Vesta: Long Way Home

      Хендери стоял у иллюминатора, укачивая Юкхея. Малыш почти уснул, посасывая большой палец. Он выглядел таким безмятежным, чего нельзя было сказать о его папе, что хмурил брови и что-то шептал.       С того момента, как они оказались на Вильфоре, Джехён был почти постоянно занят. Вон его не винил. Он понимал значимость мужа в их миссии, но иногда накатывала тоска. Тоска по былым временам. Это пугало, ведь Хендери добровольно взял на себя заботу о малыше, а его переход и вовсе был благим знамением для его переполненного любовью сердца.       Хендери и не думал о том, что кому-то вот так просто дано снова стать его миром, но Джехён… Он был словно глоток свежего воздуха. Вон понимал, что не знал никого, кто мог бы с ним сравниться. Разве что Чонин. Хотя, а многих ли альф Дери знал? Эти двое вообще перевернули его представление об альфах в принципе, ведь в его мире альфы несли лишь зло. Будь он на своей родной планете давно бы погиб от рук этих чудовищ.       Увидев впервые Сехуна с Чэнлэ, Вон сперва растерялся, ведь он и не думал, что где-то на просторах ЕКВ найдутся его земляки. С Сехуном оказалось легко. Удивительно было осознавать, что на Угнетённой Земле есть альфы не поддавшиеся влиянию толпы. В свою очередь О очень удивился тому, что после его отставки кто-то ещё пытался донести до их мира теорию бет.       — Мне казалось, это будет правильно, — ответил им тогда Капур. — Возможно со временем они всё же смогут её принять.       Дери сомневался, но спорить с главнокомандующим не стал. Он задал лишь один вопрос:       — Что будет с нами, когда миссия будет завершена?       — Вы начнёте всё сначала? — предположил Капур. — Неужели тебе не хочется осесть где-то и заняться воспитанием сына? Тянет на приключения?       — Нет, но… За мою голову объявлена награда, а Джехёну светит немалый срок на Морте за ограбление склада.       — Скажем так, — ответил, хмыкнув, Капур. — Мне хватит вашего честного слова, чтобы подчистить базы.       — Я… — воодушевленно начал Дери.       — Подожди, — перебил его Картик. — Я могу подчистить базы Vesta и ЕКВ, но есть кое-что, что мне неподвластно. Память. Если с Джехёном всё просто, то ты, мой друг, нажил себе кровных врагов.       — Грамблины, — выдохнул Вон. — Я понимаю. Сон предложил неплохой выход, но всё может пойти не так, как мы хотим, верно?       — Верно, — ответил Капур. — Я хоть и являюсь лидером ЕКВ много лет придерживался принципа невмешательства во внутренние дела планет и галактик, пока они сами об этом не попросят. Грамблины — один из самых сложных в плане дипломатии народов. Мой тебе совет, при общении с ними не пытайся лукавить, храбриться, дерзить и откровенно грубить. Воспламеняются они мгновенно. Думаю, что Донхёк расскажет тебе ещё чего-нибудь, а я… Я со своей стороны обещаю создать все условия для того, чтобы утихли родонсцы. У этих тварей рыльца в пушку, и они прекрасно знают, что мне многое о них известно. Шумиха им не выгодна, а я могу создать бурю в, казалось бы, спокойном стакане воды.       — Спасибо, сэр.       — Не вешай нос. Знаешь, о многих из вас я слышал будучи сперва генералом Vesta, позже лидером ЕКВ, и, признаюсь честно, иногда меня восхищала твоя способность выкручиваться из, казалось бы, безвыходных ситуаций, а потом я вспоминал о том, где ты родился и мне оставалось лишь пожелать удачи патрулю, что якобы напал на твой след.       — Сэр, ваши слова… Это честь для меня. И я постараюсь сделать всё, чтобы заслужить не только ваше восхищение, но и уважение.       — Не перестарайся, — ответил Капур.       Мысль о том, что сам главнокомандующий дал ему второй шанс не покидала, но страх перед неизбежным снова и снова подкатывал к горлу. Не помогала даже болтовня Джисона с Яняном, что пытались хоть как-то его отвлечь.       Донхёк, пришедший с Джехёном, смотрел на Хендери как на равного и это обнадеживало.       — Говорить буду я, — сказал дракон. — Стой рядом и старайся не глазеть по сторонам. Они этого не любят. Грамблины чувствуют страх, а значит, постарайся думать о чём-то приятном: о муже, сыне, друзьях. В обиду я тебя не дам. И, поверь мне, при необходимости смогу защитить, ведь в своей истинной ипостаси я крупнее их взрослых особей.       — Спасибо, — глядя на дракона, сказал Вон. — Ты не представляешь, что делаешь для меня. Я… Признаться честно, я не задумывался о последствиях, когда брался за это дело. Я… Как оказалось, я ещё очень мало знаю об устройстве Вселенной.       — Поверь, я тоже не эксперт, — хмыкнул Ли. — Нам ещё многое предстоит узнать, но для начала эту Вселенную нужно защитить, а для этого лучше избавиться от того, что может утянуть на дно.       Они договорились навестить посольство грамблинов как можно скорее, чтобы начать новую жизнь на Эйте.       