А Минздрав предупреждал...

Игорь Натальевич Катамаранов — кандидат в отбросы общества. Вот-вот свергнет короля этого слоя. Вся его жизнь бодрым шагом пошла по пизде и кубарем скатилась в полную беспросветную жопу. Нет у него теперь ни квартиры, ни работы, ни денег. Ползает по лесам, канавам, брошенным стройкам и прочим местам, где можно укрыться от ветра или дождя. Глухая тёмная ночь наваливается, как тяжёлая чёрная вата. Поднимается невероятной силы ветер, холод клокочет уже в груди. Игорь, трезвый как стёклышко, потому что в НИИ за скипидаром теперь не пройти и денег на водку нет, добредает до двери в подвал и садится прямо на пыльный асфальт. Находит бычок, что поцелее, и закуривает — спички, благо, ещё есть. — Игорь! Игорь, как здо... ну, хорошо очень, что мы тебя нашли! — к Катамаранову быстрым шагом приближается Иннокентий. Не один, а ещё с каким-то незнакомым мужиком. Игорь недоверчивым взглядом осматривает этого типа. Чуть ниже Кеши, более плотного телосложения, с короткими рыжими волосами и очень яркими зелёными глазами. Одет в коричневый пиджак и джинсы, за ухом сигарета. — У нас к тебе дело есть, — говорит второй и протягивает Катамаранову руку. — Артур. Зарплата в Научно-исследовательском институте не растёт. Напротив, уменьшается с каждым месяцем всё больше, ещё и задерживается. Иннокентий Николаевич Женер хоть и директор этого института, а получает всё равно непозволительно мало. Куда смотрит бухгалтерия — не понятно. Но мысль о том, что пора бы пойти и разобраться, инженеру в его умную голову так и не пришла. Вместо этого он, перепробовав все возможные способы, вызванивает своего давнего товарища — Артура Богдановича Колесникова, который, если Кеше не изменяет память, когда-то имел дело с наркобизнесом. «Вообще никаких вариантов нет больше?» — удивлённо спрашивает Артур, когда Иннокентий озвучивает ему свою идею. Кеше действительно кажется, что направить свой богатейший багаж знаний в создание новых наркотиков — единственный выход из трудного положения. А Колесников, как человек, знающий принцип работы наркобизнеса изнутри, может ему в этом помочь. Ну а что, списанным оборудованием уже торговал. Что-то новенькое нужно. «Тридцать процентов» — предлагает Женер. «То есть, ты делаешь, я толкаю. Я правильно понял?». Артур понял всё именно так, как задумал инженер. Понял и согласился приехать из столицы. «Только если ты собрался свои синтезировать, то нам нужен тестер. Не самим же упарывать» — предупреждает Колесников. Кеша ненадолго задумывается. «Кажется, я знаю… На двадцать процентов, думаю, согласится» — заверяет Иннокентий. — «Только его найти надо для начала… Где он валяться будет». — Мне надо тестировать наркоту на себе? — переспрашивает Катамаранов, выслушав увлекательный рассказ о том, как Иннокентий и этот Артур пришли к такому решению. — Ну… д-да, — утвердительно кивает инженер. Игорь всё равно не до конца верит, что Кеша решил заделаться в наркобароны. — За двадцать процентов от всей прибыли, — напоминает Колесников, деловито подняв указательный палец. — Приложить руку к потенциальной смерти людей? — усмехается Катамаранов. — Ладно. Но мне надо где-то жить. — Да хоть у меня. Вообще проблемы… ну, нет их, проблем этих. У меня будешь. И всегда под надз… наблюдением, — рассуждает Иннокентий. — Ну, тогда пошли, — Игорь поднимается с асфальта, зачем-то отряхивает штаны и поправляет каску. Троица поднимается на нужный этаж в квартиру инженера, где для синтеза новых наркотиков уже созданы все нужные условия. Он тут был парочку раз, когда требовалась помощь в починке бытовой техники, и помнит, как выглядели помещения. Но сейчас одна из комнат выглядит совершенно по-другому. Серо-голубые обои без рисунка на месте, но мебель стоит абсолютно иначе. Окна