Когда-нибудь я убью учителя, но не сегодня

Шэнь Цзюань равнодушно ковырялся в тарелке с ужином, периодически поглядывая в сторону «Ло Бинхэ» увлеченно флиртующего с молоденькими заклинательницами, таявшими от обилия комплиментов и внимания. Время состязаний подходило к концу, а ученик Императора так и не получил ни одного ключа к разгадке истинных намерений родственной парочки. Один старательно помогал ему преодолевать испытания, взвалив на себя все бытовые проблемы, второй же был беззаботен и полон жизненной энергии, охотно отвечая на любые вопросы юноши в обмен на визиты в публичный дом. С какой целью они приблизились к нему? Почему ухватились за предоставленный им нелепый шанс остаться рядом, не предпринимая никаких активных шагов? Шэнь Цзюань продолжал ломать голову, чувствуя, что ему известно слишком мало деталей, чтобы делать однозначные выводы. Он чувствовал себя пешкой с неясными перспективами в чужой игре. Очень некомфортное чувство… Решив на день пустить все на самотек, чтобы освежить замыленный постоянным наблюдением и размышлениями ум, Шэнь Цзюань расслабился и по возвращении домой наслаждался непринужденной болтовней с бывшим императором демонов, пока Чжучжи Лан хозяйничал по мелочам. — Достопочтенный, позвольте задать вам вопрос личного характера, — обратился заклинатель к демону, пока они сидели у костра, на котором южный король грел воду для купания. — Позволю, взамен на согласие после задать личный вопрос и тебе, — улыбнулся Тяньлан-цзюнь, вороша прутиком раскаленные угли. — Достопочтенный так увлечен содержанием любовных романов. Сперва я думал, что вы обычный извращенец, но в ваших глазах ни разу не промелькнули похоть и желание. Почему же они вас так интересуют? — спросил его Шэнь Цзюань, глядя на пламя костра. — За извращенца, конечно, отдельное спасибо. Но если быть откровенным, меня всегда привлекал человеческий мир. Люди, в отличие от демонов, хрупкие, и век их короток, поэтому эмоции они проживают ярче и глупостей творят в разы больше, так как могут и вовсе не успеть их совершить. Такие романы пишут авторы, не имеющие склонности к философии и идеализации, не мечтающие оставить свое имя в веках. Поэтому их книги более полно отражают истинную сущность человечества. Позже с их помощью я пытался понять одну девушку, как оказалось, совершенно лишенную этой самой человечности. Иногда было непонятно, кто же из нас двоих на самом деле демон. После первой проведенной вместе ночи это чудовище в женском обличье покинуло нашу постель, холодно бросив, что ожидала большего от императора демонического мира, и пока я не наберусь соответствующего опыта, второго раза не будет. Вот и приходится учиться по книжкам, — пробормотал Тяньлан-цзюнь, уныло подперев щеку рукой. — Разве не быстрее было бы научиться этому с соответствующей практикой? — удивленно посмотрел на него юноша, подав Чжучжи Лану пару поленьев. — Это же самая что ни на есть измена, — вяло махнув прутиком, пояснил мужчина. — Она по одному только моему взгляду все поймет. За измену моя дражайшая оторвет мне руки, язык и нефритовый жезл в придачу. — Так это все ради того, чтобы удивить ее при следующей встрече? — поинтересовался юноша, открыв флягу с водой. — Да, я планирую сделать нашу ночь незабываемой. Вылюблю ее так, что она не сможет встать с кровати пару дней. Совсем как я тогда. А затем оставлю ее, с презрением сказав, что ожидал большего от первой ученицы Дворца Хуаньхуа, — мрачно усмехнулся Тяньлан-цзюнь, со смачным хрустом сломав прутик пополам. — Теперь настанет ее черед работать над своими навыками, чтобы уже я снизошел до нее во второй раз. Отхлебнув из фляги, Шэнь Цзюань отметил про себя название места, имевшего отношение к возлюбленной бывшего императора демонов, в который раз убедившись, что любовь чувство, делающее дураками даже самых умных и великих существ мирозданья. — Теперь мой черед задать тебе личный вопрос, — напомнил ему мужчина, пристально глядя на своего собеседника. — Я готов ответить, — не отказался тот от обещанного, гадая, что же могло заинтересовать демона в его скромной биографии. — Когда ты собираешься переспать с моим сыном? — как гром среди ясного неба прозвучали слова Тяньлан-цзюня. — Сыном?! — захлебнувшись, сдавленно всхлипнул Шэнь Цзюань, чувствуя, что ему резко поплохело. — Переспать?! — возмущенно вскрикнул Чжучжи Лан, выронив из рук таз с водой, который он только что снял с огня. — Да, Ло Бинхэ мой сын. Как я понимаю в моем вопросе тебя смутило только это? — невинно поинтересовался демон, наблюдая как двое молодых парней приходят в себя от услышанного. — Подождите, почему достопочтенный так уверен, что он отец Императора? Вы же его имели в виду? — откашлялся заклинатель не без помощи Чжучжи Лана, своевременно похлопавшего его по спине. — Может потому, что я единственный демон, который спал с его матерью? — пожал плечами Тяньлан-цзюнь. — В