматривая его, отчего Гром невольно слегка расправляет плечи. До слуха доносится негромкий хмык. — К Разумовскому вернуться не хочешь? — Внезапно спрашивает убийца. Не «к нам», не «ко мне» — вот именно «к Разумовскому». Словно знает, падла, как у Игоря от одного только упоминания этой фамилии всë внутри собачьей радостью заходится. Был бы хвост — вилял бы им, как заведëнный. — Я… — Гром откашливается, потому что голос внезапно подвëл, выдавая совсем хрипло. — Я подумаю. А сам даже задуматься над тем, почему ему так неожиданно это предложили не успевает — в их дуэте неожиданно появляется третий. Парнишка, зелёный совсем, лет двадцать, наверное, только стукнуло. Дышит загнанно, переводит взгляд с одного на другого, рот открывает, выдавая какие-то нечленораздельные звуки, а потом, видимо, заметив связанную позади них жертву этой ночи, бледнеет и затыкается мгновенно, глаза в землю опуская. Игорь бровь приподнимает, косясь на Чумного с вопросом. А вокруг того словно потемнело всë. И сам он — мрачный, напряжённый. Явно запоздавшему не рад сильно. А потом, всë так же храня молчание, разворачивается резко на пятках, буквально подлетает к связанному и направляет огнемёт в его сторону, сжимая кулак. Пространство тут же заполняют крики и запах палëной плоти. Свет огня очерчивает фигуру в плаще, а лëгкий ветерок доносит тепло, почти лаская открытые участи кожи. А вот это уже интересно, — думает Игорь. Чумной ведь обычно поиграться с жертвой любит, зачитать ей вслух все еë грешки и попугать посильнее. Или довести до белого каления. Чего это он в этот раз закончил так быстро? Он сейчас точно за тем самым доком, которого с первого задания узнавал, следит? Со стороны послышался странный звук — чистильщик поспешил отбежать подальше, зажав рот ладонями. Его, видимо, как и Дубина, едва не стошнило от открывшейся картины. Теперь, по крайней мере, предложение про вернуться становилось понятным… Взгляд снова вернулся к Чумному — тот теперь уже стоял вполоборота и продолжал палить из огнемëта. А голова его, в маске этой клювастой, в его, Игоря, сторону была повернута, и глаза за тёмными стëклами линз прямо на него смотрели, на месте препарируя. Гром выдыхает шумно, а затем головой кивает, отвечая на немой вопрос.***
На следующее утро он в башню всë же заявляется. Привычно приветствует Марго и даже немного радуется, когда ИИ отвечает в ответ. Общение с ней до сих пор воспринимается необычно, но Игорь готов признаться, что скучал, хоть периодически кукольная блонди и пугала его до усрачки. А потом он входит в кабинет и сердце заходится в два раза быстрее. Разумовский всë такой же красивый, даже несмотря на то, что волосы у него завязаны в смешной короткий хвостик, а сам он сидел за столом в окружении бумаг, подогнув одну ногу под себя. — Сергей, к вам пришли. — Гром даже лёгкий укол обиды чувствует, когда Марго тревожит рыжего, но ничего вслух не говорит. Серëжа голову вскидывает, смотрит на него пару секунд, а после кивает, подзывая к себе. Мужчина послушно подходит, и чем он ближе, тем сильнее понимает — не только Чумной изменился. Внешне рыжий всë тот же, но теперь от него ощутимо веяло силой, которую Игорь и раньше ощущал, но слабо, так как Разумовский применял еë лишь когда кто-то пытался угрожать ему или как-то манипулировать. А теперь он как будто под чьим-то давлением постоянно и боится расслабиться даже на секунду. Но Игорь не мог сказать, что ему не нравится. Потому что, всë было, скорее, совсем наоборот. От серьëзного и собранного вида миллиардера он ощутил, как сам отзывается — как кончики пальцев колет в желании прикоснуться, успокоить; как непроизвольно мягче и медленнее становится голос, когда они снова обговаривают детали договора, который он снова подписывает. Под конец, когда он уже собирается уходить, Серëжа уже был почти обычный, знакомый. Вся напряжённость с него будто схлынула, чему Гром мог лишь порадоваться. На следующий день догадки мужчины, что поменялось многое, получают неплохое доказательство — лифт привозит его не как обычно на этаж к начальству, а в отдельные апартаменты. Игорь задумчиво оглядывается, а затем валится на диван, невольно отмечая, что здесь он не такой удобный. И кожаный. Жопа по такому скользит и потеет, но за неимением других вариантов придется потерпеть. Хотя у Грома уже есть вариант, как заставить время идти чуть быстрее, а, если быть точнее, то просто занять себя, чтобы оно пролетело незаметнее. А всë дело в том, что пока лифт поднимался, он успел поболтать с Марго и узнать, что Сергей не стëр упоминания у той о нëм. Следовательно у блондинки должна была сохраниться их прошлая игра в шахматы — стоит признать, она играла вполне неплохо, почти как настоящий человек. — Марго? — Неуверенно зовëт мужчина. — Слушаю. — Тут же отзывается ИИ. — Если Сергею ты сейчас не нужна, доиграем нашу прошлую партию?..***
