Vesta: Long Way Home

      Сехун сидел в кресле и смотрел в одну точку. Сердце как бешеное колотилось в груди, но он старался не подавать виду, ведь то и дело ловил себе обеспокоенные взгляды Чунмёна.       Новость о том, как недружелюбно к его племяннику отнеслась часть населения Волшебной Земли, стала для альфы шоком. Он и не думал о том, что кто-то может пожелать смерти ни в чём не повинному ребёнку здесь, на, казалось бы, спокойных и независимых землях. Это же не их проклятая родина. Вот только драконы, видимо, знатно оплошали, раз даже после стольких лет с их «самоликвидации», жители этих земель вспоминают о них с ненавистью. Когда-то давно Сехун забрал Лэ с Угнетённой Земли, чтобы оградить его и его детей от опасности, а в итоге привёл к ней же.       — Вашей вины в этом нет, — послышался голос Квона. — Да и Донхёк даже представить не мог, что всё так получится. Он был на этих землях лишь однажды и не захотел умирать за чужие идеалы. Успокойтесь, с Чэнлэ всё хорошо. Пока.       — Вот это «пока» и настораживает. Эльфы слишком быстро отступили. Я не знаю, правильно ли было оставлять Лэ у тритонов. Может…       — Там он под защитой стихии, а здесь… Здесь каждая травинка — его враг.       — Мы ошиблись, отправляя его сюда.       — Не думаю, — ответил Квон. — Здесь он немного наберётся сил. Его ребёнок… Этого малыша никак нельзя назвать обычным, и пока его отец от них далеко, стихия станет его поддержкой.       — Чунмён сильно расстроился из-за разлуки с мужем?       — Спросите его сами, — усмехнулся Квон. — Вы сидите в одной комнате уже два часа, но так и не сказали друг другу ни слова, а поговорить вам есть о чём, и это касается не только аппарата Леви.       Сехун поднял взгляд на омегу, что на голограммном экране изучал присланный Квоном скан агрегата. Омега выглядел сосредоточенно. Иногда хмурился.       — Я… Я не уверен, что снова должен вмешиваться в его жизнь. Он…       — У него на шее красуется метка сильного альфы. Не мне вам объяснять, что это значит для жителей Тарто. Вы сами видели как это работает.       Да, Сехун видел. Во время службы в Vesta альфа знавал одну пару. Омега попал в аварию, альфа не протянул без него и двух дней. Сейчас, когда Чонин находился в постоянной опасности, Чунмён тоже ходил по краю, и в этом снова была его, Сехуна, вина. Если бы не его болячки, то он сам смог бы отправиться за Чэнлэ.       — Генерал, — с укором сказал Квон. — Вам не кажется, что обвинять себя во всех бедах Вселенной — глупо.       — Но я виноват…       — Все мы не безгрешны.       Сехун хмыкнул.       — Позволь поинтересоваться, что именно входит в список твоих прегрешений?       — Смею вас заверить, генерал, мой список побольше вашего. И главный мой просчёт в том, что я допустил всё, что сейчас происходит. Самоустранился. Закрылся в замкнутом пространстве своего музея. Позволил, хотя правильнее всё же будет сказать, потребовал отключения основного блока от системы ЕКВ. Сплавил всё на сырую программу, что не восприняла Леви, как серьёзную угрозу. Нерон был моей ошибкой, и все смерти и исчезновения, что произошли за эти годы — это мой грех. Ведь когда-то я поклялся охранять спокойствие Vesta, Белого Лотоса и ЕКВ. Я… Как бы странно ни звучало, опустил руки после смерти Жмоули. Ведь я мог всё это предотвратить.       — Квон… — Нет, генерал. То, что происходит сейчас — это моя вина. И я готов на всё, даже пожертвовать своей целостностью, чтобы избавить Вселенную от этого сумасшедшего. И то, что мне удалось собрать такую сильную команду, говорит о том, что Вселенная на нашей стороне. Давайте оставим прошлое в прошлом. Нам нужно продолжать работать. Вместе.       Сехун был поражён. Он не ожидал таких откровений от компьютера, но Квон был прав, пришла пора спустить Гельмута с небес на землю.       — Как успехи у Яняна? — спросил Сехун поднимаясь и подходя к окну. — У нас будет источник энергии? — Призрак старой вейлы обещал указать место на рассвете. Но я бы ей не особо доверял. Лживая и эгоистичная нация.       — Хм, не думал, что ты так хорошо знаешь вейл.       — Мне хватило одного взгляда на то, что мать сделала со своим ребёнком, чтобы понять их натуру. Да, возможно не все такие и в других нациях существуют подобные особи, но это не уменьшает вреда, который они наносят окружающим. Возможно то, что я сейчас скажу прозвучит дико, но как мне кажется, лучше бы уж генерал Бён не связывался с ними никогда.       — С чего такие выводы? — нахмурился О.       — Не даром прародительницами этого народа были ведьмы. Их магия холодная и тёмная, липкая, зловещая и зловонная. Ничего не напоминает?       Сехун поёжился. Именно такие ощущения преследовали его, когда он словно проваливался в беспамятство во время своих приступов.       — Можно я задам вопрос? — сказал Квон, а Сехун сглотнул. — Что вы почувствовали, когда впервые увидели Бэкхёна-ши?       Альфа неосознанно перенёсся в тот день. Вспомнил свою боль, разбитого отчаянием и болью Картика и тёплую улыбку Бэкхёна, что согревал в тот день их обоих. Он словно светился изнутри. Он не был близко знаком с Мэтом и Хосоком, но пытался проникнуться их судьбой, пытался не дать им с Картиком замкнуться в себе. Он сидел с Сехуном, когда Капур вернулся в Vesta. Он заботился о Сехуне, хотя они были не так близки, но Санна и её строгий взгляд всегда стояли между ними. Когда Бён возвращался от неё, Сехуну казалось, что вместе с ним в помещение влетала колючая стая снежинок, но спустя некоторое время она таяла, и снова было тепло. Много лет Бэкхён был его домом, вот только путь к нему оказался уж слишком далёк. Сехун повторял себе, что всё это неправильно, опутывая себя цепями ненужных забот и обязательств.       