Я свободен...

      Как всегда, когда у нас возникает какая-то проблема, мы собираем «совет трёх» и совместно решаем её. Каждый волен высказать свое мнение и варианты решения проблемы, а потом по совокупности всех предложений выносим вердикт. Вот и сейчас мы все трое уселись в уютной гостиной нашего дома и занялись разбором сложившейся против нашей воли ситуации. — Меня лично в моей нынешней жизни всё устраивает: у меня есть собственное жильё, конечно, не минор Малфоев, но и не «Нора» Уизли. Библиотека, пусть не такая огромная, как в Хогвартсе, но каждая книга — бесценное сокровище. Всегда рядом два самых близких и дорогих (взрослых) человека, которые всегда подскажут, помогут и поддержат, а иногда и поругают по-отечески и… любя. Любимая, а главное — нужная и, без сомнения, важная работа, уважение коллег и благодарность сотен семей волшебников, чьим детям я помог появиться в этом мире. Всё это я заработал не «героическими поступками», а собственным трудом. Что ещё нужно человеку для полного счастья? — первым свою позицию высказал я.       Сева тоже сказал — у него на данный момент есть всё, и даже больше, что может желать человек. Есть дом, пусть не свой, но из него его никто не гонит и, вроде бы, не собирается гнать; всегда под боком любовник; сын (это он про меня), и тоже любимая работа. Ещё, что немаловажно, — своя лаборатория, где он «царь и бог». Он доволен сложившейся жизнью, ему всё это нравится, и менять что-то нет никакого желания. А бывшее имя и тем более фамилия ему никогда не нравились. Сейчас, конечно, тоже не фонтан, но, по крайней мере, не напоминает больше об отце, и вообще…       Ну а Бродяга просто был доволен тем, что довольны и счастливы два самых дорогих для него человека. Но… сидеть спокойно на берегу реки и ждать, когда мимо проплывут трупы наших врагов, ему не позволяет кровь берсерка. — Что ты собираешься делать? — настороженно спросил Сева, подозрительно вглядываясь в аманта. — Подтолкнуть их в эту реку, — безмятежно, с лёгкой улыбкой, больше напоминающей оскал Гримма, от которого даже у меня мгновенно пробежал холодок по спине, ответил бывший Блэк. — Поймите, я не могу просто забыть и простить им всё то, что они сделали нам… вам, — обратив внимание на наши мрачные взгляды, нетерпеливо произнёс он. — Это вам было сказано — забыть о мести и жить для радости, счастья и любви. А мне — спасти, помочь и отомстить! — Что ты собираешься делать? — нахмурив брови, ещё раз спросил Севастьян. — Я тут как-то задумался… — вдохновенно начал Брод. — Да ну? Прямо-таки задумался? — перебил его Севастьян и скептически ухмыльнулся. — С чего бы это? Эдди, как считаешь, не пора ли нам заказывать отдельную палату у Ричардсона?       Бродяга насупился и, обиженно засопев, зыркнул на него исподлобья. — Да ладно тебе, Сев, — приобняв его за плечи, миролюбиво улыбнулся я. — Если Бродяга о чём-то задумался, то это может быть важным и полезным. А ты, крёстный, не обращай внимания на этого змея, рассказывай, что за умные мысли посетили твою… голову. А главное, действительно, — зачем.       Тот также обиженно скосил на меня глаза и, по-детски шмыгнув носом, расплылся в улыбке. Он всегда был в щенячьем восторге, когда я называл его крёстным. — Ну прости, любимый, — Севастьян обнял его с другой стороны и нежно чмокнул в висок, — ты же знаешь, что я могу иногда пошутить… неудачно. — Ага, особенно когда это касается моих мозгов, — всё ещё обиженно пробурчал Бродяга, но было видно, что он наслаждается создавшейся ситуацией. Он был готов замурчать как кот, но, видимо, вовремя вспомнил, что его анимагическая форма всё-таки собака, и просто довольно оскалился. — Не обижайся, ты же знаешь, что мы всё равно любим тебя, — поддержал я Севастьяна и тоже чмокнул Бродягу в висок со своей стороны. — Так что ты там надумал? — Вот, смотрите. Ты, Сев, рассказывал, что старик напялил на себя какую-то зачарованную тёмной магией побрякушку Волан-де-Морта и отхватил проклятие, которое разъедало его плоть, и никакие зелья не могли остановить этот процесс. Так? — Да, так, — задумчиво ответил зельевар, — мы могли лишь немного задержать распространение проклятия на всё тело, добавляя