- Тоша...

— Мальчики! — Радостно прикрикнул Тоша, завидев нас с Бяшей у входа в его палату. Да, сегодня мы пришли вдвоём. Сегодня особенный день. — Привет, зайчик. — Больше не говоря ни слова, я целую его. Нежно. Мягко. Антоша любит, когда я целую его так. Он говорит, что так чувствует себя в безопасности. Хм, забавно. Бяша показательно скривился, за что получил легкий подзатыльник. Поздоровавшись с Антоном, он не забыл прибавить в конце свою любимую частицу. Думаю, не нужно объяснять какую. Зайчику стало немного лучше. Лечение протекало медленно, но продуктивно. Он стал меньше уставать, но обеденный сон был невероятно важен. Мы с Бяшей очень волнуемся за него. А также у нас в сердцах пылает жгучая ненависть. Нет, не к Антоше, а к тому, кто сделал это с ним. Бабурин. Я просто хочу убить его. Хочу его кастрировать, а потом заставить сожрать свой отрезанный хрен. Но я понимал, что за такое меня могут отправить в ментовку. Тоша этого не перенесет. Мы сидели в его палате 2 часа. Они пронеслись, как секунда. Антон рассказывал нам про его жизнь в больнице, как его тут кормят, как о нём заботится его врач. Бяша же жаловался на свою припизднутую мамку, на школу. Иногда на меня, за что получал лёгкие тычки от меня и смешки от моего мальчика. А я просто молча наблюдаю, иногда вставляя свои «пять копеек» в разговор. Мне нравилось молчать, пока блондин и бурят спорят. Чаще всего это такая несусветная ерунда, что хочется засмеяться. В такие моменты они смотрелись, как два милых котёнка, которые не поделили между собой мисочки с кормом. Но смеяться нельзя, получишь. От кого в жбан, а от кого обидку. Ещё через час Тошик начал уставать, и я заметил это. Он слегка прикрыл веки, будто ему было тяжело их держать в открытом состоянии. Тело расслабилось, голос немного поник. — Зайчик, ты устал? — Я слегка погладил его по волосам, и блондин потянулся за моей рукой. Может начать сравнивать его с котиком? — Да, немного… — Усталости тону добавил смачный зевок. Я и бурят немного хихикнули. Антоша не хочет оставаться один, при чём с той же самой силой, с которой тело тянет его спать. — Запомни, ты не должен пренебрегать своим сном. Так что быстренько спать. — Мой тон не требовал возражений. — Ну, Рооом. — Не «Ромкай», бегом спать. — Осознав, что спорить со мной бесполезно, Тоша пристроил свою голову на подушку. Зевнув, он попросил: — Ты можешь подержать меня за руку, пока я не усну? — Ну как можно отказать этому милахе? — Конечно, а ты засыпай. — Антон прикрыл глаза, а я сжал его ладошку в руке. Его руки всегда тёплые. Мягкие, словно у маленького мальчика. Тепло и хорошо. Самое то, перед тем, как разбить руки о прыщавое лицо хряка. Я и Бяша просто сидели и говорили. Обсуждали какую-то хрень и ждали, пока зайчонок задремлет. И вот, он уже сладко посапывает, слегка дёргая во сне носиком. Я сидел к Тоше спиной, поэтому не видел этого, пока лучший друг не тронул меня за плечо. Я обернулся и сполна насладился этим зрелищем. Налюбовавшись и поцеловав малыша на прощание, я и Бяша покинули палату. Оставались считанные минуты, до расплаты. Готовься, свинота… *** Лес. Он пугающий. Тут всегда темно и пусто. Никого нет. Только завывающий ветер и редкие звуки, которые издают обитающие здесь лисы, зайцы, белки и многие другие звери. А ещё деревья. Деревьев здесь много, даже слишком. Зимой тут ещё страшнее. Но меня это не особо парило. Я пришёл сюда за местью. Бяша тоже. Свинота любил гулять по этому самому лесу. Он знал здесь каждую ветку, лежащую на снегу. А мы с Бяшей знали его любимую поляну. Именно там и происходила расправа над Тошей. Это подогревало ненависть, что сидела внутри. Долго ждать не пришлось. Хряк появился на поляне. Остановился, дышать свежим воздухом. Эй, перед смертью не надышишься, знал? Не долго думая, мы выплыли