Хроника Темного Зодиака. Последняя звезда

Тысяча девятьсот девяносто девятый год, лето (девять лет назад). Если начистоту, во имя упаднических настроений понадеявшись, что нечто неизвестное и голодное ее убьет, тем паче, сама старуха этим грозилась, молодая леди Блэк сильно просчиталась. И теперь имела сомнительное счастье мучатся от невероятной боли во всем теле и невозможностью скастовать даже дельный Люмос, лицезрея при этом ехидную и высокомерную, пусть и нарисованную, Вальбургу. Которая была невероятно собою довольна. А как же иначе, если она, даже будучи посмертным изображением, таки умудрилась пресечь фамилию Поттеров и привести в свой угасший Род нового члена! Вот по мнению Мирам – бред собачий. Ан нет, оказалось, как для живых, так и для мирно почивших чистокровных эта муть имела значение. О, Мира обязательно разберется. Исключительно для саморазвития. И в том, что значит «носитель» и «условный глава», и во всем остальном. Позже. Как-нибудь на досуге. А старая ведьма заливалась певчей птахой, с садистским удовольствием расписывая перспективы ломки магического ядра и влияние сего на телесную оболочку. Особенно в контексте того, что семьи Блэков и Поттеров кардинально отличаются по наполнению и цветовой гамме магии. А это, в свою очередь, будет делать еще больше «бо-бо» бедненькой девочке. А уж, учитывая грязнокровную мамашу – так вообще. Уныло кивая, Мира усмехнулась, скрипнув зубами и сжав кулаки. О, порыв поджечь нахальную мазню и спалить ее поганый рот имел место и был очевиден, но мысль о том, что карга и не представляет даже, Чья-Магия-Упоминания-Имени-Излишни течет и переплетается с ее, Миры, собственной, внезапно согрела. Неведение чистокровной гадины о том, насколько суть Народной Героини на самом деле черна, примиряла девушку со словоблудием наглого Портрета. А еще, отстраненно кивая лохматой головой и краем глаза мониторя седую прядку, что прямо таки лезла в лицо хозяйке, волшебница понемногу начала понимать, что чертова живая столешница смыла с нее своим воздействием все, так любовно наводимые, маскировочные чары. Правда, те, что достались от матери, остались целы. О чем, Мирам, признаться, сожалела. Ей бы очень хотелось узреть, что могло получиться от… двух таких противоположностей, какими были ее родители. А сытое старое здание тем временем все больше вводило свою владелицу в ступор. Не только внезапно словоохотливой картиной, дававшей вполне дельные советы и рассказывающей достаточно интересные истории, а также приободрившимся эльфом в белоснежной наволочке. Нет, удивляло другое. Чертов дом, без сомнений, чинил себя сам. Бывшая Поттер готова была поклясться, что одного Кричера не хватило бы просто физически на такие одновременные и масштабные изменения. Стены, на которых прежде висели выцветшие обрывки гобеленового покрытия, самопочинились, вновь став блестящими, шелковыми и… темно-зелеными. Уродливые пыльные светильники видоизменялись, превращаясь в старинные металлические фонарики с теплым светом, камин горел, троллья нога исчезла, эльф носился, как поцелованный в голову. И многое другое. С запозданием гриффиндорка поняла, что магически модифицированная технология магглов «умный дом» по мере сил пытается подстроиться под ее понимание Уюта. С большой буквы. Не хватало, собственно, после того, как, довольно прошуршав черепицей, Гриммо закончил с саморемонтом, только одного. Семьи. Но, каким бы молодцом не был особняк, этого создать он не мог. А старая кошелка, судя по всему, особого удовлетворения от перемен цветовой и декоративной палитры не испытывала. Но хмуро молчала. О, в аристократах было хорошо одно. Они следовали правилам. Правда, именно поэтому в свое время Том Редлл и купил чистокровную молодежь так легко. Так что… Плюс ли? Мира не могла ответить на этот вопрос. *** - Корми его. Иначе он снова уснет. Удивленно воззрившись на собеседницу, Мира ждала пояснений. Но Вальбурга ясно дала понять, что утомилась, закрыв глаза и старательно засопев. Куцый диалог, где оратором преимущественно выступал портрет, был окончен. А молодой леди Блэк почему-то захотелось посетить остальные дома. Коли ежели они сохранились. Возможно, в ней стремительно развивалась склонность к мазохизму. Но… В одном сомнения были. В своих силах. Золотая Девочка сомневалась, что у