Искра и пламя

      — Сны — странная вещь. Они одновременно существуют и не существуют. Интересно понимать, что каждую ночь ты проваливаешься в пустоту. А вещь кто-то к этой пустоте ещё и привязывается…       Бонт усмехнулся, глядя на звёздное небо. В эту ночь оно было особенно звёздным, словно тысячи миров распахнули перед ним и Вики свои двери.       — Это настолько неуправляемая стихия, что чтобы хоть как-то научиться в них ориентироваться, нужны…       Он задумался.       — Годы? Десятилетия тренировок? — подсказала Вики.       — Нет, — весело ответил Бонт, — это вообще не имеет значения. Можно потратить века на учебу у самых лучших сноходцев, чтобы научиться лишь половине того, что некоторые умеют с детства и ничего для этого не делают.       — Мне кажется, излишняя учеба даже повредит, — задумчиво протянула Вики. — Сны тем и хороши, что они такие непредсказуемые и неясные.       — Вот они есть, реальнее нашего мира, — заинтересованно подхватил Бонт. — И вот они остаются где-то на задворках воспоминаний.        Он протянул руку вверх и сжал кулак, словно хотел сорвать с неба звезду. Повернулся к собеседнице и раскрыл ладонь, в которой лежал крохотный камешек, мерцающий призрачным светом и отбрасывающий солнечные… нет, лунные зайчики? И Вики была готова поклясться, что одна из крохотных звёздочек на небе вдруг исчезла.       — Тёплый, — прошептала она, беря камешек в руки. Он пульсировал, словно чьё-то маленькое сердечко.       — Это — лунный кролик, — кивнул Бонт. — Просто он сейчас спит. Знаешь, он умеет путешествовать между снами. Точнее, он только во снах и живёт.       — Хотелось бы так же уметь, — завистливо вздохнула Вики.       — Так чего ты ждёшь? — заговорщически подмигнул ей Бонт. — Вперёд, за ним. Скорее, пока не убежал!       Камешек встрепенулся и раскрылся, превратившись в призрачного кролика, сквозь крохотное серебристое тельце которого был виден серый камень башни. Кролик выскочил прямо из её рук и, вытянувшись, прыгнул, упав вниз с башни, навстречу тьме и туману. Прежде, чем она успела задуматься о том, что творит, Вики прыгнула вслед за ним.       Это была лунная ночь. Он сидел в окружении цветов, чьи белые лепестки светились, разгоняя окружающий сумрак. Слипшиеся пряди обрамляли худое лицо с резкими, угловатыми чертами. Он был намного моложе, но она его всё равно узнала.       — Мастер Геральд, — выдохнула Вики.       Сколько раз она произносила это имя, вкладывая в него целую бурю чувств, которую он всё равно не понимал? Сколько раз она кричала его в своих мыслях, от содержания которых ей становилось стыдно? Сколько раз она хотела отбросить это вечное «мастер»?       И вот, барьер разрушен, хоть и всего на одну ночь, которую он, скорее всего, забудет. И что дальше?       Молодой Геральд поднял на неё глаза, и она утонула в его бесконечной печали. Казалось, между ним и окружающим миром стоит невидимая стена, которую он не в силах разрушить.       Он достал их кармана записную книжку и начал что-то писать в ней куском угля. Потом показал содержимое ей.       «До мастера мне ещё далеко.»       — Но ты будешь им, — с жаром выпалила Вики.       «Буду ли?»       — Я знаю… — голос Вики дрогнул. — Я знаю, что тебе сейчас нелегко. — она снова вспомнила их первые уроки и украдкой услышанное воспоминание.       Вы не знаете, каких мучений мне стоит сказать хоть что-то!       — Сейчас тебе кажется, что весь мир против тебя, — продолжила она.       «Мир против меня — это ничего. Но что делать, если я сам против меня?»       Вики не знала ответа на этот вопрос. Он ей самой требовался. Его слова отозвались в ней ноющей болью, и она снова вспомнила, как всё смотрела на сверстников, весело колдующих где-то бесконечно далеко от неё. И как она всё пыталась и пыталась преодолеть это расстояние, но ноги её не слушались, бежали слишком медленно.       — Как будто пропасть, которую не можешь перепрыгнуть, — вслух сказала она.       «В то время как другие её перешагивают.»       — И ты вроде делаешь то же самое, что и остальные, но у них почему-то получается, а у тебя нет.       «Потому что ноги слишком слабые, чтобы с достаточной силой оттолкнуться от земли. А руки слишком неуклюжие, и ты путаешься в движениях.»       — Поэтому ты спотыкаешься о собственные шнурки и приземляешься прямо на       пятую точку.       На хмуром лице молодого Геральда появилась тень улыбки. Не ухмылки, не усмешки, а искренней улыбки, робкой, дрожащей и такой непривычной. И черты его как-то сразу разгладились, стали мягче, и взгляд был тёплым, словно северное лето.       Вот бы он почаще так улыбался.       — Надо ли оно нам вообще? — задумалась Вики.       «Надо что?»       — Ну, перепрыгивать через эту пропасть. Что за ней находится такого, что мы с тобой мучаем себя вот уже который год?       «Будущее.»       — А что, если будущее находится не только по ту стороны пропасти? Может, если отойти в сторону и спуститься вниз, мы увидим бурные реки, пересекающие цветущие луга? И пока другие толпятся здесь, на этой бесплодной земле, мы пойдём навстречу нашему будущему?       Она сама удивлялась своим мыслям. Все эти годы она мучилась, пытаясь поравняться со сверстниками, стать такой же, как они, и ей казалось, что каждое старание только отдаляет её от них. Она искала решение в разговорах с наставниками, в библиотеке, в кабинетах целителей, и сегодня, в странном сне — сне ли? — оно само пришло к ней в голову. И от его простоты ей хотелось плакать и смеяться.       Да, она никогда не будет такой же, как и другие. Но надо ли ей это?       Да, она никогда не сможет контролировать свою магию так же, как другие. Но нужен ли ей этот контроль?       — Ведь пламя — это я, — вслух сказала она, глядя на Геральда.       — А ты — это пламя, — ответил ей уже взрослый наставник. — Урок усвоен, Искра.       Разбудили её звуки предпраздничной суматохи. На соседней кровати сидели Мими, Ости и несколько других учениц, которые красили друг другу глаза.       — Я обычно капаю сок мандрагоры. Тогда глаза сияют, словно звёзды, — гордо сказала Ости. — Мужчинам нравится.       — Куриная слепота тоже очень нравится мужчинам, — ядовито заметила Вики. — Неужели самый элитный алхимик города не предупреждал тебя о побочных эффектах?       Недавно Ости столкнулась с Вики в магазине «Всё по полкроны».       — Ну а ты чего такая измученная, Уокер? — не осталась в долгу Ости. — Подралась с бабками на рынке за последнюю пару Очень Хороших Туфель Из Королевского Двора за два медяка?       Вики решила пропустить мимо ушей эту глупую провокацию. Она достала из сундука недавно законченное платье, встряхнула его и оглядела, довольная собой. Может, его подол не разлетался, словно туман, но она помнила, как он рождался в её руках, как кусок скомканной ткани разглаживался, преображался, оборачивался вокруг деревянных нок манекена.       — Ну и уродство, — фыркнула Ости, критически оглядывая сокурсницу, облачающуюся в новый наряд.       Сама Ости была одета в ярко-багровое платье, изнутри которого шёл зловещий приглушенный свет. И в свете этом её красота казалась хищной, разрушающей. Да и Мими была хороша в чёрном платье, украшенное вороновыми перьями. Вики почувствовала укол зависти. Девушки прихорашивались, примеряли украшения, стоящие дороже всей её деревни, красились дорогущей косметикой. Всё, что могла себе позволить Вики — это вплести в волосы ленту и накрасить лицо белилами с румянами.       — Дамы, — послышалось из-за двери.       Вошёл Люцифер, окруженный толпой громко смеющихся приятелей, и принёс с собой резкий аромат перца и бергамота, от которого защипало нос и закружилась голова. На миг их глаза встретились, и девушке показалось, будто она поднесла лицо навстречу огню.       — Непризнанная, ты определённо будешь главным лицом… — протянул он, нехорошо сощурившись, и Мими метнула в него взгляд, полный ярости. -… на деревенской ярмарке!       Парни издевательски засмеялись, и Ости вслед за ними.       — Интересно, ты родился таким мудаком или тебя таким воспитали? — послышался раздражённый голос Дино.       Он с раздражённым видом растолкал учеников и направился к дальним рядам кроватей. Когда он приблизился к Вики, его лицо всё же просветлело, и он приветливо улыбнулся. Он провёл рукой по мягкой ткани, восхищенно потрогал расшитые узоры, из которых так и не удалось убрать кровь, и их алый цвет резко контрастировал с белым цветом платья.       — Не думаю, что тебе стоит обижаться на насмешки человека, который даже не может сам дырку в носке зашить, — сказал он Вики, и они оба прыснули от смеха.       — Потому что это бесполезное умение, — послышалось сзади.       К Дино подошла светловолосая ученица, взяв его под руку. Вики её смутно помнила. Это Лилу, маг Луны и любимица Фенцио. Сама по себе незлая, но к Непризнанным относится с некоторой долей недоверия. И почему-то ей очень не нравится Вики.       — Ты окрасила нити кровью? — фыркнула она, проведя ногтем по платью. — Это выглядит очень странно.       — А ещё это показывает, что в это платье вложено много труда, — рассмеялся Дино. — Смотри-ка, Вики, к тебе поклонник бежит…       Вики резко обернулась, но увидела лишь возбужденную толпу учеников, громко переговаривающихся друг с другом. Все уже разбивались на пары. Мими что-то шептала на ухо понурому Ади, Ости повисла на Люцифере, и даже Монику обнимал какой-то обросший Непризнанный.       Внезапно вид её загородил широко улыбающийся Энди, одетый в какой-то выцветший серый костюм, из тех, которые обычно надевают на праздники к нелюбимым родственникам.       — Позвольте пригласить вас на бал, прекрасная госпожа, — сказал он, протянув ей руку и галантно поклонившись.       И снова этот противный смех Ости и Люцифера. Вот бы заткнуть их!       Зал было не узнать. В воздухе летали разноцветные огоньки, порхали призрачные бабочки, сквозь витражи, изображающие великих магов прошлого, светила Луна. Вдоль стен были расставлены столы с различными кушаньями, возле входы были два фонтана: золотой и серебряный.       Когда пары входили, глашатай у двери громогласно объявлял их имена и фамилии. Люцифера с Ости, конечно, встречали бурные аплодисменты. Ади с Мими приветствовали не так активно, но всё же они явно были любимчиками. И если Лилу встретили как-то вяло, то при упоминании имени Дино послышалось множество женских визгов.       А вот Вики с Энди встретила тишина, которую нарушили лишь Дино, Ади и Мими, с неловким видом приветствующие друзей.       — Умеешь танцевать мазурку? — шепнул Вики Энди.       — Нет, конечно, — фыркнула Вики. — Откуда мне уметь?       — Меня немного учили, в детстве, — сказал он, мягко направляя её. — Получалось плохо. Я все ноги наставнику отдавил!       Он нервно рассмеялся, а Вики с тоской посмотрела на Дино с Лилу, кружащих по залу, похожих на двух сильфов, нежных, воздушных, существующих лишь по ту сторону лунной дорожки. Она смотрела на него, как на нечто драгоценное, а он… На миг глаза Вики и Дино встретились, и он улыбнулся краешками губ.       Упс.       Одна секунда — и Вики лежит на полу, а Энди прямо над ней, и нота, старательно выводимая музыкантом, резко подскочила вверх. Те, кто были поближе, прекратили танцевать, и с любопытством глядели на неловкую парочку.       — Два уродца нашли друг друга, как мило, — фыркнул Люцифер.       — Да, мне тоже вы с Ости кажетесь очень милыми, — первой опомнилась Вики.       Она резко спихнула с себя Энди и встала, отряхивая платье. Люцифер сдавленно зарычал.       — Следи за словами, Непризнанная, — с холодной усмешкой сказал он, приближаясь к ней. — А то придется за них отвечать.       — Вы либо танцуйте, либо расходитесь! — послышался возмущенный голос распорядителя бала в лице Винчесто.       — Люци? — медовым голоском пропела Ости.       — У меня есть идея получше, — сказал Люцифер, не сводя с Вики глаз.       Он сделал шаг назад. А потом изящно поклонился, протянув Вики руку. Весь зал ахнул. Послышались ехидные смешки. Взгляд Ости выражал одновременно шок, возмущение… предвкушение? Мими почему-то тоже нахмурилась. Дино хлопнул рукой по лбу.       Едва её ладонь коснулась его, как он резким движением увлёк её к себе. Мелодия стала резкой, почти грубой, кричащей, а взгляд его багровых глаз был полон злобы и какой-то остервенелой страсти. Казалось, он хотел выжечь её изнутри.       — Думаешь, что можешь бросить мне вызов, Непризнанная? — прошипел он прямо ей в лицо. — Знай. Своё. Место.       — А ты попробуй заставь меня, — в тон ему ответила Вики, выскальзывая из его цепких объятий.       Она закружилась, и её юбки поднялись в воздух, обнажив бледную лодыжку. Люцифер резко выдохнул.       — Думаешь, не смогу? — прорычал он, увлекая её к себе обратно. — Я будущий Хранитель Солнца. Мне подвластна любая стихия.       Он нависал над ней, и она, сжатая в его объятиях, прогнувшаяся в спине, казалась себе трепещущей мышкой в когтях орла.       — Кроме человеческих сердец, — сказала она, отворачиваясь, чтобы не чувствовать на своём лице его дыхания. — Можешь подчинить нас магией, но никакая магия не подарит тебе настоящих друзей. Тебя боятся, Инферно, но любят ли?       Он резко выпрямился. Они кружили вокруг друг друга, напряженные, словно готовясь к прыжку. Их глаза горели злобой. Кто ещё на кого больше злился?       — Не лезь мне в душу, Непризнанная, — медленно, по слогам проговорил Люцифер.       — Боюсь, у тебя её нет, Люци, — издевательски рассмеялась Вики прямо ему в лицо.       Он вцепился в её талию, впился в кожу ногтями, притянув к себе. Их лица были так близко, что на миг им обоим захотелось впиться в губы друг друга и прокусить до крови. Мелодия была быстрой, стремительной, её ноты летели куда-то вверх, казались истеричными, надрывными.       И вот она замерла вместе с танцорами, застывшими, словно перед поцелуем, вот-вот собирающихся слиться друг с другом в приступе бессильной, всесжигающей ярости. Ни Люцифер, ни Вики не верили в то, что только что произошло. В то, что они только что почувствовали. На дне его глаз притаился испуг, в них было что-то от затравленного щенка.       Послышались редкие аплодисменты. Потом они стали бурными, оглушающими. Вырвавшись из объятий Инферно, Вики стремглав побежала в сторону дверей, ведущих в сад.       Прочь, прочь отсюда, как можно дальше от них всех, от его глаз, наполненных мерзкой, животной страстью, от их шепотков, словно они зеваки, глядящие на скоморохов.       Навстречу холодному ветру. Навстречу Луне. Навстречу ему.        — Мастер Геральд…       Знакомая сцена. Вот он сидит в окружении лунных цветов и что-то читает в их свету. И ему больше не нужна записная книжка, чтобы разговаривать.       Он заметил её и поднялся. Его взгляд медленно скользил по ней, ощущался как холодная волна. Это было так нужно, этого так не хватало после того мерзкого танца, что она хотела вцепиться в него и не отпускать, пока не оттащат.       — Вики Уокер, — кивнул он, улыбаясь.       Снова искренняя улыбка. Пока их никто не видел, можно было не думать о правилах и порядках, а просто… разговаривать.       — Вы стоите здесь, один-одинёшенек… почему?       Шум из бального зала, смех и музыка теперь казались бесконечно далёкими, будто из другого мира. А здесь, кроме них, никого не существовало, и казалось, что в этой тишине тихо звенел лунный свет. И луна, и бескрайнее небо принадлежало только им двоим, и, думая об этом, она пьянела от счастья, внезапно захлестнувшего её.       — Разве это одиночество? — усмехнулся Геральд. — По-моему, это ты выглядишь одинокой, Уокер. Хоть и окружена людьми.       — Я часто чувствую, что очень далека от них, — призналась Вики. — Что недостаточно хороша. И вот, я стою на бале в честь Игр, на которые съедется всё королевство, и моё платье соткано из лоскутов.       — И в него вложено столько труда и любви, сколько у них за всю жизнь не было, — нахмурился Геральд. — Как ты можешь сравнивать себя с этими напыщенными, пустыми…       Он осёкся и посмотрел в сторону. Вики проследила за его взглядом и увидела в сторонке недопитую бутылку глифта. Тогда неудивительно…       — Мастер Геральд…       Вики вздрогнула, не веря своим глазам. Протянутая рука. Взгляд, устремлённый прямо на неё и лёгкая — заигрывающая?! — усмешка.       — Госпожа, подарите ли вы мне свой танец?       Дрожа всем телом, словно маленькая девочка, впервые познающая мужчину, она вложила свою руку в его шершавую ладонь, и её словно пронзило молнией, словно тысячи маленьких разрядом прошлись от кончиков пальцев от корней волос, и счастье было настолько невыносимым, что хотелось закричать, побежать навстречу луне, запрокинув руки, и смеяться.       Если бы он сейчас вот таким тоном попросил её подарить ему не танец, а свою душу, она бы сделала это без колебаний.       — Вики, у тебя сейчас взгляд, как у испуганной лани, — засмеялся наставник, притягивая ученицу к себе. — Неужели я настолько страшен?       — Я словно кролик в объятиях удава, — тихо сказала Вики, млея в его объятиях. — Напугана и заворожена.       — Не очень удачное сравнение, — слегка нахмурился Геральд. — Я бы с тобой не поступил, как удав с кроликом.       И правда. Он весь дышал силой и опасностью, словно пороховая бочка, словно спящий дракон. И в то же время объятия его сильных рук были нежны, он касался её так бережно и робко, словно она была хрустальной вазой, которая разобьётся от любого прикосновения. А может, ей так просто кажется, может, это магия луны и первой любви исказило её восприятие. Ведь они всего лишь наставник и ученица. На миг она отошла от него, закружившись, и ветер разметал полы платья, и нежная ткань засияла в свете луны, словно та решила поделиться с ней своим светом. Вики взглянула на себя в отражении глаз Геральда, и ахнула: там она сияла, словно спустившийся с неба дух, сотканный лишь из света, словно призрак, видимый лишь лунной ночью.       Она танцевала, купаясь в свете луны, и ей было так легко, с каждым шагом становясь всё более невесомой, с каждым па сияя ярче и ярче, словно мягкое облако света окутывало её жемчужно-белое тело. И даже лунные цветы замерли, как-то померкли по сравнению с ней.       Она обернулась, желая поймать взгляд притихшего наставника, но вместо него увидела Бонта, в глазах которого плясали весёлые искорки. В руках он держал лунный цветок, который уже начал гаснуть.       — Вот видишь, как хорошо? — улыбнулся он, небрежно отбрасывая цветок в сторону. — Не требовать, не приказывать, а договориться. Понять, что магия — это ты, Искра.       — Бонт… — выдохнула Вики одновременно с холодным порывом ветра, который вырвал из её волос ленту, и они упали на её плечи.       Бонт улыбнулся, глядя на это, и в его улыбке проскользнуло что-то хищное.       — Мне казалось, тебя заперли, — сказала она, поёжившись.       И почему всегда, когда он рядом, так холодно?       — Сегодня ночью все двери открыты, — покачал головой Бонт. — Моя открылась ровно настолько, чтобы я смог выскользнуть из своей темницы дорогой сна. Не без твоей помощи, кстати.       — Но я же ничего не сделала, — удивилась Вики.       — Ошибаешься, Искра, ты много чего сделала, — рассмеялся Бонт. — Но некогда болтать! У нас полно работы.       Внезапно посерьёзнев, он схватил её за руку и побежал в сторону библиотеки. Та едва поспевала за ним, время от времени спотыкаясь и падая. Происходящее ей нравилось всё меньше и меньше.       — Бонт… Каким ты был до того, как тебя заперли?       