И вот сейчас Дери наблюдал за играми детей на поляне. За тем, как вернулся из ущелья Джемин, и как Джехён направлялся в сторону звездолёта. Выглядел он напряженно, и поэтому стоило ему переступить порог комнаты, Дери тихо спросил:       — Что-то случилось? Что-то с Чонином? — Вон знал, как его альфа был привязан к другу и его сыну. — Или с Лэ?       — С чего ты взял? — подошёл к ним Чон, обнимая и сперва касаясь губами губ любимого, а потом щёчки ребенка.       — Донхёк так стремительно убежал, да и состояние Нина…       — Нет. С ними всё хорошо. Нин смог взять трансформацию под контроль, а Лэ… Он просто сильно испугался.       — Были причины? — спросил Дери, уложив спящего ребёнка в кроватку.       — Ну как я понял, драконам дано видеть будущее.       — Всё так плохо? — посмотрел на мужа Хендери. — Вселенной не выжить?       — Этого я не говорил, — ответил Чон. — Квон убедил нас, что у него всё под контролем, так что давай просто верить.       Джехён попытался улыбнуться, но Дери слишком хорошо его знал.       — Я не смогу стать полноценным омегой для тебя, да? — спросил Вон. — Ты должно быть получил результаты анализов, верно?       Джехён взял Хендери за руку и потянул к дивану, усаживая на свои колени. Они молча смотрели друг на друга. Хендери видел это лицо множество раз. Он любил каждую его чёрточку. Джехён был красив. От него очень трудно было отвести взгляд. Хендери не понимал, куда смотрели омеги последние двадцать лет? Почему в глазах этого человека он видел столько одиночества?       За годы их знакомства морщинок на лице Чона прибавилось, а в тёмные тяжелые пряди волос закралась седина, но для Дери этот альфа всё ещё был самым красивым, самым любимым и самым лучшим на свете.       — Нет, малыш, дело не в тебе, — ответил, наконец, старший. — Твой организм сейчас уязвим, не спорю. Идет перестройка, порой весьма болезненная, но я знаю, как сделать так, чтобы уменьшить твою боль, но есть одно небольшое «но» — ты ни в коем случае не должен волноваться, иначе все мои усилия будут напрасными. Донхёк сказал, что утром вы отправитесь в посольство. Местные твари, возможно, заберут у вас яйца и могут потребовать твоего немедленного заключения под стражу для дальнейшего вынесения приговора и казни.       Хендери почувствовал, как всё внутри задрожало. Джехён, почувствовав это, прижал его к себе сильнее. Аромат розмарина стал насыщеннее, словно укутывая в тёплый кокон, в котором было не так страшно.       — Мы с Донхёком обсудили и это, — продолжил альфа, коснувшись губами виска младшего. — Он этого не допустит. Пообещай мне, что будешь делать всё, что он скажет.       — Что вы задумали? — спросил Дери, взглянув прямо в глаза старшего. — Я надеюсь, что последствия всего этого не скажутся на Чэнлэ?       — Твоя жизнь висит на волоске, а ты думаешь о постороннем омеге, — хмыкнул Джехён.       — Дже, мне не нравится, что ты так говоришь. Лэ… Он не посторонний. Знаешь сколько таких омег уничтожили на моей родине? Я, конечно, не помню, но мой родной папа… Он был таким же как Лэ. Они с Сехуном часть моего мира, и если они не против, я готов считать их своей семьёй. Я не хочу, чтобы Лэ и его малыш подвергались опасности.       — Им ничего не грозит, — ответил Чон. — Донхёк сегодня ночью завершит ритуал защиты. Я уверен, что Чэнлэ всё поймет. Он, собственно, говорил почти тоже самое. Он тоже назвал тебя семьёй.       Где-то в груди стало теплее, но следующая фраза слегка дезориентировала, выбивая воздух из лёгких.       — Вам с Донхёком скорее всего придется связать свои жизни по законам грамблинов.       — Что? — опешил Вон.       — Брачный обряд. Только супругу они не смогут отказать в освобождении заключённого.       — Ты бредишь? Я и Донхёк? Ты мой муж! А у Хёка есть Лэ!       — Я знаю, милый, — сильнее прижал Хендери к себе Джехён. Младший попытался вырваться, но альфа держал крепко. — Но у меня нет права голоса на той территории, понимаешь? Джемин всё верно сказал, только муж вправе потребовать от этих монстров жизнь приговорённого к смерти, но это должен быть тот, кого они считают равным себе, как и говорил Квон. Мы думали, что это могут быть разные люди, ан нет.       — Но как же? Лэ…       — Чэнлэ, как ни странно согласился на эту авантюру.       — Почему?       — Обряд венчания грамблинов не является законным без подтверждения ЕКВ, — послышался в передатчике голос Квона. — На их территории, возможно, но не более. Для остальных — это всего лишь некое действо, ритуал подношения местным богам. Вам с Донхёком просто нужно сыграть свои роли до конца, чтобы выбраться оттуда живыми.       — Откуда? — сглотнул Вон.       — Ты же не думал, что их верховный жрец ради вас сорвётся на Вильфор? — сказал Чон.       — Мне придётся вернуться туда? — прикрыл глаза Дери, вспоминая тёмное небо планеты Грамб, с которой пару месяцев назад он едва унёс ноги.       — Марк, Джено и сэр Картик заберут вас оттуда, как только вы окажетесь подальше от центрального поселения, — сказал Джехён. — Прошу тебя, во всём слушайся Хёка и Квона. Хорошо? Мы с Юкхеем будем ждать тебя дома. Я… Наверное, мне не стоит в это время выходить с тобой на связь, чтобы ты не волновался. Но сегодня я готов исполнить любое твоё желание. Чего ты хочешь?       Хендери посмотрел на альфу. Он всё ещё выглядел напряженным, и это очень чётко давало понять, что предстоящее действо его тоже не особо устраивает, но на кону была жизнь Хендери, и Джехён ценил её как никто другой. Сейчас очень многого хотелось, но с губ сорвалось то, что давно не давало покоя:       — Расскажи мне о себе. Мы так давно живём под одной крышей, но я так мало знаю о твоём прошлом. Где ты родился? Кто твои родители и что с ними стало? Тот бета был единственным, кто смог покорить твоё сердце или были и другие?       Джехён вскинул бровь.       — Что? Думал я потребую от тебя безудержного секса? — улыбнулся Вон. — Ты же сам сказал — меньше стресса, а сцепка в моём случае в какой-то степени тоже стресс, а на меньшее я не согласен.       — Ты прав, — сказал Чон. — Но я не считаю свою жизнь чем-то, что заслуживает внимания.       Омега насупился.       — Ну хорошо, — ответил старший, а Дери опустил голову на его плечо. — Родился я на Вирте. Мой папа был лаборантом в медицинском центре, а отец водил такси. Однажды в его машину буквально влетел течный омега. За ним гнались трое, и отец, как истинный джентльмен, защитил слабого. Он довёз омегу до работы и обещал вечером приехать, чтобы сопровождать домой. Так и начался их роман. Где-то через полгода они поженились, а потом у них появился я. По чистой случайности на свет я тоже появился в отцовском такси. Доехать до клиники они просто не успели.       В глазах Чона была какая-то светлая грусть, и Хендери подсознательно чувствовал, что за этим взглядом скрывается боль и тоска, которую альфа много лет держал в себе.       — Жили мы в небольшом домике с красивым садом, за которым ухаживал отец. У него на клумбах росло практически всё. Помню однажды он привёз и воткнул в землю несколько невзрачных луковиц, а на следующий год наш сад благоухал ароматами тюльпанов, нарциссов, лилий и фрезий. Это было поистине великолепное зрелище. Часто соседи приходили любоваться цветами. Приходил и он: хмурый старший брат отца со своим сыном — омегой. Кисоб был старше, но вёл себя порой как ребёнок. Мы с ним быстро поладили, в отличии от наших отцов, что всё время ссорились. Что уж они там делили не знаю, но после того, как брат уходил, отец ещё несколько дней ходил мрачнее тучи. Я не знаю, когда наша жизнь свернула не туда, но в тот день я впервые осознал, что детство кончилось. Машину отца вместе с ним подожгли в центре города. Следствие установило, что умер он от черепно-мозговой, а пожар был средством сокрытия улик. В ходе расследования выяснилось, что отец подрабатывал курьером, перевозя не совсем законный товар. Об этом трезвонили все газеты. В меня тыкали пальцем, а папа каждую ночь запирался в своей комнате и плакал. Дядя приходил лишь однажды. Я до сих пор помню, как накинулся на него папа. Глаза омеги в тот момент полыхали яростью.       — Это ты… Ты во всём виноват! — кричал папа. — Убирайся из моего дома!       — Я хочу помочь!       — Мне от тебя ничего не нужно!       Дядя ушёл, но всё чаще к нам стал наведываться Кисоб. Омега рос без папы и наша семья компенсировала ему недостаток внимания. Именно к нам он привел Чонина, представив, как будущего мужа.       — Что думает по этому поводу твой отец? — спросил тогда папа.       — Ему всё равно, — ответил Кисоб.       Мы приняли Кима, но никак не думали, что он затянет омегу в шайку своего дяди.       В то время в моей жизни происходили перемены. Я устроился работать в медицинский центр, иногда ассистировал папе, что занял пост начальника неврологического отделения, а ещё я встретил человека, что покорил моё сердце. Мы готовились к свадьбе, но всё получилось, как получилось. Я замкнулся в себе. Папа пытался вытянуть меня, но все его усилия были напрасны. Он очень переживал. Стал рассеянным и… Однажды на его операционном столе умер пациент. Виноват был молодой лаборант, но папа не мог простить себе того, что недоглядел. Он ушёл из центра и закрылся в доме, считая себя угрозой для общества. Мы сидели дома в разных комнатах и убивали сами себя, а потом… Потом в нашу жизнь ворвался Чонин с раненым Кисобом на руках. Папа спустился в самый разгар драки. Он кинулся сперва к остывающему телу племянника, а потом заметил барахтающегося в кресле Джисона. Папа хотел было забрать ребенка, но в тот момент Чонин больше напоминал дикого зверя. Он прижал ребёнка к себе и убежал. Мы похоронили Кисоба рядом с отцом. Мы не знали общался ли тот с дядей, но папа был уверен, что правильно будет отослать тому весточку. В ответ мы получили равнодушное: «Мне всё равно». Безумная семейка, согласись.       