***
5 лет назад Я сидела на холодном полу, обхватив колени руками. Мир всë ещё стоял на месте, хотя я знала, что время идет. И, чем дольше я медлю, тем труднее наше положение. Но всё равно продолжала сидеть на месте, отчаянно желая исчезнуть. Я думала обо всем, что когда-то сказала Александру, думала обо всех обидных словах, что лились на него, обо всем, что он пережил за эти века, а я так и не смогла сделать его тем, кем он должен был стать. Осознание того, что я сама все разрушила, душило меня по ночам. Я просыпалась в холодном поту с его именем на губах. Он был везде, преследовал меня сутки напролет, прячась в темных уголках моей комнаты. Я буквально создала себе монстра, который будет напоминать о том, каким чудовищем стала я, опутав себя, словно паутиной, ложью, интригами, поступками, объяснений которым нельзя было найти. Подвесив себя в воздух, продолжая барахтаться в невесомости, я жила долгие дни, ставшие неделями. — Алина, — мужской голос вывел меня из транса, заставив вздрогнуть от неожиданности. Передо мной на коленях сидел Мал. Живой, здоровый, с морщинкой на лбу и своим ужасно серьезным лицом. Он выглядел так, как я его помнила до Каньона. — Вставай же, я помогу. От изумления я перестала дышать, открыв рот в немом вопросе. Я не понимала, как он может быть здесь, если перед тем, как закрыться в четырех стенах, я навещала его в больничном крыле. В тот день он выглядел бледно, почти не говорил, а только бормотал несуразицу себе под нос. — Как? — еле выдавила из себя я. — Теперь я схожу с ума? — Алина, Святые, во что ты себя превратила? — продолжал Мал, игнорируя мой вопрос. Его волосы отросли, цвет лица приобрел свой прежний оттенок, но в глазах я по-прежнему видела насколько его сломала камера. Отпечаток пыток останется с ним до конца его дней, напоминая о том, что бывает, когда помогаешь друзьям. — Ты…ты в порядке? — Мал поднял меня с пола, поставив на ноги. Стоило ему отпустить мои плечи, ноги подкосились, и я почти упала назад. — Не могу. Не могу стоять. Не нужно. — Когда ты в последний раз ела, Алина? Когда я ела? Сложнее этого вопроса было только поинтересоваться, когда я нормально спала. Желания потреблять что-то в пищу совершенно не было, а сны только еще больше вгоняли меня в состояние апатии и полного безразличия ко всему вокруг. — Не хочу, — покачала головой я, пытаясь сделать взглядом дыру в полу. — Ничего не хочу. — Соберись же, Алина! Ты должна быть сильной, обязана прийти в себя ради своего народа! — Мал кричал, а мне казалось, что звуки вновь стали тухнуть. — Чёрт! Его ругательство стало последним, что я услышала перед тем, как сознание меня покинуло. Мне чудилось, что пока моё бессознательное тело находилось в комнате, моя душа, оставив свою земную оболочку, покинула этот мир, направившись к человеку, которого я хотела видеть больше всего. Александр стоял на балконе Большого дворца, облокотившись на перила. Его величавая фигура, облачëнная в чёрные одеяния, контрастировала со светом, который окружал, обволакивал его. — Я жду, Алина. Всё ещё жду, пока ты придёшь в себя, чтобы это всё стало явью. Будь сильной. Ты ведь обещала. Я подскочила, моментально вернувшись в своё тело обратно, глотая воздух. Он всё ещё ждал, пусть даже это был и сон, но я надеялась, что Александр всё ещё ждет меня, как и раньше. — Алина? — позвал меня Мал, встревоженно замерев возле моей кровати. Он испугался моего обморока, остался дожидаться пробуждения, которое могло наступить не сразу, но он остался, чему я была безумно рада, — Ты как? — Жива, — тихо отозвалась я, заламывая пальцы. — Почему ты не ушёл? — Николай думает, что я смогу уговорить тебя взять себя в руки и приняться за дела. Слишком много времени прошло, тебе пора отпустить все, хотя бы на время. — А если я не смогу? — я смотрела на Мала, и не понимала, как он может просить меня прийти в себя, если сам ещё не в порядке. — Для Алины Старковой нет ничего невозможного. Всë только маловероятно. Мой взгляд метнулся к двери, которая отворилась и в покои прошел Николай, одарив меня сдержанной улыбкой. Он, как и Мал, был обеспокоен тем, что со мной сделал