любом случае самым главным доказательством родства среди демонов является кровь. Проверить мои слова для Бинхэ будет несложно. В этот момент Шэнь Цзюань наконец-то понял причину пребывания этих двоих рядом с ним. Они действительно не хотели ничего у него вызнать, наоборот, их целью было самим сообщить ему нечто важное. — Зачем вы рассказали об этом мне? Вам не кажется, что услышать это должен был кое-кто иной? — внимательно посмотрев на бывшего императора, спросил Шэнь Цзюань. — Боюсь, объявись я перед ним вот так спустя столько лет, он даже слушать меня не станет и просто убьет. С его нынешними силами ему это труда не составит. Впрочем, будь я на его месте, поступил бы так же, — резонно заметил Тяньлан-цзюнь. — Поэтому мне нужен кто-то, кому он доверяет, при этом достаточно способный, чтобы донести данную информацию до моего сына. — До сей поры Император неплохо справлялся и без вас. Так с чего бы вдруг вы решили объявиться в его жизни сейчас? — сухо осведомился ученик повелителя, привычным движением достав веер из-за пояса. — Разумеется, я хочу, чтобы он кое-что сделал для меня. Однако, то, чего я желаю, лежит вне сферы его нынешних интересов и вряд ли в нее попадет когда-либо, если этому деликатно не поспособствовать, — сощурил глаза демон, положив подбородок на сложенные руки. — Мне кажется, или я должен и в этом вам помочь? — приподнял бровь Шэнь Цзюань, раскрыв веер, чтобы с его помощью раздуть огонь из уже начавших тлеть углей. — Более того, мой милый мальчик, ты это сделаешь добровольно и с особым усердием, — улыбнулся мужчина, наблюдая, как разгорается вновь ожившее пламя. — И почему же? — продолжил свой допрос ученик Императора, настороженный тем, с какой непринужденностью и удовольствием демон отвечает на вопросы. — Потому что ты сам обещал мне это, — мягко хлопнул в ладоши Тяньлан-цзюнь, наслаждаясь моментом. — Да простит меня достопочтенный, но провалами в памяти я не страдаю, — фыркнул Шэнь Цзюань, подбросив в костер пару поленьев. — С этим не поспоришь, но я говорю правду, — загадочно улыбнулся демон, глядя, как Чжучжи Лан ставит на огонь новый таз с водой. — Ты заключил со мной договор. Прими это за истину, чтобы рассмотреть варианты того, как это могло произойти. С твоим интеллектом не составит труда накидать с десяток. И один из них наверняка окажется верным. — Я воспользуюсь вашим советом, но пока это больше похоже на попытку запудрить мне мозги, — покачал головой юноша, задумчиво разглядывая рисунок на веере. — Можешь не торопиться с этим. Всему свое время. Что-что, а ждать я умею, — заверил его бывший император. — А ведь ты так и не ответил на мой вопрос. И когда же ты собираешься разделить ложе с моим сыном? — Достопочтенный может не волноваться, пока Император не захочет этого, я ни к чему его принуждать не стану, — благородно пообещал Шэнь Цзюань, внутренне проклиная те обстоятельства, которые заставили его на глазах у всего честного народа разыграть любовную сцену запретной страсти между учеником и учителем. — О, за это можешь не переживать. Он и сам тебя ко всему принудит, — заверил его демон, раздобыв еще один прутик. — Неужели вам больше не о чем было меня спросить? — разражено фыркнул псевдолюбовник Повелителя мироздания. — Но это очень важный вопрос! Прочитав не одно литературное произведение, я пришел к выводу, что существует метод, который работает безотказно. Просить о чем-либо или говорить неприятные новости лучше всего после горячей ночи любви. Мой собственный опыт это только подтверждает. После того, как А-Янь выжала из меня последние соки, я как на духу выложил ей все, что она хотела узнать, — поделился сокровенным знанием демон. — Не думаю, что подобное можно провернуть с Императором, — скептически отнесся к этому откровению его слушатель. — Не попробуешь, не узнаешь. Кстати, отныне можешь называть меня папенькой. Все-таки мы теперь родственники, зятек. — Благодарю, но, пожалуй, воздержусь, — лишь легкой тенью во взгляде выражая отвращение к подобной затее, холодно ответил зять бывшего императора отцу нынешнего. Тяньлан-цзюнь сам свел эту беседу к обсуждению последнего испытания, дав Шэнь Цзюаню возможность переварить полученную информацию. Но с какой бы стороны ученик Императора не подступался к новым данным, каждая последующая теория была более абсурдной, чем предыдущая. Когда в своих мыслях он дошел до версии, что на самом деле он древний дух захвативший тело мужчины, но при этом потерявший память, юноша решил остановиться. Так и до безумия недалеко. Пока что самым разумным выходом из сложившейся ситуации, было убийство двух демонов, которые сейчас спорили из-за того, какой температуры должна быть вода для купания. Издав тихий вздох, Шэнь Цзюань подбросил еще одно полено в пламя костра, испытывая легкое чувство ностальгии по тихим спокойным вечерам в компании Мобэй-цзюня в его замке среди ледовых пустошей.

