Хроника Темного Зодиака. Последняя звезда

Автор приносит извинения за отсутствие и благодарит всех, кто внес посильный вклад в покупку нового ноутбука взамен сломанного. Данная глава - для всех вас. Ваша поддержка приблизила выход этой части. ******************** <Тысяча девятьсот девяносто девятый год, лето (девять лет назад). Утро было сумрачным. Тягучий, беспросветный туман окутал Лондон. И такое же густое марево было в голове у хозяйки дома на Гриммо. Волшебница очнулась на полу возле камина и около часа бродила по комнатам совершенно бесцельно. Просто чтобы не забыть, что она жива. И ещё может двигаться. Сквозь пыльные стекла стал пробиваться свет, но вот разум волшебницы был по-прежнему окутан ядовитыми испарениями. Для неё ничего не изменилось, даже когда солнце окончательно отвоевало себе город. Накладывая на себя чары, облачаясь в мантию и аппарируя, Мира совершено не отдавала себе отчёта в том, что делает. Пожалуй, за такие отработанные, механические, движения в Аврорате молодая ведьма смогла бы получить одобрение. Но сейчас вряд ли это было хорошо. Опомнилась она, лишь когда в лицо ударил тёплый ветер и ослепительная яркость шотландского утра. Зеленоглазая тут же собралась перенестись обратно. Но внезапно передумала. Животная ярость захлестнула все её естество при взгляде на насмешливо ядовитую зелень травы, башни Хогвартса и милых домиков Хогсмита в отдалении. Всеми фибрами души она сейчас это ненавидела. Жизнь, несмотря ни на что, продолжалась, дети и взрослые наполняли свои будни смехом и радостью. А ей эта волшебная сказка за почти что девять лет не принесла ничего, кроме потерь и разочарований. И сегодня ей до жути хотелось увидеть главного сказочника. *** Минерва, кажется, уже смирилась с тем, что бывшие студенты с завидной периодичностью выгоняют её из собственного кабинета, и, отправившись с какими-то списками в теплицы, оставила Избранную наедине с изображением старого директора. Мирам ни в жизнь не решилась бы войти в это помещение вновь, ежели бы существовал хоть малейший шанс, что так недолго занимавший пост Снейп когда-нибудь появится. Но МакГонагалл заверила девушку ещё в прошлый ее визит, что сего чуда явления народу так ни разу не происходило. И это прочно отложилось в подсознании ведьмы. Однако сегодня она не озаботилась сим вопросом повторно. Она вообще мало на что обращала внимание, уверенно вышагивая по знакомым коридорам. Будто бешеная гончая, она была сосредоточена лишь на одном человеке. Альбусе Дамблдоре. И теперь старик из рук вон плохо изображал дремоту пока она, тяжело навалившись на стол, сверлила портрет ненавидящим взглядом. Рука судорожно дергалась. Ведьма была всего в шаге от истеричного Инсцендио. Наконец, поняв, что в покое его не оставят, благообразный старец перестал ломать комедию. Да и глухое рычание, что издавала посетительница, уже перебудило не только остальные портреты, но и Шляпу, что сонно заворчала. Внимательно взглянув на гостью и без труда оценив, в каком та была состоянии, Дамблдор неторопливо поправил мерцающие стекла, переместив их с кончика носа на законное место. Даже вся та магия, которой Поттер была опутана, не могла его обмануть. Очки работы лучшего из артефакторов сохраняли свои свойства и в своей масляной реинкарнации. Альбус озабоченно нахмурился. Вид девочки внушал опасения. Очень некстати она сейчас напомнила ему своими повадками совсем другого человека. Но не это было важно. Дамблдор ощущал смутные опасения, что либо прямо сейчас гостья упадёт без чувств, либо в ближайшие несколько часов случится нечто похуже. А потому, о чем бы ни желала ныне говорить Мирам Поттер, он решил отвечать. Но осторожно. Однако, Мира молчала, тяжело дыша и изо всех сил борясь с жаждой выплеснуть голую ярость на... На кого? Даже не на призрака, на… портрет? Зачем она явилась? За ответами? Она знала все, что он скажет. И про высшее благо и силу любви слушать не желала. За информацией? Она у неё тоже была. За извинениями? Она и так знала, что старику жаль. Тогда зачем она пришла? Что говорить? Волшебница не знала. Но уходить не собиралась. Злоба и отчаяние душили, сжимаясь осклизлыми шнурами