Моя девочка

      Розмари провела остаток дня в комнате, плача от унижения и обиды. Всю следующую ночь она лишь мечтала поскорее приступить к обучению у сестёр, чтобы иметь возможность быстрее покинуть замок. Роза понимала, что предстоял долгий и тяжкий труд, но, чёрт возьми, было ли это хуже того, через что она уже прошла?       Да, были вещи и хуже. Намного страшнее и противнее, и Розмари лишь предстояло о них узнать.       Следующие дни протекали медленно, отчего Розмари успела привыкнуть к характерам дочерей хозяйки. Каждое утро они будили пленницу и вытаскивали её из постели на занятия. Роза была рада тому, что на большинстве уроков не присутствовала хозяйка. Так было в разы спокойнее, никто не давил на неё. Розмари нравилось в компании сестёр, хоть и привыкнуть к ним было непросто, но они оказались не такими жестокими, как мать. Но Роза полагала, что им просто было запрещено обижать её.       Но приятнее было думать о том, что девочки просто добры к ней.       Утро началось довольно поздно, насколько могла судить Розмари по своим ощущениям, она уже не спала и просто смотрела в потолок. Каждый день она только и ждала этих занятий с сёстрами, чтобы поскорее иметь возможность покинуть территорию замка. Роза просто надеялась, что в уже первый раз у неё будет шанс сбежать. Уповала на то, что Димитреску не чувствует в ней этого желания. Розмари старалась с каждым днём всё больше угождать хозяйке, но требования становились всё жёстче, и выполнять их было почти невозможно.       В первую неделю Роза научилась пить кровь, не испытывая при этом тошноты, затем помогала служанкам по вечерам.       Было приятно отвлечься, но девушки почти не разговаривали с ней, опасаясь гнева хозяйки замка. Они, похоже, были предупреждены и относились настороженно к новой помощнице. Чуть позже, убирая с ними в покоях Димитреску, Роза заметила телефон, но сомневалась, что сможет незаметно вызвать сюда помощь.       Почему-то такая затея казалась ей опасной: помощь могла действительно прибыть, но её спасителей точно ждала не самая лучшая участь. А затем бы точно досталось Розмари. Эту мысль она почти сразу отмела и не возвращалась к ней. Роза была недостаточно смелой для таких рисков.       Тихо щёлкнул замок её двери, и Розмари быстро поднялась с постели, силясь сдержать лёгкую улыбку: ещё немного, и всё закончится, нужно просто подождать. Но вместо дочерей хозяйки в комнату вошла сама Димитреску, опасно сверкнув глазами. Розмари не заметила той привычной насмешки, и сердце заколотилось сильнее от волнения и страха. Хозяйка явно была не в лучшем расположении духа. Когда она приблизилась и скептически осмотрела пленницу, Розмари сглотнула комок в горле и потупила взгляд, понимая, что лучше просто молчать.       — Посмотрим, чему ты научилась, девочка, — тихо, но грубо произнесла Альсина, и Роза сжалась сильнее, ощущая лёгкую тошноту.       Вряд ли это сулило что-то хорошее. Зная, какие задачи иногда ставила хозяйка, Розмари и не ожидала поблажек. Стоило показать себя в самом лучшем свете, чтобы быстрее бежать. О своём побеге Роза старалась думать меньше, инстинктивно ощущая, что её могут раскусить. Она не знала как, не думала об этом, но явственно ощущала, что находится под постоянным контролем.       — Идём, — бросила хозяйка, надев ошейник на шею Розмари.       Быстро кивнув, Роза поплелась сзади, украдкой рассматривая хозяйку. Сейчас она не казалась настолько высокой и устрашающей, как раньше. Она была действительно высокой и сильной, её длинные когти пугали, но больше ничего необычного Розмари в ней не находила. Хозяйка всегда носила бежевые и белые платья: винтажные, какие сама Роза могла видеть раньше только на обложках старых журналов. Привычные чёрные и светлые шляпы сменялись одна за другой, но Розмари ещё никогда не видела хозяйку без них. Было в этом что-то загадочное и интересное, но осмелиться задать вопрос об этом она не могла. Даже с дочерьми она никогда не заговаривала про хозяйку.       Пройдя через внутренний двор, Розмари посмотрела на небо, с которого медленно падал снег. Кажется, что он здесь идёт бесконечно.       —Я... — неуверенно начала Роза и тут же запнулась, закусив губу.       — Что? — резко бросила Альсина, обернувшись и бросив взгляд из-за плеча.       — Мамочка, а… как появились твои дочки? — выдавила из себя Розмари, краснея от стыда и холода.       Она уже пожалела, что задала этот вопрос. Димитреску остановилась, и Роза едва не врезалась в неё, остановившись опасно близко. Хозяйка развернулась и посмотрела на свою пленницу спокойным взглядом и глубоко вдохнула морозный воздух.       — Спроси у них сама, в чём проблема? — выдохнула Альсина, сузив глаза. — У меня нет времени на бестолковую болтовню.       Розмари вжала голову в плечи, и они двинулись дальше, заходя в незнакомое доселе помещение. Оно вело в подвалы, где ещё ни разу не доводилось быть ей. Спустившись, Роза зажала нос и рот, стараясь вообще не вдыхать в себя этот тошнотворный запах. Вонь стояла неимоверная: будто умерла крыса, да только не одна, а целая тонна. Даже думать не хотелось о том, что это были люди. Мужчины. Розмари прекрасно это осознавала, но затолкнула эту мысль глубже в своё сознание.       Послышался стон, и Розмари содрогнулась, понимая, что её ждёт очередное, жуткое испытание. Собрав остатки внутренних сил, она выпрямила плечи, и они вошли в небольшую комнату, освещенную факелами. На стенах разрасталась плесень, а посреди комнаты висел ещё живой мужчина, подвешенный за руки.       Розмари вздрогнула, рассматривая его в слабом свете факелов, и поняла, что он просто обливается кровью. Возле стен, в тени, стояли сестры, тихо, словно тени, они вышли на свет, сбрасывая с себя капюшоны.       — Девочки, сколько можно повторять? — устало протянула Альсина, отпустив поводок и потирая переносицу.       — Мамочка, он пытался сбежать! — оправдываясь вскрикнула Бэла и тут же отступила на шаг, поймав злобный взгляд матери.       Альсина заметила, как Розмари тоже отступила от неё, но не придала уже этому значения. Приподняв подол платья, Димитреску придвинула ногой ведро под мужчину и покачала головой. Он уже был окончательно испорчен, его кровь могла пригодиться разве что для принятия ванны, не более. На вино такую нельзя было пускать. Бросив взгляд на дочерей, Альсина ухмыльнулась, расправляя свои когти, и вонзила их с силой в мужчину, пуская последнюю кровь.       Розмари вскрикнула, когда капли крови попали ей на лицо, и тотчас же отвернулась, едва сдерживая слёзы и очередной рвотный позыв. К этому она точно не была готова. Она поморщилась лишь от мысли, что её прямо сейчас заставят пить кровь, но грубая рука схватила её за плечо, разворачивая обратно.       Розмари лишь успела почувствовать, как Альсина тяжело и больно ударила её по лицу. Щека пылала огнём, и Роза не сдержала слёз. Тонкие влажные дорожки потекли по щекам, а из губы засочилась кровь. Ухватив пленницу за подбородок, Димитреску наклонилась к ней и медленно провела языком по щеке, слизывая и кровь, и слёзы. Альсина грубо сжала её подбородок, не позволяя вырваться. Розмари сжалась и замерла на одном месте, когда их губы соприкоснулись. Что-то странное ощутила она в ту секунду, но Альсина уже отстранилась от неё.       — Ещё не готова, — бросила Димитреску и повернулась к ещё живому мужчине, истекающему кровью.       Девочки жадно обступили его, желая протянуть руки и выпить ещё теплой крови, но им для этого требовалось разрешение матери. Она неспешно вытерла с лица капли крови салфеткой и тут же бросила её себе под ноги. Запах от мужчины исходил неприятный, Альсине не нравилась его кровь. Она едва заметно облизнула губу, всё ещё ощущая вкус Розы и порывисто обернулась к ней.       — Плохо стараешься, девочка.       Альсина усмехнулась, наблюдая, как Розмари нервничает и тщетно пытается скрыть это. Покачав головой, она ухватила пленницу под руку и потащила к выходу из подвала.       — Он весь ваш, девочки мои! — пропела Димитреску, бросив короткий взгляд на дочерей.       Они тут же бросились к мужчине, жадно впиваясь клыками в его плоть, и звук шелеста крыльев донёсся до ушей их матери, приятно успокаивая. Её девочки были довольны, а особенно Даниэлла, которой сегодня удалось принести добычу. Альсина отметила про себя, что стоит её поощрить чем-то приятным, но сейчас её заботила только Розмари.       