Джехён замолчал, уткнувшись носом в светлые пряди Вона. Хендери знал, что таким способом альфа пытается отогнать обуревающие его чувства.       — Когда Чонин вернулся с Джисоном ты уже был один? — спросил Дери. — Что стало с твоим папой, Дже?       Чон тихо хмыкнул.       — А чёрт его знает. В один момент ему показалось, что все беды нашей семьи из-за проклятия. Он связался с какой-то шайкой шарлатанов, обещавших ему вечное благо и всепрощение, и отправился в паломничество по «святым местам». Лет пятнадцать его не видел. Не знаю даже жив ли он ещё.       — А дедушка Джисона?       — На Морте, — ответил Чон. — Попался-таки. На контрабанде спиртных напитков. Срок у него небольшой, но Морт не курорт. Оттуда вряд ли можно вернуться в здравом уме. Хоть Vesta и развивает реабилитационные центры, по мне толку от них ноль.       Хендери вздохнул.       — Грустно всё это, — сказал омега.       — И не говори. Но с другой стороны, если бы мы не пережили всё это, могли бы мы сейчас бросить вызов неуравновешенному психу, рискуя всем, что у нас есть? Все мы немного с приветом, Дери, и это наша изюминка.       Омега улыбнулся. Джехён нежно обнял его, целуя. Они ещё немного поговорили обо всякой ерунде. Джехён рассказывал забавные истории, Хендери смеялся, стараясь забыть о том, что ему предстояло сделать.       Когда за окном совсем стемнело, альфа поспешил в сторону лазарета, нужно было навестить Вэньяна, да и проверить всё ли хорошо у остальных. Хендери поправил одеяло Юкхею и пошёл кормить сарбонов, что беспокойно верещали в общем зале. Завидев его, птицы радостно захлопали крыльями.       — Проголодались? — улыбнулся Вон, погладив пернатых по пушистым головам. — Поешьте и отдыхайте. Юкхей вон уже десятый сон видит и вам не мешало бы. Я знаю, что у птиц другой распорядок, но хороший отдых ещё никому не навредил.       Вскоре вернулся Джехён, и они стали готовиться ко сну. Хендери как мог старался подавить подступающую панику. Всё внутри дрожало, но на все вопросы старшего он лишь отшучивался, повторяя, что всё у него хорошо. Джехён нежно целовал и страх, казалось, отступал, но ненадолго.       — Такими темпами завтра вы не сможете нормально соображать, мастер, — заметил Квон. Джехён уже уснул, а Дери… Стоило ему закрыть глаза, как он видел тот день и облако пыли, что поднимали ноги разъярённых ящеров, желающих его смерти. Он видел перекошенные лица. — Хватит! Это только усугубит ваше положение. Думайте о чём-то хорошем.       — Что-то всё хорошее как-то резко потерялось в ворохе плохих воспоминаний, — невесело хмыкнул Вон.       — Что ж, тогда попробуем это исправить, — ответил компьютер. — Закройте глаза и доверьтесь мне.       Не доверять Квону причин не было, поэтому омега прикрыл глаза и слегка вздрогнул, когда в сознании замелькали картинки его детства. Не все они были радужными, разве что одна: Дери было шесть. Он стоял посреди большой площади с ярким фонтаном в центре. В брызгах отражались лучи солнца, создавая радужный эффект. В тот день ему показалось, что эту радугу даже можно потрогать. Дери вспомнил, как считал себя не совсем уместным среди всего этого великолепия, ведь на нем была старая драная одежда. Коленки были разбиты, а на щеке красовалась глубокая царапина, что жутко щипала.       В тот день он тоже убегал от альф. Четверо мальчишек постарше заметили его в парке, где он жил последнюю неделю, и хотели устроить показательную казнь, но Дери сбежал. Снова. И бежал до тех пор, пока не налетел на кого-то. Мальчишка уже готов был попрощаться с жизнью, но в нос ударил приятный аромат сливок и ванили. Омега быстро сообразил в чём дело, резко отпихнув ребёнка в нишу и загородив собой.       — Что ты им сделал? — спросил незнакомец, когда альфы промчались мимо них и скрылись на соседней улице.       — А разве им нужен повод? — спросил Вон, поморщившись. Щека болела, ноги почти не чувствовались, а сердце как бешеное колотилось в груди. — Лицом не вышел.       Старший внимательно осмотрел его с ног до головы, а потом кивнул, что-то явно решив про себя.       — Идём. Обработаем твои раны.       — Вы… Вы не сдадите меня в надзорные органы? — удивился Дери.       — А тебе очень хочется?       — Нет, но…       — Вот и помалкивай. Пошли. Тут недалеко.       Они прошли несколько улиц, а потом омега открыл перед мальчиком дверь невзрачного домика. Внутри было не так много места. Гостиная, в которой за письменным столом сидел пожилой омега. За его спиной стояли несколько стеллажей с тяжелыми книгами в кожаном переплете. Справа была дверь, что вела, видимо, в спальню. Слева была кухня и выход на задний двор. Когда они вошли, омега оторвал взгляд от своих записей.       — О, Сончан, какими судьбами? — спросил старший. — И кто это прячется за тобой?       — Да вот, спас от четырёх безмозглых альф. Думаю, здесь он будет в безопасности. Ведь крошка ещё совсем.       Хендери недовольно фыркнул, привлекая к себе внимание.       — Я не маленький!       — Конечно нет, — улыбнулся Сончан. — Но согласись, что без помощи в городе у тебя мало шансов выжить.       — Как тебя зовут, герой? — спросил старик, открывая один из талмудов, лежащих на столе.       — Хендери. Вон Хендери.       — Где твои родители?       — Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Сколько себя помню, всё время был один.       Сончан присел перед ним на корточки.       — И как же ты… выжил?       — Мир не без добрых людей.       Сончан притянул его к себе обнимая.       — Теперь ты не будешь один. Мы будем рядом.       В этот момент на душе шестилетнего ребёнка стало тепло. Он обнял омегу в ответ. Хотелось верить.       — Ладно, идите, — улыбнулся старик. — Я всё улажу.       Сончан с благодарностью посмотрел на старшего и, взяв Хендери за руку, повёл к двери, что вела на задний двор.       Оказавшись снаружи, Вон замер. Он словно попал в другой мир. Это был маленький яркий городок. Разноцветные стены домов. Приятные ароматы цветов. Улыбчивые люди, что приветливо махали Сончану, и площадь с большим фонтаном. Оглядываясь по сторонам, Дери понимал, что видит лишь бет и омег, что были счастливы и свободны.       — Что это за место? — спросил мальчик, когда Сончан подвел его к небольшому домику, обвитому диким виноградом.       — Это так называемый «квартал бет». Территория, которую правительство выделило для таких как ты. Здесь беты трудятся, общаются и чувствуют себя в полной безопасности.       — Но правительство — это в основном альфы, как им можно доверять? — недоуменно спросил Дери.       — У нас есть договор, но на случай чего здесь есть своя армия, а попасть сюда можно, лишь используя два секретных входа.       Хендери и Сончан оказались в уютном доме, состоящем из гостиной, спальни, кухоньки, туалета и благоухающего палисадника.       — Идём, я обработаю твои ранки, — сказал омега, доставая аптечку.       — А как ты оказался здесь, если это квартал бет? И тот дедушка, — спросил Хендери забираясь на стул и оглядываясь по сторонам. — Вы же не особенные омеги. Вас не тронут.       — Ну особенные не особенные, а у каждого свои причины. Учитель Сон когда-то дал жизнь особенному омеге, и муж чуть не убил его и сына. Пришлось прятаться. Беты приютили, а я… Скажем так, я сам пришёл сюда, когда услышал об этом месте. В моей деревне все смеялись и издевались надо мной. Уж слишком я нескладный для омеги. Худой, высокий с длинными руками и ногами, кому я такой нужен? Устав от всего, я решил уйти и заняться чем-то полезным. Я пишу статьи в местную газету, сообщаю последние новости из внешнего мира. Здесь очень приятная атмосфера и добрые люди.       Сончан коснулся ваткой ободранной коленки Вона. Хендери зашипел, на что омега осторожно подул на рану.       Да, Квон не даром напомнил Вону именно этот период его жизни. Его можно было назвать самым счастливым, после встречи с Чонином, Джисоном и Дже. Почти семь лет спокойной жизни. Где-то через год после встречи с Сончаном с губ юного беты сорвалось тихое «папа». Сончан тогда пытался скрыть слезы, обнимая младшего. Они стали настоящей семьей. Хендери пытался учиться и подрабатывал, разнося газеты. Омега продолжал писать статьи на злобу дня, но старался делать всё, чтобы младший ни в чём не нуждался. А потом власть в городе захватили фанатики. Оппозиция сжигала кварталы бет, называя их рассадниками нечисти.       Сончан… Он просто не вернулся домой. Хендери вспомнил, как в дом вбежал дедушка Сон.       — Беги! Иначе они убьют тебя! — подталкивая Хендери к окну, говорил старший.       — Где папа? Я никуда не уйду!       — Уходи!       — Нет! Папа…       — Мёртв! Они убили его. Растерзали и вывесили на центральной площади, как демонстрацию того, что будет с теми, кто помогает бетам.       Слёзы текли по лицу. Руки дрожали.       — Он просил спасти тебя! Он хотел, чтобы ты жил! Беги, чёрт возьми! Спасайся!       И Хендери бежал, видя то тут, то там окровавленные тела тех, кто был виновен лишь в том, что родился не того пола. Бежал, не оглядываясь. Он боялся. Очень боялся увидеть растерзанное тело того, кто стал его маленьким миром за какие-то семь лет. Забившись в каком-то подвале бета безвылазно просидел три дня, но потребности организма никто не отменял.       Когда Хендери выбрался на улицу, ярко светило солнце, но в душе был мрак. Тьма, в которой парень прожил ещё почти пять лет, выживая, снова и снова шагая по краю. Он не возвращался туда, где потерял всё. Да и зачем? Смотреть как местные власти строят империю на чужих костях? Это было выше его сил.       