Холодный ветер стирает всё, И весь наш мир в пустоту снесён, И ни при чём здесь ни тьма, ни свет… Взойдёт ли солнце, раз неба нет?
Розмари хотелось взвыть. Она послушно следовала за своей надзирательницей, что тащила её на поводке через огромные холлы, сделанные из белого мрамора и цветочного орнамента в золоте, через длинные коридоры со стенами из красного дерева. Коридоры, погружённые в тягучий полумрак. Сил не было на сопротивление, но, чёрт возьми, могла ли она тягаться с той, кто была в два раза выше? Или почти… Роза не была благодарна Миранде. Лучше бы она сдохла, чем такая неизвестность, чем жизнь в замке с безумной вампиршей, что нарядила её в розовое платьице. Розмари чувствовала себя гадко: усталость, раны, авария. Всё это о себе давало знать, а внутренние переживания разрывали душу. Тяжело было осознать, что весь мир покинул тебя. Ещё сложнее было принять тот факт, что ты не спятил и что этот весь бред происходит с тобой на самом деле. Розмари хотелось плакать от собственной беспомощности, но, похоже, у хозяйки были другие планы. Пришлось мирно следовать позади, рассматривая хозяйку из-под ресниц. — Мама! — Свежая кровь! Роза услышала сразу несколько девичьих голосов, а ещё шелест, странный и неприятный, словно… Словно рой насекомых. А затем она увидела их и закричала, закрывая лицо руками. Почувствовав, как хозяйка дёрнула ошейник, и он начал душить, Розмари бросилась в её сторону. — Девочки! — скомандовала хозяйка. — Это наша… гостья. Роза могла поклясться, что в голосе Димитреску проскочили насмешливые нотки. Тем временем рядом появились три девушки, словно собираясь из этих самых насекомых в идеальные образы. Она лишь успела отметить, как они похожи между собой, будто марионетки. Только вот марионеткой здесь была именно Розмари. Войдя следом за хозяйкой в столовую, Роза с открытым ртом рассматривала трёх служанок, накрывающих на стол и не смеющих поднять глаз. Неужели здесь есть живые люди? Альсина вдруг подхватила пленницу за талию, а затем усадила на стул подле себя. Розмари дёрнулась от такого обращения, но смолчала, понимая, что нужно быть как можно более незаметной. Девушки — очевидно, дочери Альсины — тоже заняли свои места за столом и тут же приложились к бокалам, жадно глотая тёмную, вязкую жидкость. Розмари скривилась, потерев нос ладонью, и воззрилась на хозяйку. Та, казалось бы, не замечала её взгляда и тоже пила кровь, ведя непринужденную беседу с дочерьми. Роза почти не слышала их слов и не хотела вникать, заметно вздрагивая от каждой реплики. Невыносимо хотелось свернуться где-нибудь калачиком и плакать, пока не исчезнут все слёзы. — Мама, я привела одного сегодня! Взмахнув рукой, одна из дочерей Альсины отбросила с лица глубокий чёрный капюшон, демонстрируя золотые локоны. — Полно тебе, милая, — проворковала хозяйка своим грубоватым голосом и провела рукой в перчатке по щеке дочери. — Ты способная девочка. — А она кто? — хмыкнув, вторая тоже отбросила капюшон, и чёрные волосы заструились по её плечам. Розмари перевела взгляд на третью девушку, но та сидела молча, лишь белые клыки сверкали под капюшоном, и были видны огненные пряди волос. Покосившись на хозяйку, Роза встретилась с ней глазами и вздрогнула. Этого она точно не ожидала. — Это… — протянула Альсина, усмехаясь и обнажая красивые ровные зубы. — Моя новая игрушка. Благодаря Миранде. Сердце замерло, а затем забилось сильнее от этих слов. Розмари опустила голову, вжимая её в плечи. Хотелось исчезнуть прямо здесь и сейчас, чтобы на неё не смотрели как на беспомощную жертву. Одна из тех служанок, что суетились здесь, вернулась к Розе и поставила перед ней тарелку. Одного взгляда хватило, чтобы её