Когда-нибудь я убью учителя, но не сегодня

Глядя на матовые блики света на крышке сафьянового футляра, Шэнь Цзюань почувствовал, что ему понадобятся все его силы для стабилизации внутреннего состояния. Вместилище «идола» гаремных женщин буквально загипнотизировало юного заклинателя, от чего тот стал похож на кролика, замершего перед удавом. Очень толстым и очень длинным удавом. Не приведи господь увидеть такое вживую… Растерянность и высокий уровень концентрации на поиске решения неожиданно возникшей проблемы не дали Шэнь Цзюаню уловить странность в появлении своего блудного наставника. Несмотря на то, что он ощущал крепость объятий мужчины, на самом деле их разделяла какая-то пара миллиметров, которые для самого Императора были словно непреодолимые моря, горы и бескрайние степи. Этот факт весьма удручал Ло Бинхэ, заставив его стиснуть зубы от недовольства. В поисках таинственного недоброжелателя, он ни на минуту не забывал о весьма раздражающем проклятии, лишившем его возможности касаться своего еще такого юного учителя. Каждое свободное мгновение имеющегося у него времени он тратил на расшифровку наложенного на Шэнь Цзюаня заклинания и смог добиться впечатляющих успехов, оправдывая свое звание непревзойденного гения. Слой за слоем он взламывал магические формулы и печати, запредельная сложность которых говорила об изощренности ума его врага. Вряд ли в этом мире был хоть кто-то способный сделать то, что удалось Ло Бинхэ. Но последний слой инородной магии, все еще оставался нерушим. Императора дразнил тонкий аромат тела человека, чей образ он так часто призывал в свои сны, испытывая тоску по утерянному. Он с наслаждением наполнил легкие исходящей от юноши свежестью. К сожалению, этого ему было совершенно недостаточно. Его ладони зудели от желания коснуться учителя. Хоть кончиков трепещущих ресниц… Даже края одеяния было бы довольно, чтобы временно утолить странный голод, поселившийся в Ло Бинхэ, казалось, с того самого момента, когда он впервые увидел этого бесподобного бессмертного на склонах Цанцюн. — А-Юань, ты знаешь, что за обман Императора следует кара, которую не каждый способен вынести? — чуть охрипшим голосом произнес мужчина, неохотно выпустив юношу из мнимых объятий. — Этот ученик знает, — кивнул тот, отступив от него на пару шагов, прежде чем опуститься на колени. — Ученик готов понести наказание. — Хорошо, что ты понимаешь это, — обошел его по кругу Ло Бинхэ, любуясь послушным видом молодого человека и гадая, как же он попытается выкрутиться на этот раз. — Ты осознал в чем твоя вина? — Ученик обманом заманил Императора в гарем, чтобы тот исполнил свой супружеский долг перед женщинами, которые уже полгода проживают в этом дворце, перенимая знания, невольно накопленные учеником за годы жизни в публичном доме, — покорно склонив голову, покаялся Шэнь Цзюань. Какие такие полгода? Когда это он просил своих женщин учиться премудростям любви у Шэнь Цзюаня? Он бы вернулся назад и потребовал от них ответа, но всерьез опасался, что допрос превратится в очередную оргию, а он еще от предыдущей не отошел. Ло Бинхэ резко сузил глаза, чувствуя, как в нем всколыхнулось неуместное и жгучее чувство ревности. Он оценил свое внутреннее состояние, пытаясь найти причину столь бурной реакции. Не мог же он гневаться на жен за самоуправство, в результате которого его учитель был вынужден изо дня в день предаваться ментальному разврату? Неужели собственничество учителя по отношению к своим ученикам способно достигать таких высот? Оно было настолько сильным, что в какой-то момент мужчина посчитал, что он ревнует Шэнь Цзюаня к собственным наложницам, что было совершенно невозможно. К сожалению, испытываемое им раздражение нельзя было легко подавить только доводами разума. — Ты настолько обрадовался возможности лицезреть три сотни красавиц, что ни разу за эти полгода не обмолвился об их присутствии во дворце? — съязвил владыка, нервно дернув бровью. — Ученик даже вообразить себе не мог, что наложницы Императора могут покинуть столицу без его разрешения, — парировал юноша, усилием воли заставив себя не смотреть на сафьяновый футляр, все еще висевший перед ним в воздухе. — Ученик подумал, что повелитель не посчитал нужным лично сообщить ему о прибытии гарема, как и в случае с идеей об отцовстве господина