затворнический образ жизни. Я представляла, как именно выглядела в их глазах. Забитая, несчастная девушка, которая натворила глупостей и теперь не знает, что ей делать дальше. — Алина Старкова умерла, — безжизненно сказала я, вперившись глазами в подножье кровати. — Верно, — отметил Николай, — Но Святая Алина, царица Равки, жива. Её ждут, в ней нуждаются. Мы все сможем исправить, нужно только захотеть. — Он не простит. — А ты? Ты простишь его за всё, что он сделал? — спросил царевич, уже наперёд зная, что именно я скажу. — Нет. — Тогда, выходит — ничья. На время. Просто дай себе шанс, Алина, — Мал говорил так, будто сам смог забыть то, что творил с ним Александр в подземельях тюрьмы. Быть может, и у меня получится пойти дальше, переступить через все бугры в наших запутанных отношениях. — Дай надежду на то, что когда будешь готова, ты встретишься с ним и дашь вам обоим шанс на счастье.***
На лицах присутствующих сияли улыбки. Искренние, полные счастья и надежды на светлое будущее. Их эмоции нашли отражение во мне, заставив гордиться тем, что мы построили. Люди танцевали, кружась под музыку оркестра, гриши пили шампанское вместе с простыми людьми, дружелюбно переговариваясь о чем-то своем. В душе разливалось тепло, ведь теперь моя миссия была выполнена и подходил срок снять с себя обязанности правителя. Подобрав полы платья, я направилась к помосту, по пути выискивая знакомые лица. В толпе я приметила Женю, которая стояла, воркуя с Давидом. Мал оживленно беседовал с проливной, открыто флиртуя. Я была рада, что мои друзья обрели своё счастье в стране, где будет безопасно для всех без исключения. В сердце кольнул осколок грусти, ведь я обещала не показывать на этом вечере. Но, чтобы залечить свою разбитую душу, осталось лишь пережить бал. Николай вместе с Зоей ожидали меня у помоста, дружелюбно улыбаясь. Я и понятия не имела, как между этими двумя разными людьми зародилось понимание и доверие, ведь вспыльчивый характер Зои шёл вразрез спокойному Николаю. Но их объединили общие проблемы и заботы, породив отношения, настолько крепкие, что разбить их не могла даже смерть. На протяжении нескольких лет они держались вместе, стали поддержкой и опорой друг для друга, и вот-вот должны были скрепить свой союз перед короной и Святыми. Оставалась лишь одна маленькая деталь. — Ты ведь знаешь, что я не настаивал, — ухмыльнувшись, начал Николай, уже не в первый раз заводя свою песню. — Да, настаивала я, милый Николай, — вторила я, сделав шуточный реверанс. — Ты готов, братец, а я слишком устала. — Плохое оправдание, — покачав головой, усмехнулась Зоя, смотря на меня сквозь чёрные ресницы. — Скорее, это ты готова пойти дальше. — Не спорю, возможно я слегка приврала, — подмигнула я, ступая на помост, дабы привлечь к себе внимание. Гудящий зал затих, музыка смолкла, и когда все повернулись в мою сторону, я готова была говорить. — Дамы и господа, мы рады приветствовать всех вас на этом прекрасном вечере в честь победы над нашими врагами, и благополучного преодоления всех классовых различий! — зал заполнили аплодисменты, радостные вскрики и бурная поддержка. Когда шум стих, я продолжила. — Я безмерно счастлива поздравить каждого с новым периодом нашей истории и выразить глубокую благодарность всем бойцам, которые боролись за Равку. Однако, сегодня у нас будет еще один повод наполнить бокалы, — я взглянула на Николая, который кивнул мне, ободряюще улыбнувшись. — Сегодня, я, Алина Ланцова, готова передать свой трон, корону и страну, в руки человека, который неустанно трудился, чтобы добиться победы в нашей общей войне. Николай, — позвала я его. Ланцов поднялся на первую ступень, преклонив колено.