***

Ло Бинхэ замер, глядя на малышку в руках учителя. На секунду ему показалось, что она обращается к кому-то за его спиной, но оглянувшись, он никого там не увидел. Вновь посмотрев на Нин Инъин, он снова встретился взглядом с лучистыми и чистыми глазами девочки. Только он хотел задать вопрос, видит ли она его, как Нин Инъин отвернулась, вжавшись в плечо Шэнь Цинцю, через мгновение покинувшего место проведения вступительных испытаний. Император почувствовал, как по его спине пробежался холодок — ци исходящая сейчас от Нин Инъин была ему знакома. Она была идентична той, что он ощутил от мужчины, находившегося рядом с Чжучжи Ланом. Эту же ци он почуял, когда возвращался в прошлое в предыдущие разы. — Твою преисподнюю, — нахмурив брови, пробормотал Ло Бинхэ, уверенный, что ему совершенно не понравится то, что он может вскоре узнать. Необходимо было немедленно возвращаться обратно. Разобравшись в принципах мироздания, Император не переживал за сохранность своих воспоминаний. Зная это, он невольно улыбнулся, думая, каким будет лицо Шэнь Цзюаня, когда его повелитель, учитель, а теперь еще и муж явится пред ним. Сколько месяцев или лет прошло в реальном мире? Как сильно вырос его драгоценный наставник? Может ли он рассчитывать на нечто большее, чем поцелуй? От этих мыслей Ло Бинхэ почувствовал, как его лицо становится пунцовым. Преодолев головокружение, служившее спутником перемещения во времени, владыка демонов распахнул глаза, чтобы тут же столкнуться взглядом с объектом своих желаний. Перед ним стоял молодой мужчина прекрасный и волнительный в своей внешней строгости и отчужденности, за бесстрастным, но учтивым выражением лица которого, скрывалось едва ощутимые горделивость и высокомерие. Ло Бинхэ едва сдерживал дрожь в руках при виде такого повзрослевшего Шэнь Цзюаня. Единственное, что ему сейчас хотелось, так это осторожно ухватить кончик рукава одеяний молодого заклинателя, чтобы долго и ласково молить его об одном только нежном взгляде. — Как долго меня не было? — чуть хриплым голосом спросил Император, откровенно любуясь своим учеником. — Учитель оставил этого ученика на срок столь долгий, что он уже начал бояться, что вы и вовсе решили покинуть его до скончания веков, — без тени улыбки произнес тот. — Сколько же меня не было, — смутился Ло Бинхэ, пытаясь определить примерный временной промежуток. — Десять лет? Тридцать? Адова бездна! Только не говори мне, что уже сто лет прошло! — Ну что вы, учитель, вас не было каких-то пять лет. Но каждый день без учителя, словно вечность для этого ученика. И это действительно было именно так. По окончании состязаний и получения столь желаемого Шэнь Цзюанем титула победителя и лидера текущего поколения заклинателей, он мило попрощался с Тяньлан-цзюнем и его племянником, чтобы вернуться в столицу Империи, дабы взять в свои руки бремя управления мирозданием вместе с Мобэй-цзюнем, Лю Минъян и Ша Хуалин. Параллельно с этим он взялся за планирование тихого устранения южного короля и его дяди из этого самого мироздания. Он до жути не любил игр, правила которых были ему неизвестны. И если уж он не мог их узнать или изменить в свою пользу, то следовало устранить тех, кто данную игру затеял. Но, видимо, бывший император и вправду очень хорошо знал его, ибо с тех пор парочку родственников больше никто и нигде не видел. Они словно в воздухе растворились. И все бы ничего, но по всей Империи пошли слухи о том, что Император не ушел в длительную медитацию. Вместо этого он был серьезно ранен и впал в кому, а преданный ему дуэт отца и сына в лице Мобэй-цзюня и Шэнь Цзюаня тщательно скрывают это, чтобы избежать возможного государственного переворота. Как бы крепко страх перед беспощадным и скорым на расправу Ло Бинхэ не засел в сердцах его подданных, всегда