вновь стошнило прямо на поданное блюдо. Это было сырое мясо, не первой свежести, с жутким характерным запахом. По большой вычурной тарелке ползали опарыши и мухи. Желудок судорожно сжался, грозясь выдать остатки содержимого, и Розмари обняла себя, сползая со стула. На полу она встала на четвереньки и закашлялась, успокаивая собственный организм. Да, на такой еде ей долго не протянуть. — Бэла, — послышался голос хозяйки, — принеси чего-нибудь съестного для моей девочки. К вечеру. — Да, мама, — услышала Розмари покорный ответ. Не успела она отдышаться, как сильная рука в чёрной кожаной перчатке подхватила её. Альсина подняла Розмари над полом, удерживая одной ладонью. Помотав головой, она заметила, что вампирша закурила. Дым неприятно лез в лицо, щекоча ноздри. Роза закрыла рот ладонью, чтобы снова не стошнило, но уже от этого запаха. Кажется, её желудок настолько сильно к этому привык, что контролировать рвотные позывы становилось всё сложнее. Пока Альсина несла содрогающуюся тушку обратно, в ту же гостевую спальню, Розмари успела немного осмотреться. Большой потолок холла, высокие колонны, мрамор… Голова кружилась от множественных источников света, и только одна мысль билась в голове: «Неужели всё это магия?..» Димитреску перехватила поудобнее свою ношу, и Роза скривилась, ощутив, как неприятно сжали ей рёбра. Она тут же вскрикнула, и Альсина вмиг отпустила её прямо на холодный, мраморный пол. — Мне же больно! — отозвалась Розмари, медленно вставая на четвереньки. Ноги и руки не слушались, дрожа от страха и неприятного холода, что, казалось бы, проникал прямо под кожу. Она не могла до конца понять, что было его источником, ведь в замке горели камины, а сама хозяйка, пусть и вампир, не была ледяной. Розмари такое читала раньше в легендах, но никто не говорил, что у вампиров бывают метровые когти. Утерев щёку тыльной стороной ладони, Роза обнаружила, что разбила себе губу, ударившись об одну из плит пола. Всё, о чём она успела подумать: «Главное, что не нос». — Поднимайся! — терпеливо, но грубо проговорила хозяйка. Розмари поняла, что стоит быть немного внимательнее к её словам, чтобы угождать. Иначе как здесь выжить и не получать всё время по лицу? Быстро поднявшись на ноги, Роза посмотрела на хозяйку, сглотнув комок в горле. Что-то поменялось в её взгляде, и это что-то пугало до безумия. Нечто хищное, неправильное. С уст вампирши вдруг исчезла улыбка, и тогда Розмари поняла, что смотрит Альсина не ей в глаза, а на кровь, сочащуюся из губы. Роза интуитивно сделала быстрый шаг назад, но как же глупо было убегать мышке от кошки. Альсина резко наклонилась к ней, хватая за талию и притягивая к себе. Сердце заколотилось от страха, больно отбиваясь будто где-то в горле. Розмари наблюдала за движениями хищника, в чьих руках находилась, и готова была заплакать от собственного бессилия. Когда Альсина прикоснулась губами к её губе, Роза в отчаянии закричала, упираясь необычайно маленькими ладошками в плечи вампирши, во всём превосходившей её. Стало страшно, мурашки пробежали по спине, когда чужой язык прикоснулся к ране, слизывая кровь. Розмари зажмурилась и сжалась от ужаса, а затем почувствовала, как по ногам заструилась моча. Было стыдно, отчего Роза тут же покраснела, а Димитреску грубо оттолкнула её от себя. — М-м, девственна, — смакуя, протянула Альсина и устало посмотрела на Розу. — Идём. Теперь-то уж точно нужно тебя вымыть.***
