Твари внешнего мира

Если противник сильнее, твои действия должны выйти за пределы его понимания.

      Итан Уинтерс вылезает из очередного обчищенного им дома по старинке - через окно. Пули для верной снайперской винтовки утешающе тяжелят карман. Запасов немного, но прожить можно. Бутылей с лекарством осталось ещё на 3-4 захода, а сдохнуть от голода ему не позволит Герцог. Ну, или плесень. И то, и другое, то и дело напоминает о себе излишне часто. Но Уинтерс, честно, был рад видеть огромного торговца в такой же невообразимо объемной повозке. Мужчина стал для Итана незримым сопровождающим, который подстерегал в самых неожиданных местах. Но, в отличие от большинства местных жителей этой деревни, он не предпринимал попыток убить чужака, а пытался ему помочь. При встрече щедро снабжал либо модификациями имеющегося оружия, либо пулями, либо на удивление сносно приготовленной едой. Нахваливать неожиданного союзника в планы не входило, потому что из раза в раз Герцог будто специально нагнетал обстановку, проверял на прочность, для чего-то готовил. Как хитрый, опытный кукловод. Только вот Уинтерс имел такие интриги хоть раком, хоть боком, потому что единственное, что его действительно заботило - поиски маленькой дочки. И с подачи того же купца узнает, как обошлись с маленькой Розой. Бесчеловечно. Дико. Теперь папаша должен собирать самое дорогое по кускам буквально. И это не просто шокировало: будь Итан в других условиях, он поступал бы, думал бы по-другому. Сейчас же можно полагаться только на собственные инстинкты и чутьё. Оно пока не подводило.       Он выдерживает. Однако, если быть честным до конца, после дома Донны Беневиенто ему хотелось отсидеться где-нибудь несколько дней, и напиться до беспамятства. К непереносимости насекомых добавилась педиофобия. Не знай Итан о галлюциногенных цветочках, то решил бы, что у него серьезные проблемы с головой. Ещё хуже, чем могло бы быть. Но видимо нервная система давно помахала здоровой психике рукой, поэтому выйдя из особняка он не теряет сознание, не блюет под ближайшим кустом. А идёт дальше. Уинтерс терпит собственные закидоны. Уперся в одну цель и прёт напрямую. Живет он всё равно на одном желании. Осталось только вытащить Розу из этого дерьма. Он и Мия, оказывается, отвратительные родители. Потому что умудрились впутать в свои проблемы младенца.       Встреча с Крисом лишь раззадорила. Этот мудак ничего толком не сказал, оставил один на один с морской тварью, а потом вместе со своими бойцами бодро ускакал горным козлом куда-то к виднеющимся недалеко заснеженным вершинам. Итан отплевывается от болотной грязи, прячет новый трофей. Моро задал ему неплохую трепку. Беря пример с Редфилда, Уинтерсу самому впору задорно скакать, желательно в сторону решения сложившихся ситуаций.       Решения эти маячат на горизонте мрачной фабрикой. Карл, следивший за похождениями вертлявого смертного, наконец решил высунуться и посмотреть, что же происходит с его родней. Поздно спохватился.       Он матерится сквозь зубы, утопает в коварных снегах, обещает себе добраться и до Хайзенберга, и до Редфилда, и обеспечить им изощренную расправу. Первый был куда ближе и доступнее, а у взбешенного Уинтерса нервы не железные и времени особо нет. Его заметно трясло, и чем стремительнее приближался к фабрике, тем больше была уверенность в том, что сегодня прольется кровь. Карл проявил себя наглым говнюком, и не просто вышел с ним на диалог, но и что-то предлагал, угрожал, демонстрировал превосходство. Итан крепче сжимает требующего крови "Леми" и думает, как лучше преодолеть преграду в виде кованых ворот. Но незримый собеседник избавляет от лишних хлопот, любезно приглашая будущего убийцу под крышу своего дома. И все протекает более-менее гладко.       Карл сильнее. Это видно невооруженным глазом. Как бы не был доволен Итан своими тренировками, в силе ему много кто составит конкуренцию. Зато в беге с препятствиями он может кому угодно фору дать. Хоть Волкодаву, хоть обычному оборотню. Карл умнее. Итан уже познакомился с той грудой металла, называющейся «солдатом». Обычный труп зверски изувеченного человека, вживлённый в экзоскелет. Он лишь издалека видел, но уже подсчитывал патроны, так как был уверен, что рано или поздно столкнется с механическим исчадием Ада лицом к лицу. Герцог предупреждал, что у младшего брата достопочтенной Леди Димитреску больная фантазия. Мужчина еще даже не подозревал насколько.       