найдутся оторвы, готовые рискнуть получить власть, воспользовавшись временной слабостью правителя. А потому по всему мирозданию то здесь, то там поднимались восстания, и плелись заговоры с целью убийства ученика Императора и его отца. Конца и края этому не предвиделось. Шэнь Цзюань и Мобэй-цзюнь забыли что такое крепкий сон и спокойствие, потому что либо ловили заговорщиков, либо становились жертвой очередного покушения, в промежутках решая повседневные дела политического характера, коих, учитывая масштаб Империи, было немеренно. Когда все-таки наступала краткая передышка, отец и сын в абсолютной тишине, не говоря друг другу ни слова, пили крепкий алкоголь, который им регулярно таинственным образом поставлял Тяньлан-цзюнь с записками, в коих он выражал беспокойство состоянием здоровья дорогого зятя, сетуя какие никудышные ныне тайные убийцы (не то что в его время), делился мнением о последней прочитанной им похабной книжонке, заодно прося поцеловать Ло Бинхэ в лобик вместо него. Позже к этому наполненному подступающей депрессией и истощенными нервами акту алкоголизма присоединилась Лю Минъян, а чуть погодя и Ша Хуалин. Их медленно, но верно спивающийся квартет благодаря таким тихим вечерам достиг небывало высокого уровня взаимопонимания и духовного согласия. Действуя как единый организм, они стали чем-то настолько пугающим в глазах охочих до трона, что по-прошествии пяти лет в Империи наступили такие тишь и благодать, что в пору было назвать это время золотым веком правления Ло Бинхэ. Столь насыщенная событиями жизнь лишь отточила способности Шэнь Цзюаня. Вот только сам молодой заклинатель не был доволен результатами своего ученичества, ибо больше власти он желал бессмертия, достижение которого снова и снова откладывалось на неопределенный срок из-за сложившихся обстоятельств. Если посчитать сколько раз он был на грани между жизнью и смертью, единственный ученик Императора опасался, что и вовсе никогда его не достигнет. Однако, минуты меланхолии длились недолго, ибо Шэнь Цзюань предпочитал действовать вместо того, чтобы страдать и жалеть самого себя. Чем быстрее он сможет решить задачи, возникшие с появлением Тяньлан-цзюня в его жизни, тем ближе будет день, когда он сможет позволить себе уйти в длительную медитацию, чтобы сформировать золотое ядро. Поэтому, получив от отца Императора очередной крепкий напиток для поддержания крепости духа с запиской, в которой тот указал дату и время пробуждения Императора, молодой заклинатель задумался над тем, что если он не может уничтожить этого древнего демона, значит надо превратить его в собственную пешку. И начать стоило с поиска того человека, что с завидным постоянством передавал во дворец подарки Тяньлан-цзюня. Шэнь Цзюань давно пришел к выводу, что помощником бывшего императора является кто-то из гарема. Иначе как когда-то Чжучжи Лан смог проникнуть в императорский дворец и похитить ученика владыки демонов прямо у него из-под носа. Да и кражу гарема с помощью печатей, которая втянула и самого Шэнь Цзюаня в знатную передрягу, тоже не могла быть реализована без помощи изнутри. Желая вывести предателя на чистую воду, молодой заклинатель отправил всем женщинам гарема сообщение, в котором просил их собраться в покоях Императора за час до его пробуждения, но конкретное время он обещал указать в отдельном письме непосредственно в день встречи. Как и было оговорено ранее, Шэнь Цзюань разослал его в назначенный день, но указал неправильное время в расчете на то, что злоумышленнику настоящее время и так было известно, поэтому он на это письмо и не посмотрит, будучи единственным человеком, появившимся в покоях повелителя минута в минуту. Какого же было его удивление, когда в нужное время вместо одной женщины Шэнь Цзюань увидел двух.