В плену Коррусанта.

Протискиваясь сквозь неимоверно узкую и душную толпу, парень то и дело прикрывался плащем, пытаясь защититься от холодных капель дождя. Но, как нестранно, это у него не очень-то и выходило, из-за чего, наконец, свернув в узкий переулок, Бриджер с облегчением выдохнул, сбежав от очередного потока непонятно куда идущей толпы. Но уже спустя мгновение, когда Эзра оказался под эдаким навесом чьего-то балкончика, он снял промокший насквозь плащ, который, если честно, можно было чуть ли не выжимать. Но сейчас его волновало другое, а именно: кошельки тех самых зевак, в чьих рядах он только что побывал. Слишком заняты, чтобы следить за своими корманами — думал бродяжка, вытаскивая одну купюру за другой, тем самым набрав... пятьдесят долларов? Черт! — мысленно выругался парень, пнув первую попавшуюся ему под ногу банку. Этого было мало. СЛИШКОМ мало, особенно для того, чтобы... Но тут Бриджер закашлялся, прикрывая рот рукой. Но кашель, уже больше напоминающий гарканье и чуть ли не походивший на собачий лай, так и не прекращался, становясь все сильнее, все громче, из-за чего подростку пришлось облакотиться о стену, в попытках восстановить потерянное дыхание. И, медленно сползая по кирпичной стене близстоящего дома, Эзра, наконец, смог себе позволить вытереть выступившую от кашля на глазах влагу. Чего, лучше бы, он не делал, ведь как только его руки оказались на уровне лица, Бриджер увидел на них тёмные и размытые пятна. Пятна... крови. Нет... Нет-нет-нет, он не сдастся! Он как нибудь, да наскребет на эти чёртовы лекарства. Он... Он не может закончить... вот так: один, в очередной грязной подворотне, где его, скорее всего, и вовсе не найдут... Но лишь подумав об этом, руки Эзры предательски затряслись: то ли от холода, то ли от того самого страха, из-за чего купюры в его руках превратились в крохотный единый комок. После смерти своих родителей он больше никому не был нужен: ни "друзьям" их семьи, ни родственникам, ни даже, черт возьми, детскому дому, в котором, по сути, Эзра и должен был сейчас быть. Хотя, если подумать, не велика беда: все равно он бы сбежал оттуда, но... По крайне мере там было бы не так уж холодно, как, например, на улице, верно?.. Бриджер тряхнул головой. Нет, неверно. Если ты никому ненужен — нет НИКАКОЙ разницы в том, где именно тебе жить. Все одно. Но парня тяготило вовсе не это: не то, что у него не было дома, а то, что если он... умрёт — о нем НИКТО не вспомнит. Даже его имени. Просто некоторые, с кем он был знаком, будут знать, что мальчишки-вора подозрительно долго нет. И на этом все. Никто не будет помнить даже о том, что он просто-напросто существовал. И именно это его и пугало: забвение, которое, несомненно, ждёт его впереди... Нет! Нет, не ждёт! — снова Бриджер тряхнул головой, отгоняя совершенно ненужные и до боли неприятные мысли. Хотя, может, его грудь болит от другого? Подняв все упавшие от очередного приступа кошельки, Эзра вытащил из них ВСЕ, что только можно было: карты, водительские удостоверения, какой-то хлам на подобие детских рисунков, которые тут же были выброшены в лужу. Попался даже паспорт, что, несомненно, и вправду было чем-то неимоверно удачным. Кейнан Джаррус — прочитал он, мимолетно взглянув на фотографию мужчины, после чего засунул чужое удостоверение в отдельный карман джинс. Всё таки такие вещи стоят куда дороже каких-то прав. После чего тайными и узкими улочками и переходами отправился в сторону заброшенного завода. Да, может Багровым и вправду нельзя было верить, как, в общем-то, и всем остальным, но пока лишь они давали ему, Эзре, еду и крышу над головой, из-за чего его "излюбленные" ночёвки в разрушенных в послевоенное время зданиях быстро прекратились. А если вы спросите: не маловато ли этого для того, чтобы Бриджер с такой охотой крал для них, то я вам отвечу — достаточно. Все таки еда-вода