О вспомнил, как болело там в груди, когда он кричал Картику о том, что они для него ничего не значат. Что они пустое место, и что Бёна слишком много в его жизни. Кричал, что он устал. Вспомнил, как тряслись руки, когда друг сказал, что уезжает и не знает вернётся ли. Вспомнил, как текли слёзы, когда Бён, теряя самообладание, желал ему сдохнуть, хлопая дверьми больничных палат. Бён Бэкхён был источником невыносимой боли, но в то же время безграничного счастья и безумной, неконтролируемой любви.       — Он стал моим светом, — ответил всё же Сехун. — Именно он, пусть и косвенно, но доставал меня из тьмы отчаяния.       — А что вы скажете, если я предположу, что все ваши беды со здоровьем и долгий путь друг к другу — это дело рук одной очень завистливой и капризной вейлы, что насильно приворожила к себе генерала Бён? Вы никогда не спрашивали у него, как выжили? По словам сэра Картика, он думал, что вас уже не спасти.       — Бэк говорил что-то о магии, — нахмурился Сехун. — Он сказал, что Санна остановила нападавших, а потом залечила мои самые глубокие раны.       — А теперь вспомните, когда случился ваш самый первый приступ, — сказал Квон, а Сехун перенёсся в тот ужасный день. Они с Бэком ссорились почти каждый день. Казалось, что это было начало конца. В тот день Сехун понял, что без этого человека, его жизнь становится всё более бессмысленной. Они то становились ближе, то отдалялись, сыпя оскорбления в след друг другу. Во время той экспедиции, он впервые задумался о том, что Бён для него не просто друг, а потом… Сердце сжалось от невыносимой боли, и он потерял сознание.       — Причем здесь это? — спросил О. — Ты думаешь, Санна имела к этому отношение? В тот момент она была уже давно мертва.       — А её чары продолжали действовать, устраняя соперника, — ответил Квон. — Мне кажется, магия, которой она когда-то воздействовала на генерала Бёна, вступила в конфликт с той, что залечила ваши раны. Пошёл обратный процесс. То, что восстановилось за секунды, начало рассыпаться. И… И если я прав, и печать всё ещё на генерале, вам может грозить возвращение к тому состоянию, в котором вас нашли на Угнетенной земле.       — Я могу умереть? — спросил Хун, вспоминая тот пожар, что уже несколько лет пылает в его груди. — Это не новость, Квон. Об этом твердят мне все врачи во Вселенной. Они не нашли для меня лекарство.       — Думаю, нам не стоит торопить события, — сказал компьютер. — Я думаю, что сняв заговор с генерала Бён, мы всё же сможем купировать процесс разрушения вашего сердца, но…       — Ты не знаешь, как это сделать, не причинив мне вреда, — хмыкнул О. — Ведь если мы с Бэком переступим черту, то процесс саморазрушения ускорится.       — Я что-нибудь придумаю. Должен быть способ. В конце концов у нас есть одарённый медик. Ему по силам будет вас удержать. Вейла сказала генералу не опускать рук, а значит, решение есть.       — Спасибо, — сказал О. — Что пытаешься бороться за меня. Я не заслужил.       — Бросьте, генерал. Посмотрите вокруг. Сэр Картик, вы, Бэкхён-ши, да генерал Милла — вот те люди, что смогут воспитать достойное поколение лидеров. Вселенная мельчает. Нам нужно это предотвратить. К вам в руки попали уникальные самородки, так давайте жить ради них. За ними будущее.       Сехун улыбнулся, вспомнив решительные взгляды Ренджуна, Донхёка и Чэнлэ, Доёна и Яняна, да и «дети» Капура многим дадут фору, а Джемин? Определённо, будущее за этими молодыми людьми. И им предстояло их многому научить.       Альфа подумал о том, что впереди у них ещё много трудностей, но они справятся. Вместе. О подумал о Бэкхёне и о том, что не видел его всего сутки, но уже безумно скучает. В груди что-то болезненно сжалось, а дыхание сбилось. Альфа судорожно вцепился в рядом стоящий стул и прикрыл глаза. Этот момент и выбрал Чунмён, чтобы нарушить давящую тишину.       — Се, ты не мог бы мне помочь? — сказал омега, а потом бросил на О тревожный взгляд, тут же оказываясь рядом и помогая альфе опуститься на стул. — Тебе плохо? Чем я могу помочь? Ты…       — Всё хорошо, — ответил О, чувствуя, как постепенно боль уходит. — Что ты хотел?       В голову вернулась ясность, а кровь в венах побежала быстрее.       — Да вот я тут задумался над тем, как это сооружение считывает координаты, — сказал Чунмен всё ещё с подозрением глядя на альфу. — Чэнлэ сказал, что можно менять пункты назначения, но как? Либо этот газ обладает длительным периодом памяти, либо…       — Всё дело в трубках. Я думаю, что система координат фиксируется памятью металла, а вот количество задействованных трубок — это сигнал к открытию того или иного портала, — ответил О, вспоминая дневники Леви, которые Гельмут давал ему читать до того, как их пути разошлись.       — То есть, чтобы создать полноценную копию, нам нужно узнать координаты всех дыр?       — Похоже на то, — ответил Сехун.       — Но Гельмут мог раскидать их по всей ЕКВ, — обреченно выдохнул Ким.       — Сэмвэй должен знать их. Сомневаюсь, что он держит всё в голове. Память у него дырявая. Должен быть тайник. Где-то за пределами ИКГ. Вряд ли он доверяет кому-то из своих подчиненных.       — Вильфор? — с сомнением спросил Чунмен.       — Вильфор, Вирт, Иэ, Лотос, да в принципе любая другая планета ЕКВ, — ответил Сехун. — Этот урод еще тот параноик.       — И что теперь делать?       — Заставить его бояться, — хмыкнул О. — Заставить сломя голову нестись в свой тайник.       — И как это сделать. Мы…       — О, не беспокойся, драконы сделают это за нас, — ответил альфа. — Я сомневаюсь, что Леви решится вытащить из кармана всю галактику Хамелеона. Сэмвэй переправит драконов в другой карман, чтобы оттуда выпустить их на охоту. Значит, где-то в космосе, расположен аналог вот такой штуковины. Стоит перебить лишь пару трубочек, и карман станет бесполезным. Агрессивно настроенные рептилии кого хочешь напугают. В ИКГ нагрянет Vesta с проверкой, значит, доступ к аппарату будет закрыт. Второй драконы сломают, значит, придётся искать другой способ, чтобы спрятаться и переждать. Тут-то и понадобятся координаты остальных дыр. Я уверен, что Сэмвэй навестит свой тайник. Леви за провал операции его явно по головке не погладит, но у него будет шанс остаться в живых. Я сомневаюсь, что Гельмут остановится, недосчитавшись двух порталов. Он продолжит работу над разработкой газа, вернув свою армию на Эйт за сопротивляющейся нацией, но мы, я надеюсь, окажемся там раньше. А дальше всё, как в красивом кино: эпичное сражение, победа, злодей в кандалах и хэппи энд.       