Когда-нибудь я убью учителя, но не сегодня

Преодолевая многочисленные препятствия на пути к покоям похитителя, Ло Бинхэ успевал представлять себе яркие картины развращения демоном его пока еще юного учителя. Не было никакого сомнения, что тот вряд ли сумел продержаться столько времени наедине с таким ублюдком и сохранить свою невинность. Это усиливало гнев и без того разъяренного Императора. Подумать только, даже он не посмел коснуться Шэнь Цинцю «там», когда держал его в плену целую жизнь назад несмотря на то, что подобное могло по-настоящему унизить такого высокомерного человека, как лорд пика Цинцзин. Даже будучи в курсе, что заклинатель завсегдатай борделей, он так и не переступил эту последнюю черту. Перед глазами вновь предстал обжигающий сознание образ истерзанного и заплаканного Шэнь Цзюаня. Небеса свидетели, он будет пытать эту похотливую тварь до тех пор, пока испуганный мальчишка не почувствует, что отмщен. Самым страшным кошмаром в жизни учителя должен стать он, а не какой-то там второсортный демон! Но что потом? Его учитель так горд. С ним нельзя поступать необдуманно! Каждое слово может быть истолковано по-своему и вновь создать непреодолимую пропасть между ними, что было совершенно неприемлемо для Ло Бинхэ. «Ничто не имеет значения, пока ты жив. Забудь обо всем и двигайся дальше». Хмм, сносно, но чересчур патетично. Может что-то более лаконичное? «Ничего не говори. Мы возвращаемся домой». Просто и со вкусом. Но эмоций не хватает, что ли… «Разве есть твоя вина в произошедшем? Ты мой ученик, поэтому я приму тебя любым». Идеально! Потом он скинет с плеч верхнее одеяние и накроет им дрожащего юношу, сжавшегося в комочек на краю постели, возьмет его на руки и триумфально вернется вместе с ним в императорский дворец, чтобы залечить израненные тело и душу Шэнь Цзюаня. Эта мысль показалась владыке невероятно соблазнительной. Поддерживаемый ею, Ло Бинхэ добрался до нужных дверей и обратился в черный туман, желая бесшумно проникнуть внутрь. Его тревожила вероятность того, что похититель возьмет Шэнь Цзюаня в заложники, что осложнит ему спасительную операцию. Предвкушая предстоящую расправу, он играючи преодолел комплекс магических барьеров и устремился туда, откуда доносилось невнятное мужское бормотание, собираясь устроить кровавую баню тому, кто посмел посягнуть на принадлежавшее ему. В одну секунду оказавшись на пороге чужой опочивальни, Император замер, отказываясь принять происходящее, ибо увиденное им было диаметрально противоположным его ожиданиям. Брови заклинателя поползли вверх, а на красивых губах расцвела ироничная улыбка. «Адова Бездна! Что здесь происходит?» — подумал он, осознав, что между текущей реальностью и его представлениями о ней слишком мало сходства. Посреди роскошной спальни, утопающей в клубах ароматного дыма от изысканных благовоний, стоял агрегат, чье назначение было неясно, а в его центре в расслабленной, но чинной позе восседал Шэнь Цзюань, погрузившись в состояние медитации. Юноша выглядел умиротворенным и сосредоточенным, чего нельзя было сказать о демоне, отчаянно взиравшем на него и странное устройство. На его лице гамма различных эмоций попеременно сменяла друг друга, но самой читаемой из них было желание обладать человеком, на которого он смотрел неприкрытым голодным взглядом. Но стоило только мужчине протянуть руку к мальчишке, как алые всполохи невидимого барьера отталкивали ее, не давая коснуться этого изысканного угощения. Послышался еще один долгий тоскливый вздох, обращенный к отрешившемуся от всего мирского юноше: — Учитель… Свет померк в глазах Ло Бинхэ, как только заветное слово достигло его слуха. Когда рассудок Императора обрел прежнюю ясность, незнакомец был уже надежно впечатан в стену, превратившись в элемент украшавшей ее фрески. — Не для тебя, — процедил сквозь зубы Ло Бинхэ вспыливший от того, что любая шваль