Мобэя. В голосе Шэнь Цзюаня мужчина уловил нотки недовольства. Кому как не ему было знать, что Лорд Цинцзин больше всего на свете терпеть не мог, когда кто-то принимал за него решения. Сердце Ло Бинхэ наполнилось теплом от того, что некоторые вещи неизменны. Сколько бы раз это ни происходило, он не уставал испытывать восторг, убеждаясь, что Шэнь Цзюань на самом деле и есть его Шэнь Цинцю. Из-за этого ему захотелось немного подразнить учителя, чтобы снова убедиться, что у этого человека никогда не было тех плотских желаний, что послужили причиной его падения в предыдущей жизни. — Разве могут обитательницы борделя сравниться с нефритовым цветником Императора? — насмешливо спросил Ло Бинхэ, сев на кровать юноши, на гладкой поверхности которой не было ни одной складки. — Может мой милый ученик ничего не сообщил мне, надеясь тайно лишиться девственности в их объятиях? — Ученик не посмел бы даже подумать о подобном. Хоть любое обучение и подразумевает переход от теории к практике, но своевременное появление учителя позволило ученику избежать этого этапа, — не поддался на провокацию Шэнь Цзюань. Император почувствовал себя так, словно его окатили ведром ледяной воды. Какая еще такая практика? Получается, если он сейчас все правильно понял, то не прочитай он тогда ту записку и не явись после ее прочтения, его учитель потерял бы целомудрие благодаря его же собственному гарему? — Ты позволил бы им коснуться тебя? — внезапно слетели с языка мужчины сердитые слова. — Разумеется, нет, но страсти во дворце уже накалились настолько, что, боюсь, этого ученика вряд ли бы кто-то спросил о его желании, — сухо констатировал Шэнь Цзюань, не видя смысла притворяться перед этим безответственным человеком, женившимся на трехстах пышущих здоровьем и гормонами девицах, а потом свалившим в неизвестном направлении, оставив своего ученика отдуваться за него. Ло Бинхэ нахмурился. Мужчина мало интересовался делами гарема во время своего отсутствия во дворце, но кое-что ему все-таки было известно. Он закрывал глаза на нежных служанок, часто помогавших своим хозяйкам лаской пережить разлуку с мужем, не видя в этом ничего предосудительного. Неужели одних юных девиц им стало мало, и они решили обратить свои взоры на юного мальчика? Какое бесстыдство! Что же эти порочные женщины вытворяли тут полгода, что Шэнь Цзюань принял это за призыв к действию, да еще и с молчаливого одобрения Императора?! Ша Хуалин права. Срочно всех отправить работать! Он его не для них воскрешал. И все же, один вопрос навязчиво крутился в голове Ло Бинхэ, не давая ему покоя. Его учитель не по годам зрел, и скоро его тело догонит по развитию его поразительный интеллект. Насколько вероятно, что, имея пример в его лице, Шэнь Цзюань, подражая ему, не возжелает завести собственный гарем? — А-Юань, в будущем ты бы хотел найти себе партнера по Дао? — вкрадчиво спросил Ло Бинхэ, улыбаясь своей самой ласковой улыбкой, словно донельзя напряженный юноша был маленькой робкой птичкой, которую он боялся спугнуть. — Ученик принял решение посвятить свою жизнь совершенствованию, а потому не нуждается в спутнике жизни, — поднял глаза на мужчину Шэнь Цзюань. — Возможно ты сейчас говоришь так в силу своей молодости, но со временем передумаешь. Учитель поймет. Но если А-Юаню кто-то придется по душе, мне бы хотелось узнать об этом первому, чтобы убедиться, что этот кандидат достоин моего ученика, — неестественно улыбнулся Ло Бинхэ, сжав в кулак шелковое покрывало, от чего послышался треск ткани. — Не думаю, что такое возможно, — постарался тот убедить учителя, не понимая причины его внезапной ярости. — Этот ученик не верит в любовь. — Разве для двойного совершенствования обязательна любовь? — фыркнул Император, заметив краем глаза веер, оставленный юношей висеть на спинке кровати. — Если твой партнер имеет более высокий уровень развития, чем ты, то это может стать простым актом обретения силы. Всего лишь сделка. — Сделка означает взаимную выгоду. Что такого я могу предложить? Если уж и позволить кому коснуться себя, то только самому сильному заклинателю во всех трех мирах, — торжественно заявил Шэнь Цзюань, наблюдая, как мужчина взял в руки его любимый веер. — Но так как самым сильным является учитель, то подобное заведомо невозможно. — Зачем же так торопиться с