В сознании всплыла песенка, которую омега пел ему перед сном. Он обязательно споет её Юкхею, а сейчас он снова погружается в детство, в их уютную спаленку с кружевными шторками. Туда, где папа тепло ему улыбается, где он ещё жив и, как им кажется, у них впереди ещё много лет счастья.       Нежные прикосновения губ к щеке заставили вынырнуть из мира грёз, а ведь Дери не заметил, как уснул.       — Малыш, уже утро, — послышался голос Джехёна. — Тебя ждёт завтрак и Донхёк.       Воспоминания окатили словно ледяной водой. Сегодня они идут к грамблинам. Хендери открыл глаза и посмотрел на нависшего над ним мужа. Джехён был уже собран. Было слышно лепетание Юкхея в кроватке.       — Ты давно встал? — спросил омега, ответив на поцелуй старшего.       — Пару часов назад. Успел помыть, переодеть и накормить сына и его пернатую свиту.       — Почему не разбудил? — поднялся Дери.       — Тебе нужно было отдохнуть, — ответил Джехён. — И успокоиться. Квон спел тебе колыбельную? Ты так мило улыбался во сне.       — Нет, — улыбкой ответил омега. — Он напомнил мне о человеке, что когда-то заменил мне папу. Он погиб. Все эти годы я гнал от себя воспоминания об этом, а сейчас… Я понял, как мне его не хватает.       Джехён крепко обнял младшего. Все они когда-то кого-то потеряли и не раз, но судьба дала им ещё один шанс, и теперь они друг друга уж точно не потеряют.       Позавтракав, Хендери с Джехёном и малышом Юкхеем вышли из звездолёта. Поскольку альфа работал в лаборатории, а омега уходил, они решили отдать ребёнка Джисону, чтобы он присмотрел за ним. Младший был ничем не занят и с радостью согласился. К тому же, если что с ним рядом были Ренджун с Шотаро и Сяо Джун, что тоже были свободны и всегда на подхвате. Ренджун, конечно, дулся, что его не позвали разрабатывать план переворота на Кворке, но понимал, что все его знания остались на уровне десятилетней давности и значительно устарели.       Отдав сына на попечение сияющему Паку, Джехён и Дери подошли к ожидающему их у пригнанной Квоном машины Донхёку.       — Готов? — улыбнулся дракон.       — Разве к такому можно подготовиться? — хмыкнул Вон, тут же ощущая руки мужа на своей талии.       — Всё будет хорошо, — сказал Джехён, целуя омегу в макушку.       — Не сомневайся, — подмигнул ему Ли и открыл дверь аэромобиля. — Думаю, нам пора, если мы хотим разобраться со всем как можно скорее.       — Да, ты прав, — кивнул Дери, поцеловав Джехёна, и занял место в машине рядом с контейнером.       — Во всём слушайся Донхёка, — повторил Чон. — Я держу за тебя кулачки.       Хендери улыбнулся.       — Я люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя, малыш.       Машина выехала за границы их временного пристанища. Хендери видел, как буквально дрожал воздух, когда они пересекали купол иллюзии, созданной драконами. За ущельем сразу расположились поля с деревянными сторожками. На полях была заметна техника и люди.       — Джехён рассказал тебе о том, что нам предстоит? — спросил, наконец, Донхёк.       — В общих чертах, — ответил Хендери. — И тебя не смущает предстоящее действо?       Донхёк хмыкнул, поймав взгляд омеги в зеркале.       — Скажем так, лучше уж дать клятву монстрам, взяв на себя ответственность за тебя до конца жизни, чем быть убитым и стать чтим-то ужином, не находишь?       — Ты прав, — сглотнул Дери. — И что из себя представляет этот обряд?       — Ну по крайней мере в нём нет обязательного совокупления на ритуальном камне, как у некоторых, — ответил Ли. — Это всего лишь обмен кровью. Тебе, я думаю, моя кровь даже на пользу пойдет. Поддержит организм при переходе. У драконов очень сильная регенерация. Главное, не вызывать у этих монстров подозрения. Я скажу им, что мы пара, и ты должен хотя бы сделать вид, что я тебе не безразличен.       — Смеешься? Уже то, что ты готов пойти на риск ради меня делает тебя героем в моих глазах. Я восхищён тобой и безмерно благодарен. Ты больше не чужой для меня. Мы — семья.       — Спасибо, — улыбнулся Донхёк, а потом остановил машину у высокого здания с фиолетовой крышей и продолговатыми окошками. — Так, всё, мы на месте. Ещё раз напомню, говорить буду я. Держись рядом и не отпускай мою руку.       Хендери кивнул, хотя внутри всё дрожало. Выбраться из машины казалось непосильной задачей, но крепкие объятия немного успокоили. Дери вцепился в протянутую ладонь, опустил глаза в пол и пошёл следом за старшим, что высоко поднял голову и решительно шагнул вперёд, свободной рукой сжимая ручку контейнера.       Внутри здания оказалось вполне просторно, если учесть размеры особей, что здесь обитали. Если снаружи казалось, что в здании этажа три, на деле этаж оказался один, просто с высокими потолками и рядом колонн, поддерживающих крышу.       