Она едва успевала за Димитреску, путаясь в собственных ногах и этом нелепом платье, время от времени бессильно повисая на руке хозяйки. Димитреску раздражала эта неповоротливость, а ещё тот факт, что девочка совершенно ничему не научилась за несколько недель. И как можно было её куда-то выпускать, если её до сих пор воротит от вида крови?       Розмари чувствовала себя униженной, когда хозяйка грубо затащила её в комнату и бросила на ковёр.       Она инстинктивно попятилась, боясь гнева Димитреску, но та лишь нависла сверху, осматривая разбитую губу, и упёрлась руками в пол по обе стороны от Розы.       — Я обещала, что тебе не жить, помнишь? — опасно и зло проговорила Альсина, было видно, как она едва сдерживала гнев.       — Да, — тихо выдавила Розмари, сглатывая ком непрошеных слёз. — Прости меня, мамочка!       — Я столько раз никому не прощала, жалкая ты дрянь! — огрызнулась Альсина, резко сжимая подбородок своей пленницы. — Назови хоть одну причину, почему я не могу убить тебя прямо сейчас?       Розмари хотела провалиться сквозь землю, врасти в этот пол или просто исчезнуть, лишь бы не смотреть в эти злые глаза. Ей до безумия стало страшно, когда дыхание вампирши так странно коснулось её лица. Она не могла назвать ни одной причины, чтобы её пощадили, но ведь спасение уже было так близко. А теперь вновь растаяло в дымке.       — Я тебе назову причину, Альсина, — услышала Розмари спасительный женский голос, что так приятно успокаивал. — Или моё слово больше не закон?       Розмари увидела, как Димитреску вздрогнула и немного напряглась, поднимаясь.       — Матерь Миранда, — тихо, но ровно, проговорила Альсина и обернулась.       Розмари смогла увидеть в дверном проёме силуэт женщины с расправленными крыльями. Она нелепо подумала, что это её ангел, что пришел спасти её, но затем вспомнила о том, кто это такая. Миранда вошла в комнату, но лица её было не разглядеть. Оно было закрыто маской с причудливой резьбой. Димитреску возвышалась над ними, положив большие, но всё-таки изящные ладони на бёдра. Роза отметила, что взгляд её был до безумия скучающим.       — Я запрещаю тебе её убивать, — строго произнесла Миранда, и холодок прошёлся по коже пленницы.       — Матерь Миранда! — недовольно проговорила Альсина, качнув головой. — Зачем она, такая никчёмная?..       Миранда сложила свои крылья, и Розмари подумала, что всё сейчас закончится, эта женщина заберёт её к себе и…       — Ты же знаешь, что она нужна твоим девочкам, — спокойнее добавила Миранда.       Альсина кивнула и пригласила Миранду пройти в гостиную. Женщины вышли, и Димитреску забыла закрыть пленницу в комнате. Она прекрасно знала, что не могла убить девочку. Пленница была нужна её дочерям как помощь, потому что каждая вылазка, каждая секундная задержка могла стать последней для них. И даже сейчас Альсина подумала о дочерях, которые, должно быть, уже закончили трапезу и вновь отправились на охоту.       — Я не буду отнимать твоё время, Альсина, — тихо промолвила Миранда уже в гостиной и протянула руку к лицу Димитреску. — Воспитывай, как пожелаешь. Но хватит подвергать опасности девочек.       Неспешно и грациозно присев, Альсина позволила прикоснуться к своей щеке. Матерь оставила на ней поцелуй и удалилась. Устало опустившись в большое кресло, Димитреску закурила сигарету, вдыхая едкий табачный дым, и устало прикрыла глаза. Странное и липкое чувство проникало под кожу, давило на мозг. Она не могла понять, что именно вызвало его, поэтому решила вернуться и запереть девчонку на ключ.       Поднявшись в гостевую спальню, которую занимала Розмари, Альсина не обнаружила её там. Гнев захлестнул её полностью, и она, ухватив ближайший стул, бросила его в стену. Тот разлетелся в щепки, а злость продолжала нарастать. Чёртова тварь!       Внизу послышались крики дочерей, и Димитреску выронила сигарету на ковёр. Быстро потушив её ногой, она побежала вниз, чтобы поскорее узнать, что произошло. Бэла и Кассандра сидели на полу и плакали, моля матерь о прощении. Альсина дёрнулась и посмотрела по сторонам, ища глазами Даниэллу.       — Прости нас, он…       — Мамочка, мы так виноваты!       — Нет! — в гневе завопила Альсина, и всё живое в замке затихло и затаилось, страшась гнева хозяйки.       Розмари содрогнулась, но всё равно юркнула в проём на полу, спускаясь в пыльные, грязные коридоры темниц. Выход был близко.