Vesta: Long Way Home

      Чэнлэ неторопливо вышел из лазарета. Местная звезда поднялась уже достаточно высоко. Тёплый ветерок трепал волосы. На поляне меж звездолетов играли дети. На трапе одной из железных машин сидели Сяо Джун, Ренджун и два кворка-омеги. Чэнлэ пытался побороть врождённый страх, ведь эти двое были совсем не опасны, хоть и выглядели устрашающе. Чэнлэ списывал всё на то, что омег кворка он видел впервые.       У соседнего звездолета стояли Милла, Бэкхён, Кун и Марк, что-то бурно обсуждая. Доён с Исином и молодой кворк стояли поодаль, не решаясь вмешиваться в спор. И Чэнлэ их понимал, старшие выглядели уж слишком воинственно.       Дядя и Чунмён скорее всего были в лаборатории, а в лазарете Лэ успел услышать голоса Парвина и Виктора, что, видимо, развлекали Вэньяна, пока Джехён общался с Донхёком.       Недалеко от ущелья расположились Шури и Чону, что-то явно вспоминая. Альфа тепло улыбался дракону. В стороне от них Янян с Чанёлем тренировались. Янян учился уворачиваться от деревянной палки Пака, тренируя свою выносливость и чутьё вейлы. Чэнлэ понимал, что эти люди стали слишком дороги за это время, и он не хотел потерять ни одного из них.       Подняв голову, в одном из иллюминаторов Чэнлэ заметил Тэиля, что помахал ему рукой. Мун прилетел вечером с яйцами грамблинов. Он сообщил о масштабах разрушения лаборатории, и о том, что Сэмвэй, заметив его на развалинах, лишь бросил на него равнодушный взгляд, не желая вводить в курс дела.       — У вас наладилась личная жизнь, профессор Мун? Так не лезьте куда не просят, если не хотите снова стать вдовцом.       Эти слова директора ИКГ вызвали много теорий у их компании. Ведь не всем было известно о чудесном спасении Ли Джено, а уж тем более единицы знали о том, что они с Илем были женаты.       Сейчас Тэиль подбадривал Хендери, ведь тому предстояла непростая встреча с разъярёнными монстрами.       Так, размышляя, Чэнлэ всё-таки добрался до цели и постучал в закрытую дверь.       — Зачем пришёл? — послышался хриплый голос. — Здесь небезопасно, малыш. Сейчас тебе лучше находиться рядом с мужем, Лэ.       — Как ты узнал, что это я? — спросил омега, притянув к себе большую коробку и усаживаясь сверху.       — В тебе слишком много магии. Мои кристаллы начинают светиться при твоём приближении.       — Мм, смотрю ты стал разбираться в этом больше.       — Я не могу этого объяснить, но моё сознание… Оно тоже меняется, словно вместе с кровью в меня вошла память предков.       Чэнлэ понимал. Он тоже иногда испытывал подобное, видя во сне отрывки из жизни драконов Волшебной Земли. А Янян… Он видел судьбу своего народа наяву.       — Тогда ты должен понимать, что дракон в любой ипостаси сильнее оборотня. Ты не можешь мне навредить. Ты…       — Твой муж почти завершил ритуал защиты, Лэ, ограничив силу малыша. Не проси меня открыть эту дверь. Ради твоей же безопасности.       Послышался шорох, а Чэнлэ представил, как старший опускается на пол, откидываясь спиной на дверь.       — Но спасибо, что пришёл, — наконец, после небольшой паузы продолжил альфа. — Джисон и Чунмён… Они злятся на меня? Я велел им держаться от меня подальше, но я… Я не могу по-другому. Их голоса, их запахи заставляют сердце биться чаще, кровь бежать быстрее, а боль… Боль снова становится невыносимой, лишая рассудка.       — Боль, — нахмурился Чэнлэ. — Джехён упоминал что-то об этом. Эта боль постоянная?       — Не всё ли равно? Тело всегда испытывает боль, меняясь. Дети плачут, когда у них режутся зубки. Вы, омеги, испытываете боль при родах. Я уже не говорю о прочих травмах, а я… В моём теле меняется каждый орган, Лэ. Каждая клеточка, и порой это невыносимо.       — Но так быть недолжно! — возмутился Чэнлэ. — Ни один оборотень не испытывает боли при трансформации.       — Они такими родились, малыш, а я… Я не пойми что.       Послышался тихий хмык, а Чэнлэ представил, как губы Чонина растянулись в горькой усмешке.       — Я выжил, Лэ, но эта жизнь хуже смерти.       — Откуда тебе знать? — послышался решительный голос Джисона. Младший подошёл к двери. Его рука была перемотана и висела на повязке, перекинутой через шею. Выглядел он бледно, а в его глазах застыли слёзы. — Ты ведь ещё не жил этой жизнью ни дня.       — Сон, — хмыкнул Чонин, а потом, после небольшого молчания, взволнованно продолжил. — Что-то случилось? Ты ранен? Куда смотрел Джемин, да я… Я уши оторву этому прохвосту.       Дверь резко распахнулась. Чонин был в бешенстве. Его ноздри широко раздувались, жёлтые глаза с узкими зрачками были наполнены яростью. Острые клыки, жестокий оскал. Кое-где на теле можно было заметить участки чёрной шерсти, а вены… Вены тоже были чёрными и вздутыми.       Альфа пробежался взглядом по сыну, на несколько секунд задержав его на руке.       — Я убью его! — прошипел Чонин.       Джисон и Чэнлэ переглянулись, а потом, не сговариваясь, подбежали к альфе, крепко обнимая.       — Успокойся. Всё хорошо. Это царапина. Джемин тут не при чём. Я сам виноват. Отец, пожалуйста.       — Чонин, дыши глубже, — шептал Чэнлэ. — Возьми себя в руки.       Альфа, находясь в объятиях младших начал успокаиваться. Дыхание стало ровнее, зрачки уменьшились, а глаза вернули привычный цвет. Мужчина неуверенно обнял младших, прижимая к себе, а потом коснулся губами макушки каждого.       — Мальчики, я… Простите.       — Всё хорошо, — сказал Джисон, цепляясь за старшего. Он скучал.       В коридоре послышался топот, а потом в нём показались Исин, Бэкхён, Сехун и Джемин. Чонин удивленно вскинул бровь.       — Квон сказал, что твои показатели зашкаливают, — пожал плечами Бён. — А мальчики…       — Реакция слабовата, — хмыкнул Ким. — А так, спасибо.       Чонин перевёл взгляд на запыхавшегося Джемина. Чуткий нос уловил запах шоколада.       — А ты не говорил, что у тебя появился альфа, сынок, — хмыкнул Ким.       — Ну, до полноценного альфы ему ещё далеко, но мы над этим работаем.       — Я как бы ещё здесь, — буркнул Джемин.       Чэнлэ хихикнул, а потом перекочевал в объятия дяди.       — Кстати, да, — заметил Чонин, нахмурив брови. — К вам, молодой человек, у меня отдельный вопрос. Как произошло так, что мой сын едва не остался без руки.       — Это ему ещё повезло, — хмыкнул На, но замолк под пристальными взглядами старших. — Что? Руки у него загребущие, да язык без костей. Если бы не этот ваш родственник, я не знаю, что бы делал.       — Какой родственник? — нахмурился Чонин. — Джехён же не летал с вами.       Джисон наивно посмотрел на отца, похлопав глазами, а потом беспечно выдал:       — Мы нашли дядю Чонджи.       — Вы что?..       Чонин в миг изменился в лице. Утихшая было ярость завладела им с новой силой. Он оттолкнул от себя Джисона, а его тело поплыло. Черты лица исказились. За секунду Чонин буквально вырос на голову, сгорбился. Лицо вытянулось, клыки обнажились. В глазах было много разных чувств, но у него хватило здравого смысла, чтобы захлопнуть дверь и щелкнуть замком.       — Отец! — бросился на дверь Джисон. — Он не предавал вас! Он скучает по тебе! У него есть сын. Они наша семья!       Дикий то ли крик, то ли рык наполнил помещение, а потом послышался грохот и скрежет. Волк по ту сторону, видимо, пытался выломать дверь.       Джемин резко подхватил брыкающегося Джисона и потянул его к выходу.       — Нет! Пусти! Я должен ему объяснить!       — Родной, сейчас не совсем подходящее время, — сказал На.       Все вместе они буквально выскочили из звездолёта, Сехун закрыл железную дверь, когда оттуда раздался протяжный вой. Только сейчас Чэнлэ заметил стоящего неподалеку бледного, как мел Чунмёна.       — Что?.. Чонин, он…       — Обратился, — ответил Бэкхён. — Он себя не контролирует. Камни, что он привёз с собой, видимо, как-то сдерживают его, иначе металлическая дверь вряд ли бы нас спасла. Он был поистине безумен.       — Это я виноват, — всхлипывал Джисон. — Я разозлил его. Но я думал…       Джемин прижал младшего к себе, нежно поглаживая по спине.       — Это всё равно бы случилось, малыш, — сказал вышедший к ним Джехён. — Мы ждали этого и готовились к этому. Он… Давайте просто думать, что сейчас он не здесь.       — И сколько времени ему потребуется, чтобы вернуться? — спросил Чэнлэ.       — Не знаю, — честно ответил Чон. — Может пару часов или дней, а может несколько месяцев. Он должен захотеть вернуться. Научиться контролировать свой гнев и управлять трансформацией. Мён, Сон, Лэ и Дери — вы те ради кого он жил последние годы, рисковал своей жизнью, и я уверен, что вам по силам его вернуть. С ним нужно разговаривать. Квон сообщит, когда его сознание снова придёт в норму. Всё будет хорошо.       Джехён подмигнул младшим и ободряюще сжал плечо Чунмёна. Из корабля снова послышался громкий вой, от которого сердце обливалось кровью. Чэнлэ прикусил губу. Ведь именно он был виноват в том, что случилось со старшим.       — Умнее ничего не придумал? — прозвучал в передатчике голос Квона. — Пойти за тобой было его добровольным решением. Он знал, к чему это может привести. Он защищал не только тебя, но и будущее. Своё, своих детей и внуков. Так что даже не смей себя накручивать.       — Но ему больно, — всхлипнул Чэнлэ, уткнувшись в грудь дяди. Сехун погладил его по голове.       — Больно, — согласился Квон. — Мне с трудом удаётся его контролировать. Его сознание путается, жизненные показатели скачут, но он… Он борется с этим. В нём ещё осталось то человеческое, из-за чего он пошёл за тобой. Всё будет хорошо. Вам нужно отвлечься. Шури, вот к примеру, готов спуститься в ущелье, чтобы поискать аппарат Леви.       — Кстати, да, — кивнул Сехун, видимо слышавший весь разговор племянника с компьютером. — Мы тут с Мёном провели исследование и пришли к выводу, что дно этого ущелья — это чёрная дыра. Немного отличающаяся от тех, что в космосе, но не менее опасная.       — То есть Леви не создавал ничего. Он пользуется тем, что было? — спросил Бён.       — Ну как бы да, — ответил Чунмён. — Я думаю, что агрегат — это только вход, а сам карман получается в результате взрыва, что разрушает материю вокруг себя. Бомба тоже состоит из газа, что создает вакуум в пространстве, расталкивая хаос. Получается своеобразный пузырь среди чернеющей бездны.       — Извините, что вмешиваюсь, — сказал Чону, что уже давно следил за их разговором. — Джено тоже предполагал что-то подобное. У его помощников была целая теория по созданию газовой бомбы.       — Вот только она осталась там, на Ите, вместе с моими людьми, — услышал в передатчике незнакомый голос Чэнлэ. — Приятно влиться в вашу компанию. Мне не терпится пожать руку каждого из вас, но сейчас у меня немного другая забота. Брат, что может натворить глупостей, а ему этого делать категорически нельзя.       Чэнлэ бросил взгляд на звездолёты. Корабль Марка, действительно, отсутствовал, а на его месте стоял грузовик с маркировкой Вильфора.       — А?.. — опешил Чэнлэ.       — Угнали, — пожал плечами Джисон. — Это долгая история.       — Я так рад тебя слышать, друг, — сказал Чону, улыбаясь.       — Я тоже, чёрт возьми, рад быть живым, — хмыкнул Джено. — Я… Не знаю, имею ли право командовать, но я бы попросил вас скорее найти вход на Эйт. Оттуда наши друзья драконы смогут добраться до Ита и…       — Это вряд ли, — перебил Джено Донхёк, что всё ещё находился в звездолёте с Дери. — Ты думаешь, мы не пытались? После всех неудачных попыток, мы поняли, что Эйт находится в собственном кармане внутри кармана галактики. Думаю, Леви создал его позже, чтобы драконы не разбежались. Сперва нам придется «порвать» этот карман.       — Но как?..       — Бомба? — предположил Сехун. — Бомба с газом. Я уверен, что на просторах Эйта найдется что-то на подобии этого ущелья.       — Есть озеро, — подал голос Шури. — Я не знаю, что сделал с ним тот человек, но через несколько дней после землетрясения вода в нём стала словно чернее.       — Ну значит, этим и займемся, — кивнул Бён. — Только для начала нужно найти вход, запомнить место и перенести туда нашу базу.       — Хорошо, а мы займёмся бомбой, да Мён? — сказал Сехун и обернулся, понимая, что омеги нет. — Мён?       — Он пошёл к Чонину, — сказал Квон. — Я… Я не смог его переубедить.       — Он спятил! — напрягся Джисон. — Я тоже…       — Даже думать не смей! — строго сказал Джемин.       — Но он мой отец!       — Он его муж. Они связаны меткой. Если с одним из них что-то случится, другой умрёт тут же, — сказал На. — Я думаю, что только Мёну дано его вернуть.       — Я тоже так думаю, — сказал Квон. — Но… Чёрт, если что-то пойдёт не так, мы потеряем сразу три жизни.       — Три? — опешил Джисон, а в его глазах собрались слёзы. — Квон, ты же не допустишь этого? Ты же спасешь их?       — Я сделаю всё, что от меня зависит, мастер.       — Пусть Исин, Чанёль и Вали подежурят у входа, — сказал Бэкхён. — Если что, они не дадут омеге совершить глупость.       Упомянутые переглянулись и кивнули, направляясь в сторону звездолёта.       — Ну а мы, — посмотрел на Шури Чону. — Займёмся ущельем.       — Ты же понимаешь, что тебе лучше туда не соваться, — сказал Сехун. — Я был там, и знаешь, чем глубже спускаешься, тем сильнее накатывает отчаяние, а ты…       О бросил взгляд на мнущегося у жилого корпуса Сяо. Чону проследил за его взглядом и грустно улыбнулся.       — Считаешь, что мои внутренние противоречия съедят меня там, и я не захочу вернуться?       — Ты пережил серьёзную травму, но больше не физическую, а психологическую. Я не хочу, чтобы Джун снова переживал. Он не заслужил.       — Я ужасный муж, — хмыкнул Чону.       — Я этого не говорил, — усмехнулся О. — Да и он так не считает.       — Это что ж, получается у нас нет человека, что сможет спуститься с Шури и проверить работоспособность аппарата?       Мужчины переглянулись. У каждого из присутствующих была травма, что могла утянуть на дно.       — Я пойду, — сказал, наконец, Джемин. — Меня там встретят разве что призраки моих жертв. С этим я уж как-нибудь справлюсь.       Джисон крепко вцепился в руку старшего.       — Всё будет хорошо, малыш, — улыбнулся На, целуя младшего в висок. — Нам нужен выход на Эйт.       — Квон расскажет, что нужно сделать, — сказал Чэнлэ.       — Главное убедиться, что всё цело и способно функционировать, — сказал Сехун. — Юта скоро будет здесь, и мы начнем преобразование газа.       — Удачи, — похлопал по плечу Джемина Бён.       На улыбнулся, а потом подошёл к дракону, погладив чешуйчатый бок.       — Садись, храбрец, — сказал Шури. — И держись крепче. Путь вниз не близкий.       Джемин ловко запрыгнул на спину зверя. Шури расправил крылья, поднимаясь в воздух, а потом резко спикировал в бурлящую черноту ущелья.       