***
Стоило ли говорить, что после всего этого его почти единственный клиент так просто не отвязался? С каких пор назойливый парень стал «его», Му Цин предпочитал не задумываться. Но какую-то долю постоянства и уверенности в завтрашнем дне он внёс в его жизнь. Как трогательно. «Какого черта он не спит по ночам, ему больше заняться нечем?» — раздраженно думал Му Цин, размешивая кофе в кружке. Под глазами залегли неглубокие тени — теперь образ незнакомца тревожил его и посреди дня, даже на парах выспаться не удалось. Богатый то ли придурок, то ли пидорок Хуа Чэн и тут не преминул вставить своё никому блядски не нужное мнение: «Мой мальчик становится взрослым.» Что ж, если становление взрослым подразумевает терять последние крохи здоровья из-за внезапно появившегося сталкера — то да. Пора идти и записываться на форумы тех, у кого пубертат произошел в среднем возрасте. То, что его тело совсем однозначно реагировало на подобные ночные разговоры, Му Цин списал на время суток и долгое отсутствие кого-либо в своей жизни (самое время сделать вид, что у него кто-то был, чтоб уж совсем не позориться). К тому же Мистер Х настолько бесстыдно клеился, что тут нужно вознестись, чтобы оставаться бесстрастным. Но он все еще пытался. В какой-то момент Му Цин не выдержал и напомнил собеседнику, что тот вроде недавно расстался со своей девушкой и пусть ради приличия поносит траур хотя бы месяц по предыдущему партнеру. На что получил в ответ очередную порцию смеха. Ужаснее всего было понимание, что для незнакомого знакомца все происходящее было просто веселой шуткой. Му Цин ненавидел его за это, но больше всего он ненавидел самого себя. За то, что начинает привыкать к этим ночным пошлым стендапам в наушниках. За то, что слушать ненавистный голос кажется теперь приятнее и интереснее, чем музыку. За то, что вчера курсовая так и осталась нетронутой. Порой его собеседник доходил совсем до крайностей в степени неприличности своих вопросов. Как, например, сегодня, когда очередной звонок заставил Му Цина в предвкушении затрепетать, словно первоклассника, услышавшего сигнал к началу перемены. — Как тебя зовут? — без обиняков перешёл к главному неизвестный Му Цину человек с известным ему же адресом и номером телефона. Оператор фыркнул. «А, то есть мы уже на этой стадии отношений». Честно говоря, происходящее порой напоминало какой-то кринж из фантастического романа, а не реальность. Будто они были, предположим, двумя последними выжившими космонавтами на неизвестной планете, когда остальные члены их команды погибли (обязательно в количестве тридцати трёх штук, как в сказках). И вот сейчас они нашли старые переговорные устройства, и им удалось наладить связь друг с другом, когда голос другого человека — это единственное, за что удаётся держаться перед лицом бесстрастной бездны звёзд, взирающей на них на протяжении восьмиста холодных лет… И никого, больше абсолютно никого рядом… Му Цин даже успел немного расчувствоваться по отношению к себе, своим погибшим друзьям и даже тому космонавту на другом конце планеты, но внезапно вспомнил, что они все воображаемые и разозлился. — И ты действительно ждешь, что я отвечу? — Хорошо, давай тогда придумаем кодовые имена, как у суперагентов! — Му Цин едва не выплюнул все кофе на столешницу и слегка закашлялся, пытаясь нормально сглотнуть, а не вдохнуть напиток: «Тебе что, пять?» Про собственные фантазии, пять минут назад поразившие его разум, он уже и не вспомнил. Пока Му Цин пытался справиться с кофе, воцарившаяся тишина ничуть не мешала собеседнику продолжить: — Я буду… мммм… Нань Фэном. Как тебе? Давай, жду твой никнейм. — Дрочить ты будешь тоже на никнейм? — съязвил Му Цин, сам не понимая, в какую степь его несет. Должно быть, в гейскую. Парень на том конце провода рассмеялся. — Нет, пока ты не скажешь мне настоящее имя — не буду. Фу, какой ты пошлый, ни минуты покоя от твоих приставаний. — Му Цин едва не задохнулся от несправедливости этих обвинений. — Итак, я Нань Фэн, а ты… Му Цин стиснул зубы, сам не понимая, зачем принимает правила этой игры. — Фу Яо.* — О, — глубокомысленно заявил «Нань Фэн», — теперь у нас парные никнеймы. Как мило. Будто бы уже встречаемся. «Я всего лишь сказал на ассоциациях!» — едва не взвыл новообращенный Фу Яо, испытывая дичайшее желание повесить трубку. Видимо, уловив это его настроение, Нань Фэн поспешил сменить тему: — Какая пицца тебе нравится? Об этом Му Цин никогда не задумывался. Поэтому решил идти от обратного, проще говоря — сузить круг поисков и выдать как можно меньше личной информации. — Точно не пепперони. — Оу, жаль, — расстроенно пробурчал назвавшийся Нань Фэном. — Это моя любимая. — Все потому, что у тебя нет вкуса, — мстительно заметил Му Цин, вытягивая ноги под креслом — те затекли от долгого бездействия. Он осторожно пошевелил пальцам, и приятное тепло начало подниматься вверх. Было как-то спокойно и уютно. Странно. Он давно уже не чувствовал себя так. Хотя ничего особенного не происходило, он просто препирался с клиентом после того, как тот сделал заказ — в работе оператором ситуацию хуже и представить сложно. — А если я скажу, что и ты мне нравишься, ты тоже скажешь, что у меня нет вкуса? Сердце Му Цина пропустило удар. А затем зашлось в истерическом припадке. Оставалось лишь надеяться, что его имя только что записали в Тетрадь Смерти, и сошедший с ума орган просто переживает свои последние секунды перед инфарктом. А вовсе не трепещет при мысли о том, что он мог бы — хотя бы теоретически! — кому-то понравиться. — У твоих шуток его точно нет, — помедлив, ответил он. — Одно и то же. Каждый день. — А если это не… Му Цин повесил трубку. Опять. Чувствуя, что с этим парнем рано или поздно добровольно попросит отвезти себя в психушку. Пальцы рук, дрожа, потянулись к вискам. Если тот придурок действительно не шутил… у него и в самом деле отвратительный вкус.***