выводами, — усмехнувшись, задумчиво пробормотал Ло Бинхэ, приложив сложенный веер к губам, чувствуя, как его воображение начинает рисовать смутные, но почему-то очень заманчивые картины. — Может ради своего единственного ученика, я бы смог поступиться принципами. — Ученик весьма польщен, но ему хотелось бы верить, что он сможет достичь бессмертия собственными силами, — отклонил предложение юноша, чувствуя, как все его тело содрогается от мысли, что хоть кто-то прикоснется к нему. Так было всегда. Шэнь Цзюань, с детства видевший все виды плотских утех, испытывал немыслимое отвращение при мысли о собственном интимном контакте. Он бы предпочел на всю свою жизнь дать обет безбрачия и воздержания, лишь бы только никто и никогда не думал о нем в сексуальном плане. Единственное, во что верил этот человек, это в отношения, построенные на взаимной выгоде. Пока ты нужен и полезен, ты представляешь для другого какую-либо ценность и никак иначе. И хоть он ничего не мог поделать со своей сентиментальной и немного романтичной стороной личности, Шэнь Цзюань считал это собственной проблемой, которая не давала ему право чего-либо требовать или на что-то надеяться. Ло Бинхэ не стал больше ни на чем настаивать. Его вполне устраивал такой исход событий. Если учитель посвятит свою жизнь служению ему одному, то со временем он возможно даже сможет простить те обиды, которые тот когда-то нанес своему ученику. Пока Император предавался мечтам о его совместном с Шэнь Цзюанем бытие, юный заклинатель осмелился посмотреть на сафьяновый футляр, скрывающий в себе зрелище не для слабонервных. Ситуация была настолько патовой, что иного выхода, как в очередной раз пойти на риск, он не видел. Решительно открыв увесистую крышку, он елейным голосом произнес: — Учитель, вы ведь принесли это, чтобы наказать ученика? А-Юань готов следовать вашим указаниям. Мужчина понял, что он совершенно не хочет возвращаться из мира грез в суровую реальность. Еще в гареме в нем что-то надломилось, когда пылающие страстью женщины, не задействованные напрямую в процессе соития, достали из алых футляров копии того, на чем гордо восседала одна из их товарок. Если бы в тот момент она активно не стимулировала его детородный орган, тот бы сник, как скошенный в полдень лютик. Это было ужасно! Глядя на столь реалистичные изделия, у него возникло ощущение, что его кастрировали и из полученной добычи сделали чучело для плотских утех. Решив поберечь свою и так расшатанную нервную систему, Император закрыл глаза и не открывал их больше до самого конца. Уходя из гарема, он захватил один из образцов для того, чтобы собственноручно покарать виновного в появлении на свет его нового личного кошмара. Зная, что Шэнь Цзюань не мог быть не причастен к созданию этой штучки, он хотел заставить ученика немного понервничать от чувства неизвестности, но в итоге все обернулось против него самого. Он никак не ожидал, что юноша осмелится открыть футляр, прекрасно зная, что лежит внутри. Ло Бинхэ медленно открыл глаза, чтобы увидеть зрелище, от которого его голова пошла кругом. Шэнь Цзюань робко смотрел на него вопрошающим взглядом, а рядом с ним парил в воздухе открытый сафьяновый футляр с копией могучего нефритового жезла Повелителя трех миров. Все бы ничего, но изящные пальчики юноши покоились буквально в паре миллиметров от эротической вещицы. Ло Бинхэ был совершенно не готов к такому. Внутри него что-то щелкнуло, и из носа владыки демонов потекла тонкая струйка крови. — Повелитель, я готов внести ясность в это недоразумение, — стремительно вошел в покои Шэнь Цзюаня Мобэй-цзюнь, спеша сообщнику на выручку. — Адова бездна, что здесь произошло? Перед северным королем предстала картина, нереальность которой зашкаливала по всем показателям. С минуту посмотрев на это безобразие и поняв, что Император понемногу истекает кровью и даже не моргает, он осторожно поинтересовался: — А-Юань, ты ведь не бил повелителя вот этой штукой? — Сын не посмел бы, — сухо ответил Шэнь Цзюань, настороженно глядя на впавшего в транс учителя. — Уже хорошо, — почувствовал облегчение демон, убедившись, что самый страшный из представленных им вариантов развития событий оказался неверным. С холодным выражением лица он подошел к футляру и громко захлопнул его крышку, надеясь вывести Императора из ступора. — Мобэй? — сиплым