Они неслись через лабиринты книжных полок, ставшие вдруг бесконечными. Они петляли и петляли, верх и низ, право и лево сливались воедино, и пространство становилось временем, а время — пространством. Словно брюхо какого-то гигантского зверя, словно неведомые чертоги где-то за пределами этого мира, и только он, Бонт — якорь, удерживающий её от падения в неизвестность.       Было ли ей страшно? Была ли она в восторге? Предвкушала ли знание чего-то запретного, что перевернёт всё её восприятие мира? Она уже и сама запуталась в своих чувствах и не знала, как относиться к этому странному ученику без прошлого и будущего.       — Нет, не тот вопрос. За что тебя заперли?       Бонт отпустил её руку и остановился. Повернулся к ней, серьёзный, холодный, каким она его никогда не видела, и сквозь его взгляд сквозила пустота бездны.       — Ты боишься меня, Искра?       Вики закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Повеяло зимой и мятой. Повеяло серебристым звоном и мелодией, которую слышит лишь луна. Повеяло целым водоворотом чувств и знаний — только сделай шаг, и провалишься в бесконечный океан, который переполнит тебя до самых краёв.       — Нет.       Губы коснулись губ. Тонко, неощутимо, словно лапка лунного кролика, и на миг ей подумалось, что ей и впрямь это привиделось. Но это было слишком… слишком реально.       И холод. Словно поцелуй мертвеца. Бесплотный.       — Зачем? — скорее подумала, чем прошептала она.       — Мы связаны, Искра. Ты жизнь, а я смерть. Я сон, а ты явь. Я лишь… скрепляю эти узы.       Когда он убрал губы, она почувствовала какое-то странное опустошение, словно за эти несколько секунд он похитил всё её тепло. И по какой-то непонятной причине она жаждала вновь ощутить это холодное прикосновение, эту странную щекотку где-то в груди, не понимая, боится ли она или млеет от него.       — Так странно… Почему именно я?       Он осторожно вложил в её руки что-то холодное и чешуйчатое. Вики наконец решилась открыть глаза. Книга с драконьей чешуёй. Гримуар.       — Он заперт там, — сказала она, проводя пальцем по лазурной обложке. — Я чувствую его дыхание. Фыр…       — Я хочу, чтобы эта книга была у тебя, — сказал Бонт, продолжая держать её руки. — Ему одиноко здесь. А ты ему явно нравишься.       Они так и стояли, храня молчания, пока его холодные ладони накрывали её, и Вики казалось, будто она постепенно становится единой с ним. Он поглощал её, словно черная звезда.       Свет восходящей звезды стал черным.       Вики осторожно подняла на его взгляд, теперь понимая, что вся эта наивность, все эти детские черты лица и огромные, чуть напуганные глаза — лишь иллюзия, мираж в пустыне, скрывающий пустоту.       — За что тебя заперли? — повторила она, в глубине души всё же боясь услышать ответ.       — Я был тем, кем они боялись стать, хотя мечтали — и даже боялись признаться хотя бы самим себе, что мечтали. Я искал истину, а они от неё бегали, прячась за каскадом надуманных законов и правил.       Его лица вытянулось, стало жестким, каким-то чужим. Маски были сброшены?       Он хотел, чтобы для магии больше не было никаких запретов и границ.       Понимание ускользало от неё, словно солнечный зайчик. Ещё чуть-чуть, нужно только протянуть руку!       Быть может, она просто боится признавать, потому что это означает…       Скажи это.       Вики колотила крупная дрожь. Холодный пот ручьями стекал по её коже, ставшей горячей, словно поверхность вулкана. Бонт ждал.       Скажи это. Скажи это. Скажиэтоскажиэтоскажиэто.       СКАЖИ ЭТО!       — Мальбонте, — прошептала одними губами она.       Слово это отозвалось оглушительным громом, и непонятно было, звучал он в её голове или всё-таки наяву. Небо окрасилось багрянцем, и глаза его стали багряными, словно кровь, словно драконье пламя. Гримуар раскололся на две части, и Вики на миг ослепила вспышка.       — Хорошая девочка.       И всё исчезло. Вики стояла в саду, и компаньоном ей была лишь одна луна.