вокруг глотки. И она молча засунула руку в карман. А затем достала хрустальный флакон, уже достаточно хорошо знакомый старику на изображении. Стекло мерзко звякнуло о деревянную поверхность стола, по которой им с силой треснула Мира. Золотая Девочка подняла голову, мрачно ожидая реакции. Альбус, в свою очередь, долго гипнотизировал ёмкость с серебристой субстанцией. И, наконец, медленно кивнул. - Думаю, моя дорогая, что ты и так прекрасно знаешь все, что я хотел бы тебе сказать. Могу ли я рассчитывать, что ты когда-нибудь поймёшь и простишь старика? Судя по Светлейшему, ему действительно был важен ответ. А Мира внезапно ощутила весёлость, что была первым признаком уже такой знакомой истерики. И, хищно ощерившись, перенаправила всю силу эмоций, что сейчас её разрушали изнутри, наружу. - Понять? О, вы, возможно, не поверите, но понять я могу. А вот прос-с-стить... Хссс... - Мирам с трудом не перешла на основательно подзабытый парсалтанг, с удовлетворением заметив, как взор собеседника наполняется неподдельной тревогой по этому поводу - Прос-с-стить... Если бы ты был жив, С-старик, я бы убила тебя снова. И будь уверен, у меня бы неплохо получилос-с-сь. О, наконец, она нашла слова и её боль нашла выход. Наконец. - Я принимала. И понимала. Моя жизнь за тысячи? О, разумеется, да! Но я тут подсчитала на досуге... Десятки жизней. Сотни поломанных судеб. Ради одной шахматной партии. И то, что игроку жаль фигуры, ничего не меняет! Доверительно наклонившись к портрету и с удовлетворением наблюдая за его все возраставшей нервозностью, она изо всех сил жалела о том, что не знала заклинания, что могло бы добавить её глазам красноватый отблеск. Истерика директора дорогого бы стоила. А что. Он сам определил её в наследницы Мародерам. А их шутки никогда не были безобидны. Мира знала, что, сколько бы значения она не вложила в каждый звук, все будет бесполезно. Но остановиться не могла. А потому проникновенно прошептала: - Ни единый мой ш-ш-шаг не был моим... Она уже всерьёз собиралась что-нибудь соорудить из выражения лица и перейти на язык Змей полностью, но произошло то, что заставило её осечься и буквально врасти ногами в пол. Увы, если в этом мире существует что-то условно невозможное, ежели рядом с этим разместить Золотую Девочку, это обязательно произойдёт. И исключений из правил сегодня не произошло. - Мерлина ради, Поттер, прекратите строить из себя бумсланга-переростка! Этот резкий оклик был схож по эффективности с модифицированным Отрезвляющим. Мир внезапно обрёл чёткость. И девушка мгновенно задалась вопросом: а что, черт возьми, она вообще тут забыла?... Ловким движением заправского фокусника молодая ведьма отправила приметный флакон в рукав мантии, а затем, внезапно вспомнив Люпина, опустила руку во все тот же карман, чтобы оставить там воспоминания и достать плитку шоколада. Медленно откусила кусочек. Ей не хотелось оборачиватся. Если этого не делать, можно было представить, что ничего не случилось, и говорит с ней совсем не портрет, а живой человек. Эта иллюзия приносила неожиданное и давно забытое чувство покоя. Но голос, отличавшийся от прежнего голоса владельца, каким она его помнила, заслуживал того, чтобы его не игнорировали. Немного усталый и даже скучающий. В нем не было прежней экспрессии, хоть слова были схожи. Скорее, интонации были просто ворчливыми. Она ведь гриффиндорка. А выпускники этого факультета обязаны быть бессмысленно храбрыми. - Я серьёзно. Завязывайте изображать обиженного героя шекспировской трагедии. Вас и так уже природа обидела. Я несказанно польщён, что в этот раз во всех грехах обвиняют не меня. Приятное разнообразие, но даже Альбус, даже при всем его старании, на корень мирового зла не тянет. Перестаньте вешать всех собак на Директора, это уже слишком, имейте уважение. Если заскучали по драматизму – идите и освойте какую-нибудь занятную театральную профессию, а не ищите нового военного противника. И повзрослейте уже! Директор Дамблдор внимательно наблюдал за Девочкой-Которая-Выжила и понемногу успокаивался. То, что он принял за неведомо каким образом выживший крестраж, было лишь её собственными эмоциями. Насчёт этого