голосом растерянно спросил Ло Бинхэ, придя в себя от резкого звука. — Как ты здесь оказался? — Повелитель, я тот, кто несет ответственность за воспитание этого ребенка, а потому должен первым принять наказание, — отчеканил Мобэй-цзюнь, глядя прямо в глаза владыки. — Отец, прошу тебя, отступись! — вскрикнул Шэнь Цзюань, отчаянно вцепившись в подол верхнего халата мужчины. — Этот сын не сможет жить, если отец подвергнется такому позору! — А-Юань, ты жемчужина в моей ладони. Ничто ради твоего спасения не может считаться позором, — с каменным лицом настаивал на своем демон. — Ваш сын не достоин этой жертвы, — замотал головой юноша, словно отказываясь верить в происходящее. — Хватит. Я все решил, — вырвав край своей одежды из рук Шэнь Цзюаня, пресек дальнейшие возражения король. — Папочка, — всхлипнул молодой человек, закусив губу. Вид юного учителя с глазами влажными от слез, с чьих губ только что слетело двусмысленное слово, вызвал дрожь в теле Ло Бинхэ. В голове раздался новый щелчок, и еще одна порция теплой крови окропила одеяние заклинателя. Не в силах объяснить реакцию своего организма, он, прикрыв лицо, молча вышел из комнаты. Но не успели отец и сын даже выдохнуть, как совершенно чистый Император вернулся обратно. Избегая смотреть на этих двоих, он одним щелчком уничтожил роковой футляр вместе с его содержимым, после чего окончательно покинул не только покои Шэнь Цзюаня, но и дворец северного короля. Оставшиеся во дворце родственники по принуждению лишь поежились, внутренне содрогнувшись, что только что вели друг с другом борьбу за право вкусить радости единения с копией достоинства их Императора. Оба с одинаково бесстрастными лицами тут же сели обсуждать планы по устранению гарема из дворца, словно только что их девственность не висела на волоске от смерти. Шэнь Цзюаню понадобилось всего несколько месяцев, чтобы пристроить женщин в разные части бюрократического аппарата империи Ло Бинхэ. Он вдумчиво распределил своих будущих соратниц так, чтобы в каждом ведомстве были лояльные ему люди. Больше года ушло на то, чтобы помочь женщинам владыки закрепиться на своих местах и заработать авторитет. Благо, что в отсутствие такого фактора, как нефритовый жезл Императора, леди гарема проявляли сообразительность и блистательные таланты. Только после этого Шэнь Цзюань принялся за создание тонких информационных ниточек, объединявших два его проекта — императорский гарем и сеть публичных домов. Все это время его учитель ни разу не вышел на связь со своим трудолюбивым учеником, доверив управление империей Лю Минъян, Ша Хуалин и Мобэй-цзюню. Опасение, что учитель забудет о нем по возвращении, только заставило Шэнь Цзюаня работать во сто крат усерднее. Поэтому, наладив взаимодействие между гаремом и борделями, заклинатель отправился на собрание юных талантов трех миров, которое проводилось раз в 10 лет, с твердым намерением стать первым в рейтинге. Собрание, которое почтил своим присутствием Шэнь Цзюань, было средоточием множества испытаний. За них участникам начислялись баллы. На их основе и формировался особый рейтинг. Вершину оного возглавляли юные гении, чье рождение было угрозой спокойствию небес. Молодые заклинатели несколько месяцев жили в весьма стесненных условиях, еженедельно выполняя задания с риском для собственной жизни. Стоит ли говорить, что проживание на территории собрания не подразумевало наличия слуг, а это значило, что в общежитиях буйствовала дедовщина, ибо редко когда талантливый юноша или девушка из знатной и богатой семьи опустится до банальной стирки. Усугубляло ситуацию и то, что официально с собой нельзя было взять какие-либо вещи для повышения уровня комфорта. Даже эликсиры и таблетки были под запретом, что там говорить, про зачарованную одежду или талисманы. Единственным преимуществом участников были их навыки заклинателя и духовное оружие. Шэнь Цзюань сладко улыбнулся, спрятав лицо за веером, стоило только вспомнить о мече, который ему преподнесла в дар Нин Инъин. Он был поражен, когда впервые взялся за рукоять этого дивного оружия, мгновенно ощутив небывалое родство с ним. Тогда меч стенал и плакал в его ладонях, словно дева, не чаявшая вновь когда-либо увидеть своего пропавшего без вести возлюбленного. С получением Сюя темпы совершенствования Шэнь Цзюаня стали