в зелья слёзы феникса и молоко и кровь единорога, отданные добровольно. Но это мало помогало. — Вот! — Бродяга торжествующе ухмыльнулся и поднял указательный палец. — Выходит, что к тому моменту, когда Дамблдор дал тебе приказ убить его, он уже был наподобие инфернала? То есть — кости, обтянутые мёртвой кожей. Так? — Ну, в общем-то, в принципе так, — всё ещё не совсем понимая, куда тот клонит, кивнул Сейпон. — Идём дальше. Ты, Эдди, рассказал, что Дамблдор в той пещере пил какое-то зелье из чаши и вёл себя, мягко говоря, неадекватно. — Ну да, — я тоже кивнул, вспоминая всё то, что тогда бормотал директор. — Это мягко говоря — неадекватно. Сейчас я бы сказал, что у него произошло размягчение головного мозга. Но тогда я думал, что на него так повлияло то зелье. — А оно и повлияло на него, — удовлетворённо ответил Брод. — Я говорил с Кричером о том, как умер Регулус, так вот, он описывал те же симптомы, которые происходили с моим братом, когда он пил зелье из той чаши. Но Реги не смог справиться с зельем и предпочёл умереть, чем оставаться полутрупом… — А Дамблдор смог не только справиться, но и остался при своей магической силе. Он тогда вызвал Адский огонь такой мощи, что сжёг всех инферналов, которые выползли на берег из озера. А потом двойной аппарацией смог пробить антиаппарационный купол, установленный Волан-де-Мортом в той пещере. Я тогда думал, что меня в блин расплющит, все внутренности чуть после не выблевал. А ему хоть бы что. Спокойно сел на метлу и полетел к Хогвартсу. — Вот! — снова подняв указательный палец, кивнул Бродяга. — Что ты имеешь в виду, говоря Вот!? — прищурившись и покусывая губы, спросил Севастьян своего аманта. — Пока ничего. Просто имейте это в виду… — с довольной ухмылкой произнёс тот и продолжил: — Потом ты запустил в него авадой… — Авада могла и не сработать, — перебил его рассуждения бывший Снейп, — не так уж и сильно я хотел его убить. — Ладно, пусть будет так, — согласился с ним Брод. — Смертельное заклятие могло и не сработать, но… Он упал, по вашим рассказам, с Астрономической башни. Какая там высота? — Никто её не измерял, но, думаю, метров шестьдесят будет. — А теперь подумайте сами, что будет с телом любого, кто упадёт с неё? Кожаный мешок с костями, разбитыми вдребезги. Эдди, ты видел тело Дамблдора, когда оно лежало на земле. Как оно выглядело? — Кто его знает? — я пожал плечами. — Если честно, то я не особо приглядывался. Но, по крайней мере, крови нигде не было. Ни на одежде… Да, — я задумчиво почесал затылок и переглянулся с Севом, — это действительно странно. — И к кому выводу ты пришёл? Я всё же не совсем понимаю, что ты хочешь донести до нас. Ты хочешь сказать, что тот, что сейчас представляется Дамблдором, на самом деле не Дамблдор? — Нет, этот-то настоящий Дамблдор, а вот тот… — Оборотка? — ошарашенно предположил я. — Нет. Я бы почувствовал оборотку, — ответил зельевар с мировым именем. — Почувствовал? — скептически произнёс я. — А что же ты не почувствовал Крауча под обороткой? — А кто сказал, что я его не почувствовал? Я не только почувствовал, но и точно знал, что это не Грюм, и сам готовил для него Оборотное зелье. Да и директор тоже был в курсе. Я правда не знал, что это Крауч-младший. — Знал и молчал! Офигеть! — негодующе воскликнул я и в изнеможении откинулся на спинку кресла. — Знал и молчал, — спокойно кивнул бывший профессор. — Это был приказ, и я тогда не мог его нарушить. Но, насколько мне было позволено, старался оградить тебя от близкого общения с ним. Кроме уроков, конечно. И поверь, это было непросто сделать из-за свербящего шила в твоей заднице, — с сарказмом добавил он. — Ладно, проехали. Что было, то прошло, — всё-таки продолжая сверлить его сердитым взглядом, успокоился я, а потом перевёл взгляд на крёстного. — Вот скажи мне, Бродяга, на какой хрен ты вообще задумался об этом? Да ещё и озвучил… Что ты хочешь сделать? Вызвать его на дуэль? Что нам сейчас даст то, что в тот год в Хогвартсе был не настоящий Дамблдор? Или он просто притворялся? Мы же решили, что все их проблемы нас больше не касаются. Тебе что, заняться больше нечем? — Они оба смотрели на меня непонимающими и