есть, как и отдельное место для ночёвки, которое не нужно делить с собаками или такими же бездомными, как и он сам. Да, Багровые дают немного, но в то же время просят и такой же отдачи взамен. Но как раз таки это и неудивительно: в мире НИЧЕГО не бывает даром. А те люди, которые утверждают обратное — просто дураки, незнающие НАСТОЯЩЕЙ жизни — это Эзра мог сказать наверняка. * * * И вот, уже в который раз стоя перед бетонным ограждением, что в некоторых местах уже ДАВНО обвалилось, ничего не защищая, Бриджера встретило давно знакомое ему граффити красного, встающего из-за тёмного горизонта солнца, чья краска от времени местами побледнела. И, вновь похлопав себя по карманам, парень убедился, что все его добро на месте, после чего, наконец, переступил разрушенный "порог". То тут, то там под навесами и в охранных будках сидели те самые Багровые, пытаясь спрятаться от ледяного и пронизывающего все твоё тело дождя. Подумать только — хмыкнул Эзра, тем самым вызвав настороженные взгляды, из-за чего достаточно быстро стянул эту самую ухмылку со своих губ. Да уж, здесь даже улыбаться, можно сказать, было запрещено. Или, по крайней мере, не считалось нормой. И вновь взглянув ввысь, тем самым на мгновение подставив лицо под холодные капли, Бриджер поймал себя на мысли, что уже КАЖДЫЙ прожитый им среди Багровых день проходит вот так: воровство, завод и дождь. ОБЯЗАТЕЛЬНО этот поганый дождь, который, казалось бы, почти НИКОГДА не прекращался, лишь изредка пропуская пару ярких солнечных лучиков на улицы мегаполиса. И именно таких дней обычно и ждал Эзра, обожая забираться на свое излюбленное здание и смотреть на начинающее заходить солнце. Но... это бывало редко, причём очень, ведь обычно все его будничные дни сопровождал этот серый и сырой пейзаж. Но, уже подходя к ПОСТОЯННО полуоткрытым железным дверям, от внимания Бриджера не укрылось блестящее, новенькое и, по всей видимости, НЕИМОВЕРНО дорогое авто, что НАСТОЛЬКО выделялось из бедности конкретно ЭТОГО квартала, что казалось, будто бы её владелец просто заблудился, решив остановиться в первом же попавшемся ему месте. Но все же, абсолютно КАЖДЫЙ из Багровых знал, кому именно принадлежит это авто, из-за чего желание открутить фигурку с его капота или украсть шины или, тем более, что-то ИЗ машины быстро сводились к нулю, ведь, как-никак, но Мола, человека, что и создал эту самую группировку, Багровых, боялись все. И дело тут было не просто в том, что он создал все это, а в том, что он был неимоверно опасным и жестоким человеком, с которым лучше не связываться, если, конечно, тебе дорога жизнь. И, думаю, не стоит говорить, что подобных любителей адреналина почти не находилось. А если и находились, чтож: земля им всем пухом. И нет, это не шутка. КАЖДЫЙ знал, что Мол угроз на ветер не бросает. Чуть пройдясь по заводу, Бриджер целенаправленно шёл на второй этаж, зная, что именно там и основался их босс. И, как нестранно, это было так. — Где деньги, Курт? — закинув ногу на ногу, спокойно спросил мужчина. — Я... Я их достану, клянусь... — заикаясь, лепетал тот. — Неужели я прошу о чем-то сверхъестественном? — он незаметно глянул в сторону высокой широкоплечей фигуры, что так же кивнула ему в ответ, закинув тяжёлую мантировку себе на плечо. И, несомненно, этот жест просто не мог остаться незамеченным. — Умоляю, господин Опресс, я все сделаю. Правда... — мужчина упал на колени, смотря на того снизу вверх. — Я достану деньги... — Конечно достанешь. — поддев чужой подбородок своей тростью, Мол хмыкнул. — В конце концов, калекам милостыню дают куда больше. Мужчина кивнул своему брату, из-за чего тот без промедлений ударил бедолагу, не на секунду не остановившись и даже не задумавшись. Даже тогда, когда тот больше не мог кричать, слабо хрипя и моля о помощи. Но, как нестранно, всем слишком была дорога своя СОБСТВЕННАЯ шкура, из-за чего эдакая