в обеих жизнях могла величать Шэнь Цинцю учителем, в то время как из его уст это слово воспринималось тем не иначе как оскорбление. Успокоив ци, пришедшую в неистовство после краткой вспышки безумия своего владельца, Император бросил мрачный взгляд на безмятежное лицо Шэнь Цзюаня, процесс совершенствования которого не смогло прервать даже эпичное появление Повелителя трех миров. Не было похоже, что мальчишка перенес какие-то страдания или пытки. Невинность явно осталась при нем, а вот про совесть, если она вообще когда-то у него имелась, говорить было еще рано. — Учитель, говоришь? — промурлыкал Ло Бинхэ, используя любимый прием из наследия Менмо, чтобы проникнуть в память еле живого демона. — Вот сейчас и посмотрим. Вернувшись к моменту первой встречи похитителя и Шэнь Цзюаня, владыка словно со стороны наблюдал за всем, что происходило в прошлом. Он видел, как мужчина окидывает заинтересованным взглядом находившегося в бессознательном состоянии юношу, и пообещал себе, что выколет этому похотливому извращенцу глаза и заставит их сожрать. Но от кровожадных мыслей его отвлек очнувшийся юный заклинатель, который вел себя так естественно, словно проснулся в собственной постели. Невозмутимо вступивший в словесную перепалку с незнакомцем, Шэнь Цзюань не подозревал какое впечатление производит на окружающих и насколько обворожительна его хладнокровность в сочетании с легкой небрежностью во внешнем виде, оставшейся после недавнего забытья. Император засмотрелся на него, в то время как его руки испытывали невероятный зуд от желания запахнуть ослабленный ворот одеяний юноши, обнаживших тонкие ключицы. — Метка и на тебе есть. Разве ты не знал? — услышал Ло Бинхэ, поняв, что неосознанно пометил Шэнь Цзюаня во время их прощания, из-за чего ему невольно пришлось порадоваться, что рядом с ним сейчас нет Мобэй-цзюня, который непременно бы поглумился над этой во всех смыслах неловкой ситуацией. Зрачки Императора резко сжались, когда демон открыто выразил свое желание разделить ложе с жертвой похищения. Значит придется вслед за глазами скормить этому ничтожеству и его мужское достоинство. Но собственные глаза владыки спустя мгновение широко распахнулись от удивления, когда очаровательный ротик Шэнь Цзюаня произнес: — В императорском дворце все величают меня учителем. В том числе и этот мальчишка Бинхэ. Это прозвучало настолько убедительно, что он допустил мысль, будто каким-то немыслимым образом к его возрожденному наставнику вернулась память. Если бы не дальнейший разговор, ясно дававший понять, что Шэнь Цзюань нагло блефует, Император бы усомнился в словах северных ведьм о невозможности вспомнить предыдущую жизнь. Смелость и способность к выживанию этого юного создания поражала воображение. Его учитель, действительно, имел полное право считаться одним из величайших умов своего времени. Было так жаль понимать, что он слишком поспешно схватил и убил его в прошлом. Дай он ему чуть больше времени и из их противостояния смогло бы выйти нечто весьма интересное. Словно в прострации, Ло Бинхэ следовал за незадачливым похитителем и своим протеже, смотря, как последний строгим голосом раздает указания по настройке оборудования для элитных борделей, и недовольно морщась от каждого «Учитель!», вылетавшего из уст очередной наложницы. Впервые он подумал о том, что у него в гареме слишком много женщин, стараясь отогнать пугающую мысль о том, что все эти механизмы могут теперь перекочевать в его дворец с легкой руки Ша Хуалин. К тому моменту, когда рейд по захваченным в плен женщинам завершился, Ло Бинхэ заметил состояние этого Ин Луаня, который искоса бросал пламенные взгляды на притягательного мальчишку, шелковый веер в руках которого делал его образ особенно элегантным. Когда тот подмял под себя хрупкое тело Шэнь Цзюаня, он еле сдержал желание тут же вернуться в реальность и устроить демону ужин