Моя девочка

      Альсина закричала что есть мочи, срывая голос.       Даниэлла… Её девочка, одна из частей самой Димитреску не вернулась домой. Внутри поднялась буря, грозясь уничтожить всё на своём пути. Ураган закружился в глубине её души, снося все остальные эмоции. Димитреску хотела взвыть от отчаяния. Грозно рыкнув, Альсина бросилась к дочерям, поочерёдно ударяя каждую по лицу. Ей хотелось разорвать всех и каждого в клочья, достать из-под земли и уничтожить.       — Как вы посмели допустить это?! — голос её дрогнул, и Димитреску с силой ухватила Кассандру за горло.       Дочка не рассыпалась на множество насекомых, а стойко смотрела матери в глаза. Альсина не могла вынести этого взгляда. Губа задрожала от отчаяния и ярости, а глаза блеснули недобрым огнём. Бэла бросилась к ним, буквально повиснув на руке Альсины, и жалобно взмолилась:       — Мамочка! — в голосе дочери послышались надрывные нотки, предшествующие плачу, но она держалась из последних сил. — Мы говорили ей… говорили, что пора уходить!       Бэла сорвалась, всхлипнув, — так странно и неправильно, словно плакала впервые. Альсина моментально отпустила задыхающуюся Кассандру, и та упала на пол рядом, рассыпаясь на тысячи мух. Через мгновение она собралась вновь, возникая рядом, и застонала от душевной боли. Димитреску смотрела за мерцающими силуэтами своих двух дочерей, и ей всё так же отчаянно хотелось взвыть. Закричать и сорвать с себя кожу, в том самом месте на груди, где притаилось мёртвое сердце.       Но оно сейчас так сильно болело.       Хотелось вырвать его своими собственными когтями, лишь бы больше не ощущать это ужасное опустошение.       — Я пыталась её утащить, мама! — выпалила Кассандра. — Но она так хотела принести его для тебя!       — Да! — внезапно вмешалась Бэла. — Она жалела, что принесла испорченного, хотела всё исправить, мамочка…       Димитреску молча выслушала шуршащие голоса своих дочерей, внутри всё клокотало от гнева. Они были не виноваты. Она точно знала это, но всё равно не могла сдержать себя в руках. Нужно было срочно найти виноватого и сорвать всю агрессию на нём. И Альсина точно знала, что в замке есть такой… человек. Розмари Уинтерс, та самая никчёмная тварь, которая так и не смогла научиться охоте. Из-за неё девочки всё ещё покидали стены замка и навлекали на себя беду. Димитреску резко выпустила когти, лишь завидев перед собой образ Розмари, но быстро взяла себя в руки, и морок исчез.       Альсина хотела её найти. Прямо сейчас, и просто убить. Убить на месте, потому что эта дрянь сбежала. Но это не так. Какая же она, всё-таки, тупая девчонка, если подумала, что сможет найти отсюда выход. Димитреску не собиралась оставлять всё это без внимания.       — Бэла, найди Розмари! — выпалила Димитреску, обернувшись к дочери.       Она тут же исчезла, рассыпаясь, а Альсина повернулась к Кассандре, зло сверкнув глазами.       — Больше я не желаю видеть, — проговорила Димитреску, отделяя злобно каждое слово, — что вы покидаете замок. Иначе я убью вас всех сама.       — Да, мамочка, — быстро кивнула Кассандра и исчезла, оставляя Димитреску наедине со своими мыслями.       Чувство боли наваливалось всё сильнее, и Альсина уже не помнила, когда последний раз такое испытывала. Ведь она их так любила! Они стали отдушиной в этой вечности одиночества большого замка. Она жила здесь одна и мечтала о том, что у неё будет семья. И сейчас часть этой семьи откололась, разбиваясь, как хрусталь. И грёбаная девчонка сбежала!       Тихо рыкнув, Димитреску тут же направилась к выходу из замка, намереваясь найти Даниэллу. Или то, что от неё осталось. Плевать было на чёртову Розмари, Альсина даже не хотела думать о том, что может встретить Розу в замке, когда она без защиты. Хозяйка не хотела больше защищать эту тварь, но, чёрт возьми, как же права была Миранда! Роза нужна им, нужна её девочкам. Нужна была её Даниэлле…       …И нужно было бросить все силы на поиски этой дряни, чтобы иметь возможность защитить Кассандру и Бэлу.       Альсина не сразу поняла, как оказалась в лесу, довольно далеко от замка. Шёл снег, постоянно срываясь всё сильнее, но вампирша не чувствовала холода, она лишь ощущала, как закаляется её гнев. Она подняла голову вверх, глядя на серое небо, и вдохнула полной грудью, понимая, что сама виновата в смерти Даниэллы. Она позволяла им слишком много.       Не было никакого труда найти близ заснеженной дороги труп мужчины и прекрасную статую рядом. Альсина приблизилась к ней, легко прикасаясь к волосам дочери, и та рассыпалась, словно карточный домик. Тысячи осколков рассыпались по снегу как мёртвые насекомые. Димитреску зло сверкнула глазами и напомнила себе, кто именно должен сейчас за всё ответить.       Пора было найти грёбаную Розмари. И наконец сломать. Полностью.