Чунмён скептически выгнул бровь.       — Согласен, слишком радужный план, — ответил О. — Но другого у нас нет. Так что пока Сэмвэй и Леви будут отвлечены деяниями «команды пятнистых», нам нужно собрать материал для генератора. Это не простые стеклянные трубочки — это фантомный кварц, и найти его на просторах ЕКВ не так-то просто, но нам повезло. Именно на Волшебной Земле расположено одно из крупнейших месторождений этого камня. Думаю, что и Леви делает свои запасы именно здесь. У него особая тяга к этой планете. Ему завидно, что при умении обращаться волком, он не имеет и половины способностей местных оборотней.       — Значит, мы идем в горы? — подобрался Чунмён.       — Да, только сперва дождемся Яняна, Доёна и Бэкки. Их способности нам не помешают.       — А Чонин? — сорвалось с губ омеги.       Сехун прикусил губу.       — Можешь считать меня последней сволочью за то, что я разделяю вас с мужем, но… Мне было бы спокойнее, если он будет оставаться рядом с Чэнлэ. Ты… Если хочешь, можешь отправиться к ним. Без камня работа с генератором не сдвинется. Ещё нам нужен будет металл с Центриона и немного текстолита. Такая сборная солянка. И главное не забыть про провода, полупроводники и серебро для пайки. Работы предстоит много. Гельмут занимался этим десятилетиями, а мы… У нас нет столько времени. Ты…       — Ты прав. Я отправлюсь к мужу, потому что с возвращением генерала, я снова буду чувствовать себя третьим лишним. И Чонин… Он этого не заслужил. Он может навыдумывать кучу глупостей и снова отдалиться. Знаешь, несколько лет мы жили словно на вулкане, вспыхивая от каждой глупости.       — Я виноват…       — Нет, ты тут совсем не при чём. Во всём виновата моя бурная фантазия. Ты ведь никогда не выделял меня среди других. Я… Стоило лишь однажды увидеть вас с Бэкхёном, и я понял, как был не прав.       — Ты не осуждаешь нас?       — Может сперва, — честно ответил омега. — Но разве можно осуждать любовь? Между вами искрило тогда и искрит сейчас. Вот только что-то мешало мне идти дальше. Я боялся снова кого-то полюбить, а Чонин… Он потерял омегу, папу своего сына, истинную пару и до последнего винил себя в его смерти. Он повторял, что именно он затянул мужа в смертельную ловушку, и со временем он начал проецировать эти чувства на меня. Ведь меня они тоже втянули в свою опасную жизнь. Хотя, я их ни в чём не виню. Без них Сэмвэй бы определённо нашёл меня, и кто знает, был бы я жив сейчас. Мне нравится находиться в их компании, трепать нервишки, а Хендери с Джисоном и вовсе стали мне как дети, а Чонин… Он начал отдаляться, повторяя, что он несёт только смерть. Меня ранило его равнодушие. Я провоцировал его хоть на какие-то эмоции. Я… Я слышал, что центрионцам свойственно замерзать, а мне хотелось, чтобы он горел. Не знаю, сколько бы мы ещё бегали друг от друга, если бы не провокация Яняна, но теперь стало чуточку легче. Зная о том, что твои чувства взаимны, ты невольно обретаешь крылья. Я рад оказаться здесь, с тобой, отбросив прошлое. В ИКГ было очень мало тех, с кем интересно работать. Я могу перечислить их по пальцам. Нам предстоит много работы, и я уверен, что у нас все получится.       Сехун улыбнулся.       — Ты прав, — кивнул альфа. — Думаю, что медлить не стоит. У тебя с собой есть чертёжные инструменты? Давай подумаем, как можно сократить работу с генератором. Может получится сделать его менее громоздким.       Чунмён улыбнулся и закивал, направляясь к себе. Феи нашли для их корабля отдалённое необитаемое место. Вокруг был лес, небольшая речка. На горизонте виднелись очертания гор.       Оставаться в деревне было нецелесообразно, ведь им предстояло использовать оборудование, что могло напугать местных жителей. У Vesta всё же пока не было плана интегрировать Волшебную Землю в ЕКВ на постоянной основе. Они улетят отсюда сразу же, как получат всё необходимое, и постараются сделать так, чтобы местные забыли об их вторжении как можно скорее.       Спустя пару часов споров и подсчётов мужчины пришли к выводу, что нужно отдохнуть. Чунмён ушёл к себе, а Сехун расположился на диване в общем зале, пытаясь заснуть, но сна не было ни в одном глазу. Тяжёлые мысли не покидали. Он думал о том, что сказал Квон. О Санне, что всегда сдержанно улыбалась ему, когда он навещал их вместе с Чэнлэ.       Бён не мог находиться с женой постоянно. Он летал в Vesta на собрания и совещания. Строчил отчёты. Он всё же не был приспособлен к местной жизни. Сехун вспомнил, как жаловался Бэкхён, когда Санна с каким-то пренебрежением относилась к его подаркам из других галактик и запрещала дарить такое сыну, объясняя это тем, что Янян может неосознанно поранится.       Но самым, наверное, шокирующим была сила вейлы. То, как она своим голосом усмиряла войны. Невообразимая сила, и только сейчас Хун задумался о том, почему имея такие возможности, она не остановила нападение крокусцев?       Да, на первых порах бездействие можно было списать на эффект неожиданности, но то, что одна из сильнейших магических наций не дала отпор вполне посредственным выскочкам из другой галактики, было странно. Ещё страннее было то, как вообще крокусцы оказались на Волшебной Земле? Системы мониторинга Vesta сработали некорректно? И почему сигнал бедствия получил лишь Бён, а потом только Хун и все остальные?       — Квон, мне кажется, я схожу с ума, — сказал О. — У меня возникает всё больше вопросов. И мне это совсем не нравится. Почему они появились именно сейчас, а не тогда, когда были уместны?       — Если бы я знал, генерал, — ответил компьютер. — Больше меня удивляет то, что они возникли в вашей голове, а не в головах генерала Бён или главнокомандующего. Ведь Vesta до сих пор считают ту битву одной из самых кровавых в истории ЕКВ, но свидетелей ей нет. Даже генерал Бён не может с точностью описать того, что тогда произошло. Массовое убийство целой нации. Давайте вспомним, что сам Крокус своё причастие к резне отрицал. Сейчас я могу даже процитировать их ответ: «В связи с направленной нам нотой из комитета по межгалактическим делам, спешим сообщить, что армия галактики Крокус и в частности одноименной центральной планеты галактики, в данный момент не ведёт боевых действий ни на одной из признанных ЕКВ территорий. Что касается обитающих на территории галактики Белый Лотос бандформирований, мы категорично заявляем, что на планетах нашей системы, они объявлены в розыск и заочно осуждены». Вполне логические оправдание, если бы не одно «но». В тот период времени Волшебная Земля имела лишь частичное признание и любые действия в отношении неё носили рекомендательный характер.       — То есть, — сглотнул Сехун. — Vesta осознанно проигнорировали сигнал о вторжении? Но Картик…       — В тот момент генерал Бён, находясь на планете, попадал под категорию «частное лицо». Так же как и на просторах Угнетенной земли в своё время находились капитан и майор Ли. Их смерть назвали несчастным случаем. Обе эти планеты вошли в состав ЕКВ многим позже…       — При содействии Капура. Восемь лет назад. После того, как на глазах сотни человек исчезла целая галактика.       — Да, Картик, получив должность, всё-таки присоединил эти планеты к союзу, опасаясь, что находясь без защиты ЕКВ они однажды тоже вот так просто исчезнут. Уже тогда главнокомандующий думал о том, что всё это произошло неспроста. У него на руках был рабочий маячок сына, что давал надежду на то, что ничего не исчезает бесследно. До него ни один из руководителей Vesta не стремился брать на себя эту ответственность, а вот мотивы Капура были слишком личными. К слову, Картик стал первым за последние сто лет, кто объединил, замкнув на себе, военное и гражданское руководство корпорации.       — Это был выбор ЕКВ, — напомнил Сехун.       — И это было лучшее решение, я считаю. Картик Капур — достойный лидер.       Сехун облегчённо выдохнул. Больше всего он боялся разочароваться в близких людях. Хватило с него Гельмута.       — И к какому выводу мы в итоге пришли?       — Ищите тех, кому выгодно, — ответил Квон. — Хаос… Многие нации говорили о нём, но не стоит упускать из вида то, что для всех это понятие имеет разное значение. Если задуматься, то, то, что происходит сейчас на Лотосе, это тоже своего рода хаос.       Квон как-то слишком натурально вздохнул.       — И знаете, что меня беспокоит больше всего? Откуда Леви узнал о предсказанной Дорвану смерти от рук вейлы?       — Он уже тогда лично общался с ним? — предположил О.       — Близко общался, смею предположить. Столь личную информацию не рассказывают кому попало.       — Ты думаешь… — сглотнул Сехун.       — Мне кажется, что они планировали совместный захват Vesta и ЕКВ до того, как Гельмут открыл свою первую дыру. Позор Леви на конференции стал лишь дополнительным стимулом. К тому же самостоятельно Дорван вряд ли бы смог узнать что-то о вейлах и месте их обитания. Эта информация была засекречена, а Гельмут Леви, будучи лаборантом в НИИ Vesta, имел к ней доступ. Именно поэтому все его подопытные были с Волшебной земли. Он, видимо, считал магию высшей неограниченной силой, которой не составит труда взять под контроль силу черной дыры.       — Но вейлы могли ответить…       — Призрак говорил что-то о предательстве, — сказал Квон. — Возможно… Кто-то тайно провёл убийц на территорию деревушки. Тот человек лишил жителей возможности использовать магию.       — Нет, — помотал головой Сехун, а в его глазах были смятение и страх. — Мы не скажем этого Бэкки. Он сойдет с ума. Квон, она же не могла?.. Она…       — Единственная знала о существовании ЕКВ.       — Но ведь она любила его! Ты же сам что-то говорил про приворот. Она не могла допустить его смерти.       — Возможно, но было кое-что, что могло разрушить даже самые крепкие чувства. Он ни разу не пообещал ей забрать её с собой и не говорил, что сможет остаться с ней навсегда на этих землях. Он говорил, что заберёт сына, говорил, что будет приезжать, но здесь… Здесь определённо ему не место, а её совсем не ждали там, в космическом пространстве. Бён понимал это. Она — нет.       — Гельмут тоже вряд ли бы пообещал ей что-то подобное, — сказал Сехун.       — Ну, во-первых, он мог пообещать ей жизнь, ведь речь шла о полном истреблении нации, а во-вторых, учитывая то, что она сделала с Яняном, он мог пообещать ей «вылечить» ребёнка. Вытравить из него его омежью сущность. Никто же не пытался объяснить ей, что это практически невозможно без нанесения ребёнку непоправимого вреда.       — А проклятие…       — Банальное нежелание понимать отказ Бена увезти ее с собой и ревность.       — Ревность?       — Он любил вас ещё тогда, просто не осознавал этого. Даже чарам вейлы не дано было уничтожить эти чувства.       — Гельмут, да и Бэкки никогда не говорили о том, что знакомы.       — Бен Бэкхён писал отчеты, на которых строила свою работу кафедра Леви. Разве этого недостаточно? Напомнить вам дату создания ИКГ?       — Гельмут покинул Vesta за неделю до нападения на вейл, — сказал Сехун, а в глазах потемнело.       — Держите себя в руках. Это в прошлом.       — Но Vesta по-прежнему цель Леви и Дорвана, — сказал Сехун.       — Думаю, я знаю чего он хочет, и я готов пойти на это, если буду уверен, что он получит достойный ответ.       — Что ты имеешь ввиду? — насторожился О.       — Не берите в голову. А лучше поспите немного. Думаю, уже утром вы будете нужны генералу Бён, ведь в отличии от нас, старая вейла молчать не станет.       Бэкхён сидел на ступеньке одного из поросших травой полуразвалившихся домов. Визит Картика был скоротечен. Он не должен был долго светиться на этих землях, чтобы не привлекать к ним внимание сотрудников корпорации и лидеров ЕКВ. Капур сказал, что позаботится о Юте, что Бён вырвал его из Vesta, где он пытался проверить полученные от Джено сведения. Как выяснилось, Леви держал Ли в лабораториях не в качестве подопытного кролика, хотя не побрезговал провести на парне парочку экспериментов. Гельмуту нужна была информация о внутреннем положении дел в корпорации и о некой секретной комнате, к которой у младшего в своё время был неограниченный доступ. На вопрос о том, что это за комната, Картик отмахнулся.       — Не забивай себе голову. У вас тут и так проблем хватает.       — Но этот безумный…       — Заблуждается. Я, как глава Vesta, могу с уверенностью сказать, что то, что он ищет уже не актуально. Этого там просто больше нет, и при случае, у нас больше шансов воспользоваться этим.       — Это оружие?       — В какой-то степени, — ответил Капур. — Но я готов тебе поклясться, что в руки Гельмута оно не попадет никогда.       Картику Бэкхён верил, поэтому больше расспрашивать не стал. Проводив друга, Бён не стремился в дом, понимая, что младшим нужно побыть вдвоём, а его присутствие их только смутит. В голову лезли воспоминания о том, как они с Ютой когда-то, крепко держась за руки, мчались на лекции в Академии. Им нравилось учиться. Они были не разлей вода. Многие называли их «сладкой парочкой», но они друг для друга были скорее братьями.       Бэкхён поступил в Академию Vesta, окончив школу на Анваре. Его родители занимались медициной. Где-то в четырнадцать Бён узнал, что был приёмным, что о его настоящих родителях было известно очень мало. Для папы это были первые роды, и закончились они не очень удачно. Это была двойня. Брат-близнец Бэкхёна умер, а сам он попал в реанимацию. Его папаша, видимо не впечатлённый процессом, из клиники сбежал, а ребёнка забрала бездетная пара врачей. Бэкхён любил своих приёмных родителей. Они всегда и во всем ему помогали и не стали отговаривать, когда он захотел найти родственников.       Омега особо и не прятался, и лишь развёл руками на вопрос Бёна: «Почему?»       — Я был молод, у меня могло быть ещё много детей, а вешать на себя заботу о больном ребёнке не хотелось.       Да, детей у него было ещё много — шестеро, но Бён не общался с ними. Он спросил лишь об отце.       — Я не поддерживаю с ним связь. Это был мимолетный роман. Я сейчас даже имени его не вспомню.       Горько усмехнувшись, Бён ушёл и старался об этих людях больше не вспоминать.       Альфа вспомнил, как волновался, когда в первый раз переступил порог по истине легендарного учебного заведения. Вспомнил, как шёл, открыв рот, рассматривая репродукции картин, изображающих космос.       — Эй, не зевай, — пронеслась мимо компания студентов. Тогда Бен подумал, что наконец-то стал частью чего-то столь масштабного.       Когда он всё-таки добрался до аудитории, то почти все места были заняты. Выбирая между рослым альфой явно с Тарто и скромным омегой с копной тёмных, слегка вьющихся волос, что почти закрывали глаза, альфа выбрал омегу, и ни разу об этом не пожалел.       В годы студенчества Бён Бэкхён был слабым щуплым ботаником. Он часто болел, но старался лекции не пропускать. Бён думал, что никогда не сможет попасть в боевой отряд и останется среди теоретиков, но всё изменилось, когда однажды группа однокурсников с местным заводилой не начали задирать Юту.       Омега, как оказалось, был не так прост. Он был сыном дипломатов с Земли Сверхъестественной и умел обращаться волком. Об этой особенности Бён как раз-таки и узнал во время одной из потасовок. Альфа снова заступился за омегу. Били его впятером, и только завидев большого белого волка, шайка разбежалась.       — Зря ты к ним полез, — сказал Накамото позже.       — Он не имеет права говорить о тебе в таком тоне. Почему ты всегда молча уходишь? На твоём месте я бы обратился к ректору. Этот Саммерс…       — Мой альфа, Бэкки, — ответил Юта, смахнув слезу. — Но как оказалось, нам не по пути. А ты… Не лезь больше в это. Он сильнее тебя, а я… Я смогу за себя постоять.       Вот только Бён так не думал. Он начал тренироваться. Он хотел стать сильнее. Вскоре его заметили руководители летных отрядов, а потом во время одного из практических занятий, команда Бёна смогла обойти по показателям отряд Саммерса. Тот был в ярости, пытался огрызаться, нарывался на драку, и однажды получил по заслугам. Бэкхён в два удара уложил соперника на лопатки.       — Полезешь ещё раз ко мне или к Накамото, я не буду так благороден.       — Если тебе он так важен, чего ты его ещё не трахнул?       — Не твоё дело! — прорычал Бён.       — А может ты не можешь? Не стоит? — хитро спросил соперник, но тут же закричал, хватаясь за сломанный нос.       С того дня Бён всё чаще стал задумываться над тем, почему он не смотрит на омег так, как многие его однокурсники. Однажды он даже согласился слетать с приятелями на Лотос, где выкупил ночь с течным омегой. Да, член стоял, омега под ним стонал, но даже кончив, Бён не ощутил удовлетворения.       — Ты слишком заморачиваешься по этому поводу, — говорил ему Юта. — Возможно, твой организм ждёт лишь одного единственного. Так бывает.       Окончив академию с отличием, они с Ютой решили остаться в Vesta. Омега получил работу в НИИ и увлёкся химией, а Бэкхён поступил в распоряжение отряда, которым командовал молодой подающий надежды генерал — Картик Капур.       С Картиком было легко. Бён понимал, что границы «начальник-подчиненный» постепенно стираются. Они стали друзьями. Бэкхён восхищался Капуром, пока не понял, что с ним происходит что-то странное и совсем неправильное.       