обозначенными ранее частями тела, предварительно насадив его на ножку стула. Император закрыл глаза, чтобы сделать пару глубоких вдохов, стремясь успокоить клокочущую внутри него ци, пропустив момент, когда между насильником и жертвой произошла резкая смена ролей. — Увы, но это не Император тХХХал меня, а я тХХХал Императора. Воспоминания разлетелись на тысячи осколков, когда демоническая аура Ло Бинхэ вырвалась из-под контроля мужчины. Черные одежды колыхались, движимые потоками духовной силы, обращавшей в ничто все верхние этажи дворца. Красные глаза не мигая уставились на безмятежный лик Шэнь Цзюаня, которого видимо даже конец света не смог бы вырвать из состояния медитации. — Ты? Меня? — прохрипел Повелитель мироздания, до конца не веря, что кто-то в подвластных ему трех мирах смог осмелиться сказать подобное. Собираясь вцепиться в белоснежное горло юноши, Ло Бинхэ направился к устройству, внутри которого тот находился, но к его удивлению он был мгновенно отброшен назад. Император сразу узнал свою собственную ци. Именно она лежала в основе барьера вокруг мелкого мерзавца и ревностно оберегала его от посягательств извне. — Как ты смеешь противостоять своему хозяину?! — прорычал он, взывая к устроившим бунт частицам своей духовной силы, но это не возымело на них никакого эффекта. Чем более убийственным было намерение Ло Бинхэ, тем более крепким становился барьер. Когда казалось, что Император скоро испепелит самого себя от переполнявшей его ярости, барьер стал еще и нападать на него, отгоняя подальше от не пошевелившего даже бровью мальчишки. Владыка словно вернулся в ту реальность, где ему пришлось сражаться со своей альтернативной версией, когда он возжелал живого учителя, но так и не смог получить его для себя. А что если этот чертов барьер не отдаст ему Шэнь Цинцю? Значит ли это, что он больше никогда не сможет коснуться учителя, поговорить с ним, неспешно позавтракать вместе? Неужели учитель больше не одарит его своей улыбкой и взглядом? Тогда все станет как прежде, когда ему было дозволено только смотреть на бессмертного лорда Цинцзин, скрывая все свои желания в глубине алчущих глаз. Холод проник в самое сердце Ло Бинхэ, мгновенно остудив весь его пыл. — Прошлое этого ублюдка, — в полубреду пробормотал он, покосившись на подающего слабые признаки жизни демона. — Ответ должен быть там. Убедившись, что демон оказался на редкость живуч, владыка вернулся к моменту, когда Шэнь Цзюань соблазнительно восседал на похитителе, глаза которого увеличились в размере в несколько раз. — Ученик сомневается, что ему понравится принять в себя учителя? — притянув Ин Луаня к себе за ворот, вкрадчиво шептал юноша. — Разве ученик не убедился, что в познании этой стороны бытия учителю нет равных?  — Этот ученик не посмел бы усомниться, — тихонько отозвался демон, явно не успевая осмыслить происходящее. — Так это будет первый раз малыша Луаня? — снисходительно улыбнулся юноша, ласково приподняв веером подбородок мужчины, не давая тому прийти в себя. — Тогда я хочу, чтобы для моего нового ученика он был особенным. В 129 камере я видел замечательное устройство. Прикажи доставить его. И не забудь привести себя в порядок. Я люблю чистые и свежие тела. — Учитель тоже желает принять ванну? — робко спросил мужчина, не сводя глаз с безупречных губ Шэнь Цзюаня. — Само собой, — фыркнул тот, отпустив Ин Луаня. Когда демон, то и дело оглядываясь, удалился, оставив заложника на попечение слуг, на лице юноши отразилась брезгливость. Посмотрев на свой веер и вспомнив, что он только что касался им хозяина этого дворца, Шэнь Цзюань без сожаления кинул его в пламя огня, согревавшего покои. Ванну для омовения и устройство принесли одновременно. Юный заклинатель стремительно подошел к нему, игнорируя предложение прислуги окунуться в горячие воды. Закусив губу, он начал обследовать сложный механизм, пытаясь