Моя девочка

      Уже через час Альсина была собрана и сидела в большом кресле своего кабинета, потягивая вино и внешне выглядя вполне спокойно. Только глаза выдавали её: они едва заметно были красными от недавних слёз, и она не сомневалась, что Миранда это заметит. Но какая к чёрту была уже разница? Сама виновата, что поддалась эмоциям. Но куда было от них деться?..       Вздохнув, Альсина отставила бокал и сжала пальцами переносицу, хмурясь. Злость никуда не делась, и будет очень нехорошо, если она решится сорвать свой гнев на Миранде. Дверь в кабинет медленно открылась, и в неё вошла та самая гостья, сложив свои чёрные крылья.       — Альсина, душа моя, — нараспев произнесла Миранда.       Димитреску поджала губы. Матерь всегда витала где-то в другом мире, будто знала нечто неземное, тайное. Но сейчас было абсолютно не до этого. Злость не отступала, а тоска съедала изнутри. И сплетение этих чувств могли снести всё на своём пути. Она и так уже чуть не убила девчонку.       На миг задумавшись о самочувствии Розмари, Альсина уже хотела позвать дочерей и спросить о состоянии пленницы, но быстро опомнилась. Миранда. Она пришла, и стоило поговорить с ней.       — Обойдёмся без формальностей, — довольно грубо бросила Димитреску, но затем смягчилась. — Присядь.       Миранда бесшумно подошла ближе и легко опустилась в большое кресло, проводя ладонью по дорогой обивке. Альсина молча наблюдала за ней, дожидаясь, пока Матерь перестанет мельтешить и усядется, и они смогут начать разговор.       — Что произошло? — выдохнула Миранда, поднимая взгляд к вампирше.       — Даниэла мертва, — бросила Альсина, отводя взгляд.       Миранда почувствовала волнение своего создания, и тихо вздохнула, сложив руки на коленях. Она уже заранее понимала, к чему приведёт весь этот разговор. Глаза Альсины были красными, явно от слёз, а тоска, что витала в воздухе, просачивалась буквально под кожу даже самой Миранды. Но она не могла допустить того, чего собиралась попросить Димитреску.       Она почти была уверена, что угадала причину.       — Ты плакала, — протянула гостья, вновь встречаясь с вампиршей глазами.       — К чёрту, Миранда! — зло бросила Альсина, сверкнув глазами. — Сделай хоть что-то! Верни мне её, я…       — Нет! — отрезала Матерь, поднимаясь с кресла, чтобы хоть как-то казаться выше и главнее. — Нет, Альсина…       Димитреску прекрасно знала этот ответ. Она и не надеялась, что Матерь Миранда сделает это, но должна была попробовать, ведь её девочки отличались от Евы и Эвелины, они были абсолютно другими. Альсина понимала, насколько тяжело было Миранде принять своё поражение и оставить абсолютно все попытки по воскрешению дочери. Но Димитреску не могла смириться так быстро.       — Ты же знаешь, — молвила Миранда, подходя ближе и опуская ладонь на колено вампирши. — Воспитай Розмари. Я посмотрю, что можно с ней сделать.       Альсина тяжело вздохнула, прикрывая глаза рукой. Воспитать Розмари… Конечно, главное только не убить её своим воспитанием. Чёрт, и чем она только думала, когда так срывалась на девчонку. Вряд ли та доживёт до утра, но Димитреску решила промолчать об этом.       — Ты сейчас растеряна, дорогая, — успокаивающе проговорила гостья, поглаживая колено Альсины. — Отдохни и займись девочкой. Я уверена, что ты можешь дать ей…       — Нет! — резко прервала Димитреску слова Миранды. — Не произноси это слово. Не сейчас. Я действительно любила свою девочку.       Миранда предусмотрительно умолкла, покачав головой. Глупой идеей было давать дому Димитреску этих ведьм, ведь чувства всё разрушают. И если сами девочки были почти пусты, не имели прошлого и будущего, то Альсина… Её Альсина была живой, всё ещё чувствовала, дышала и… любила. Любила тех существ, которых никто никогда не смог бы принять.       — У тебя есть живая девочка, — повторила Миранда, сложив руки в замок. — Ты можешь полюбить и её.       — Миранда…       — Послушай! — тихо рыкнула гостья, заглядывая в глаза вампирши и хмурясь. — Прекрати возводить стены вокруг себя.       А стены давно рухнули, посыпались, как карточные домики, с тех пор как в этом замке появилась чёртова Роза. Больше Альсина не смогла держать себя в руках и подорвалась с места. Ухватив Миранду за подбородок, Димитреску притянула её к себе, заглянув в глаза.       — Что ты вообще знаешь о моих барьерах?! — прорычала она, закипая от гнева. — Ты ни черта не знаешь!       Миранда резко расправила крылья и, шипя, впилась когтями в перчатку на руке Димитреску. Она никогда ещё не видела своё детище в таком ужасном расположении духа.       — Хочешь проверить насколько ты бессмертна, сука? — продолжала раздражаться Альсина, гнев её нарастал с каждой новой секундой.       — Отпусти меня! — прокричала в ответ Миранда, и Димитреску, словно очнувшись, отпустила её и поспешно отошла на несколько шагов.       — Прости. Мне тяжело, — выдавила Альсина, прикрывая глаза и ощущая, как болезненно вновь сжимается сердце.       Миранда молча потёрла подбородок, понимая, что на нём остались следы пальцев. Покачав головой, она отошла к дверям, понимая, что лучше всего сейчас будет оставить Димитреску наедине со своими мыслями. Не всегда слишком большое количество нравоучений шло лишь на пользу.       — Просто не потеряй и её, — Миранда скрылась, прекрасно зная, что Альсина услышала её слова и всё поняла.       Димитреску опустилась в кресло, осознавая в очередной раз, что Матерь оказалась права. Стоило беречь девчонку, и не только потому, что она нужна была её дочерям.       Она была нужна ей самой.       Розмари была такой живой и настоящей, что Димитреску невольно задумалась о словах Матери Миранды, уже серьёзнее раздумывая о её наставлениях.       Девчонка три дня не приходила в себя, и Альсина выбилась из сил, самостоятельно присматривая за ней. Она почти каждый час заходила проверить едва слышное дыхание пленницы, прикасалась к её шее, ощущая ровное нечастое биение сердца.       Димитреску была удивлена тому, как быстро восстановилась Розмари. Она не совсем понимала, что поспособствовало этому, но и не хотела понимать. Это всё было неважно, ведь девчонка стала ещё более покладистой и мягкой, опасаясь сделать хоть какую-то глупость, и внутреннее состояние Альсины восстановилось после всех потрясений. Она вновь возвела барьеры, держась всегда холодно и строго, — не было нужды так сильно привязываться к человеческому ребёнку.       — Поднимайся, — проговорила Альсина, зайдя в гостевую спальню и кладя платье на постель. — Я жду тебя на завтрак.       — Да, мамочка, — тихо проговорила Розмари, выбираясь из кровати.       На ней всё ещё были бинты, но на них больше не проступала кровь. Розмари была спокойной, послушной. Без лишних слов она оделась в светлое платье, приглаживая кружева, и подняла на хозяйку взгляд, полный покорности.       — Я могу задать вопрос, мамочка? — тихо выдавила Розмари, незаметно заламывая пальцы за спиной.       — Смотря какой, — равнодушно ответила Альсина, присев перед девчонкой и поправляя платье.       Её успокаивал процесс одевания Розы, словно она была куклой, только живой и мягкой. Застегнув на ней ошейник, Альсина поднялась и повела пленницу за собой. Вопрос так и не прозвучал, и Димитреску подумала, что девчонка просто собирается с мыслями. Так было даже лучше, ей не хотелось сейчас много болтать. Чем меньше Розмари говорит, тем больше Альсина считает её своей вещью. Создаётся иллюзия полного равнодушия и непричастности. И так действительно легче. Легче знать, что перед тобой уже не человек, а пустышка. И Димитреску намеревалась полностью убить личность внутри этого существа.       Зайдя в столовую, Альсина подхватила девчонку за талию и усадила за стол, придвинув к ней бокал с кровью.       — Пей.       Розмари даже не вздрогнула, взявшись за бокал, — оказывается, даже к этому можно привыкнуть. Но ей было страшно, до одури страшно сделать что-то не так. Поэтому она старалась беспрекословно выполнять абсолютно всё: не хотелось больше получать такие раны. Сдерживая отвращение, Роза быстро выпила кровь, ощущая приятную теплоту, разливающуюся по телу, и удивилась. Это не была смесь вина и старой крови, как раньше, а что-то новое и тёплое, со странным привкусом, который Розмари не могла распознать. Оставалось сладковатое послевкусие, и внезапно захотелось ещё. Она ужаснулась, но мгновенно скрыла это от хозяйки.       — Это поможет тебе восстановиться, — солгала Альсина, механическим движением прикоснувшись к волосам пленницы, но, тут же одёрнув себя, поспешно убрала руку, возвращая своё сознание в реальность.       Нельзя было давать ей ни капли ласки. Это уже привело один раз к побегу.       — Когда я смогу продолжить обучение, мамочка? — поинтересовалась Роза, не поднимая взгляда и ковыряя еду в тарелке.       После огромного бокала тёмной и такой тёплой крови она больше не хотела есть. Желудок был, как ни странно, удовлетворён и не показывал признаков отвращения. Похоже, она уже привыкла глотать то, что дают, и не перечить. Розмари мельком подумала, что больше у неё, кажется, нет выбора. Там, внизу, в том самом тёмном и затхлом подвале, где сновали скелеты, она поняла многое. Осознала, что в этом мире больше она никому не нужна, совершенно. Если и сбежит, то куда идти? Жить в вечном страхе, опасаясь, что однажды тебя найдут и вновь накажут? Не проще ли было просто принять всё это и сидеть в тепле, подле своей хозяйки, беспрекословно выполняя её указания? Розмари решила, что так куда легче.       — Зачем это тебе? — грубо отозвалась Альсина, сверкнув глазами. — Больше шанса на побег у тебя не будет. Отсюда нет выхода.       — Нет, мамочка! — искренне удивилась Розмари, вскакивая со стула и поднимая взгляд к хозяйке. — Я хочу помочь, чтобы Бэла и Кассандра…       — Довольно! — прервала её Димитреску и схватила под руку, выводя из столовой.       В гостиной Альсина опустилась в кресло, вновь поджав губы, и налила себе вина. Она бросила взгляд на девочку и запоздало подумала, что может сделать с ней сейчас её кровь. Димитреску намеренно дала ей выпить своей крови, чтобы привязать к себе, надеясь, что это сработает на подсознательном уровне. Но она боялась последствий, опасалась, что девчонка может стать монстром.       — Иди сюда, — устало проговорила Альсина, похлопав себя по колену.       Розмари немного неуверенно повела плечом, но всё же забралась на колени к хозяйке, заглянув ей в глаза. Димитреску подумала, что, всё-таки, девчонку нужно обучить до конца и отправлять на охоту. Осталось ведь совсем немного, чтобы Роза возвращалась в замок, поднося добытые трофеи, и сама радовалась им.       — Ты считаешь, что готова? — спросила Альсина, чуть склонив голову набок.       — Да, — быстро выпалила Розмари, складывая руки на своих коленях. — Более чем, мамочка.       Альсина усмехнулась краем губ и подумала, что может дать шанс Розмари. В конце концов, дать время на вылазку из замка, а затем, в случае побега, найти и вновь проучить.       — Хорошо, — после раздумий проговорила Димитреску, взяв бокал с вином и сделав очередной глоток. — Завтра у тебя будет час на то, чтобы привести мужчину.       Глаза Розы блеснули, и Альсина тут же ухватила её за подбородок, сдавливая его и глядя в упор.       — Если ты не вернёшься по истечению времени, я все равно найду тебя и буду отрезать по кусочку твоей нежной кожи, детка, медленно и мучительно, — выдохнула в её губы Димитреску, — пока ты не умрёшь. Я всажу в твою глотку эти прекрасные ноготочки, — тут она в очередной раз продемонстрировала Розе пальцы свободной руки с выпущенными когтями, — и разорву тебя на части, когда мне надоест эта игра.       Молча выслушав монолог хозяйки, Розмари сжалась от страха. Она отчётливо представила, что может произойти, но у неё и в мыслях не было ничего о побеге. Ей очень хотелось выйти за территорию, сделать хоть что-то стоящее, чтобы её больше не унижали за бессилие.       Альсина увидела в её глазах блестящий страх и, кажется, что-то ещё. Преданность?.. Опознав именно это чувство, она довольно усмехнулась.       — И как ты собираешься заманивать мужчин, м?       Отставив бокал, Димитреску закурила сигарету, выпуская дым в сторону, и задумчиво уставилась на горящие поленья. Совсем скоро должно стать теплее, и точно станет легче выходить на охоту.       — Поцелуем, — прервав поток мыслей Альсины, твёрдо проговорила Розмари. — Я отлично с этим справляюсь.       Уловив нотки гордости в голосе пленницы, Альсина перевела на неё взгляд, приподнимая бровь. Где это она научилась, интересно? Но вопрос она задавать не стала, лишь покачала головой, вновь затягиваясь едким дымом.       — Тогда ты должна делать это превосходно, — хмыкнула Альсина, понимая, что завтра девчонка в лучшем случае вернётся ни с чем. — Продемонстрируй.       Розмари уставилась на хозяйку, а затем повертела головой по сторонам, ища хоть кого-то ещё. Димитреску усмехнулась, понимая, что поставила её в тупик, но девчонка резко приблизилась и накрыла её губы своими. Альсина замерла, не зная, как отреагировать, и приоткрыла губы в томном вздохе. Сигарета выпала из ладони, упав на мраморный пол, но никто не обратил на это внимания. Ощущая, как язык Розмари уверенно проник в её рот, трепетно лаская её собственный, Альсина прикрыла глаза, отдаваясь полностью этому странному поцелую. Она ответила на нежность девчонки, впитывая её в себя, и надавила ладонью на затылок Розмари, прижав её ближе к себе.       Но это всё было неправильно, так сладко и мягко, что Димитреску расслабилась, вновь ощущая разрушающиеся стены в своём сознании. Ухватив Розу за волосы, она оттянула девчонку от себя и посмотрела на неё. Та покраснела: румянец отчётливо проступил на щеках, а губы слабо припухли. Альсина ощутила, как заколотилось сильнее сердце пленницы в возбуждении.       Странное напряжение повисло между ними, казалось, его можно было даже потрогать. Димитреску чувствовала себя слишком открытой сейчас. Зачем она вообще так поступила?       — Убирайся к себе! — рявкнула она, поставив Розмари на ноги.       Она испуганно посмотрела на хозяйку, ещё не до конца осознав, что натворила, но предусмотрительно бросилась в свою спальню, не задавая вопросов. Димитреску прикоснулась к своим губам, всё ещё ощущая странный поцелуй, который перечил всем её представлениям о мире.       Он был настолько невинным и настоящим, что Альсина хотела отчаянно ощутить его вновь.