***

      Кап.       Кап. Кап. Кап.       Розмари закрыла уши руками, стараясь больше не слышать, как где-то капает вода, статично ударяясь о каменную плиту пола. Роза боялась даже представить, что это может быть кровь. По спине пробежал холодок, и послышалось тихое рычание, совсем близко. Пленница не могла пошевелить ногой, а горящий факел, что удалось найти здесь, потух.       Розмари, спускаясь по лестнице, сорвалась и, похоже, вывернула ногу. По ощущениям судить она не могла, а вот рассмотреть что-то было невозможно. Вокруг сгущалась непроглядная тьма. Лишь тяжёлое дыхание самой Розы прерывало отвратительный звук падающей воды.       Бульк.       Роза вздрогнула, ощущая настоящий ужас, что-то было совсем рядом с ней. Что-то такое, что дышало вместе с ней в одном ритме, играясь. Розмари пыталась хоть что-то рассмотреть вокруг себя, но она не могла видеть даже собственную руку, поднесённую к лицу.       Шлёп-шлёп.       Сердце замерло, а затем забилось сильнее. Роза пыталась дышать как можно тише, но ничего не получалось. Волнение вызывало жутчайшую отдышку, и пленница сидела, не шевелясь, надеясь, что это просто её бурная фантазия. На миг Розмари подумала, что наверху, с Альсиной, было более безопасно. Но теперь… Роза не могла встать и вернуться. И вряд ли кто-то здесь будет её искать.       Цок-цок-цок.       Розмари зажала уши руками и перед тем, как закрыть глаза, увидела, как что-то блеснуло во мраке. Стало ещё страшнее и хуже, голова начала ныть от напряжения. Тупая боль в ноге не давала подняться, и Розе лишь оставалось сидеть посреди тёмного и сырого подвала, ожидая самого ужасного.       — Вот ты где, дрянь! — послышался голос Альсины, и Розмари широко открыла глаза, завидев приближающуюся хозяйку.       Ужас захлестнул её с головой, и Розмари попыталась отползти по мокрому и сырому полу, мечтая забиться куда-нибудь, где её будет невозможно достать. Димитреску держала в одной руке горящий факел, а из другой выпустила свои длинные когти и царапала стену, приближаясь. Летели искры и обломки старых кирпичей. Она чувствовала запах страха Розмари и наслаждалась им. Хотелось просто разорвать её в клочья, но…       Послышался скрежет металла по мокрому полу, и Альсина на мгновение остановилась, поднимая факел выше. К Розе неспешно приближался один из жителей подвала. Скелет, едва ли обтянутый чем-то, что могло сойти за кожу, кровожадный. Изо рта у него текла вязкая и до ужаса гадкая кровь. Димитреску резко приблизилась и, взмахнув рукой, разрезала его на мелкие части.       Розмари закричала, когда её полностью окропило той самой мерзкой кровью. Альсина поймала её заплаканный взгляд и полоснула пленницу по животу, а затем спрятала когти. Завопив от ужаса и адской боли, Роза отчаянно стала молить о пощаде. Царапины были глубокими, из них моментально полилась кровь, приятно защекотав ноздри вампирши. Ухватив девчонку за волосы, Димитреску потащила её наверх, подальше от тёмных и сырых темниц.       Вопя и брыкаясь, Розмари ухватилась ладонями за руку хозяйки, чтобы не остаться без волос. Подняться она не могла, поэтому изо всех сил отчаянно пыталась удержать себя руками. Раны на животе продолжали сочиться кровью, и пленница побледнела, цепляясь остатками сил за огромную ладонь Димитреску. Было холодно и страшно, но приятное покалывание начало заглушать остальные ощущения. Боль медленно угасала, и Роза не могла понять, почему так происходит. Но и мысли начали покидать её, а сознание покачнулось.       — Я тебе сейчас покажу, тварь! — злобно прорычала Димитреску, таща в руке дергающуюся пленницу.       Выйдя с ней в гостиную, Альсина резко отбросила девчонку от себя, наблюдая, как она падает на пол, проезжая по гладкому мрамору и пачкая его кровью. Рыкнув, Димитреску приблизилась к ней, хватая за платье, и откинула в ближайшую стену.       — Как ты посмела?! — грозно прокричала хозяйка, приближаясь к Розмари.       Пленница отлетела к стене, съехав по ней и безвольно уронив голову себе на грудь. «Неужели так быстро сдохла? Грёбаная сука!» — ухватив за шиворот, Альсина заставила её посмотреть себе в глаза.       — Это из-за тебя её больше нет, — прорычала в её губы Альсина и резко ударила по лицу, вновь разбивая едва зажившую губу.       — Я… Не виновата, — выдохнула Роза, пытаясь сфокусировать взгляд.       Она безвольно висела на руках хозяйки и не сопротивлялась происходящему. Дышать становилось всё труднее, воздух выходил из лёгких со свистом, а само дыхание стало сбивчатым и редким.       Димитреску ухватила её за подбородок, всматриваясь в серые глаза, и содрогнулась в ужасе. Она ощутила, как медленно бьётся сердце пленницы, и увидела угасающую жизнь в её глазах. Холодок прошёлся по спине, неприятно и липко проскользнули мысли в голове, что перед ней такой же ребёнок. Такой же, как и её Даниэлла.       — Не смей сдыхать, сука! — в растерянности прокричала Димитреску, видя, как закатываются глаза у пленницы. — Твою мать!       Рыкнув, она грубо встряхнула девчонку, но та больше не подавала никаких признаков жизни, безвольно повиснув на руке хозяйки. Альсина замерла, не зная, что предпринять, и прислушалась, едва уловимо различая слабое биение сердца.       — Кассандра! — завопила хозяйка, подхватывая окровавленную пленницу и пачкая своё платье.       Только сейчас она заметила, как сильно была перепачкана чужой кровью. Пятна были на подоле, на чёрных кожаных перчатках и даже на коже. Альсина сглотнула комок отвращения к Розмари и обернулась на тихий шелест, замечая свою дочь.       — Принеси аптечку, живее.       Кассандра выглядела растерянной, словно впервые застала мать в таком расположении духа. С одной стороны, она всё ещё чувствовала напряжение и злость, что витали в воздухе, но с другой… Было в её взгляде нечто рассеянное, испуганное. Быстро кивнув матери, Кассандра тут же исчезла, а Димитреску направилась в гостевую спальню.       Там она аккуратно уложила пленницу в постель и смерила долгим взглядом. Всё было в крови… Аккуратно стянув перчатки, Альсина опустилась рядом, уже не боясь испачкать наряд. Он был испорчен безвозвратно. Она резко рванула одежду на теле Розмари, тут же отбрасывая на пол, и осмотрела её раны.       — Бэла! Иди сюда, живее! — хрипло бросила в пустоту Альсина. — Даниэ…       Она запнулась, и злость, смешанная с жалостью, снова подступила к горлу. Её больше нет. Бросив взгляд на Розмари, Димитреску прислушалась к едва различимому дыханию Розмари. Ещё живая — нельзя дать ей умереть.       В комнате появилась Бэла, тряхнув светлыми волосами, и подошла к матери, рассматривая пленницу.       — Принеси воды, — бросила Димитреску, но когда дочь осталась стоять на месте, рыкнула: — Бэла!       Дочка сорвалась с места, скрываясь в ванной. Она вернулась через пару минут с кадкой, наполненной водой. Альсина смерила дочь уничтожающим взглядом и та отступила на несколько шагов, понимая, что следует молчать. Сорвав лоскут своего же платья, Димитреску смочила его в воде и аккуратно начала промывать раны. Розмари застонала, едва ли приходя в сознание. Альсина подумала, что у неё, скорее всего, болевой шок, оттого она чувствует не всю ту боль, что должна.       