Исчезающая весна

Капля за каплей. Вдох, выдох и парочка скулящих звуков. Неизвестная темнота вокруг. Она везде, где только может и там, где её и вовсе не должно быть, но она продолжает выходить из этой долбаной лампочки в подсознание, верясь, круша и уничтожая те светлые огоньки в голове. Последний из них даже не сопротивлялся - знал, что ничего больше не изменить. Капля за каплей растекается по руке, достигая локти, попадая на кафель, где всё размешалось с водой. Откуда она там - никто не помнит. Даже те пятьдесят семь голосов внутри тесной коробки не знают этого, всё больше давя своими колкими фразами. "Тупо, глупый, безответный. Даже не знает что творится у него же в ванной. Если ты не можешь даже проследить, чтобы ничего нигде не вытекало, что тогда говорить о том, что ты даже работу найти не можешь! Ничтожество. Умри". Умри... Руки трясутся, а слёзы всё наполняются в уголках глаз, не осмеливаясь падать на всё то же кафель, из-за чего видимость действий становится всё расплывчивее. Он не видит что делает, он не знает что делает. Да что он, чёрт побери, вообще знает о жизни? В голове те множество голосов, которые кричат, чуть ли не ломая кости внутри. Больно... - ЗАТКНИСЬ! ХВАТИТ, ЗАМОЛЧИТЕ! - нездоровый рык наполнил дом, в котором всё это время не было издано хоть одного звука. Лезвие безвкусно падает куда-то в сторону. Мальчик падает чуть ли не с хрустом в коленях на пролитую воду. Он не сразу понимает, что только что сделал, но через пару секунд яркая боль пронзила мышцы, ему и вовсе кажется, что те кости, которые голоса пытались проломить, сломаны, но вместо того, чтобы хоть что-то с этим сделать, он сжимает кулаки, впиваясь длинными ногтями в самую кожу, хотя разодрать её до дыр. Размах. Второй. Третий. Злость - вот что переполняет его до самых краёв пальчиков ног. Почему? Ему не удалось. Ему в очередной раз не удалось угодить своей матери. В очередной раз он не смог сделать так, чтобы она гордилась им. Хотя бы на секунду, одно мгновение. Мальчик мог бы пойти на улицу и просто подраться с какими-нибудь падонками в переулке или в парке, но, о нет, Серёжа не ищет лёгких путей. Он хочет выместить всё на себя. Все эмоции, всё обиды, прощания и боязнь. Нижняя часть джинсы мокрая почти что насквозь. Кровь попала на белую футболку, из-за чего парень уверен, что мать в очередной раз кинет какое-нибудь оскорбление. Раны свежие, болят. Будущие синяки на ляжках в скором времени сформируются. Ногти будут обстрижены, чтобы не наносить увечия на ладонях, а голоса также быстро пропадут, как и появились. А тьма и жалкий крик, который никогда не будет услышан, останутся прямо в черепной коробке, память будет воспроизводить это, напоминая насколько тот жалкий. Серёжа не перестанет калечить себя. Серёжа не хочет, чтобы всё становилось лучше.