очередь в кабинет босса в миг поредела, когда Саваж вынес недвигающегося и казавшегося мёртвым мужчину, чьи ноги походили на что-то... тряпичное и ненастоящее. И именно из-за этого зрелища, что застало его врасплох, Эзра и не заметил, как остался стоять один у чужой двери, из-за чего совсем скоро почувствовал крепкую хватку Опресса на своём плече, что и заставила его вздрогнуть. — Входи. — чуть ли не запихнув парня в чужой кабинет, приказал Саваж. И, кивнув ему, Мол жестом сказал брату вновь встать у двери, что, собственно, тот и сделал. — "Бриджер", насколько я помню? — будто бы спрашивая, произнёс мужчина. — Ты... пришёл за чем-то конкретным? Твой срок выплаты ещё не скоро. — А я так, заранее. — парень подошёл к мужчине на негнущихся ногах, стараясь не показывать ему своего страха, что вызывало у Мола толику уважения к этому оборванцу. Да и не только у него, но и у здоровяка-Опресса, что сейчас облокотился о стену, так и продолжая сжимать в руке тяжёлую мантировку, тоже. И, вытащив из карманов все их содержимое, Эзра протянул Молу несколько водительских удостоверений, смятых купюр и побрякушек, вроде тех же брелков, последние из которых тут же оказались на полу, выброшенные как ненужный мусор, чем, собственно, и были. Но Мол почему-то не спешил его отпускать. И когда Эзра уже хотел было выйти, у него на пути встал Саваж, скрестив руки на груди, из-за чего парень громко сглотнул, глядя на его широкие плечи. Но уже спустя мгновение из-за спины раздался голос Мола: — Улов, однозначно, из чужих кошельков, — проговорил мужчина. — Да вот только он чересчур мал. Где остальное? — чужой голос был холоден, как сталь, но от этого не менее угожающим. — Решил утаить от меня деньги, мальчик? И, думаю, не стоит объяснять, что Бриджер прекрасно понимал, что попался, из-за чего и вытащил ВСЁ содержимое своих карманов, вложив в протянутую к нему руку. Все таки ему не очень-то хотелось, чтобы с этим ему "помог" Саваж. Ноги ему были ещё ох как нужны. — Мудрое решение. — взяв чужую "плату", проговорил босс. Но шуршащий звук пересчитываемых купюр на мгновение стих, когда Эзра прикрыл рот рукавом, поняв, что сдерживаться ему с каждой секундой все сложнее и сложнее. И, как нестранно, кашель, что больше походил на собачий лай, вновь вырвался из его груди, из-за чего Бриджер отвернулся. Но за этим самым "тявканьем" парень и не сразу понял, что Мол уже с пару секунд пристально смотрит на него, будто бы изучая. И вот, наконец, когда Эзра снова смог нормально дышать, парень вытер выступившие от кашля слезы, вопросительно глядя на протянутые ему купюры. — Свою долю ты выплатил с полна, — пояснил мужчина, убирая часть денег в карман дорогого пиджака. — А это — Мол кинул ему под ноги пару "бумажек", которые Бриджер тут же подхватил. — То, что осталось. Лишнего я не беру, сам должен понимать. — Я... — парень запнулся. — Спасибо. Мол же на это только кивнул, дав брату сигнал отойти, из-за чего, совсем скоро, Эзра чуть ли не выбежал из чужого кабинета, радуясь, что для него все обошлось. По крайней мере в ЭТОТ раз. Но что же до братьев Опрессов: то Мол тут же поднялся, быстрым движением поправив свой галстук, на что сам же Саваж, не удержавшись, фыркнул. Его всегда поражала эта чистолюбивость брата и его вечно излюбленное внимание к своим костюмам, которые, по мнению самого мужчины, НИ ЧЕМ не отличались друг от друга. Разве что цветом рубашки, не более. А если же вы спросите насчёт самого Саважа, то, честно говоря, смотря на него и на самого Мола — их НИКАК нельзя было бы назвать братьями. Почему? Я отвечу: да, оба они были выходцами из Датомира; глуши, о которой почти НИКТО не слышал, и которую даже пригородом-то назвать нельзя было; те же замысловатые узоры татуировок, может чуть схожие черты лица, но вот насчёт характеров — с этим ещё предстоит поспорить. Мол был холоден, рассудителен и умен. КАЖДЫЙ свой шаг он продумывал наперёд, в то время как тот же Саваж предпочитал сначала действовать и лишь потом думать. Так же он не славился особой сдержанностью, что была у Мола, предпочитая отдаваться на волю инстинктов и чувств, за что брат неоднократно корил его. Но, поняв, что это было бессмысленно, Мол перестал стараться "перекроить" его, но на ошибки же ВСЕГДА указывал, не боясь, что тому нечто подобное придётся отнюдь не по нраву. Что же до их гардероба, то и тут можно привести сравнение "небо и земля", так как, в отличие от сдержанного и черно-белого тона чужих костюмов, Саваж предпочитал нечто более... приземленное, как, например, то, что было на нем сейчас. А именно: давно растянутая и перепачканная краской и просто самыми разнообразными пятнами майка, комуфлированные штаны и тяжёлые армейские ботинки, чей топот среди Багровых мог определить АБСОЛЮТНО каждый, ещё не завидев его огромную широкоплечую фигуру. Но, проще говоря, братьев Опресс боялись все, причём одинаково. Не было тех, кто обливался потом лишь в присутствие одного, совершенно не обращая внимания на другого. Все знали, что отдаёт приказы Мол, в то время как Саваж исполняет ЛЮБОЙ его указ, подобно преданному и хорошо надрессированному псу, что, по сути, так и было. Но хватит, сейчас не об этом. — Зачем ты отдал мальчишке деньги, брат? — сев на край стола, Саваж выжидающе посмотрел на Мола. — Пожалел его? Или у тебя есть какой-то план? — А это, мой дорогой Саваж, тебя не касается. — спокойно ответил тот. — Твоя работа выполнять приказы, моя — думать. После чего двинулся к выходу, а за ним и сам Опресс, что недовольно что-то промычал, закинув мантировку себе на плечо. Ему не нравилось, когда Мол НАСТОЛЬКО в открытую заявлял о том, кто именно тут главный, а кто обычный "исполнитель". Он предпочитал мысль, что они с братом были равны, но, конечно же, это было отнюдь не так. Но Опресс покорно молчал, следуя за Молом. А что же до него самого: если вас интересует, почему он отдал какому-то оборванцу пару лишних купюр, я отвечу — да потому что в таких мегаполисах, как, например, Коррусант, дети и подростки в их "бизнесе" были на вес золота; они могли пробраться или же попросту протиснуться туда, куда не могли попасть взрослые, детей просто не замечали, из-за чего в их ловкие ручонки попадали вещицы намного более прибыльнее, нежели обычные кошельки. И сейчас, перешагнув через тёмное пятно крови, оставшееся от должника с теперь уже переломанными ногами, Мол краем глаза взглянул на пару ярких и свежих крапин, которые, несомненно, до этого принадлежали уже, непосредственно, самому мальчишке, чьи лёгкие давали сбой. Если оборванец умен — он купит на отданные ему деньги лекарства, если же нет, то он просто глуп, а глупость, как известно, в наше время не прощается... * * * Чувствуя подступающий к горлу кашель, а вместе с ним и тошноту, что темными бардовыми пятнами оставалась на его, Бриджера, рукаве, когда он им прикрывался, парень терпеливо ждал в очереди, давясь собственным "лаём". И, как на зло, продавец была ЧЕРТОВСКИ медленной и нерасторопной. Да даже черепаха и то справилась бы лучше. — Черт! — прошипел себе под нос Эзра, на ощупь пересчитывая деньги в своём кармане, что так великодушно — что даже подозрительно — ему отдал Опресс. И, решив хоть чем-то себя занять, Бриджер повертел головой, разглядывая и читая замысловатые, а временами и непонятные названия самых разнообразных медикаментов. Но вот, спустя какие-то пятнадцать минут, когда подошла очередь парня, тот уже чуть ли не на автомате произнёс название того самого препарата, за которым и пришёл. Но ему помешали. Оттолкнув подростка в сторону, перед ним встал какой-то тощий и неприятный на вид тип, сунув стоящей за прилавком женщине пару купюр. — Презервативы. — довольно таки быстро и даже нервно выпалил он, то и дело оглядываясь куда-то на