Капур часто жаловался Бёну на проблемы в личной жизни. Бён, наверное, один из немногих, кто был в курсе какие демоны сжирают великого человека. Хотелось утешить. Однажды Бён пригласил Картика провести вечер за бутылочкой пива. Он и не предполагал, что в тот же вечер к нему нагрянет Юта. В итоге эти двое проболтали весь вечер об особенностях вселенной, а Бён почувствовал ревность, и к своему удивлению, он понял, что ревнует совсем не Юту.       Предложение взять на себя кураторство Волшебной Земли не дало додумать эту мысль до конца. Новая планета произвела на Бёна неизгладимое впечатление. Он ещё никогда не видел чего-то настолько прекрасного. Он старался не обнаружить себя, пока конфликт на землях драконов не потребовал немедленного вмешательства. Бэкхён пошёл на поводу у старого дракона, забрав Доёна. Он улетел, а следующего его прилета уже ждали. Санна бродила по пепелищу уничтоженной деревни. Её белокурые волосы были собраны в косу. А длинное платье в пол раздувал ветер. Бэкхёну казалось, что она сияла.       — Кто ты? Что ты здесь делаешь? — спросил Бён, пытаясь отогнать морок.       — Я видела, как ты забрал ребёнка. С ним всё хорошо?       — Да, но…       — Я не из тех, кто желает ему смерти, — сказала девушка. — Я хочу предотвратить хаос.       Они стали встречаться чаще. Бён узнал, что Санна является младшей дочерью правителя вейл. У неё было пять сестер и мать. Отец же погиб в битве с драконами.       Рехма хмуро смотрела на чужака, повторяя, что Бёну в деревне не место. И что он ещё пожалеет, что оказался здесь. Это тревожило, но очарование Санны было сильнее. Бэкхён просто тонул в ней, забывая обо всём. В то время он умудрился поссориться даже с Картиком и Ютой, что пытались отговорить его от связи с вейлой.       — Мне кажется, это судьба, — говорил тогда Бён. — Я не просто так не реагировал на омег. Я должен был связать свою жизнь с Санной.       Юта лишь грустно улыбался, а Картик закатывал глаза, что жутко бесило. Вейла утешала, говорила, что друзья Бёна ничего не смыслят в настоящей любви. А потом был сигнал бедствия с Угнетенной Земли.       — Я с тобой, — сказала девушка, когда Бён рванул к звездолету.       — Но…       — Одного там тебя ждёт только смерть.       Бён не хотел умирать, поэтому пригласил вейлу на корабль. Она, действительно, лишь голосом заставила агрессивно настроенных альф сложить оружие и уйти.       — Там… Там Се… — прохрипел Картик, прижимая к себе тело Хосока. Этот омега значил для Капура очень много, и Бёну было очень жаль, что им не удалось его спасти.       Когда он увидел растерзанного Сехуна, всё его нутро потянулось к этому человеку, а грудь словно сжало. Свежие раны кровоточили. Кровь на губах пузырилась.       — Ты… — посмотрел он на Санну, пытаясь поднять голову О к себе на колени. — Ты можешь его спасти?       Открытая рана на груди, несколько травм головы, переломы рёбер — это было критично для организма, но Бён где-то на подсознательном уровне не хотел отпускать руки умирающего парня.       — Ты этого очень хочешь? — с подозрением спросила девушка. — Кто он?       — Он человек, попавший в беду, — сказал Бён. — Спаси его, прошу.       Санна как-то странно посмотрела на О, словно с пренебрежением, но подошла ближе и коснулась ладонью его груди. Сехун вздрогнул всем телом, а потом на пару мгновений открыл глаза. Бён словно наяву ощутил на себе всю боль старшего. Эти глаза ещё долго снились ему во сне. А потом О отключился, но выглядел менее болезненно.       — Он будет жить, но как можно дальше отсюда, — сказала вейла.       И хоть Картик пообещал, что позаботиться о Хуне, да и тот оказался не слабаком, Бён не мог не прилетать. Его тянуло к О. Ему нравилось говорить с ним, помогать ему, смотреть на то, как с каждым днём он всё устойчивее стоит на ногах. Становится смелее и привлекательнее.       Санна не одобряла этих его визитов и всё чаще напрашивалась с ним. А потом случилось то, чего Бён не ожидал. Да, они не отказывали себе в удовольствии любить друг друга, но вейла всегда уверяла, что у неё всё под контролем. Новость о беременности огорошила альфу, но он был счастлив, чего не скажешь о старой вейле, что была в бешенстве.       — Мало того, что ты вклинился в наши привычные устои, так ещё и решил породить на свет уродца, — ворчала Рехма.       — Я не… Я заберу ребёнка, если он будет не таким…       — А его мать оставишь умирать здесь от тоски.       — Но ей туда нельзя, — нервно сказал Бён. — Она не сможет жить там. Её убьет её же магия. Тот мир другой. Я… Я готов пройти все ваши обряды, но не проси меня забрать её с собой в космос. Это небезопасно.       — Хорошо, я проведу обряд венчания, чтобы ребёнок не утратил защиту рода, но с девкой будешь объясняться сам.       Бэкхёну впервые было страшно. Он не хотел причинять Санне боль, но магия не выживет в космосе. Доён, будучи ещё совсем крошкой, часто жаловался на кошмары, плакал, не спал по ночам из-за того, что магия и технологии конфликтовали, но Ким был крепким мальчиком, сильным и не хотел сдаваться, а Санна... Бён считал её прекрасным хрупким цветком, что сломается под напором космоса. Даже звездолёт Бэкхёна часто выходил из строя после визита Санны, а сама девушка жаловалась на мигрени.       Разговор был тяжёлым, Санна пыталась убедить Бэка, что мигрени — это временное явление, что всё будет хорошо, но Бён знал, как может быть жесток космос. Вспомнился Сехун и его попытка донести до местных теорию бет. Вспомнились его раны, и «нет», сказанное жене, получилось как никогда твёрдым.       Когда речь зашла о ребёнке, пришлось объяснить, что ожидает малыша, если он родится омегой, и почему ему нельзя оставаться. Бён пытался как можно красочнее обрисовать все возможные варианты развития жизни их сына.       — Да что ты с ней возишься? — сказала ему Рехма. — Ты мужик или нет? Ты — глава семьи. Она должна подчиняться.       — Я не хочу так…       — Будешь мямлить, она сделает из тебя куклу. Прояви характер.       — Вы так не любите свою младшую дочь. Почему?       — А за что мне её любить? Знаешь сколько раз она подставляла и калечила своих сестёр? Путалась с кем попало, готова была идти по головам. Хотела править, да не видать ей трона, как своих ушей. Да и свобода для неё слишком высокая награда. А ты нюни не распускай, иначе сгинешь во тьме.       Бён лишь покачал головой, ему этого было не понять.       Венчание прошло в полнолуние, ночью, где-то посреди леса, без свидетелей. Санна выглядела смирившейся. Она согласилась с условиями Бёна. Он обещал навещать её как можно чаще, и забрать ребёнка не раньше, чем в нём проявятся первые половые признаки другой нации. Омегу до первой течки, альфу после шестнадцати, когда юноша войдет в свою полную силу.       Утром, после обряда, Бён снова улетел к Сехуну, что восстанавливался очень медленно. С ним было спокойно. Они могли говорить о чём угодно. Бэкхён рассказывал ему о ЕКВ и обещал показать те или иные планеты. Сехун улыбался и тревоги отступали.       Когда Бён снова уловил сигнал с Угнетённой Земли, руки задрожали. Он бросил всё и сорвался на выручку О. Он очень боялся, что не успеет. Вид всклокоченного О с ребёнком на руках заставил сердце биться чаще.       — Что опять у вас произошло?       — Нет времени объяснять. Сматываемся.       И этого хватило, чтобы унести этих двоих подальше от зла, что преследовало О не один год.       Санна приняла Сехуна сдержанно. Вызвалась помочь ему с Чэнлэ.       — Я долго вас не побеспокою, — говорил О, словно оправдываясь. — Картик обещал найти мне дом.       — Брось, наш дом — твой дом. Мы никуда тебя не гоним, — сказал Бён, крепко обнимая друга. — Главное, что теперь ты в безопасности.       Когда на свет появился Янян, Бён сразу же позвал Сехуна, Картика и Юту.       — Сын! У меня сын, — сказал Бён, улыбаясь друзьям. — Омега. Невероятно красивый. Вы должны его увидеть. Его глаза — наследие Анвара.       — Я рад за тебя друг, — обнял его О, а Бекхён почему-то ощутил щемящую тоску, но постарался отогнать эти мысли как можно дальше.       Сехун и Чэнлэ приезжали часто. Лэ и Янян быстро нашли общий язык. Бэкхён часто прижимал сына к себе и дышал. Дышал его нежным ароматом. Целовал его пальчики и очень скучал, когда приходилось улетать от него по делам.       А потом жизнь Бёна разделилась на «до» и «после». Мир будто померк, и лишь Сехун с Чэнлэ были его путеводной звездой, что не давала ему заблудиться во мраке собственных мыслей. Юта и Картик тоже приходили, но им не дано было унять боль, что поселилась в сердце альфа. Заполнить ту пустоту, что жила в его душе.       Бэкхён решил, что забудет всё. Начнёт всё сначала, но воспоминания снова и снова возвращали его в тот день, когда он впервые увидел вейлу. Что она делала на пепелище? И почему была убеждена, что Бён вернётся? А стоит ли думать об этом, ведь сейчас у них всё хорошо?       Жуткий крик, наполненный болью, заполнил поляну. Бён подскочил, понимая, что крик доносится из дома, а кричит его сын.       — Янян? Доён? Что происходит? — собирался было войти в дом, но был отброшен назад неведомой силой Бён.       Поднявшись, альфа заметил призрачный силуэт, что стоял у двери.       — Рехма? Что происходит?       — Торжество справедливости, — ответила старуха. — Моя безумная дочь пошла на очень тёмную магию, желая избавиться от гнёта общины. Она хотела вырваться, но доверилась не тем.       — О чем ты? — с тревогой спросил Бён.       — Много лет у нас с драконами был договор. Для поддержания мира мы объединялись, связывая узами брака младших детей. Санна с самого детства знала, что станет женой дракона. Вот только эта малолетка была вздорной и амбициозной. Уже готовилась свадьба с младшим из трех сыновей правителя. Невеста ждала церемонии венчания в специальном доме у резиденции старого дракона, когда начались беспорядки. Возможно, именно там она и увидела тебя впервые и в её головушке созрел коварный план. Деревня была сожжена, а она вернулась домой. Она понимала, что здесь её ждёт участь в лучшем случае служанки при старших сёстрах, а ей хотелось свободы. Ты стал для неё слишком легкой добычей.       — Добычей? — сглотнул Бён.       — А ты и не понял? — хмыкнула старуха. — Твоё сердце было уязвимо, и эта девка воспользовалась им, привязывая тебя к себе, но кое-кто помог тебе сбросить большую часть чар вейлы, но сам поплатился за это, перетянув на себя часть проклятия. Этот парнишка твоя сила, ты должен благодарить его за то, что ещё жив, и беречь как зеницу ока. Чёрное проклятие будет мучить его. Я сделала всё, чтобы смягчить последствия, но я не всесильна.       Бекхён почувствовал, как холодеют кончики пальцев.       — Упомянутый тобой ритуал венчания имел совсем противоположный смысл. Да, я защитила Яняна, а между вами с Санной поставила ещё один барьер. Ты стал думать своей головой, а не подчиняться её капризам. Это уже был прогресс, но я не рассчитывала, что вину за это эта тварь возложит не на меня, а на того парня, что был так безгранично предан тебе. Когда она поняла, что и с помощью ребёнка не сможет больше тобой манипулировать, она решила, что в одиночку ей не справиться, а тут, как никогда кстати, появилось это чертово отродье.       — Кто? — опешил Бён.       — Да шут его знает. Вроде как волк, но нет в нем магии ни грамма, а глаза жёлтые, злые.       Бэкхён медленно опустился на землю, хватаясь за голову, внутри всё дрожало. Гельмут и здесь успел оставить свой след?       — И пришла с этим отродьем смерть в наши края, — продолжила Рехма. — Уж не знаю, что пообещал ей этот волк, но предала она семью, привела в наш дом жутких монстров. Зачаровала сильных воинов, побросали они оружие, позволяя уродам резать ни в чём не повинных женщин и детей. Пока кровь лилась рекой, Санна пыталась сбежать с ребёнком, но я… Я не могла этого допустить. Я знала, что мальчик ей не принадлежит. Она отреклась от семьи, а Янян нет. У него был отец, у него было великое будущее. Можешь меня проклинать, но я считала, что имею право уничтожить собственную дочь, но мерзкое парнокопытное сделало это за меня, всадив клинок ей в грудь. Он хотел избавиться и от ребёнка, но мне удалось его оглушить, а Яняна спрятать. Ты не смог бы его защитить. Тот волк знал о нём. Он рано или поздно нашёл бы его рядом с тобой и привёл сюда. Вот только тогда Вселенную уже невозможно было спасти.       Связь дракона и вейлы до сих пор актуальна. Она даст новое начало, а ты… Я уже говорила тебе, и повторю снова. Держи его. Твоё проклятие бьёт по нему сильнее, чем по тебе, но любовь побеждает любое проклятье. И даже если будет казаться, что выхода нет, не опускай руки. Иди вперёд, снова стань свободным.       — Я… Постараюсь.       — Верю, а теперь прощай. Источник силы ближе, чем ты думаешь. Он появится с первыми лучами солнца. Мне жаль, что так вышло, Бён Бэкхён. Прости, что упустила дочь.       — Не нужно, — ответил Бён. — Хотя бы за сына я должен быть ей благодарен. Ваш род не прервется, клянусь вам.       — Принимаю. И знаешь что, там, где река касается неба, а вершины гор теряются в облаках, растёт цветок, прекраснее которого никто не видывал, но ты сразу узнаешь его, потому что он часть твоей жизни. Достаточно лишь пары бутонов, чтобы заставить сердце снова биться, а чёрную кровь навсегда покинуть истерзанное тело. Не упусти его, иначе до конца своих дней будешь блуждать во тьме.       Старуха впервые за всё время их знакомства тепло улыбнулась Бёну, а потом рассыпалась на сотни сверкающих пылинок, стало тихо, а Бён невольно прикрыл глаза. Неужели вся его жизнь была обманом? Вся ли? Нет, не вся, уверенно кивнул Бён, вспоминая друзей, Сехуна с Чэнлэ и Яняна с Доёном. Вот его сила. Он сделает всё, чтобы защитить близких людей.       Бён не помнил сколько вот так просидел, пока тихие шаги не вернули его в реальность. Запах мяты успокоил. Янян сел рядом, опустив голову на плечо старшего.       — Как ты? — спросил Бён, целуя омегу в лоб.       — Терпимо, — ответил младший. — Только не пойму, за что она с нами так?       — Чужая душа потёмки, — ответил Бён, крепче обнимая сына. — Есть чувства, которые из самого прекрасного человека, могут сделать монстра, но давай оставим это в прошлом. Главное, что сейчас мы вместе. Доён хороший парень. Он любит тебя. Не обижай его больше.       — Не буду, — улыбнулся Лю. — А ты… Держи его крепче, хорошо?       Янян не назвал имени, но Бэкхён видел перед собой улыбку и глаза Сехуна. Младший, видимо, тоже всё понимал. Вейлы показали, и Бён был рад, что сын принимал его выбор.       — Она ушла, да? Бабушка?       — Да. Она сказала, что верит в тебя. Сказала, что ты все поймёшь.       — Возможно, она права, но я буду скучать. Она словно сделала меня частью чего-то большего. Частью большого волшебного мира. Это так волнительно.       Дверь скрипнула, а на пороге показался Доён.       — Вот вы где, — улыбнулся дракон, наклоняясь и целуя Яняна в макушку. — А я думал, что вы ушли искать источник без меня.       В голосе дракона слышалось волнение. Он переживал. За них обоих. Теперь Бён понимал, что должен был спасти этого мальчишку, чтобы сейчас его сын вот так счастливо улыбался, глядя на супруга.       — А нам не нужно далеко ходить, — сказал Янян. — Бабушка сказала, что святилище…       — Здесь, — завороженно прошептал Бэкхён, видя, как первые лучи солнца падают на большой колодец, расположенный в центре поляны. Солнце освещает большие глыбы, что словно каменные ступени уходят куда-то вниз. Эти уступы видны только на рассвете, под яркими лучами. В другое время суток, спускаясь туда, можно свернуть шею.       — Идём? — спросил Янян, поднимаясь и крепко сжимая руку мужа.       Доён кивнул, и втроем они начали путь в неизвестность. Чем ниже они спускались, тем шире становились ступени, а потом был длинный темный тоннель. Доён освещал им путь маленьким огненным шариком, уместившимся на ладони, а потом дорога снова начала подниматься. Ещё несколько метров, и их ослепило яркими лучами солнца. Бэкхён зажмурился, а когда снова открыл глаза понял, что они находятся на широкой поляне, заросшей дикими травами и цветами. Впереди высокая скала. Откуда-то сверху, прямо из земли, бьёт источник со сверкающей прозрачной водой. Внизу что-то типа бассейна, огороженного высоким каменным бортиком. Дна не видно. Судя по следам на скале, водопад когда-то был больше и могущественнее, но сейчас он почти зачах.       — Это… Я? — спросил Янян, подходя ближе и касаясь рукой стекающей сверху струйки воды. — Это моя сила, но она так слаба.       — Мы исправим это, малыш. Наши дети, внуки и правнуки снова сделают этот источник великим.       — Ты прав, расслабляться рано, — кивнул Янян.       — А это, видимо, то, что нам нужно, — сказал Бён, заглядывая в бассейн и тут же в ужасе отскакивая. Он видел там тысячи лиц, глаз, но лишь одни пугали его до безумия. Чёрные, наполненные яростью, обещающие жуткую кару. Глаза, которые он когда-то думал, что любил.       — Тщ, — тут же обнял его Янян. — Ей больше нас не достать. Она переступила черту, а мы нет. У неё больше нет силы в этом мире.       Бэкхену хотелось в это верить, но недавний приступ Сехуна и его бледный, измученный, почти неживой вид, говорил об обратном. Да, определённо, он должен найти те цветы, о которых говорила Рехма. И как можно скорее, потому что встречу с Леви Сехун, действительно, может не пережить. И не потому, что, возможно, О ещё что-то чувствует к оборотню, а потому, что Гельмут знает на что давить. Теперь уже точно знает. Сэмвэй не будет молчать.