Скрываться от умело расправлявшегося с врагами Уинтерса — показатель охуенной выдержки. Итан надеется разобраться со всем быстро, но никак не ожидает такого... радушного приема. Пока он с самодельной миной в жопе и дробовиком в зубах носился по заледенелым полям и методично изничтожал оборотней, Хайзенберг сейчас просто впускает его, чуть ли не расцеловывая на входе. «Да ну нахер, что, даже не свяжет?», - Уинтерс с опаской смотрит на приближающегося врага. Тот, не выпуская сигареты, болтает что-то о правде, о собственных планах; о семейке Миранды, о том, что Итан придурок, раз решил его убить. Они скалятся друг на друга, не желая отступать, вот только преимущества отнюдь не на стороне «пленника обстоятельств». Беседа заходит в предсказуемый тупик. — Я не отдам тебе Розу, что бы ты мне сейчас не плел. — Итан напрягается всем телом, чуть ли не по-звериному рычит, только слюной не брызжет. — Либо ты сваливаешь куда-нибудь и остаешься в живых, либо я с удовольствием избавлю себя от последнего урода, который надеется окончательно разрушить мою жизнь. Карл, охваченный жаждой мести, никуда сваливать не собирается. Уинтерс это четко осознает, когда его грубо сдергивают со стула и удерживают за ворот пиджака. — Не разочаровывай меня, Уинтерс. — Инженер встряхивает сопротивляющееся тело, борясь с искушением пробить блондинистой макушкой ближайшую стену. — Ты вроде умный мужик, так чего ты ломаешься? Можешь сколько угодно орать, что твоя дочурка не оружие, это не отменяет того факта, что малявку боится Матерь. — Последнее слово он говорит с такой ненавистью, что сердце Итана на секунду замирает. Будто вся горечь, непонимание и гнев направлены только на него. В глазах напротив Карл видит лишь слепую ярость, смешанную в атомном коктейле с отчаянием. Итан мало того, что не хотел смиряться со своим незавидным положением, так еще и показывал зубы. — Повторяю для отмороженных ублюдков: мне абсолютно плевать на ваши разборки. Это твоя семья, ты с ними и разбирайся, а меня оставь в покое. Хайзенберг нехорошо щурит темные глаза, чуть наклоняет голову. Хватка усиливается, и Итан машинально тянется к поясу, к спрятанному ножу. Шансы что-то сделать минимальны, но попытка полоснуть по роже, тем более удачная, поднимет настроение. — То есть, тебе нравится, что она делает? — Карл рывком дергает Итана на себя, и тот от неожиданности роняет уже вытащенный нож. На такое обращение мужчина лишь шипит, хватает врага за плечи, желая отодвинуть его от себя хотя бы на пару сантиметров. Хайзенберг, услышав лязг упавшего предмета, угрожающе, по-волчьи оскалился. — Что, блядь, вообще меня не слушал? Или отцовские чувства совсем последние мозги затуманили? — Желание Итана исполняют: его отталкивает столь же резко и неожиданно, а потом бьют под ребра. — Пошёл нахуй. — Уинтерс сдавленно стонет, пытается глубже вдохнуть. Ему дают пару секунд. — Твой бунт ничего не изменит, о чем бы мы сейчас не договорились. Ищи другие способы. — Других способов нет. Думаешь, я ничего не пробовал? — Хайзенберг. — Выговорить неприятельское имя получилось странно. С придыханием, тихо. Так, что Карл фыркнул, возвращая былое веселье. Итан уверен, что виной перебитое дыхание. — Хорошо...Допустим. Только допустим, что я соглашусь. Что дальше? Улыбка вновь исчезла с напряженного лица, а между сведенных к переносице бровей образовалась морщинка. — В каком смысле? — В самом прямом. Что ты будешь делать после всего? С той силой, что обретешь, когда сравняешь это место с землей? Пойдешь к людям, устроишься на работу, может, девушку себе отыщешь? — Слишком много вопросов, красавчик... — Карл хрипло рассмеялся, отошел, оперся руками о позади стоящий стол. Поворачиваться к Итану спиной непозволительно. — Сначала нужно убить эту суку. Так ты мне поможешь или нет? — Если это не коснется моей девочки, мы можем попробовать что-то сделать. Но это будет сложно. «Невыполнимо»       Уинтерс знал, что ему не дадут вразумительного ответа. Хотя Карл, из всех приспешников Миранды, больше всего походил на самого обычного человека. Внешность. Рассуждения. Итан впервые разглядывает врага на расстоянии в нормальной обстановке, без драк и болезненных ощущений. Останавливается взглядом лишь на каких-то амулетах, висящих на широкой, обтянутой кофтой груди. Карл молчал, либо расстроенный тем, что вопросы врага были логичны, либо просто давал передышку. Заметив любопытство Уинтерса, усмехнулся, зажимая между пальцев предмет и делая шаг к свету, давая возможность рассмотреть. — Занятная штука, да? Исторические знания Уинтерса позволили ему определить, какой именно армейский жетон держит оппонент. Пазл личности Карла Хайзенберга окончательно сложился.       — Неужели т-т-там...— Карл запнулся, тряхнул патлатой головой и затянулся новой сигарой. — Там хуже, чем здесь? Итан от курева отказался, хотя неимоверно желал вдохнуть в себя губительный дым. Хуже все равно не будет. Сейчас Хайзенберг действительно казался ребенком, как и говорила Альсина. Ребенком, который совсем не готов к той жизни, за стенами привычного и уютного дома. Но стоит отвернуться, как он снова становится жестоким и расчетливым, который готов приспособиться под любые условия, и даже изменить их под себя. — Смотря для кого. — Собеседник жмет плечами и кидает взгляд на выход. Уже пора что-то решать и уходить, желательно быстро. — Твари внешнего мира не сильно отличаются от здешних. Одна из них перед тобой. — Итан уже три года как перестал причислять себя к гражданам соединенных штатов Америки. Ему среди них уже не было места. — Ты отличаешься. — Чем же? — Я тебе нравлюсь. Что, как уже один раз слышал, взаимно. Уинтерс подумал, что ему показалось, поэтому хотел уже переспросить, как его подтянули к себе ближе за металлическую бляшку ремня. Как будто мужчина не весит буквально ничего. — Рехнулся совсем? — Уинтерс успевает пожалеть, что вообще выслушал этого психа, выхватывает из замшелой кобуры пистолет, но его весьма резво выбивают и заламывают руку. — Я ведь должен хоть раз сделать своему союзнику приятное? — Слова совершенно не соответствуют действиям, и заложник уже хочет об этом напомнить. — Поэтому будь добр, завали свою пасть и делай так, как я говорю. — Игрушками своими будешь командовать. — Итан изворачивается и клацает зубами в опасной близости от чужого носа. — Я вообще не буду под тебя подставляться, так что отъ... Хайзенберг целуется грубо, властно, требовательно. Будто не делал этого давно, что отчасти является правдой. Его подхватывают под бедра, больно сжимая ягодицы, и буксируют в сторону небольшого дивана. Глаза обоих ошалело блестят в свете тусклой лампы. Итан сильно кусает озверевшего Карла за нижнюю губу, пытаясь привести в чувства. — Ты пиздец. — Он не узнает собственного голоса, пытается контролировать истеричные ноты. — Угомонись. Хочешь выебать - еби, я потерплю. Но давай без этой фигни. «Иначе мне тяжелее будет тебя, сволочь, грохнуть». Уинтерсу не приходилось ранее быть под мужчиной. Его не привлекали в сексуальном плане особи своего пола, а сейчас он пожалел, что не посмотрел ни разу в молодости хотя бы один гей-порно ролик. Перенять женское поведение в постели - хороший вариант, но не факт, что Итан будет делать все верно. А притвориться Мией будет трудновато. Именно об этом он думает, когда подается вперед и облизывает чужие пальцы. Карл не удосужился еще снять перчатки, поэтому во рту у Уинтерса остается привкус машинного масла и табака. Как ни крутись, но талантливый человек по умолчанию талантлив во всем. — Как скажешь. Договоримся только, что все между нами происходит по обоюдному согласию, малыш. — Возбужденный шёпот пробирает до костей. — Хотя бы для первого раза притворимся, что так и есть. Хайзенбергу же не в новинку соблазнять парней. Только те были что-то вроде экспериментов, обычные визжащие дешевки, которые захлебывались либо кровью, либо спермой. Потом отмывать их было долгим и однообразным делом, да и хватало их ненадолго. Карл собственных сил не жалел. Здесь же, вдалбливаясь в поджарое, такое доступное тело, он старался не порвать узкий, неразработанный анус. Мысль о том, что Уинтерс сейчас испытывает подобное впервые, окончательно сносила остатки трезвого рассудка. Следует признать, что идея закрепить такой шаткий союз сексом была...экзотична.       На самом деле Уинтерс определенно проебал момент, в котором проявил симпатию к лидеру оборотней. И когда тот решил проявить «благородство» и трахнуть псевдо-товарища, менять решение уже было поздно. По двум причинам: Когда Итан с непроницаемым лицом обещал Карлу подумать над тем, чтобы работать вместе, то с плохо скрываемым удовольствием держал в кармане крепко сложенную фигу. Когда Хайзенберг весьма эмоционально расписывал все то, что будет с Уинтерсом, если тот надумает его наебать, то ни капли не лукавил. Или нет. В любом случае, Роза не должна была в этом участвовать. Но без нее не будет того всеми долгожданного хэппи-энда. А значит все произнесенное сегодня в небольшой комнатушке фабрики было ложью.