даже, как мне показалось, укоризненными взглядами. — Ты хочешь всё им простить? — Не простить! Забыть! Неужели вы до сих пор не поняли, что та жизнь была не моя и я не хочу о ней вспоминать. Это была жизнь Гарри Поттера, а я — Эдуард Мунго. Мне двадцать два года, и я уже довольно известный акушер-целитель. Добился я этого сам, своим трудом, и не собираюсь вновь окунаться в ту зловонную клоаку, в которую британские маги сами себя засунули. Если бы можно было, я бы даже попросил вас стереть мне память, но слишком большой кусок жизни пришлось бы удалить… — Эдди, ты полностью зарылся в свою учёбу и работу. Это, конечно, похвально, но… Ты молодой, красивый, интересный парень… А ни с кем, кроме нас и своих дам, не общаешься. — завёл Бродяга свою волынку, которой достаёт меня, как только мне исполнилось двадцать лет: мне надо обзавестись постоянной девушкой или парнем, а то так недолго превратиться в мизантропа. — Ха! И опять стать зависимым и должным! Нет уж, спасибо. Мне и так неплохо. Вот лет через двадцать, тогда может быть, — как обычно ответил я. — А общения мне вполне хватает, так что нечего тут обзываться. Я не считаю себя законченным мизантропом, но и альтруизмом больше не страдаю. И вообще, кто бы говорил. Сами-то чем лучше? Я хоть в универе бываю, а вы вообще из клиники носа не высовывает. Так что давайте, старички, собирайтесь, я вам кое-что покажу. — Эдуард, куда собирайтесь? Ночь на улице, — лениво зевая и потягиваясь, пробурчал Сева. — Давайте, давайте! — бодро подскочив с кресла, я начал тормошить их. — А то на самом деле засиделись — уже в голову дурные мысли лезть начинают. — Хоть скажи, куда направляемся. Что надеть? — оживлённо подхватил моё предложение Бродяга. Его импульсивная и возбудимая натура стала уже закисать в нашей «Тихой заводи». Адреналин и дофамины в его крови уже начали искать выход, и лучше этот энтузиазм направить в мирные цели. А такая цель у меня есть… — Да ничего особенного не надо, — махнул я рукой. — Ждите меня, я сейчас.       Я побежал в свою комнату, достал из шкафа небольшой чемодан, на котором было написано рунами: «Мир «Тихая заводь» — Придёт время, когда Мать Магия отвернётся от своих смертных детей и из мира мёртвых в мир живых вернутся трое. Им Высшие Силы доверят возродить новый мир счастья, радости и любви.       Этот чемодан я нашёл в подвале, года два назад, когда знакомился с домом. В нём лежал свиток с координатами какого-то таинственного места, и, судя по координатам, это место находится не на Земле. Также там был кожаный мешок с хрустальными кристаллами, к каждому прилагалась этикетка: «Дом», «Школа», «Больница» — и так далее. Что это может значить, я точно не знаю, но догадываюсь. — Вот! — сказал я, спустившись обратно в гостиную, и с величайшей аккуратностью положил на стол чемодан. — Что «вот»? — непонимающе приподнял брови Сева. — Что это за чемодан? — Он подошёл к столу и стал читать руны. Потом ошарашенно уставился на меня. — Ты где это взял? — Нашёл в подвале дома. Он просто лежал в куче разного хлама. — Ты вообще знаешь, что это такое? — изумлённо спросил подошедший к столу Брод. — Ну вообще-то могу предположить, что это пропавший много лет чемоданчик Ньютона Саламандера. Одного из внуков Элоизы Мунго и Аврелия Лавгуда. Я прав? — самодовольно посмотрев на ошарашенных взрослых магов, произнёс я и уселся на стул. — Думаю, что ты прав, — кивнул Брод, чуть ли не обнюхивая носом чемодан. — И ещё я знаю, что этот «чемоданчик» с самой юности упорно разыскивали Гриндевальд и Дамблдор. Кто бы мог подумать, что эта бесценная вещь просто валялась в подвале дома Мунго среди прочего хлама? — с непередаваемыми эмоциями пробурчал Сейпон и невесомо провёл дрожащей рукой над чемоданом. Я его таким ни разу не видел. — Ты хочешь открыть его? — Я кивнул. — И ты считаешь, что эти трое  — это про нас? — Я опять кивнул. — Знаешь, это может быть опасно… Саламандер был… необычным магозоологом, и это ещё мягко сказано. — Опасно, — согласился я. — Но там указаны какие-то координаты. И я думаю, что в этом месте и должен быть создан новый Мир. Мы можем пока просто посмотреть, что это за место… А там решим, что делать дальше…