Кажется, что все звуки вокруг стихли. Все, кто находился на улице с замирание сердца смотрели вниз. Нужно было время, чтобы добраться до пещеры, проверить агрегат и вернуться обратно.       — Что ж, я в лабораторию, — сказал Сехун. — Лэ, поможешь?       — Конечно, — ответил омега, а потом посмотрел на Джисона, что неторопливо пошёл к краю ущелья. — Сон…       — Не переживай, — похлопал младшего по плечу Бён. — Я пригляжу за ним.       Все разошлись по своим делам, а Чэнлэ побрёл за дядей, что привёл его в просторное светлое помещение. Аппаратура была старой, но функционировала исправно.       — Даже не верится, что все это было когда-то создано самим Нуром, — сказал Чэнлэ, проведя рукой по панелям. — Я читал, что он собирал это оборудование по всей ЕКВ.       — Есть такое, — хмыкнул Сехун. — И очень значимо то, что с его помощью мы снова готовимся спасти Вселенную.       Сехун выглядел сосредоточено.       — Чем тебе помочь? — спросил омега. — Ты же позвал меня не просто так?       — Джисон с Джемином помимо металла привезли один странный объект. У меня ещё не было времени его осмотреть. Займись им, пожалуйста, пока я рассчитаю плотность заряда нашей газовой бомбы.       Сехун кивнул в сторону небольшой светящейся сферы, стоящей на столе.       — Она имеет какое-то отношение к Туманной галактике и к Оксиону в частности, так что будь осторожен.       — Хорошо, — кивнул омега, подходя ближе и разглядывая шар диаметром около двадцати сантиметров. Материал поверхности был матовый, а свет шёл откуда-то изнутри. Словно ядро.       Чэнлэ протянул руку, касаясь сферы. Вдруг перед глазами всё закружилось, а уши заложило. Спустя мгновение он услышал крики, взрывы, а перед глазами замелькали жуткие картинки. Кровь, трупы, разрушенные здания, сверкающие лазеры, взрывы, огонь и они… Маленькие сферы на тонких ножках. Их тысячи. Они стреляют по бегущим напуганным людям. Совсем близко. Чэнлэ видит, как лазерный луч из центра сферы летит в него, но буквально рассекает по полам бегущего к Чэнлэ мужчину, что успевает закрыть его собой. Кровь брызжет на омегу, заставляя оцепенеть. Всё тело дрожит, а в голове последние слова, слетевшие с губ убитого:       — Что ты здесь делаешь? Уходи! Прячься! Он уничтожит всё!       — Лэ! Чэнлэ, малыш! Что с тобой? Милый, очнись! — слышится словно сквозь толщу воды голос Сехуна, но Лэ продолжает смотреть в такие знакомые застывшие глаза трупа.       — Малыш! — это уже голос Донхёка. — Что происходит? Я чувствую, как он напуган!       — Я не знаю!       Голос Сехуна дрожит. Он напуган не меньше.       — Я попросил его посмотреть на то, что привез Джисон. Я… Я не знаю как так получилось.       Чэнлэ чувствует, как его обнимают, как кто-то целует его руки. Весь ужас постепенно отступает, возвращая омегу в лабораторию. Лэ понимает, что сидит на полу, в объятиях Донхёка, рядом Сехун, что крепко сжимает его руки. Взгляд цепляется за сферу, что валяется на полу. Теперь Лэ очень чётко видит полосы, что не заметил сперва. Именно в этих местах ноги должны отделиться от корпуса, а свечение… Свечение — это заряд. Лазер, уничтожающий всё на своем пути.       Снова вспомнился человек, закрывший его собой. Он тоже напуган, но то, как он, не раздумывая, встаёт под смертельный луч, чтобы защитить Лэ впечатляет. Он знал? Знал, что так будет? И сейчас знает?       — Сэмвэй, — слетает с губ омеги.       — Что? — с яростью шипит Донхёк. — Это он, да? Что он сделал с тобой?       — Он меня спас, — сказал Чэнлэ, посмотрев на старших. — Он умер, защищая меня. Я…       Слёзы потекли по щекам омеги. Он не мог их остановить. Он посмотрел на мужа, что выглядел слегка шокировано.       — Я видел будущее? Это страшно. Вселенная… Она погибнет.       Донхёк и Сехун переглянулись. Чэнлэ всё ещё плакал. Он не мог унять накатившую истерику.       — Тише, малыш, — поцеловал его Донхёк. — Успокойся. Драконы видят лишь то, что в состоянии изменить. Мы всё исправим. Что ты видел? Кто напал на Вселенную?       Чэнлэ молчал. У него язык не поворачивался назвать это имя, но компьютер сделал это за него.       — Я, — сказал Квон. — Это может случиться из-за меня, ведь так?       — Что?       Сехун выглядел растерянно.       — Да, — сглотнул Чэнлэ. — Но…       — Это нормально, Лэ, — отозвался Квон. — Я знал об этом, вот только не догадывался каким способом он сможет использовать полученную силу.       — Сэмвэй? — спросил Донхёк.       Чэнлэ помотал головой.       — Леви, — ответил омега. — Из того, что я видел, я понял, что Сэмвэй пошёл против своего босса. Он пытался спасти хоть кого-то. И умер, закрыв меня собой от лазера.       Чжон натянул улыбку, а потом бросил взгляд на сферу.       — Это робот. И таких у Леви, как я понял, тысячи, если не десятки тысяч. Их ядро генерирует лазер, что способен разрушать камень. На моих глазах один такой «паучок» разрубил Сэмвэя пополам.       