Розмари хотела лишь, чтобы её оставили в покое. Страх и боль, окутывающие всё естество, не давали спокойно дышать. И сейчас, сидя в большой ванне, наполненной тёплой водой, она обнимала свои колени, смущаясь. Хотелось, чтобы и Альсина покинула эту комнату следом за служанками. Но та как ни в чём не бывало сидела на большом стуле рядом, покуривая сигарету. Едкий дым заполнял комнату, в горле першило, и Розмари каждый раз сдерживалась, чтобы не кашлянуть и лишний раз не издавать никаких звуков. Выбора было не много, и Роза принялась оттирать грязь с кожи, нервно поглядывая на хозяйку. Но та сидела боком к ней, рассматривая что-то небольшое на своих коленях. Розмари не могла толком разглядеть, что именно, — вода стекала со светлых волос, мешая сфокусировать зрение. А ещё Роза точно знала, ощущала, что хозяйка чувствует её взгляды. Она принялась дальше тереть тело жёсткой мочалкой, опустив взор в мутную от грязи воду. Отчего-то больше было стыдно сидеть здесь голой. Остался лишь тягучий комок страха, который, казалось бы, никогда больше не покинет её тело. Розмари всё ещё хотела поплакать, но не позволяла себе этого в присутствии хозяйки, потому что боялась наказания. Нельзя было показывать свою слабость. — Закончила? — поинтересовалась Альсина, прерывая поток мыслей Розы. — Иди сюда. Димитреску сама не до конца понимала, что делает. Она должна была просто бросить девчонку в темницу или закрыть в покоях, но уже который час не отпускает её от себя ни на шаг. Что-то странное зашевелилось в груди: она вспоминала, как воспитывала своих девочек. Это были хорошие моменты из жизни вампирши, и каждой она дорожила сильнее всего. И Розмари, похоже, не стала исключением, отчего Альсине хотелось успокоить дитя. Она помнила, как были напуганы её девочки. Больше не хотелось пугать, однако Роза судорожно вздрагивала от каждого взгляда и прикосновения. Когда девчонка выбралась из ванны, Альсина притянула её ближе к себе за руку и набросила на плечи полотенце. — Вытирайся, — тихо молвила хозяйка, туша сигарету. Она открыла аптечку (вот что, оказывается, лежало у неё на коленях) и достала обеззараживающее средство, обрабатывая губу девчонки. Роза зашипела от боли, но в остальном стойко вынесла процедуру. — Зачем? Альсина качнула головой, не сразу поняв, что Розмари с ней заговорила, затем вновь склонилась к ней, заклеивая рану на губе пластырем. Встретившись глазами с девчонкой, Димитреску была довольна увидеть упрямый взгляд. Да, у Розмари Уинтерс точно есть тот самый стержень. Только вот его предстоит сломать. — Меньше вопросов, — отозвалась грубее Альсина, поднимаясь со своего места. Розмари тут же отшатнулась, и полотенце упало, снова обнажая её тело. Вампирша усмехнулась, нагло взглядом ощупывая наготу девчонки, и протянула ей платье, на этот раз зелёного цвета. Вещи были такими яркими, что сама Димитреску была этому не рада, но отчасти в этом был смысл. В таких ярких нарядах девчонка далеко не уйдёт, если надумает бежать. А сейчас Альсине стоило её проучить. Но для этого нужна была веская причина, ведь одно дело унижать кого-то просто так, а другое — ломать, чтобы подчинить. И пока Димитреску размышляла над этим, девчонка натянула платье и скривилась, осматривая кружева. — Гадость, — едва слышно, одними губами, выплюнула Роза. Альсина уловила это. Резко схватив девчонку за талию, она вышла с ней в спальню и отбросила на большую кровать. Хотелось ударить, но она понимала, что лицо этой красотке портить нельзя, иначе она так и не принесёт пользы. — Гадость, говоришь? — зло прошипела Димитреску, сощурившись — Перевернись! Розмари вновь заплакала, взмолившись. Альсина видела ужас и страх в её глазах, однако необходимо было что-то сделать, иначе эта наглость сломает всё на своём пути. Вампирша видела, как дрожало всё тело пленницы, и всё же та послушно перевернулась на живот. Альсина подошла ближе и наклонилась, протягивая руку и поднимая платье Розы до