из-за дерева. — Ну здарова, сисястый. — Я говорил вальяжно и монотонно. Это нагоняло ужас. И уже чувствовалось, как начинают дрожать его колени. — Мы же тебе, вроде говорили, что не стоит драться «не по-пацански», так ведь, на? — Глаза бурятёнка, хотя какого там бурятёнка? Настоящего бурята, наливались кровью. Он зол. И таким злым он не был никогда. Его аура пугала и притягивала одновременно. — П-пацаны, вы чё? — Пытаешься прикинуться дауном, да? Тебе это не поможет, ох не поможет. — Чё слышал, блять! За Тоху, ответишь, на! — Без лишних слов Бяша кинулся на это животное. Я предпочёл не отставать. Мы били остервенело, будто у нас обоих сорвало крышу. Хотя, это, наверное, правда. Я не жалел сил, превращая его лицо в фарш. Этот гандон пытался сопротивляться, но эффекта особо не было, только рассечённая бровь. Получилось так, что он упал на спину, а я наступил на его руку, которая пыталась что-то достать из кармана. Я уже готовился нанести удар, как это жалкое создание решило заговорить. Ох, лучше бы он этого не делал… — Фу, блять, аж противно. С каких пор самый задиристый хулиган, человек, которого я уважал, превратился в педика? Неужели это из-за того жалкого гандона, которого я решил отпиздить? Ох, мне невероятно жаль, что я не убил эту мелкую шлюшку тогда. Сколько стоит трах с ним? Тысячу, может две? Скольким ты его уже сдал в аренду? Сколько хуев он уже отсосал? А?! Чё ты заткнулся?! Отвечай правду, все св… — Закончить ему не дал смачный удар ноги. Я забыл себя от ярости. В мозгу ничего не было, кроме ослепляющей ярости. Гнев бил по мозгу, приказывая заставить его замолчать навсегда. Я забыл и про Бяшу, который испуганно смотрел за процессом. Он никогда не видел меня таким. Да, блять! Никто не видел меня таким! Даже я сам! Когда из-под его башки начала вытекать кровь, Бяша одумался. Бросился ко мне и начал умолять меня остановиться. Он понимал, что сильно рискует, но всё-равно полез. Бурят прекрасно понимал, что меня могут посадить за убийство. Это будет удар для всех, особенно для Тоши, который сейчас мило посапывает в больнице. Его носик подрагивает, губки слегка приоткрыты. Во сне он всегда издавал милейшие звуки. Я как-будто очнулся. Воспоминания о моём малыше меня отрезвили. Я явно хорошенько приложил его серое вещество. Он точно не сдохнет. Если честно, то где-то в глубине души я желал ему смерти. Я не чувствовал осуждение к себе. Какое отвращение? Ведь этот жалкий кусок сала посягнул на святое, за что и получил пизды. Бяша смотрел на меня со смесью страха и уважения. А ещё с ноткой радости. О, да! Мы смогли получить то, чего хотели. Мести. Да, совсем маленькую, не такую масштабную, какую нужно, но мы смогли! — Ромка, мы сделали это, на! — Его радость передалась и мне. Я улыбнулся и потрепав его по капюшону, тоже радовался. Естественно, нам пришлось дотащить его до дома. Отдав его бабке, мы тонко намекнули, что если такая хуйня повторится ещё, то мы никого не пожалеем, а со связанными руками проследуем в ментовский УАЗик. Бабка явно уяснила этот урок, а потому просто молча закрыла перед нами дверь. Настроение слегка поднялось. Я бодрый и счастливый шёл до дома, предварительно распрощавшись с Бяшей. О да. Скоро всё будет так, как прежде. Малыш будет ходить с нами в эту пыточную под названием «школа», будет смотреть, как я бегаю за лучшим другом, когда тот пошутил пошлую, самую грязную шутку, которая невероятно смутила его. Будто рядом. Всегда. Никогда больше его не отпущу от себя. Никому не позволю притронуться к нему. Пусть только попробуют, и их кишки будут наслаждённо смотреть на наш прекрасный мир, который открылся перед ними, когда они наконец выбрались из тесного домика, под названием «желудок». Я ещё не знал, какие испытания предстоит испытать мне и зайчику, после его выписки…