дверь. И, проследив за его взглядом, Бриджер увидел немолодую, но и не старую женщину в ярких и даже вызывающих одеждах, в которой больше всего выделялась майка, что почти НИЧЕГО не скрывала, кожаная леопардовая миниюбка и отдающая каким-то бледно розовым шубка, что спадала с её плечь. И лишь взглянув на эти одежды, на её колготки в сеточку, на эти крашенные белые, можно сказать желтые пряди, у основания которых просматривались тёмные корни, как и её чуть ли не боевой раскрас на лице, Эзра СРАЗУ понял, кем она была. — Проститутка. — сразу догадался он, зло усмехнувшись. — Какой размер? — казалось, что продавец НАРОЧНО медленно говорит, будто бы тянет время, из-за чего Бриджер еле сдерживался, чтобы не ругнуться. — САМЫЙ большой. — ответил ей мужчина, подмигнув стоящей на улице "подруге", из-за чего парень вновь фыркнул, не удержавшись от замечания, когда продавец протянула ему самый, как он выразился, "БОЛЬШОЙ": — Показуха. Смотри, чтоб не слетел. — он произнёс это тихо, как бы для себя, чтобы хоть немного сбавить начинающий распространяться в нем ягонь раздражения. Но, к несчастью, его все таки услышали. — Что сказал? — мужчина обернулся к нему. И видя, что парень отвёл взгляд, не желая отвечать, толкнул его в плечо, из-за чего тот пошатнулся. — Я тебя спрашиваю, выродок! Ну-ка повтори или кишка тонка? Чужое лицо озарила мерзкая злобная ухмылка. Мужчина снова толкнул парня, из-за чего тот было чуть не упал. Но, не собираясь это больше терпеть, Бриджер в упор посмотрел на него. — Я говорю, что так выпендриваться ради шлюхи — это упасть ниже плинтуса. — сделав шаг вперёд, ответил он, видя недоумение от чужой наглости. — Да и к тому же, по тебе не скажешь, что у тебя больше сломанного карандашика: как по длине, так и по толщине. Эзра понимал, что с подобными людьми подругому нельзя, да и терпеть такое неуважения к себе он не собирался. В этом городе выживают те, кто умеет вертеться, и те, кто так же остр на язык, как и его жители. Да, пусть ты и получишь пару тумаков за свой характер, но в следующий раз такие ублюдки ДВАЖЫ подумают, стоит ли к тебе лезть. Эзру воспитали улицы, город, его жители, из-за чего он и понимал, что за вот такими вот улыбчивыми и богатенькими идиотами скрываются злобные и неуверенные в себе мужики, готовые выпендриться, что у них много денег, огромные харомы в центре города и, как нестранно, огромное "достоинство", если, конечно, вы понимаете, о чем я. Но на самом-то деле что? Это были неудачники с дыркой в кармане, комнате в общежитие и маленьким членом. И Эзра не позволит какому-то уроду тыкать в себя пальцев, не позволит ему, да и кому бы то ни было другому, себя оскарблять. Но, как нестранно, произошло то, чего Бриджер и ожидал: левую щеку прошило болью, а через мгновение она начала ужасно гореть. И, почувствовав пол под своей спиной, парень схватился за затылок, чувствуя, с какой силой приложился об него. Это было СЛИШКОМ ожидаемо — пронеслось в его голове перед тем, как он вновь зашёлся кашлем, почти не слыша того, что ему говорили: — Теперь-то ты БУДЕШЬ уважать старших. — зло процедил сквозь зубы мужчина, смотря на сидящего на полу подростка, что, издав злобный смешок, произнёс: — Удачно поразвлечься, смотри не подхватил чего нибу... — но договорить он так и не успел, получив пинок под ребра, из-за чего кашель вновь вырвался из его глотки, оставив на полу пару бардовых крапин. И слыша, как тот уходит, Эзра кое как, но все таки поднялся, пошатываясь, идя к прилавку. Но свет в аптеке в ту же секунду погас, а вскоре вышла и сама продавец, на ходу оборачивая шарф вокруг толстой и заплывшей шеи. — Закрываемся, так что давай, выходи. — сварливо произнесла она, встав у открытой двери. — Давай-давай, иди. Не буду я тебя ждать. — Но... мне нужны лекарства. — подавлено произнёс парень, чувствуя, как тяжесть в груди становится все больше и больше. — Мне