Серëжа настолько погружëн в бумаги, что не сразу замечает, как экран на стене загорается, и вскоре на нём чётко проявляется образ платиновой блондинки. — Поступил запрос от Игоря Грома, — Сообщает она, отвлекая его тем самым от очередной бумаги. — Он хочет доиграть вашу прошлую партию. Ваш ответ, Сергей? Разумовский моргает, переводя непонимающий взгляд на диван, на котором кроме Птицы никого больше нет. А потом до него довольно быстро доходит почему место не занято и почему он не в курсе, когда Игорь вообще успел появиться в башне. Потом недолго обдумывает ответ и решительно убирает бумаги в сторону. — Я согласен, переведи трансляцию мне на стол. Да, у Серëжи бесчисленное количество секретов и один из них — он чертовски обожает играть с Игорем в шахматы. Пусть тот даже и не в курсе, что он его противник в этой игре. Гром хороший игрок. Каждая партия с ним совершенно разная — это может быть и интеллектуальная битва, и противостояние; и таинство, когда игра превращается в немой разговор, понятный только Разумовскому, ведь, повторимся, Игорь не в курсе против кого играет. Серëже — да и не только ему — доставляет особое удовольствие каждый ход человека по ту сторону доски. Гром не импульсивен, как некоторые, иногда может блефовать, чтобы казаться увереннее, но зачастую предпочитает просто идти напролом, правда перед этим тщательно обдумав каждый свой ход на чёрно-белых клетках, что мог привести его либо к желанной победе, либо к горькому поражению. Но порой в их игре победа была не самым главным. Главное — процесс. Игорь интересный. И если сначала личности могли судить только по собственным наблюдениям, то теперь у них было с чем сравнить — скучное общество богачей, с которыми они встречались периодически, не в счëт, там даже сравнивать не с чем. Хотя даже будучи замаскированным — если так вообще можно выразиться — Игорь среди роскоши всë равно непроизвольно выделялся. Серëжа ходит ладьëй, жертвуя еë Грому, а затем ставит мужчине шах и мат. Косится на Птицу, что довольно хохочет, развалившись на диване. Тот прекрасно чувствует его и знает, чего он хочет. Теперь они оба не допустят того, чтобы у Игоря появилось желание сбежать от них.***
Время помчалось вскачь, будто отыгрываясь за предыдущую задержку, но Игорь даже и не пытается считать дни. Ему банально незачем. Пока Разумовский позволяет быть рядом с собой — Гром счастлив. И за следующие полгода успевает пройти все оставшиеся стадии принятия, и теперь может с уверенностью сказать, что влюбляется в рыжего с каждым днëм всё сильнее, любит все больше, всеми фибрами своей собачьей души. С Чумным доктором же всë не так просто — его Игорь всë так же всем сердцем ненавидит, потому что сожженные им трупы пиздец, как сложно собрать, перевезти и выставить несчастным случаем. Да, Гром в какой-то мере смирился с тем, что как бы жутко и ужасно не выглядело то, что они делают, но… Он уже не думает, что другой, «правильный» вариант был бы лучше. Понял, что док не тушит пожар огнëм — этим как раз занимается полиция — он, наоборот, как огнетушитель, избавляется от проблемы раз и навсегда. И в какой-то момент он решает, что, возможно, убийца может помочь «потушить» его проблему, ведь, судя по всему, Серëжа и этот клювастый были довольно близки… Страшно, конечно, что пошлют или посмеются, но — плевать. Лучше попробовать и облажаться, чем не попробовать и мучиться ночами. Решив это, Игорь в одну из ночей останавливает доктора, когда тот хочет уже уйти. — Слушай, ты меня бесишь, и я знаю, что это взаимно. — Выпаливает он, — но мне нужна твоя помощь. — В чëм? Убрать кого? — Хрипло раздается грубый исковерканный маской голос. Гром неловко чешет шею, но раз уж решился, то теперь только идти до конца. — Не совсем. Нет. Помоги подкатить к Разумовскому. Вокруг собеседников повисает напряжëнная тишина. Чумной, кажется, хорошенько так зависает, а Игорь сомневаться начинает в правильности и уместности своей просьбы. Когда даже спустя двадцать мучительных секунд ничего не меняется, Гром на пробу машет ладонью перед круглыми линзами маски, как его руку резко — и весьма, кстати, болезненно — перехватывают. — Ты чев… — Начинает было Игорь, но его бессовестно прерывают хриплым: — Хорошо. Голос маньяка кажется каким-то неуловимо изменившимся… И, почему-то Грому кажется, что Доктор выглядит совершенно счастливым, будто тот нашëл очередного грешного, которого собирается сжечь. Руку клювастый всë же осторожно выпускает из хватки. — Что именно ты от него хочешь? — Каркающе уточняет он. — Ну… Не знаю. Сходить с ним куда-нибудь. — Пожимает плечом Игорь. — Только у него ж бабла дохрена, он наверняка везде уже был. — Нет. Не везде. — Отрицает Доктор, заставляя навострить уши. — Наша принцесса в башне ни разу не была в парке аттракционов. — И замолкает, следя за реакцией. Игорь моргает, поджимая губы. Ему кажется, что над ним издеваются, но потом он задумывается. Ведь Разумовский детдомовский и это вполне может оказаться одним из его гештальтов наравне с вендинговыми автоматами… — Ладно. — Кивает мужчина. Чумной хмыкает, а затем стремительно покидает место преступления. Но почему-то Игорю кажется, что перед этим на него посмотрели одобрительно.