тоже стоило поразмыслить, ибо ранее девочка не была в своей злости настолько похожа на Тома. И Дамблдор надеялся, что не наблюдает сейчас за зарождением замены Тёмному Лорду. Британия этого не переживёт. Однако, чем больше говорил внезапно выразивший желание высказаться по поводу происходящего необщительный Мастер Зелий, тем больше Альбус убеждался, что волшебному сообществу ничего не грозит. Пока в человеке есть столько страдания и сожаления, даже в самой пучине безумия он не позволит себе навредить окружающим. Длилось эта буря в глубинах зеленого моря несколько секунд, а затем девушка выпрямилась и, грустно вздохнув, достала из кармана шоколадку. И начала невозмутимо грызть, недоуменно качая головой на какие-то свои мысли. Светлейший в кой-то веки даже знать не хотел, чего ей стоил это невозмутимый жест. Но помочь кое-чем ребенку все же мог. Мирам же, старавшаяся рассуждать на отвлеченные темы прежде, чем ее сердечко разобьется на крошечные кусочки еще раз и снова в том же кабинете, внезапно приняла решение, что она окончательно и бесповоротно не готова быть Мирам Поттер. А уж коли ежели эта фамилия ей нынче не подходит да ухо режет, то Народная Героиня возьмет другую. Благо, вариантов было море. Но все же остановиться Мирам Лилиан решила на Блэк. Она не она будет, коли уже к концу недели окружающие не станут ее величать «Леди Блэк». Однако, до конца недели еще надо было дожить. А в этом Мира как раз таки сомневалась. Потому что сейчас надо было встретиться со своим горем лицом к лицу. И оно ее явно не пощадит. Она ведь даже понятия не имела, что именно из воспоминаний оригинала успело отпечататься на зачарованном полотне… Однако, как это обычно и происходило в жизни Золотой Девочки, владелец седой бороды в колокольчиках оставаться в стороне не пожелал и перебил своего преемника, рассеяно глядя поверх головы девушки куда-то в сторону. О, она знала этот взгляд. Альбус Персиваль вновь собирался блажить и напускать тумана, пряча в нем условно-важные факты. Последующая фраза Старика подозрения единственного живого персонажа этого фарса подтвердили. - Невероятно жаль, что магические изображения навроде нас – всего лишь слепок личности. Ее последних мгновений. Как было бы, наверное, удобно, имей образ связь с ушедшей душой… Или имей он все воспоминания оригинала, что тот прижизненно мог утратить… Но, увы, мир не так прост. Наверное, это и к лучшему. Лично я, не скрою, сожалею о многом. В том числе и о том, в чем принимал участие, находясь уже на этом полотне. Меня греет лишь надежда, что оригинал на моем месте поступил бы иначе… Но, что поделать. Резко повернув голову, Мира успела заметить взор Северуса Снейпа, наполненный подозрением. Прищур черных глаз, казалось, не сулил его бывшему патрону ничего хорошего. Обернувшись к тому, кого так жаждала видеть еще несколько минут назад, гриффиндорка обнаружила лишь пустую раму. И, собрав все силы, которые у нее еще оставались и не давая себе времени на размышления, направилась к портрету Зельевара. О, посетительница прекрасно поняла намек главы Ордена Феникса. Обливейт работал и в случае посмертного портрета. И видит Мерлин, как же Мира хотела рассказать сейчас мужчине о реальных причинах своей ярости! Да только… Это все равно бы ничего не дало. Было уже слишком поздно. Но кое-что сказать волшебница все же могла. - Мне жаль. Так искренне и так проникновенно эту фразу она ещё не произносила никогда в жизни. Всё свои чувства, которые не имела права озвучить, девушка вложила в эти два слова. Всё, что наболело. Всё, что не сбылось и сбыться не сможет. Всё, что сейчас уже не имело значения и было слишком поздно. Всё, о чем когда-то, много лет назад, мечтала малышка Мира, сидя в тесном чуланчике. Всё. Руки непроизвольно сжались, и суставы оглушительно хрустнули в тишине. Мирам нервно дернулась, болезненно морщась, но взора от картины не отвела, лихорадочно, отчаянно запоминая детали. Кожу саднило, но она продолжала вжимать ногти в ладонь. Это каким-то неведомым образом способствовало ясности мышления. Мазохизм. Она совершенно точно склонна к Мазохизму. Иначе зачем она продолжает здесь стоять? Портрет, наконец, отреагировал