найти что-то важное в этом агрегате. Это заняло некоторое время, но цель была достигнута, так как Шэнь Цзюань победно улыбнулся. Потянув за неприметный рычаг, он запустил трансформацию устройства, удобно устроившись в центре получившейся конструкции. Словно почувствовав его, на деревянных деталях загорелись символы, которые вытянули из метки на плече Шэнь Цзюаня ци Ло Бинхэ, активировав тот самый барьер, защищавший его от посягательств. Недолго думая, юноша погрузился в состояние медитации, не дожидаясь возвращения своего похитителя. Озадаченное выражение лица было как у объявившегося позднее Ин Луаня, так и у Императора — оба совершенно не знали, как получить доступ к строптивому мальчишке, надежно укрытому ци самого Повелителя мироздания. Пересмотрев этот фрагмент воспоминаний еще несколько раз, Ло Бинхэ так и не нашел ни одной подсказки, позволяющей обойти барьер. И сейчас, вынужденный вернуться в реальность, он задумчиво смотрел на своего усердно совершенствующегося учителя и ученика по совместительству. Ему казалось, что разгадка лежит на поверхности и лишь беспокойный разум не дает ему разглядеть очевидный ответ. Действительно, все было просто и не несло в себе никакой особенной тайны. Ло Бинхэ сладко улыбнулся, когда на него снизошло озарение, и ленивой походкой направился к устройству. Этот механизм предназначался для публичных домов, где могли оказаться как приличные люди, так и буйные клиенты, способные покалечить работника борделя, а может даже и убить. Имея такое произведение инженерного искусства, если ситуация становилась опасной, то принимающему посетителя, можно было спрятаться под защиту агрегата, быстро превращавшемуся из ложа любви в неприступную крепость при помощи талисмана с ци, приобрести который было несложно. Наверняка такие устройства стоили дорого и были редкостью. Было странно, что Шэнь Цзюань знал о принципах их работы. Но как же вытащить спрятавшегося внутри человека? Поразмыслив еще чуть-чуть, Император пришел к выводу, что и тут нет ничего сложного — барьер нужно сломать грубой силой или убедить, что ты не приничишь вреда тому, кто находится под его защитой. Первый способ не подходил из-за того, что ци Ло Бинхэ помноженная на чувство собственничества к учителю не мог побороть даже он сам. Реализовать второй тоже было несколько проблематично, ибо как доказать, что ты не хочешь причинить вреда тому, кого специально возродил, чтобы потом изощренно умертвить. — Я, конечно, убью его, но не прямо сейчас, — сделал первую попытку мужчина, на что барьер угрожающе защелкал, давая понять, что этот раз не засчитан. — Я сделаю все возможное, чтобы дождаться достижения им бессмертия, — выдвинул он новое предложение, но реакция ци была неизменной. — Я совершенно точно никогда его не убью, — клятвенно пообещал Ло Бинхэ, приложив руку к сердцу в знак искренности своих слов, но ввести в заблуждение собственную духовную силу, получившую подобие самосознания и безошибочно распознающую фальшь в его голосе, было не просто. Заклинатель невесело усмехнулся, в упор глядя на Шэнь Цзюаня. Если он хочет, чтобы барьер вернул ему мальчишку, необходимо на время подавить свою жажду крови этого человека. Но сколько Ло Бинхэ себя помнил, он всегда испытывал к нему самый широкий спектр негативных эмоций. Откуда ему взять воспоминания, в которых Шэнь Цинцю не вел себя как последняя мразь? Хотя если копнуть глубже, то в их первую встречу, будучи маленьким мальчиком, он испытал невыразимый восторг от мысли, что этот бессмертный станет его учителем. Те бесстрастные изумрудные глаза на прекрасном лице, смотрящие прямо в его душу, словно оценивая ее, отпечатались в его памяти навсегда. Тогда он неосознанно молил небеса, чтобы этот восхитительный человек не почувствовал в нем то, что и все остальные. Бинхэ всегда подвергался гонениям, словно люди инстинктивно ощущали его