Чэнлэ поёжился и неосознанно потянулся к лицу. Он ещё помнил кровь, брызнувшую в его сторону.       — Но как он собирается их всех контролировать? — спросил Сехун, подбирая сферу и вертя в руке.       — Вот так, — сказал Квон, а на глазах мужчин от корпуса отделились ножки, а в центре разъехались створки прицела. — Увы мне не дано почувствовать всех. Этим экземпляром я могу управлять лишь за счёт вашего передатчика, генерал.       — Он хочет подчинить себе систему Квон, что проникла в каждый уголок Вселенной, — стукнул себя по лбу Сехун. — Как я раньше до этого не додумался? Ты?..       — Запустил процесс самоуничтожения, — спокойно ответил Квон, а яркая сфера потухла, сообщая о том, что заряд нейтрализован.       — Что? Нет! — попытался подняться Чэнлэ. — Ты не можешь! Мы найдем другой способ. Ты не должен жертвовать собой.       — Нет должен, Лэ, — ответил компьютер. — Система Квон на данный момент самое опасное оружие во Вселенной. Главный чип должен быть уничтожен до того, как Леви до него доберется, ведь он слишком упрям и безумен.       — Но как же… Как же мы без тебя.       По лицу Чэнлэ всё ещё текли крупные капли слёз. Он не хотел отпускать. Только не Квона.       — Малыш, — ласковый голос и тепло, что словно нежное прикосновение от передатчика за ухом к щеке. — Я не оставлю вас одних. Донхёк расскажет тебе мой план, а я… Мне сейчас нужно быть с братьями, пока они не натворили глупостей. Думаю, что Сэмвэй нам ещё пригодиться.       — Братьями? — посмотрел недоуменно на Ли омега.       — Мне тоже любопытно что ещё этот хитрец провернул за нашей спиной? — сказал Сехун, отпуская обезвреженного робота носиться по лаборатории.       — Ну… — почесал затылок Донхёк. — Он создал для себя человеческое тело и, кажется, вполне успешно перенёс в него своё сознание. Когда объединение будет завершено, он «вылупиться» из своего «яйца», а система Квон будет уничтожена.       — Развитие плода вне организма родителя, — хмыкнул Сехун. — Где-то я это уже слышал. Сэймур Леви, кажется. Теория репродукции от 2821 года эры ЕКВ.       — Если теория принадлежит твоему врагу, это не значит, что она априори не верна, — пожал плечами Ли. — Почему бы не использовать его труды во благо?       Дверь лаборатории открылась и в помещение уверенной походкой вошёл Юта. Из-за его спины несмело выглянул мальчишка лет пятнадцати.       — А чего вы такие мрачные? — сказал Накамото. — У нас всё просто замечательно.       Сехун скептически хмыкнул.       — Не строй мне тут рожицы, О Сехун, — ответил омега. — Вот лучше познакомьтесь, мой будущий зять — Дун Сычен. Проявляет большой интерес к науке.       Мальчишка вышел из-за старшего и учтиво поклонился. В его зеленых глазах было такое знакомое и родное тепло.       — Магия, — сорвалось с губ Чэнлэ. Мальчишка грустно улыбнулся, а потом подошёл к Донхёку и Чэнлэ, покорно склонившим головы.       — Сычен, — сказал омега, обнимая старших. — Теперь только так.

***

      — Чонин! — тремя разными, но такими знакомыми голосами в подсознании. Он знает их. Они дороги ему, но он не может понять для чего они его зовут и куда. Всё вокруг бледное и непонятное, контуры предметов плывут. Он стоит посреди какой-то полуразрушенной комнаты и тяжело дышит. Ярость сменилось паникой. Он хочет выбраться, несётся вперёд, но что-то неведомое отталкивает его. Он больно ударяется о пол и рычит. Рычит от своей беспомощности. Злость снова накрывает, и сейчас он готов растерзать любого, кто подойдёт, ведь это они заперли его в клетке.       — Отец, прости! Я не хотел, просто… Дядя Чонджи… Его обманули. Он пожалел, что когда-то ушёл из семьи.       «Пожалел он», — проносится в голове, ярость становится почти осязаемой. Перед глазами сцена из прошлого. Он и брат. Они кричат друг на друга.       — Не смей больше появляться на моём пороге! — кричит Чонджи. Он взбешён. Чонин не может его понять. — Вы… Вас разыскивает вся ЕКВ. У меня беременный муж. Семья!       — Я тоже твоя семья! Мы с Джисоном…       — Э нет. Я разорвал с вами все связи ещё тогда, когда живы были те двое. Это они пустили всё под откос. Из-за них погиб папа!       Чонин резко дёргается, чтобы ударить брата, но тот уворачивается.       — Что? Разве я не прав? — шипит Чонджи. — Он был ранен, а эти двое спасали свои шкуры! В итоге его нашёл патруль и кинул умирать на Морт, а отец с дядей сколотили новую команду и жили дальше припеваючи, а теперь вот избавились от твоего мужа.       Чонин зверел. Чонджи же его, казалось, совсем не боялся.       — Что? Правда глаза колет? Твой беременный муж получил ранение на миссии. Они все сбежали. Все. И если бы не этот ваш родственничек, ты бы и сына потерял. Не пойму, как ты ещё можешь их защищать.       Чонин понимал, что младший был прав. Во всём прав. Он сочинил сказку о том, что его команда героически погибла, а на деле они, действительно, просто сбежали. Ким помнил голос дяди:       — Брось его. Патруль рядом. Нужно уносить ноги, Чонин!       — Он мой муж!       — К чёрту! Найдёшь себе другого.       — Нет! Мне нужен врач.       — Как знаешь, — махнул на него старший и корабль исчез.       Чонин понимал, что только чудом можно было назвать то, что ему удалось добраться до Джехёна. Он не знал почему врал другу, сыну, может потому, что не хотел признавать, что пошёл не за теми людьми?       Вот только брата Чонин презирал не меньше. Джисон заболел, за ними гнался патруль. Чонин просил младшего о ночлеге всего на одну ночь, просил осмотреть мальчика.       — Я не хочу на Морт из-за твоей прихоти, — прошипел Чонджи. — Проваливай!       Чонин хотел было сказать, что это не прихоть, но младший закрыл дверь и больше не открывал.       Чонин вспомнил, как в одном из сырых подвалов плакал, прижимая к себе крошечного и очень горячего сына, что громко хрипел, засыпая.       Ненависть снова брала верх. Чонджи посмел взглянуть на его сына? Говорить с ним? После всего, что он сделал?       — Он спас меня. Он не должен был… — голосом Джисона в подсознании.       «Должен!» — почти прорычал Чонин. — «Он должен нам многое за свою спокойную жизнь, сынок!»       Вспомнил Чонин и то, как плакал над телом любимого мужа. В тот момент ему казалось, что внутри стало пусто. Он не хотел жить. И только Джисон не давал потерять ощущение реальности.       — Чонин, борись с этим!       Это Джехён. Хочется улыбнуться, но боль сильнее. Он мечется по кругу. Кристаллы не выпускают. Ким вспомнил, как, не жалея сил, бил Чона, пока тот утирал кровь с разбитого лица. Молча. Он не сказал ему ни слова и это бесило.       — Ты отнял мое сердце!       — Я подарил тебе смысл жизни!       Звериный слух уловил шорох. За дверью определённо кто-то был.       «Добыча!» — оскалился внутренний волк, но сознание запаниковало стоило носу уловить аромат дыни.       — Чонин, родной, я войду? — послышался чуть дрогнувший голос.       — Уходи! Не смей! — через силу, ведь сознание то и дело перескакивало.       — Я не могу уйти, — ответил Чунмен. — Я должен быть там, где мой муж!       Дверь тихо скрипнула, хотя Чонин помнил, что запирал её. — Квон!       — Он меня не слушает, — ответил компьютер. Его было очень плохо слышно. В голове всё трещало и щёлкало. — Поговори с ним сам.       — Я… Я не могу.       — Можешь! — резко ответил Квон, а потом стало тихо.       Между тем Чунмён закрыл за собой дверь. Чонин слышал, как щёлкнул замок.       — Ты сошел с ума! Я могу убить тебя!       — Можешь, — кивнул омега, подняв голову и всматриваясь в волчье лицо мужа. — Но ты не забыл, что в этом случае мы умрём оба.       Чунмён с каким-то трепетом смотрел на возвышающуюся над ним фигуру, от которой его отдалял лишь тонкий магический барьер.       — Мы связаны, помнишь?       — Так ты поэтому здесь? Чтобы закончить всё разом? Я чудовище, Мён!       — Хм, удивил, — притянул к себе стул омега. — Ты был им все те годы, что я тебя знаю. Ледяное чудовище, что в упор не видело моих чувств.       Чонин почувствовал, как сжалось сердце. Оглядываясь назад, он был полностью согласен с омегой. Он вёл себя отвратительно.       — Я здесь не для того, чтобы всё закончить. У нас есть будущее, Чонин…       — Нет же! — бросился на преграду альфа. Чунмён вздрогнул, но даже если испугался, то постарался не подать виду. Барьер привычно откинул альфу назад. — Посмотри на меня. Я ужасен!       Чонин видел своё отражение в стекле иллюминаторов. Длинные руки и ноги, покрытые чёрной шерстью, широкая горбатая спина, кривые когти. Вытянутое лицо, пасть с острыми клыками, жёлтые глаза, волчьи уши. Он не был волком в привычном понимании, но и от человека в нём практически ничего не осталось. Он возвышался над омегой почти на полметра.       — Это не так! — ответил Чунмён. — Ты изменился, не спорю, но ты всё ещё мой Чонин. Преданный друг, заботливый отец, любящий муж.       — Я животное!       Чонин как загнанный зверь метался по своей клетке. Он не знал, как совладать со всеми чувствами, что сейчас наполняли его до краев.       — Я могу причинить тебе вред!       — Если ты это осознаешь, значит, это не так. Ты вполне можешь себя контролировать. Да, оборотни сильнее обычных людей, но они не набрасываются на всех подряд. Ты должен принять себя и станет легче.       — Нет, Мён. Это так не работает. Ты даже не представляешь, как тяжело мне сейчас побороть желание вонзить свои клыки в твою шею. Я чувствую, как кровь бежит в твоих венах.       — Хм, а в тебе нехилые такие вампирские наклонности. Не слышал, чтобы оборотни реагировали на кровь.       — Признай, что мы многого не знает об этой нации.       — Признаю, — кивнул омега, осторожно подходя к сверкающему барьеру.       — Стой, где стоишь! — попятился альфа.       — А то что? — спросил омега, пнув ногой камень и разрушая магическую цепочку. — Вцепишься мне в глотку?       — Ты идиот?       — Я тебя люблю. Любого. И ты должен это чувствовать.       — Я…       Чонин чувствовал, но всё ещё было страшно. Не за себя. За самого дорогого и любимого человека на земле.       — Ты злишься, я понимаю тебя. Мы долго не могли понять, чего ожидать, но теперь всё позади. Мы выясним каждую мелочь и будем готовы ко всему, но ты должен успокоиться и взять эмоции под контроль. Джисон чем-то тебя разозлил, да?       Чунмён подходил ближе, а Чонин пятился, пока не уперся в стану.       — Нет. Сон тут совсем ни при чем, — ответил альфа и вздрогнул, когда ладонь Чунмёна легла на предплечье. — Мой брат… Мы не очень хорошо расстались.       — Расскажешь?       — Нет, — резко прорычал альфа.       Чунмён вздрогнул и зажмурился, но не отстранился.       — Прости, — сказал Чонин, осторожно сжав в своей ладони руку мужа. Она сейчас казалась такой маленькой и хрупкой. Альфа поднес её к губам. — Я снова тебя напугал.       — Нет. Всё нормально.       — Не нужно, Мён. Это мне уж точно не поможет.       — Вот видишь. Мы уже с десяток минут находимся рядом, и ты даже не пытаешься меня съесть.       — А стоило бы? — хмыкнул Чонин.       — И всё же, что случилось между вами с братом? — спросил омега, потянув мужа в сторону большой, и Чонин очень надеялся, крепкой кровати.       — Это длинная история. Чонджи никогда не привлекал космос. Он хотел быть врачом, а имея таких родственников (дядя с отцом уже тогда были довольно известны в пиратских кругах) больно-то не поучишься. Чонджи боялся патрулей Vesta как огня. Он решил, что не хочет иметь с нами ничего общего. Позже он познакомился с довольно милым омегой и грезил о создании семьи. Потом погиб папа. Чонджи обвинил в его смерти отца и дядю…       — А ты? — спросил Чунмён, устроившись в объятиях альфы как в колыбели.       — А я… — хмыкнул Чонин, вдыхая аромат омеги и замечая в нём новые, но такие знакомые нотки. Альфа сглотнул.       Чунмён повернул голову, глядя в жёлтые глаза, что сейчас были наполнены тревогой и надеждой.       — Ты почему замолчал? Что-то случилось?       Альфа выдохнул, прикрывая глаза.       — Знаешь, я не могу понять, ты самоубийца или гений? Ты… Неужели ты, действительно, готов был поставить всё на кон? Наши жизни и жизнь нашего сына?       Щёки Чунмёна покрыл лёгкий румянец. Он с улыбкой наблюдал за тем, как менялось тело мужа, возвращая такие любимые черты. Омега подался вперед, целуя такие родные губы. Чонин ответил, прижимая мужа к себе. Впервые за последние несколько дней он чувствовал легкость.       — А зачем мне эта жизнь, этот мир без тебя? — спросил омега. — Я верил в тебя.       — Ты рисковал, — сказал Чонин, чувствуя, как его внутренний зверь успокаивается, сворачиваясь в сознании клубочком. Теперь он его вечный спутник, а значит, Чонину ещё предстоит воспитать его и научиться жить с ним в мире, а сейчас им обоим так тепло рядом с любимыми людьми.       — Заходи, — сказал альфа, когда его чуткий нос уловил аромат персика.       — Я это… — Джисон неуверенно заглянул в комнату. — Джемина что-то долго нет. Квон говорит, что всё хорошо, но я…       — Иди сюда.       Джисон тут же оказался в объятиях отца. Чонин понимал, что ради этого стоило выживать.       — Ты так и не до рассказал, чем закончилось ваше противостояние с братом, — напомнил Чунмён, когда они по обычаю лежали на кровати. Джисон по середине, а старшие по краям. — Ты не считал, что в смерти вашего папы были виноваты дядя и отец?       — Считал, — признался Чонин. — Вот только что я мог? Отец вышвырнул бы нас с Кисобом из команды, а я… Я не знал куда податься, ведь по сути ничего и не умел. А потом…       На лицо альфы легла тень.       — Во время операции был ранен мой муж. Отец и дядя требовали, чтобы я его бросил, но я не смог. Они улетели. Я… Я угнал корабль. Вирт был ближе, поэтому мы оказались у Джехёна.       — Подожди, — нахмурил брови Джисон. — Ты же говорил, что дедушки погибли.       — Они и погибли, Сони, — ответил Чонин. — Но многим позже. Где-то в залах Дорвана и Корвина. Я… Соврал, прости. Я просто… Наверное, я просто боялся, что ты разочаруешься во мне. Что решишь, что я такой же как они и брошу тебя при первой опасности. Я…       Джисон замотал головой, крепко обнимая отца.       — Сдурел? Ты был для меня всем. Я бы ни за что…       Чонин обнял сына в ответ, целуя в макушку.       — Значит, после смерти папы брата ты больше не видел? — спросил Чунмён, с улыбкой наблюдая за отцом и сыном.       — Видел, — ответил альфа. — У меня на хвосте был патруль. У Джисона поднялась температура. Поскольку тогда я был зол на Дже, я отправился к Чонджи. Я умолял его осмотреть Сони, но он… Он захлопнул передо мной дверь, наговорив всяких гадостей, и потребовал убираться, пока патруль Vesta не пришёл по его душу. Говорил что-то о беременном омеге, что теперь только он его семья. Я ушёл, проклиная его, а потом всё же сорвался к Дже, что не отказал мне в помощи, не смотря на все наши разногласия. Я… Я старался забыть о брате.       — Его омега оказался ещё тем засранцем. Сиреной, проще говоря, — сказал Джисон. — Он использовал дядю, как донора спермы, а потом, когда родился малыш-альфа, его отправили в школу для альф. Может, ты его помнишь, Мён. Его зовут Мисок. Он очень тепло о тебе отзывался.       — Ким Мисок? — удивился Чунмён. — Приятный мальчик. Так он сбежал из той душегубки?       — Да, — кивнул Джисон. — Но их ищут. Они прячутся на Центрионе. Дядя зашил мою рану и помог нам покинуть планету, а я… Я обещал ему, что заберу их оттуда. Что они будут в безопасности. С нами. Мы же не бросим их там, отец? Не позволим сиренам забрать Мисока?       — Я… Я не знаю, — сглотнул Чонин. — Не уверен, что готов видеть Чонджи, но мальчик ни в чём не виноват. Да и Эйт, говорят, большая планета.       — Спасибо, отец, — обнял старшего Джисон. — Я увы, не могу злиться на дядю за то, чего не помню. Там, на Центрионе, он спас мне жизнь, и я думаю, мы в расчёте.       Чонин улыбнулся и кивнул.       В дверь тихо постучали, а потом в проёме показалась голова Джемина.       — Простите, — сказал На. — Мне сказали, что Джисон пошёл сюда.       — Ты вернулся! — подскочил омега и подбежал к любимому. — Что-то случилось? Почему ты так долго? Ты нашёл аппарат?       — Нашёл, — ответил Мин. — Он работает. Мы с Шури смогли побывать на Эйте и успокоить местных. Пришлось по просьбе генерала О изучить ещё и озеро. Скоро будем перебираться. Вот только дождемся Марка с Джено и сэра Картика.       Джемин нежно прижимал омегу к себе, а Чонин чувствовал лёгкий укол ревности, но понимал, что его мальчик вырос, а вот это всклокоченное нечто с язычками пламени в глазах — его альфа. Нужно отпустить.       Чунмён обнял мужа, тоже с улыбкой наблюдая за младшими.       — Вы уж извините за вторжение, — сказал Джемин. — Мы пойдём. Отдыхайте.       Младшие ушли. В коридоре ещё немного были слышны причитания Джисона и спокойный голос На.       — Твой сын похоже скоро будет вить веревки из этого парня, — хмыкнул Чунмён, опустив голову на грудь альфы и вслушиваясь в его сердцебиение.       — Сомневаюсь, — ответил Чонин. — Джемин тоже не лыком шит. Наследник Белого Лотоса как никак. Очень полезное родство, не находишь?       — Ах, значит, это сухой расчёт? — подозрительно спросил Чунмён.       Чонин засмеялся.       — Джисону нужна твёрдая рука, — ответил альфа. — Я не враг своим детям, Мён. Джисон вырос очень избалованным омегой.       — Ты считаешь это плохо?       — У всего две стороны, родной. И я рад, что Джемин нашёл к нему ключик и позволяет тому чувствовать себя лидером в их союзе. Омег надо поощрять.       — Это значит, что если наш сын родится альфой, ему поблажек не видать? — хмыкнул омега.       Чонин задумчиво свёл брови, за что получил тычок под ребра. Альфа засмеялся.       — Я сделаю всё для того, чтобы у наших детей было счастливое будущее. Ты подаришь мне как минимум ещё двоих?       — Я не в том возрасте, — смутился Чунмён.       — Что не так? Ты самый лучший омега на свете, и я сделаю всё, чтобы ты больше не вспоминал о каких-то там цифрах. Время остановится для нас. Мы и так потеряли слишком много. Мы связаны помнишь? А оборотни, насколько мне известно, очень живучий народец. И тебя я не отпущу, слышишь? Никогда больше.       Чонин перевернул омегу на спину, нависая сверху. Запах сводил с ума. Хотелось касаться. Хотелось обладать.       — Твои глаза… — восхищённо сказал омега. — Они меняются.       — Не боишься оказаться в постели со зверем? — спросил Чонин, чувствуя, как его волк тоже замер в предвкушении.       — Я тебя не боюсь, — потянулся к шее старшего Чунмён, притягивая его ближе. — Я хочу тебя.       Одежды становилось всё меньше. Омега прогибался от горячих прикосновений губ, языка и пальцев альфы. Чонин был везде, и это сводило с ума. Чунмён помнил их каждый раз, но сейчас всё было по-другому. Чонин был ненасытен, оставляя метки на теле омеги. Чунмён громко вскрикнул, когда альфа оказался в нём.       — Прости, — шепнул Чонин, глядя на мужа жёлтыми глазами с узким зрачком. — Я…       Чунмён обхватил талию альфы ногами, не давая отстраниться.       — Всё хорошо, — выдохнул омега и потёрся носом о покрытую капельками пота шею любимого. — Просто… Тебя словно стало больше и это впечатляет.       Они дышали в унисон, глядя друг на друга.       — Давай, — шепнул Чунмён.       Альфе не нужно было повторять. Он двинулся, срывая губами очередной стон, а потом началось безумие. Чунмён позволял Чонину многое. Он словно попал в другой мир. Лишь спустя пять часов, после непрерывного секса и яркой сцепки, они наконец уснули.       Волк внутри Чонина довольно зевнул. Он пометил эту самку и детеныша. Теперь они его семья. Навсегда.