на её слова. Брови мужчины на долю секунды изогнулись, выражая замешательство. Редко когда можно было увидеть Снейпа растерянным. Он вряд ли ожидал услышать слова сожаления от вспыльчивой юной особы, что на дух его не выносила прежде. Но длилось это состояние столь недолго, что можно было решить, что сие событие наблюдателю привиделось. Следующим в палитре эмоций было удивление, и лишь затем - притворное сожаление. Качая головой и цокая языком, профессор Зельеварения взирал на Мирам с интересом профессионального психиатра, изучающего неизлечимого аутиста. - Просветите меня, Поттер... как вы ВООБЩЕ дожили до поступления в школу, коли любые события вызывают в вас отклик с ТАКИМ катастрофическим запозданием? Это же уму непостижимо! Знал бы раньше, что вам на осмысление задачи нужно около года, сразу задавал бы в сентябре к концу весеннего семестра. А мы с вами, оказывается, бесполезную работу делали, кака-а-ая жалость. Все таки издеваться над студентами профессор умел. И акценты на словах, и фальшивое недоумение, и шипящие в конце фразы - все идеально выверено... Мира улыбнулась. А если подумать, шутка-то неплохая. Её реакция, не присущая прежней Мирам, портрет, видимо, вновь обескуражила. Прищурившись, бывший директор наклонился вперёд и вкрадчиво уточнил: - Что же вас так рассмешило сейчас, Поттер? Я недостаточно серьёзно доношу мысли, может быть? Мира невесело хмыкнула, все также не отводя взгляда. Впервые, неверное, на его памяти. И вполне миролюбиво пояснила: - Есть такое. Ну, в каждой шутке доля истины, так что... Да и... Как - то без прежней жажды меня впечатать в ядро земное… Ну, знаете, желания провалиться сквозь землю замечание не вызывает. В зелёных глазах не было вызова, как все годы прежде. Опущенные плечи и слегка склоненная голова... Она не собиралась спорить. Просто говорила, что думала. Дурная привычка. Сложив руки перед собой, мужчина насмешливо прошипел: - Если вы ещё, мисс Поттер, не поняли, прежде я был несколько более... Жив. Хотя, учитывая вашу скорость мышления, допускаю, что вполне могли и не заметить. И коль вас так замучала ностальгия, уж не сочтите за труд, найдите кого-то другого, окромя уже почивших, чтобы снова доводить до белого каления. Реакция на слова вновь была нетипичной. Невероятная мука и боль отразились на лице девушки. Он часто видел подобное выражение. Но только было оно у тех, кого мучали Круциатусом. Это... Обескураживало. Было неправильно. Мирам Поттер ни единого раза не разозлилась ни на одно его замечание. Однако по какой-то неведомой причине его слова, этот разговор, причиняли ей невыразимые мучения, никак не укладывавшиеся в рамки чувства вины, которое за ней, как он понял, несомненно водилось. Нет, не такими должны быть выжившие и победившие. Несколько лет назад сам факт того, что всего-то его слова причиняют ей подобные страдания, вызвал бы в мужчине чувство глубокого удовлетворения. Но это уже года два или три было неактуально. С того самого дня, как Альбус будничным тоном заявил, что девочка должна умереть. А она тем временем ограничилась кивком, хмурясь и усердно пытаясь прожечь дыру в холсте глазами. Она будто бы что-то искала. Что-то жизненно важное высматривала среди темных мазков краски его портрета. И не находила. От этого взора он чувствовал то же, что и весь последний год, будучи ещё живым. Усталость. И, пожалуй, любопытство. Да, вспыхнув внезапно, оно почему то не желало утихать. А потому так грозно, насколько вообще мог, он продолжил разговор: - Поттер! Зачем вы пришли к Директору Дамблдору? Максимальная растерянность на лице молодой волшебницы переросла в задумчивость. Ответ последовал не сразу и был тихим и от чего-то грустным: - На самом деле, не знаю. Разведя в стороны руками, потеряно улыбнулась, будто бы извиняясь. - В этом, если подумать, не было никакого смысла. Я просто... - Не подумали. Получив утвердительный кивок, он устало прикрыл глаза. - Я так и понял. Мертвый не должен испытывать жалость к выжившему. Но именно это зельевар сейчас и чувствовал. - Знаете, я… В состоянии магического артефакта были свои плюсы и минусы. Но минусов, по мнению Снейпа, было