демоническое происхождение и пытались избавиться от грядущей беды, пока звереныш был мал. Горячая вода, вылитая на голову, перечеркнула все надежды ребенка. Этот благородный заклинатель тоже не признает его. Хуже всего было то, что такое плохое отношение было только к нему. Остальных учеников лорд Цинцзин не обижал и даже заботился, правда, никто из них не был наполовину демоном. Что тут поделаешь, по иронии судьбы они оказались естественными врагами. Может в этом и крылась одна из причин того, что, обретя могущество, он стремился объединить мир людей и демонов в одно целое? Кто знает… Но как бы то ни было, а в этом новом мире возрожденного им Шэнь Цинцю совершенно не тревожит тот факт, что его Император и учитель — человек лишь наполовину. — Тогда, ты мне понравился, — опустив ресницы, Ло Бинхэ осторожно прикоснулся к барьеру одними кончиками пальцев. — Я был счастлив, что ты выбрал меня. Алая ци беспрепятственно позволила своему хозяину пройти сквозь себя, дозволяя дотянуться до бережно хранимого ею человека. Император, сам того не зная, восторженно улыбнулся, словно дитя, получившее долгожданную сладость, спрятанную от него строгими родителями. Ладонь мужчины неторопливо подцепила прядь блестящих волос, поднеся ее к его лукаво изогнутым губам. Вдохнув знакомый запах, Ло Бинхэ испытал небывалое облегчение, выразив его в мягком невесомом поцелуе. — Мой драгоценный учитель теперь не имеет ни одного повода, чтобы отказаться от меня, — пробормотал он, подняв на юношу пылающий внутренней одержимостью взгляд. Действия Ло Бинхэ внесли колебания в духовные силы Шэнь Цзюаня, потому что он открыл глаза, в которых плескалось недовольство тем, что его медитацию прервали. — Ваше императорское величество, — как ни в чем не бывало поприветствовал его он, как только заметил заклинателя, стоявшего рядом со сложным выражением лица. — Не чаял увидеть вас так скоро. — Управился быстрее, чем рассчитывал, — одними губами улыбнулся Ло Бинхэ, с легким сожалением отпустив локон, все еще находившийся в его руке. — Вернулся обратно, и думаю, дай-ка к кое-кому загляну, а этого кое-кого, как корова языком слизала, нету от слова совсем. — Если бы досточтимый Император не облагодетельствовал этого кое-кого меткой, даруемой только наложницам гарема, то этот кое-кто был бы там, где вы собирались найти его изначально, — вернул ему идентичную улыбку юноша. — При похищении тот, кого вы, как я вижу, сделали частью интерьера, ориентировался как раз-таки на нее. — Я уже в курсе всего произошедшего, — буркнул владыка, вперив раздраженный взгляд в потерявшего сознание демона, собираясь воплотить в реальность все свои кровожадные планы на его счет. — И что учителю удалось узнать? — бесстрастно уточнил юноша, обдумывая, известны ли Повелителю мироздания пикантные нюансы этой истории, особенно той ее части, в которой ему пришлось стать обрезанным рукавом, да еще и принимающей стороной. — Достаточно, — уклончиво ответил Ло Бинхэ, одарив едва заметно нервничающего мальчишку своей самой елейной улыбкой. Глядя на это божественно прекрасное лицо, Шэнь Цзюань почувствовал, как по его спине стройными рядами бегут целые полки мурашек. К нему пришло четкое осознание, что Император действительно знает «достаточно». Надежду вселял только тот факт, что он все еще оставался жив. К сожалению, также оставалась и высокая вероятность того, что его просто собираются подвергнуть мучительным пыткам, а значит пришло время наступить на горло собственной гордости, пусть после он и будет мысленно харкать кровью, но лучше так, чем истекать ею в реальности. — Этот ученик так испугался! Что если бы я больше никогда не увидел своего могучего и мужественного Императора, перед которым трепещет все живое и даже боги не смеют переходить ему дорогу? Что если бы мой мудрый и великий учитель больше не захотел видеть меня пред своим светлым