талии. Пусть Розмари и была хара́ктерной, но точно не была глупой, и Димитреску это отметила вновь. Девчонка отчаянно хотела жить, зубами цепляясь за разум, изо всех сил контролируя эмоции. Альсина знала, что стоит ей оставить свою игрушку без присмотра, как та зальётся слезами, оплакивая своё горе. — Ты должна быть хорошей, поняла? — грубо рявкнула вампирша, надавливая ладонью на поясницу Розы, вжимая в кровать. — Да, — тихо пропищала в ответ пленница, утыкаясь носом в ворох одеял. — Я не слышу! Альсина прекрасно всё слышала, но хотела, чтобы девчонка сама осознавала свои слова. Занеся руку, она резко ударила Розу по ягодицам, оставляя следы швов от кожаной перчатки. Девчонка закричала, сжимая маленькими ручонками простынь, и взвыла. Димитреску увидела, как из её глаз брызнули слёзы, но, к удивлению, она держалась стойко. — Я поняла! — заверещала Розмари, дёргая ногой. — Пожалуйста! Хватит!.. Запах страха витал в комнате, и Альсина наслаждалась им, отдаваясь полностью этому ощущению. Так приятно ещё никогда не было, обычно не доводилось долго играть с пленниками, но, оказывается, это приносит особое удовольствие. Это было чем-то новым, манящим и таким сладким… как кровь. — Ты должна слушать меня, дрянная девка! — выпалила вампирша, облизывая пересохшие губы, и хлёстко ударила ещё раз по ягодицам Розу. — Хочу, чтобы ты звала меня «Мамочкой». Альсина низко засмеялась, понимая, как глубоко ударила морально, и отпустила Розмари, отходя на пару шагов от постели. Пленница перевернулась и медленно поднялась на ноги, покачиваясь от ноющей боли в ягодицах. Вампирша наклонилась к ней, упираясь руками в колени и обдавая лицо девчонки своим дыханием. — Ты поняла меня? — с улыбкой спросила Димитреску, однако в голосе проскользнули очень опасные нотки. — Да, — тихо выдавила Роза, сглатывая ком из непрошеных слёз, — мамочка… Как же красиво и правильно звучали эти слова. Димитреску была полностью удовлетворена результатом. Усмехнувшись, она чмокнула пленницу в лоб и направилась к дверям. Замерев на мгновение, Альсина обернулась и смерила взглядом Розмари. — Позже принесут ужин, — спокойно проговорила она, всё ещё задумчиво глядя на пленницу. — К утру вернусь, и больше я не желаю видеть твоих соплей! — Хорошо, — в ответ пискнула Роза. Когда дверь за Димитреску закрылась и послышался поворот ключа, Розмари успела уловить свою глупую мысль о том, что, должно быть, Альсина будет носить его всё время с собой. Странное чувство навалилось на плечи. Словно полное опустошение. Розмари больше не хотела плакать. Это не помогало, становилось лишь хуже: от сдерживаемой истерики болела голова, а от усталости подкашивались ноги. Задница горела огнём, и Роза не хотела больше перечить или сопротивляться. Было страшно, больно и очень унизительно. Мамочка… Как насмешливо это было. Роза только-только потеряла своих родителей. Ведь даже суток не прошло, а теперь эта… Альсина просит называть её так ласково и нежно. Но заслужил ли подобного этот монстр? Роза не хотела знать ответ. Желудок предательски заныл, напоминая, что ужин дома ей так и не достался, а здесь кормить никто и ничем не обязан. Розмари уже порывалась позвать служанку, заприметив небольшой колокольчик у постели, но передумала, боясь навлечь на себя гнев хозяйки. Ничего не оставалось, кроме как забраться в постель прямиком в этом нелепом и нелепом платье, укрыться тяжёлым пыльным одеялом и долго смотреть на догорающие поленья в камине. Хотелось, чтобы утром всё это закончилось, как один большой, глупый и очень страшный сон. Но Розмари понимала, что удары точно были настоящими. И даже для верности ущипнула себя за руку. Ничего не менялось. Это был не сон.