завешены плотными шторами для защиты комнаты от посторонних глаз, на столе, что теперь вытянут на середину помещения, стоит куча склянок и других непонятных для Игоря штуковин, видимо, беспардонно спёртых из лаборатории. Пара тетрадей для записей и несколько обыкновенных шариковых ручек. Около стены прямо напротив стола стоит диван, застеленный клетчатым покрывалом, в углах которого по одной маленькой подушке. Над рабочим местом тусклым жёлтым светом горит лампочка. — У меня п-первый уже есть, кстати, да, — вспоминает Кеша и проносится вперёд. Ищет что-то на столе. И находит спичечный коробок. Открывает его и извлекает на свет божий маленькую таблетку. — Времени зря не терял, — инженер уходит на кухню, возвращается оттуда уже со стаканом воды. Передаёт посуду и таблетку Игорю. — Вот. П-попробуй. Катамаранов запивает колесо водой из-под крана, отдаёт пустой стакан Иннокентию и садится на диван. С этого момента начинается томительное ожидание эффекта от препарата. Кеша оборачивается на настенные часы. Без пятнадцати минут одиннадцать часов вечера. Он садится за стол, открывает тетрадь и быстро записывает условное название препарата и время начала тестирования. Артур отходит к шкафу и находит там две книги, в которых, исходя из названия и автора, не должно быть заумных научных слов. Одну оставляет на своей половине стола, вторую относит их новому наркотестеру. Игорь благодарно кивает, но книгу не открывает. Смотрит с недоверием на Колесникова. — Артур, так тя, да? — спрашивает Катамаранов. — Ты кто буешь? Ну так, в целом. — Артур Богданович Колесников. Друзья от фамилии зовут просто Коля. Шестидесятого года рождения. По образованию я педагог, но-о… — Артур отводит взгляд и усмехается. — Так вышло, что в начале восьмидесятых связался с наркобизнесом. Кладчиком был. Ну знаешь, распространение же тогда пошло. Неформалы всякие упарывались. А платили-то хорошо. — А Кешу ты откуда знаешь? — спрашивает Катамаранов, заведомо боясь ответа. — Общежития ВУЗов напротив были, на учёбу одним автобусом катались, — улыбается Колесников, прочитав тревогу во взгляде тестера. — Не боись, организм твоего друга с наркотиками дел не имел. — Угу, — бурчит Игорь, всё же решая отвлечься на книгу. Как-то облегчённо выдыхает, услышав, что Кеша наркотой не баловался. Не ясно почему, но Катамаранов очень запереживал по этому поводу. Книга оказывается на редкость занудной. Игорь даже смысл не улавливает, просто бездумно скользит взглядом по строчкам. Через пятнадцать минут чтения буквы сплываются и ни в какую не хотят связываться в слова. Голова решает поиграть в трансформаторную будку и начинает гудеть. Сердце сбивается с ритма, а в ушах поселяется противный звон. — Кеш, кажись, пошло, — оповещает Игорь учёного, и после сказанных слов ко всем неприятным симптомам добавляется ещё и тошнота, с каждой секундой набирающая силу. — А ещё мне щас понадобится толкан. Или тазик на крайняк, — тестер кривится. Иннокентий сверяется с часами на стене, записывает показания в тетрадь и подрывается с места. Садится возле Игоря на корточки, берёт его руку и прощупывает на запястье пульс. — Ну этот… э-э… то ли менять как… то ли д-дополнять. Не должно быть сразу плохо так, — тараторит Кеша, сведя брови к переносице. — Коль, налей водички ещё. Артур кивает, забирает с рабочего стола гранёный стакан и уходит на кухню. Слышно, как шумит и затихает кран. Колесников передаёт стакан сначала инженеру, а тот помогает Игорю отхлебнуть немного воды, придерживая посуду — у Катамаранова руки трясутся как неисправный автомобильный движок на холостом ходу. — Этот мы бракуем, — хрипит Игорь, с огромным трудом вставая с дивана и двигаясь в сторону сортира с целью очистить желудок. — Заключение: не впёрло. Что ж. Первый блин комом.