расти с геометрической прогрессией. Сейчас он стоял в толпе молодых людей, державшихся от него на почтительном расстоянии. Мобэй-цзюнь лично доставил драгоценное чадо на место испытания. Одним только взглядом он дал понять, что любого, кто посмеет обидеть его А-Юаня, ждет увлекательное путешествие в пучины ада. Собрание гениев на то и собрание гениев — все всё схватывали на лету. Поэтому в сторону единственного сына северного короля и ученика Императора никто даже не пытался смотреть, что того вполне устраивало. Проблема заключалась лишь в том, что участники должны были жить в домиках по трое человек. Естественно, что желания провести несколько месяцев наедине со столь значительной персоной ни у кого не возникало. Куратор, перед которым стояла сия сложнейшая задача — распределить всех по трое, обливался потом и проклинал небеса за невезучесть. Он и так оттягивал этот момент, сначала разбив на тройки девушек. Но, как ни крути, очередь дошла и до юношей. — Может молодой господин Шэнь сам желает кого-то выбрать для совместного проживания? — мужчина решил выкрутиться из щекотливой ситуации, надеясь, что стоявший с нечитаемым лицом Шэнь Цзюань облегчит ему задачу и просто выберет себе двух несчастных. — У меня нет конкретных предпочтений, — равнодушно ответил тот, совершенно не желая облегчить участь куратора. — Тогда может кто-то из молодых господ желает пожить это время с молодым господином Шэнь? — вновь попытал свое счастье куратор, ведь всегда есть те, кто только и ждет, чтобы выслужиться перед власть имущими. Шэнь Цзюань холодно наблюдал, как напряглись спины юных заклинателей. Те боялись лишний раз пошевелиться, чтобы случайно не привлечь внимание «сокровища двух дворцов», временно превратившись в истуканов. — Уважаемый куратор, в таком случае, не вижу смысла настаивать на совместном проживании с кем-либо, — миролюбиво взмахнул веером Шэнь Цзюань. — Если желающих нет, я прекрасно смогу жить один. Это и было его изначальной целью. Он сознательно прибыл на место встречи вместе с Мобэй-цзюнем, чтобы отпугнуть потенциальных лизоблюдов и посеять панику среди участников, так как не хотел делить кров ни с одним из них. — Но как же задания? — засомневался мужчина. — Многие из них надо выполнять по трое… — Уважаемый куратор сомневается в способностях этого молодого господина? — чуть сощурив глаза, холодно спросил Шэнь Цзюань. — Нет, конечно, нет! — поспешил оправдаться тот, вытирая пот со лба рукавом длинных одеяний. — Если желающих, действительно, нет, то…. — Постойте, один желающий все-таки есть, — неожиданно раздался голос из толпы. Шэнь Цзюань посмотрел в сторону говорившего, которым оказался не кто иной как Чжучжи Лан. Красивый юноша со сверкающими золотыми глазами подошел к нему, нежно улыбаясь, словно старому приятелю. — Молодой господин Шэнь, не рад меня видеть? — наигранно опечалился Чжучжи Лан, окинув взглядом равнодушное лицо заклинателя перед собой. — Конечно, не рад, — чуть слышно фыркнул Шэнь Цзюань. — Я разве похож на того, кто будет испытывать щенячий восторг от одного вида своего похитителя? — Мое сердце разбито, но это заставляет меня лишь более упорно биться за благосклонность молодого господина Шэнь, — наклонив к нему голову, прошептал Чжучжи Лан, но прежде чем он успел ощутить аромат одежд Шэнь Цзюаня, пара острых, как бритвы, листьев, заставили его отпрянуть от него. — Умение держать дистанцию — один из признаков вежливости и хорошего воспитания, — послышалось из-за спины Шэнь Цзюаня. Заклинатель почувствовал, как от звуков этого голоса мурашки стройными рядами стали бегать по его телу от самой макушки до кончиков пальцев ног. Медленно обернувшись, он увидел молодого юношу со светлым ликом и глазами, подобными звездам. Это лицо, чья бесподобная красота до сих пор была способна заставить его на секунду задержать дыхание, Шэнь Цзюань не спутал бы ни с одним другим в мире. Слово «учитель» чуть не сорвалось с его губ, но человек перед ним был слишком юным по сравнению с Повелителем мироздания. — Позвольте представится, — вежливо поклонился ему юноша. — Меня зовут Ло Бинхэ. Я племянник Императора и его единственный кровный родственник. Я буду третьим в вашей команде. — Ну вот и славно, — с облегчением выдохнул куратор, совершенно не подозревая, что самое страшное только начинается.