Раны выглядели впечатляюще, Димитреску закусила губу, понимая, что перестаралась. Она вряд ли хотела ранить настолько глубоко, но результат лежал прямо перед ней: окровавленная девчонка с бороздами на животе и груди, с разбитой губой и… И царапиной на щеке, конечно. Альсина поджала губы, беря её за подбородок и рассматривая внимательнее отметину.       Качнув головой и отогнав глупые мысли, Димитреску принялась дальше промывать раны, понимая, что вряд ли удастся избежать заражения. Кожа открывалась от каждого движения мокрой ткани, демонстрируя глубину ран, и Альсина ощутила всё тот же пьянящий запах крови. Какого чёрта она натворила?       Зло отбросив лоскут ткани на пол, она уже хотела позвать дочь, но та возникла перед ней в ту же секунду, протягивая пыльную аптечку. Грубо вырвав коробку, Альсина покачала головой, всем видом показывая, что лучше не задавать вопросов. Открыв пыльный ящик, она принялась лихорадочно перебирать баночки и порошки, но почти все они оказались пустыми. Жидкости, что там находились, очевидно, просто испарились с годами. Почти все этикетки выцвели и было тяжело различить на них хоть что-то.       Но Альсина знала, что искать.       Выудив наконец баночку с тем самым заветным лекарством, она спешно её открыла и буквально мысленно поблагодарила все высшие силы за то, что содержимое было нетронутым. Она принялась смачивать старые бинты, прикладывая к ранам. Девчонка почти не дышала, лишь изредка напоминала о себе тихими стонами. Её сердце так тихо стучало, что Димитреску приходилось останавливаться и просто слушать, удостоверяясь, что она ещё жива. Перевязав раны, Альсина аккуратно укрыла Розмари и тяжело вздохнула, прикасаясь руками к лицу.       Ей нужно было побыть одной.       — Присмотрите за ней, — тихо выдохнула она, поднимаясь с кровати.       Альсина покинула комнату, даже не взглянув на дочерей. Она знала, что они никогда не ослушаются её и выполнят любую просьбу. А самой Димитреску было страшно смотреть на дочерей, потому что среди них не было третьей. Зайдя в свою ванную, хозяйка замка медленно расстегнула платье, позволяя ему упасть к ногам. Она сняла шляпу, отбрасывая в сторону, а затем сбросила туфли.       Стоя на холодном мраморном полу, она чувствовала, как под кожу забирается леденящая тоска, сжимая тисками сердце. Медленно опустившись на колени, Альсина закрыла лицо руками и всхлипнула. Барьер, возведенный ею в собственном сознании, рухнул, давая волю слезам.       Как она могла быть такой холодной к своим детям? Как она могла быть такой жестокой к несчастной девочке? Злость, усталость, жалость, агрессия — всё смешалось внутри, и Альсина взвыла, сжимая свои плечи. Слёзы текли сами по щекам, она всё так же была перепачкана кровью и всё, чего она хотела, чтобы её девочка была рядом.       — Даниэлла…       Но никакого ответа не последовало. Она и не надеялась, ведь видела всё собственными глазами, но сердце разрывалось от боли. Ещё и Розмари… Что будет, если она умрёт?       — Бэла! Кассандра! — хрипло вскрикнула Димитреску, и алые слёзы закапали на мраморный пол.       Дочери появились рядом, без слов прижимаясь к матери, собираясь в единые образы. Они не могли чувствовать этой тоски, но понимали, что мать ждала утешения. Димитреску была благодарна им за молчание, тишину прерывал лишь звук падающих красных слёз.       Кап. Кап.       — Позовите Миранду, — выдавила Альсина, не поднимая взгляда.