ликом, оскверни этот коварный демон мое тело? Ло Бинхэ не знал куда себя деть, когда из ясных глаз Шэнь Цзюаня покатились хрустальные слезы. В голосе юноши звучало столько тоски и отчаяния, что только бессердечная тварь усомнилась бы в чистоте помыслов этого ангела во плоти. Мужчина в замешательстве смотрел, как вздрагивает от всхлипов прямой точеный носик и капельки слез мерцают на длинных черных ресницах. Юный заклинатель казался эфемерным и легким, как солнечный луч попавший в мир, не ведавший до него, что такое свет. «Как за душу берет, мерзавец этакий», — восхитился Ло Бинхэ, готовый разразиться аплодисментами такой удивительной актерской игре, ибо он знал, что если Шэнь Цинцю и мог заплакать, то только от злости. Но даже прекрасно понимая, что все это хитрый мальчишка делает только ради спасения своей жизни, он любовался им, страшась даже моргнуть, чтобы не пропустить ни одной секунды этого дивного зрелища. Шэнь Цзюань… Он был идеальным новым воплощением беспринципного, чертовски умного и прекрасного лорда пика Цинцзин. Это было так волнительно… И коль учитель бросает вызов мастерству своего ученика, тот должен принять его и ответить с подобающим достоинством. Тем более, он усердно готовился к их встрече. — Разве есть твоя вина в произошедшем? Ты мой ученик, поэтому я приму тебя любым, — ласково произнес владыка, стирая слезы с лица юноши так, словно тот был величайшей драгоценностью во всех трех мирах. — Значит ли это, что учитель простил мне все те ужасные вещи, что я сказал и сделал, желая только одного — остаться рядом с ним? — словно не веря в это чудо, проникновенно прошептал Шэнь Цзюань, подметив, что встретил достойного противника. — Ничто не имеет значения, пока ты жив. Забудь обо всем и двигайся дальше, — Ло Бинхэ бережно взял его ладони в свои, прижав их к своей груди. — Только если на этом пути со мной будет учитель, — робко поднял на него дивные зеленые глаза юноша, в смущении затаив дыхание. — Ничего не говори. Мы возвращаемся домой, — будто бы в порыве отеческих чувств обнял его мужчина, зная, что Шэнь Цинцю терпеть не может чужих прикосновений. Черта с два он даст ему переиграть его! — Не хотелось бы вас прерывать, дорогой, но я с удовольствием бы забрала тот чудный агрегат, на котором ты и этот сексапильный малыш пытаетесь стать ближе друг к другу, — проворковала Ша Хуалин, переживая за сохранность редкого экземпляра, который мог и не пережить последствий воссоединения ученика и учителя, если дело зайдет дальше. — Повелитель, может стоит дождаться более приемлемого возраста? — с каменным лицом сухо произнес Мобэй-цзюнь, наблюдавший за тем, как владыка пользуется ситуацией, совершенно бессовестно нарушая личное пространство юноши. — Не желаю слушать бред, порожденный вашей развратной фантазией, — презрительно фыркнул Ло Бинхэ, крепче прижимая к себе безропотного Шэнь Цзюаня. — Проявите сочувствие, он ведь чуть не стал жертвой насилия извращенца! — Дважды, — заметил северный король, опустив взгляд на руки повелителя, намертво вцепившегося в свою добычу. — Хотелось бы верить, что удача улыбнется ему и во второй раз. — Разве не видишь, что мой ученик нуждается в утешении после всего пережитого? — укоризненно зыркнул на него мужчина. — В утешении нуждаются почти три сотни ваших жен и наложниц, — добавил Мобэй-цзюнь, внутренне содрогаясь от воспоминаний о перевозбужденном гареме Императора. — Я бы тоже не отказался. Мне сегодня такое довелось увидеть, что я теперь никогда не женюсь. — Дорогой, меня хоть и не похищали, но я бы с радостью присоединилась к процессу «утешения», — облизала пухлые губы демоница, предвкушая одно из своих самых любимых развлечений — оргию. — Может тройничок? Или вчетвером замутим? Она же единственная женщина из них четверых. Такая удача! Тело Ша Хуалин задрожало, стоило ей представить в постели сочетание из похотливого и