не протянуть без них. — Не вешай мне лапшу на уши! Не протянет он. — смотря на то, как Бриджер выходит на улицу, отозвалась та. — Сам пару секунд назад в драку лез, а теперь и не протянет. Смешно. Иди отсюда! Аптека открывается в семь. — Но как же... Но женщина даже и не стала его слушать: закрыв дверь на замок, она быстрым шагом побрела в сторону такси, села, и уехала, оставив юношу одного, что, через пару мгновений, но точно так же поплелся обратно, к заводу Багрового Рассвета, где обоснавались такие же бродяги, как и он сам. Но правда в его словах все таки была: без таблеток боль в его груди становилась сковывающей и почти что невыносимой, из-за чего каждый вздох давался ему с огромным усилием. И как раз таки из-за этого ублюдка, что влез в очередь, парень и не смог купить то, на что так долго копил. Лекарство, что лечило или, в крайнем случае, замедляло распространение всей этой дряни, притупляя боль и давая свободно дышать, он получить так и не смог. Эта чёртова балезнь приследовала Бриджера уже далеко не один месяц, где-то с полгода, когда он, ненароком, попал в сильный снегопад, что насквозь пропитал его одежду. А учитывая то, что другой у него тогда не было, он был вынужден спать в ней, зная, что Багровые даже в зиму почти никому не дают таких привелегий, как одеяло или подушки: все приходится искать самим. И, лежа тогда на холодном полу, Эзра чувствовал, как леденеют его пальцы на руках и ногах, собственно как и нос. Спустя какой-то час, когда он засыпал, ему даже казалось, что хоть его одежда и промокла, но, прилегая к его телу, она становилась теплее. Бред конечно, но тогда у него других вариантов не было. И уже на утро Бриджер понял, как же сильно ошибался: он заболел, его температура поднялась настолько, что, если бы не его подруга и одна немолодая женщина из Багровых, он бы, скорее всего, сейчас бы тут не стоял. Они носили ему лекарства, какие только могли купить, отдавали еду и воду, согревали его, или, в двух словах — помогли выкоробкаться, за что Эзра был им непомерно благодарен. И когда же он, наконец, выздоровел, парень думал, что на этом всё, но... Как оказалось, это было отнюдь не так. Без надлежащих медикаментов он медленно умирал, и если с этим что-то не сделать, думаю, все мы знаем, что именно его ждёт. И вновь его горло прошило болью от вырвавшегося из него кашля. И видя тёмные пятна на своей руке, Эзра потянулся к карману, выудив оттуда баночку с тем самым лекарством. Последняя — заглянув внутрь, понял он. Этого было недостаточно, но достаточно для того, чтобы спокойно дожить до завтрашнего утра, вот только... Пожалуй, он примет её чуть позже, чтобы... Чтобы эффект продержался как можно дольше. С этими мыслями Бриджер побрел вперёд, то и дело обращая взгляды ввысь, на огромные, казалось бы достающие до самых небес небоскрёбы мегаполиса, чьи вершины скрывались в туманных тучах серых и хмурых облаков. Этот город прогнил, причём ПОЛНОСТЬЮ — это знали все. Он погряз в собственных отходах: в своей ярости, ненависти, пренебрежении и нежелании слушать кого либо, как и нежелании кому либо помогать и даже бонально сочувствовать. Да, все делали вид, что так и должно быть, делали вид, что все хорошо, из-за чего и сами начинали в это верить. Но даже это самое осознание не могло повлиять на разум людей, дабы те, хотя бы незначительно, но все таки сделали бы хоть что нибудь, чтобы исправить положение. Но, как нестранно, этого не будет — это понимали так же все. Жители этого мегаполиса, КАЖДЫЙ из них, живёт лишь для себя самого, СОВЕРШЕННО забывая о том, что есть и другие. Да и чего греха таить? Так же жил и сам Эзра, понимая, что в этом городе ты либо станешь одной из его множества теней, ПОЛНОСТЬЮ отдавшись ему, либо же тебя ПОГЛАТЯТ те же самые тени, не оставив от тебя НИЧЕГО. Даже бонального воспоминания того, что ты ВООБЩЕ когда либо существовал...