больше. Всю жизнь он сознательно избегал праздности и теперь, на постоянной основе испытывая сонливость и пребывая в вынужденном бездействии, чуть ли не волком выл. Да, он был чертовым слепком личности, но это не отменяло того, что сему слепку было невероятно неудобно существовать. А потому, пребывая в состоянии некого анабиоза большую часть времени, Северус избегал остальное население сего «красочного мира», если можно так выразиться. Впрочем, как и живых. Что не мешало ему иногда слышать, о чем беседуют в кабинете. А потому, бегло выяснив, чем все закончилось и странным образом обрадовавшись, что его самого удивило, новому подвигу Поттер на поприще выживания, мужчина самоустранился, коротая вечность в полудреме. Но сейчас был тот самый редкий случай, когда вся палитра эмоций, присущих ему при жизни, вернулась. Болезненное любопытство – в том числе. С девчонкой Поттеров что-то было не так. Его, если быть честным, мало это касалось. Даже совсем не касалось. Он умер. Но взгляд Девочки-Которая-Снова-Выжила-Сколько-Можно-Уже буквально кричал о том, что ей известно что-то, о чем не в курсе он сам. И это впечатление усиливалось с каждой минутой. И, разумеется, сей факт не имел права на существование. А потому, будто змея, подавшись вперед, Снейп напряженно вопросил: - Что «Вы», Поттер? Видимо, в этом уточнении было что-то не так. Или своим нетерпением он девчонку спугнул. Или сбил с мысли, что в случае дочери Джеймса было неудивительно. Но почему, во имя всех Святых, она смотрела на него ТАК?! Право слово, будто он сейчас ее оскорбил, заговорив! Или обозвал! Чудовищный ребенок! То, что однажды на него уже смотрели точно также такие же изумрудные глаза, только много лет назад, он предпочел игнорировать. Тем более, мимолетное сходство очень быстро пропало, стирая непрошенное дежавю, когда Мирам совсем по-взрослому устало и грустно улыбнулась. - Ничего, профессор. Все, как обычно. Прощайте. Приношу извинения за беспокойство. Круто развернувшись на каблуках, разом сменившая настрой девушка, взмахнув алой мантией, решительно прошагала к двери. И у самого выхода, до жути крепко вцепившись в латунь, тихо проговорила несколько слов, обращаясь к безмолвному бывшему преподавателю. Не имея более сил на то, чтобы вновь взглянуть в бледное лицо и встретиться с жестким взором. Не имея сил обернуться. - Мне действительно жаль. Спасибо… Вам. Мимолетная грусть коснулась черт лица мужчины, но Мирам этого уже не видела, кубарем скатываясь по лестнице и надеясь, что дыхание к ней вернется прежде, чем она задохнется. Это было неправильно. Так не должно было быть. И она категорически отказывалась жить в этом мире. Потому что, если она примет эту реальность, то не просто сойдет с ума. А попросту умрет от горя и безысходности. А изображение Мастера Зелий тем временем задумчиво и устало облокотилось о темную раму. А затем, немного поразмышляв, Снейп нейтрально произнес в тишине комнаты, ни к кому конкретно не обращаясь: - Нам надо поговорить. Гипотетический собеседник не явился, но перезвон колокольчиков подсказал зельевару, что искомый находится где-то поблизости. Нахмурившись и зло поджав губы, маг резко исчез из рамок, очерченных границами холста. Он не собирался играть в прятки с Альбусом и прекрасно знал, как того поймать. Ровно как Северус знал и то, что, коли Поттер известно нечто занятное, это в той же степени известно и Директору Дамблдору. Стоит ли говорить, что Мастер Зелий и прочая так ничего и не добился от изо всех сил блажившего Старого Маразматика, хоть и нашел того в рекордные три минуты. Для Снейпа потихоньку становилось делом принципа понять, что именно ему, такому нарисованному, недоговаривают. И он был уверен, что, имей он возможность пообщаться с дочерью Поттеров подольше, та бы, будь хоть трижды стажером Аврората, быстро раскололась бы. Да только… Больше его портретов нигде не имелось. А Народная Героиня перестала появляться в Школе Хогвартс. Пришлось смириться. А тем временем предмет вновь возникшего в темном маге интереса почти бежала по направлению к «Кабаньей Голове». Ей было жизненно необходимо напиться. И хоть на секунду забыть произошедшее.