высокомерного Императора, холодного снаружи, но пылкого внутри демона и невинного юноши со знаниями высококлассной проститутки. Да она была готова словить оргазм только от одной мысли об этом! — Но вы трое можете не обращать на меня внимания и утешить друг друга самостоятельно. Я буду вести себя тихо, — заверила она застывших представителей сильной половины трех миров, решив, что в крайнем случае готова пойти на компромисс и хотя бы посмотреть на этот наверняка роскошный секс. — За что ты меня так ненавидишь? — спросил ее Мобэй-цзюнь, гадая, чем он мог насолить этой коварной и злопамятной женщине, что она так откровенно подставляет его перед повелителем. — Тройничок хотите? — усмехнувшись, вскинул изящные брови Ло Бинхэ. — Как раз сегодня я готов удовлетворить ваше желание. Видите этого демона? Возьмите его и устройте ему личное знакомство с каждым устройством из его обширной коллекции. — Они же для женщин? — уточнил северный король, посмотрев на полуживого похитителя, которого, в свете стоящих перед ним перспектив, было даже совсем чуточку жаль. — Тем интересней! У вас же с А-Лин такое богатое воображение, вот и используйте его, — ослепительно улыбнулся ему владыка, подперев рукой подбородок. — Повелитель, благодаря вам род этого лорда на нем и закончится, — пробормотал Мобэй-цзюнь, осознав, что после пыток подобного рода да еще и на пару с Ша Хуалин, он никогда не захочет ни с кем вступить в контакт интимного характера. — Не вижу в этом ничего страшного. Боюсь, что моего терпения хватит только на одного представителя рода северных королей, — развел руками Ло Бинхэ, наконец-то выпустив из объятий притихшего Шэнь Цзюаня. Оставив похитителя на двух демонов и собираясь чуть позже присоединиться к общему веселью, он раскрыл новый портал. Сейчас гораздо важнее было вернуть юношу во дворец, чтобы хорошенько накормить. В его возрасте не есть двое суток было преступной халатностью против стремительно растущего организма. — Жди меня здесь. И шагу отсюда не смей сделать, — угрожающе сверкнул глазами Император, оставив свою найденную пропажу в библиотеке дворца. Юноша покорно кивнул, не веря своему счастью — он, наконец-то, остался один. Шэнь Цзюань и сам в обозримом будущем не собирался покидать отведенные ему покои, до которых с таким трудом добрался. Хватит с него приключений, пора было заняться самым важным делом в его жизни, не так давно висевшей буквально на волоске. Закрыв за собой дверь Ло Бинхэ наложил несколько защитных заклинаний на библиотеку. Немного подумав перед закрытой дверью, он добавил еще парочку массивов на случай непредвиденных обстоятельств. Удовлетворенно хмыкнув, мужчина стремительным шагом направился в сторону кухни, но почти мгновенно вернулся обратно. «Шэнь Цинцю еще не достиг бессмертия. Если я не буду осмотрителен, то он долго не протянет. Тогда все мои усилия окажутся напрасны», — увещевал он сам себя, игнорируя бьющуюся на задворках сознания мысль о том, как успешно его учитель дожил без него до 14 лет в условиях весьма далеких от идеальных. Лишь когда библиотека стала похожа на место, способное выдержать прямое попадание метеорита, нападение демонической армии и всемирный потоп одновременно, Ло Бинхэ нашел в себе силы уйти прочь. Разве мог он доверить питание учителя кому попало? К тому же не было никого столь же компетентного в вопросе готовки, как он сам. Шэнь Цзюань и так ест как птичка, а тут еще и двухдневная несанкционированная голодовка. А что если он заболеет от недоедания? Слуги на кухне, вздыхая от зависти, украдкой наслаждались видом роскошного мужчины– сегодня у одной из жен Императора будет божественный ужин и не менее божественный секс, который, в их представлении, обязательно должен был последовать за таким пиршеством. Ло Бинхэ, мало интересуясь окружающей реальностью, щепетильно осматривал все ингредиенты, входящие в состав будущих