нее хватит духу посетить старый мэнор Принцев. Владелица непрошенного наследства не желала будить тени прошлого и малодушно предполагала, что в итоге отправит туда для описи Грипхука и подаст на консервацию имущества. Возможно. Хотя, если выпить… Много. И взять Джиневру… В общем, тема так и оставалась открытой и неразрешенной. Но дела нужно доделывать, как бы не желалось обратного. *** В последнюю неделю своего отпуска Мира, имея жажду отвлечься от тоски и какой-то противоестественной, глухой и бессильной, кровожадной ярости, все чаще обращалась к Портрету почтенной дамы, в чьих речах о славном прошлом можно было потеряться надолго. А для Вальбурги Мирам, в свою очередь, стала первым благодарным слушателем за долгие годы. Полноправным. И послушным. Каким не стал Сириус. Что мадам не могла не озвучить. И Мира, горько скалясь, кивала. Признавая право матери осудить свое дитя. И молчала. *** День, когда Портрет со всею серьезностью предложил недоумевающей Мире пройтись в полупустую, бедненькую библиотеку дома на площади Гриммо, наступил внезапно. Кричер зачем-то торжественно вышагивал впереди. А в самой комнате, что здание приспособило под кабинет, повинуясь подсознательным образам владелицы, шизанутый ворчливый карлик указал на… самую обычную нишу в стене с самыми обычными полками. И пафосно испарился. Что с этим гриффиндорка должна была делать, до нее не доходило очень долго. Строители были то ли повернуты на магии крови, то ли просто были изрядными параноиками, но Мирам так и не смогла сказать, восхищает или возмущает ее необходимость каждый раз предварительно резать ладонь и измазывать перстень, а после – еще и искать нужный кирпич в стене среди кучи его близнецов, чтобы в итоге открыть очередной схрон. Но в этот раз оно того стоило. При виде второй, скрытой небольшой библиотеки, от которой за версту фонило древностью и первобытным мраком, в Мире что-то перевернулось. Интуитивное, неясное предчувствие. Пока еще не оформившееся. Но оно было. И, взяв в руки самый увесистый том со звездами на обложке, а затем прихватив и весь трехтомник с его почетного места, девушка потопала за пояснениями к картине, которой определенно нравилось производить впечатление на «недоучку и грубиянку». На обложке из кожи, слишком нежной и светлой, чтобы Мира всерьез хотела знать, кому она принадлежит, были вытеснены черные звезды, латинские цифры и темнела надпись на староанглийском. «Темный Зодиак». И, пока с неимоверной теплотой и гордостью в голосе, почти что благоговением, старуха вещала о том, что Мирам, такой безответственной и неразумной, но все же – носительнице кольца, доверены семейные Хроники, бывшая задира и головная боль преподавателей с трудом сдерживалась, чтоб не заржать в голос. Она на каком-то генетическом уровне не переносила пафоса. И с этой «носительницей кольца», как у Толкиена, право слово, и Хрониками Темного, растак его, Зодиака, была близка к форменной истерике. Удачно замаскировав хрюканье под кашель, очкастая волшебница принялась неторопливо перелистывать страницы, состоявшие все из того же материала. Если понадеяться, что это свиная, к примеру, шкурка, и убедить себя в этом, будет не так противн… Но Вальбурга тем временем хвастливо заявила, что информация, содержащаяся здесь, настолько важна, что создана сия книга из маггловской кожи. Завесившись волосами и незаметно скривившись, Мира подавила рвотный рефлекс и продолжила увлекательное ознакомление с трехтомником, где в конце с удивлением обнаружила свежие чернила и свое имя. Книги были артефактами. Как и многое, спрятанное здесь, в этом доме. Как и серповидные ножи, что покоились у нее в кармане. Задумчиво взглянув на перстень, Мира предположила связь между предметами. Либо с камнем в подвале. Так или иначе, если когда-нибудь ее квалификации хватит, она это изучит. И расшифрует, как именно создали эти пугающие вещи, которые с периодичностью раз в минуту хотелось сжечь, настолько они казались омерзительными. Возможно, когда ее ядро окончательно сломается и примет семейную, чтоб его, магию, все наладится, и ей уже не будет так казаться. Вот сейчас она же уже не убегает с воплями от сомнительного имущества. Это несомненный прогресс. *** Почему-то Золотой Девочке казалось, что книги важны. Чем, она не знала. Ровно до тех