Стоило им войти, как на них уставился огромный ящер с тремя головами. Заметив Хендери, он тут же подскочил и что-то грозно прорычал. Со стороны послышался топот. Хендери втянул голову в плечи. Он, конечно, успел заметить своё фото у входа и приписку: «Опаснейший преступник» на четырёх языках.       Охрана, вызванная дипломатом, окружила их, но подходить не торопилась, поскольку Донхёк вытянул руку с контейнером и что-то говорил дипломату.       — Квон, о чём они говорят? — спросил Дери. Он не знал уместно ли отвлекать компьютер, но неизвестность пугала.       — Вам точный перевод или поверхностный? — спросил Квон, а его тон не предвещал ничего хорошего.       — Поверхностный, — не стал рисковать Вон.       — Они обсуждают ваше наказание. Этот чиновник, смею вас уверить, имеет неплохие познания в области пыток и умерщвления неугодных.       Мурашки пробежали по телу, а на глаза навернулись слёзы.       — Успокойтесь, мастер Ли надёжно держит оборону, — смягчился Квон. — Он потребовал встречу с верховным лидером. Думаю, стоит готовится к перелету на Грамб.       Донхёк, действительно, был уверен в себе. Он что-то упрямо доказывал монстру, а Хендери продолжал пялиться на свои ботинки, и как было велено в разговор не встревал. Да и не мог он, этот язык был ему чужд.       Вскоре грамблин замолчал и что-то защёлкало, заскрипело и запищало.       — Что?.. — растерялся Вон.       — Они вызывают транспорт, — шепнул Донхёк, наклоняясь к омеге и едва касаясь губами его виска. — Главный согласился нас принять. Всё идет по плану, успокойся.       — Почему они не забрали яйца? — спросил Хендери, действительно, немного расслабляясь.       — Ну, я так понял, их надо вернуть на родину, а ближайший рейс туда как раз-таки наш, так что им нет резона их забирать. К тому же, я поклялся, что не причиню им вреда.       Вскоре дипломат снова что-то прорычал.       — Карета подана, — улыбнулся Донхёк, потянув омегу следом за одним из охранников.       — Как ты можешь быть таким спокойным? — удивился Вон. — И чему ты так рад?       — Тому, что мы летим на Грамб, — честно ответил Ли. — Признаюсь, что у меня были некоторые сомнения по поводу того, что нас вообще выпустят отсюда живыми.       — И ты молчал? — возмутился Вон.       — А тебе было бы легче, знай ты об этом? — хмыкнул Ли.       Нет, не было. Хендери это прекрасно понимал.       Между тем, они заняли небольшой звездолет. Охранник не сводил с них глаз. Три головы то и дело поворачивались в их сторону. Омега жался к Донхёку плотнее. Вспомнился тот день, те жуткие птицы, что так больно ранили. Те жуткие рельефы и нечеловеческий страх. Вскоре звездолёт пошёл на снижение.       — Я конечно не очень хорошо знаком с нынешним правителем, но прекрасно знал его отца, — ответил Донхёк. — Я надеюсь, что хоть этот товарищ не наплевал на заветы предков.       При дневном свете планета не казалась Хендери зловещей. Да, горы никуда не делись. Пещеры всё ещё зияли чернотой, но небо не было зловеще-фиолетовым. Сейчас оно было нежно розовым, а лучи местной звезды играли в струйках водопадов, что, казалось, были здесь повсюду. Вспомнился фонтан в квартале бет. Если он выжил тогда, в том ужасе, совсем один, то сейчас умирать ему и вовсе не с руки. Ведь он больше не одинок.       Стражники, встретившие их у трапа, забрали у Донхёка контейнер и повели их вдоль неприметной равнины к самой большой горе. У входа в пещеру горели два факела. Дрожащий свет едва проникал внутрь.       — Звездолёт генерала Ли ждёт сигнала в зоне ответственности Грамба, — оповестил Квон.       — Замечательно, — ответил Донхёк. — Нам вряд ли предоставят транспорт для дороги обратно.       Вместе они вошли в широкий тронный зал. В центре был установлен большой каменный трон, на котором восседал трехголовый ящер. Крупная чешуя была абсолютно серой. Три головы смотрели на них по-разному. Одна выглядела любопытной, вторая озлобленной, а третьей, казалось, было не до них дела вовсе.       — Так, так, так, — сказала любопытная голова с жутким акцентом. — Ли Донхёк, значит, что ж, наш предок не мог прожить и дня, не вспомнив о своём дорогом друге, что после своего отлёта не навестил его ни разу. Даже не пришёл проститься с его бренными останками.       — Я был заперт в лаборатории ИКГ на Вирте, — спокойно ответил Донхёк. — Посещение некоторых галактик были для меня под полным запретом. Мне очень жаль, что я не смог отдать дань уважения великому лидеру.       — Лжец! — почти прошипела злобная морда. — Чего мы с ним возимся? Казнить и его и воришку, что так трусливо прячется за его спиной.       — Мы не варвары, — заметил меланхоличный. — К тому же наш отец когда-то, действительно, издал декрет, на который ссылается этот человек. Он имеет право просить за раскаявшегося преступника. Он когда-то был частью нашего общества.       — Но так ли искренне раскаяние заядлого контрабандиста? Что же вы, мистер Вон, где же ваша хваленая отвага? Неужто действительно струсили? За чужую спину прячетесь. Это ведь не гнезда чужие разорять, так? — заметил любопытный.       Хендери вскинулся. Он не трус, на что намекает эта наглая морда?       — Не ведись! Это провокация! — прошипел в передатчике Донхёк, а потом вслух сказал. — Я уже говорил послу Жмоху о том, что Хендери вырос далеко от ЕКВ и не знает всех её законов. Он пытался выжить. Он даже не догадывался о том, что яйца грамблинов оплодотворены и их уничтожение приравнивают к убийству. На его совести нет ни одной смерти. Как только он понял свою ошибку, он тут же начал искать способ связаться с вами. Так он вышел на меня, а я в свою очередь готов поручиться за него перед вами. Могу поклясться жизнью, что Вон Хендери не пересечет больше границ Грамба.       — И с чего такая щедрость? — оскалился злобный. — Жизнь ради бандита?       Хендери прикусил губу. Он, действительно, не заслужил.       — Так уж вышло, что мы полюбили друг друга. Мы связаны. Жизнь у нас теперь одна на двоих. Я отвечаю за этого омегу не только перед вами, но и перед Создателем.       — Как благородно, — хмыкнул меланхоличный.       — И ты готов подтвердить эту клятву перед богами? — спросил любопытный.       — Несомненно, — кивнул Ли.       — Что ж, это можно, — хмыкнул злобный. — Приведите жреца. Но учти, благородный, твоей куколке тоже придётся произнести клятву, а то, он кажись, совсем разговаривать разучился.       Донхёк бросил на собеседника внимательный взгляд.       — Не мечтай, — хмыкнул Ли. — Если вам необходим обряд. Мы завершим его.       Вскоре в пещере разожгли несколько костров. Ещё один трехголовый, обвешенный венками, принёс большой камень, исписанный какими-то символами и значками. Хендери с трудом мог представить когда-то, что станет свидетелем столь жуткого действа. Жрец плясал на своих куриных ножках, барабаня в свой барабан и что-то, видимо, напевая. Дым от костров дурманил сознание, но Дери старался не терять связь с реальностью, слушая голос Донхёка, что с усмешкой комментировал происходящее.       Омега делал только то, что говорил ему старший, и даже почти не вздрогнул, когда жрец взял его за руку и рассёк запястье. Кровь потекла по руке, но тут же к его ране приложили такую же окровавленную руку Донхёка. Кровь дракона обжигала.       — Только не отключайся! — услышал он беспокойный голос Ли и постарался взять себя в руки, пока монстр связывал их запястья какой- то тёмной скользкой тканью. Дальше были слова клятвы, которые Дери повторял словно на автомате, а потом крепкие объятия и успокаивающий поцелуй в лоб.       — Всё закончилось, малыш! Мы справились. Осталась самая малость.       Не выпуская омегу из объятий, Донхёк повернулся к грамблину.       — Доволен?       — Что ж, это было впечатляюще, — ухмыльнулся любопытный.       — Теперь ты отпустишь нас? Я поклялся тебе и твоим Богам, что мой муж больше не переступит порог этих земель.       — Хорошо, — усмехнулся злобный. — Вы можете уходить. Мы отзовём свои претензии к Вон Хендери и обязуемся не преследовать его более, если он сам не нарушит правила, тем самым подставив и себя, и тебя. У вас есть ровно час на то, чтобы покинуть планету. По истечении этого срока наш договор аннулируется, а вы становитесь нашей законной целью.       — Вы так великодушны, ваше Величество, — прошипел Донхёк.       — Счастливого пути, — произнесли одновременно все три головы.       — Уходим!       Донхёк потянул Хендери к выходу. Их руки всё ещё были связаны, но кровь, казалось, остановилась.       — Квон, Марк должен быть тут как можно скорее. Сомневаюсь, что эти твари подождут хотя бы полчаса.       — Но как же…       — Потом, Дери. Всё потом, а сейчас уносим ноги.       Они снова бежали. Впереди показался звездолет, а Дери снова услышал топот тяжелых ног. Он повернул голову, память услужливо подкинула воспоминания о прошлом побеге. В голове, как и тогда прозвучал голос, но на этот раз он принадлежал не Чунмёну, а Марку:       — Не смотри!       Ноги казались ватными. Люк медленно открывался. Как и тогда на трапе оказались две вооруженные фигуры. Марк и, видимо, его брат отстреливались от преследователей. Донхёк втянул омегу в звездолет.       — Отец, уходим! — крикнул Джено.       Всё вокруг закружилось. Последнее, что услышал Дери перед тем, как отключиться, был голос Капура:       — Обвинения с Вон Хендери сняты. Теперь он под защитой Vesta.       — Спасибо, сэр, — сказал Донхёк, обнимая ослабленного омегу.       — Не мне, — хмыкнул Картик. — Этому трехголовому монстру скажи. Вы выполнили свое обещание, а он своё.       И почему-то стало так тепло, как в тот день, когда он впервые засыпал в комнате Сончана, веря в лучшее будущее.