блюд. Контроль качества был строг, а требования высоки — любое отклонение от представлений владыки об идеале, означало полную дисквалификацию. Как никак, а это был первый раз, когда Шэнь Цинцю попробует приготовленную им пищу. Все должно было быть безупречно! Но когда он торжественно вошел в библиотеку, то увидел, как юноша преспокойно погрузился в медитацию, а рядом с ним пустовала вазочка с печеньем, которым он наспех и утолил свое чувство голода. — Какой из тебя человек?! Ты хуже демона! — зло прошипел Ло Бинхэ, в сердцах чуть не кинув поднос с ароматной пищей на пол. Оскорбленный в лучших чувствах, он сел за столик и принялся без аппетита есть собственные кулинарные шедевры. Он помнил, что в вазочке было всего три печенья, и теперь эта мысль не давала ему покоя. Поди еще и ел всухомятку, выродок! Когда его взгляд упал на записку, оставленную в вазочке, то Император чуть не подавился от возмущения: — На десять дней?! — все так же шепотом выразил он свое недовольство. — Съев всего три печенья?! Если бы он не видел, что Шэнь Цзюань погрузился в самую глубокую фазу медитации, он бы вытряс из противного мальчишки душу, а потом бы засунул ему в глотку все принесенную с собой еду. Осознав, что еще немного и он разразится громкой бранью, Ло Бинхэ выскочил из библиотеки, намереваясь присоединиться к пыткам похитителя. Должен же он был хоть на ком-то выместить переполнявшие его раздражение и злость. — Повелитель, — позвал его Мобэй-цзюнь, ожидавший недалеко от входа в покои юноши. Владыка сразу остановился, смерив подчиненного внимательным взглядом — по лицу демона он уже понял, что случилось нечто экстраординарное. — Говори, — бросил он ему, продолжив свой ход. — У меня для вас две новости — хорошая и плохая, — невозмутимо произнес король, склонив голову в легком поклоне. — С какой прикажете начать? — С плохой, чтобы мне не захотелось убить тебя хотя бы из интереса услышать хорошую, — фыркнул заклинатель, шествуя вместе с соратником. — Ин Луань исчез в портале из золотого света, — спокойно глядя ему в глаза, отчитался тот. — Ясно. И этот случай дело рук того неизвестного, — нахмурился Ло Бинхэ, вспомнив о загадочном неприятеле, который использовал других для причинения ему неприятностей. — А что хорошего? — Он исчез вместе с одним из тех устройств. Ша Хуалин рвала и метала. — Ты хочешь сказать, что она успела линчевать его на одном из них? — прыснул от смеха Император, представив, как удивится его неведомый враг, когда пред ним предстанет демон, распятый на агрегате для жриц любви. — Да, — откликнулся Мобэй-цзюнь, открывая владыке дверь. В одну секунду Ло Бинхэ стало не до смеха, потому что в него впились десятки горящих голодных глаз. Заболтавшись со своим спутником, он по инерции пришел в покои гарема. Разумеется, что женщины, чьи тела благодаря настройкам Шэнь Цзюаня подвергались стимуляции двое суток, не дадут дорогому мужу уйти так легко. — Повелитель, вы собираетесь войти? — чуть громче обычного спросил северный король. На слове «войти», кто-то из наложниц не сдержался и глухо застонал. Это отрезало Ло Бинхэ последний путь к отступлению. Взглядом пообещав демону, что еще отыграется на нем за этот случай, Император величественно зашел на территорию своего гарема, дабы исполнить свой супружеский долг. Мобэй-цзюнь спокойно закрыл за ним дверь. Неспешным шагом он удалился прочь, а на его лице возникло некое подобие улыбки. По приблизительным подсчетам у него было не меньше недели, наполненной сладким его сердцу одиночеством. Никакого Императора! Никакого Шэнь Цзюаня! Никаких чужих наложниц и жен! Лишь ледяные просторы его дворца… А в это время где-то далеко от столицы, красивый мужчина с мягкими чертами лица смеялся до колик в животе. Все-таки не каждый день увидишь то, что сегодня случайно довелось узреть ему, когда из светившего золотым светом портала показался Ин Луань.