пор, пока Вальбурга не указала на то, что каждое достижение Главы семьи либо инициированного Наследника прописывается здесь. Мира угнездилась на софе рядом со старой ведьмой, и при свете тусклого настенного светильника начала понемногу понимать, что никакой расшифровки сей артефакт не требует. Ибо процесс в подробностях был прописан в рамках одного из множества жизнеописаний. Арктурус, Элладора, Сигнус, Кассиопея, Орион, Альфард… Мирам. Вот уж действительно, не перечисление представителей фамилии и даже не уже не Зодиак, а карта звездного неба какая-то, право слово. Славные годы их чуть ли не королевской династии, которой дочь грязнокровки, несомненно, обязана быть достойна и не посрамить ни в коем разе, неприятной старухой упоминались, как лейтмотив. Хотя, справедливости ради стоило отметить, что, не имея моральных рамок и практикуя наитемнейшие искусства, представители сей семейки, в особенности основатели Рода, сумели достигнуть достаточных высот и совершить несколько открытий. Почти что умиротворенно, будто на парах Биннса, вникая в историю, Мирам сюрпризов не ожидала. Но то самое шалое предчувствие взвыло сиреной, и пораженная Мира принялась изо всех сил вчитываться в одно из заклятий, автор которого был им невероятно горд и заявлял, что их семья обрела свободу воли и действий лишь благодаря ему. На самом деле, Мирам многое видела в жизни. И то, что считалось невозможным, тоже. Но оно было таковым лишь условно. Либо просто основательно забытым. А то и вообще – банально энергозатратным либо имеющим неприятные составляющие. Но вот секрет своенравия и безбашенности членов семейства Блэк противоречил всем законам магии в принципе, о которых знала сотрудница Министерства, аврор и, что главное, ученица артефактора. Как отче на небеси, Мира знала – нельзя изменить прошлое. Нельзя вернуть мертвого, коль душа ушла на ту сторону. Авада вредит магическому ядру. Нельзя трансфигурировать еду. Нельзя обойти законы Гампа. И Нерушимый обет не разрушить, не снять, не обмануть и не отменить. А вот один из Блэков не просто придумал, как разглядеть магические обязательства, обвивающие лентами руки владельца, но и додумался, как приобрести навык их снятия. И это было невозможно. И это была тайна. В которую посвящался только глава семьи. Во избежание утечки информации. И, что самое удивительное, история говорила сама за себя, подтверждая, что ни один Блэк, не желавший держать Нерушимое, казалось бы, слово, его… не держал. И ничего ему за это не было. Так создается репутация Рода. Снимать Непреложные, подумать только. Личное изобретение, что доверялось только одному человеку, чтобы через замужество знание не ушло в другие семьи. Именно из-за него считалось, что Блэкам сам черт не брат и ничто их не сдержит, настолько они своенравные. Так свершается невозможное. Так воскресает надежда. Если старые забытые или тайные знания могут оспорить столько «невозможностей»… Нерушимые Клятвы, оказывается, легко разрушаются семейными чарами, неизменная, на первый взгляд, магическая суть человека адаптируется под Род, который принимает носитель, крестражи опровергают саму смерть, удерживая на земле и восстанавливая статус кво. А это может значить… Кто сказал вообще, что, в таком случае, прошлое тоже нельзя изменить? Нельзя повлиять на реальность? Осознавая всем своим существом, на какую опасную и кривую дорожку она становится, размышляя в подобном ключе, Мирам все равно уже не могла остановиться. Шалый заяц в груди, маскировавшийся под сердечный ритм с переменным успехом, бил в барабаны, требуя разыскать нужное. И хоть трава не расти, а белый свет – гори. И, если кто-то в свое время нашел доказательства существования бога, изначально намереваясь опровергнуть его существование, Мира тоже пойдет от противного. И пусть на это уйдет вся ее жизнь. Но она не успокоится, пока все не исправит. В последние годы среди волшебного сообщества синонимом к слову «невозможно» была фамилия Поттер. Значит, она обязана это самое невозможное свершить. Коли предок крестного смог, ей то точно сам Мерлин велел. Она справится. А не найдет… значит, создаст. Она не просто Неубиваемая Девочка. Она теперь – Блэк. И ей тоже нынче сам черт – не брат и природа – не закон. Вот так и сходят с ума, да? Как в свое время Редлл, что искал бессмертия?