— Готов ли ты служить своей стране честно и праведно? — Готов, — повторил он. — Клянешься ли ты править справедливо беспристрастно? — Клянусь. Слуги вынесли подушечку, на которой гордо лежала корона, некогда принадлежавшая моему отцу. Сегодня эту корону наденет человек куда более достойный. — Николай Ланцов, с этого дня и впредь нарекаю тебя полноправным правителем Равки! Новый раскат аплодисментов — и передо мной стоял новоиспеченный царь Равки. Мой верный друг и советник, вытаскивающий меня их всяких передряг. Спустя года он наконец готов стать кем-то большим, чем обычным корсаром. Зоя уж точно проследит, чтобы Николай не уплыл дальше, чем ему следует. — Я думаю, что мне пора, — шепотом сказала я, пока толпа приветствовала нового правителя. — Уже? Так скоро? — удивленно прошептал в ответ Николай. — Про прощание опять забудешь? — Попрощайся за меня, — я обняла его, зная, что увижусь со всеми нескоро.— Я и так слишком долго ждала. А он уж тем более. — Ты удивительно невозможна, Алина. — Я маловероятна. Не дожидаясь ответа, я почти бегом рванула из зала, направляясь в свои покои. Коридоры перестали давить на меня, вызывая только легкую грусть по временам, когда я была младше. Вспомнив, сколько всего я пережила в стенах Большого и Малого дворцов, я невольно прикрыла глаза, чтобы в последний раз насладиться тишиной этих лабиринтов, окунуться в омут своей памяти, где хранились моменты, слишком дорогие сердцу. В сердце всегда жил Александр. Каждая минута промедления казалась вечностью, но в душе жила тревога, терзая меня уже не первый день перед этим приемом. Я не знала, как именно бывший генерал отреагирует на моё появление, станет ли вообще слушать мои исповеди спустя эти года, но теплила надежду на счастливый исход этой встречи. Я продумала каждый свой шаг, но так и не вписала в свой план момент, когда попрощаюсь с друзьями. Расставаться всегда тяжело, этот урок я уже усвоила, но и уходить без слов я не горела желанием. Поэтому заранее оставила письма с извинениями за свой уход. Этого должно было хватить для того, чтобы за мной не направили солдат для возвращения в столицу. Никто не должен помешать тому, что я задумала. В покоях царил сумрак, на улице царствовала ночь, обрамлëнная светом поднимающейся луна. Было прекрасное время, чтобы отправиться в путь. Переодевшись из пышного платья в дорожный костюм, я вышла, застав возле своих апартаментов Мальена, облокотившегося на оконную раму. — Снова уйдешь без прощаний? — серьёзно произнёс он, оттолкнувшись от косяка. — Я не люблю прощания, Мал, — закрыв за собой дверь, ответила я. — Я оставила письмо. — А, ты про это? — парень повертел в руках сверток бумаги, мятой, словно слова письма задели Оретцева, хотя все должно было быть наоборот. — “Ты великолепный друг, Мал, и я дорожу каждой минутой, что провела рядом с тобой в этом дворце и в пустошах Цибеи. Грусть пройдет и когда-нибудь мы с тобой вновь встретимся» — он цитировал содержание письма, но я все же не могла понять недовольство. — Вот это твоë прощание? — Мал, — я не могла подобрать слов, чтобы выразить свои чувства. Вместо слов я выбрала действия. — Мне жаль, — я обняла своего следопыта, всё ещё пытаясь собрать свои мысли в кучу. — Я должна была сказать тебе это всё сама, но я трусиха. — Мы ведь встретимся, верно? — печально спросил он, обнимая еще крепче. — Обязательно. Я не врала, однако же не знала, насколько мои слова верны. Будет ли у меня желание вернуться спустя время? Возможно и нет, но ради встречи со всеми замечательными людьми, которые были в моей жизни, я вернусь. Только для того, чтобы увидеть их счастливые лица, я вернусь. — Прощай, Алина. — До встречи, Мальен, — я отстранилась от него, напоследок улыбнувшись.***
На протяжении пяти лет мне докладывали о местонахождении Дарклинга, но я каждый раз не решалась бросить все и встретиться с ним. Видя мои метания, Николай взял с меня слово, что когда все будет кончено, я исправлю свою последнюю ошибку и разрешу все разногласия с Александром. Я выполнила все обязательства перед Равкой и готова была уйти на покой, туда, где теперь жило мое сердце. Выехав ночью, на место я добралась только спустя многие часы непрерывного движения. Путь измотал и меня, и мою лошадь, что от усталости валилась с ног, однако даже несмотря на усталость, я могла насладиться окружающей природой. На дворе стояла золотая осень, одаривая людей своей непревзойденной разноцветной красотой. Листья опадали с деревьев, летели под дуновением ветра, кружились в танцах с потоками, затем оседая на землю. Солнце почти уже не грело, но по-прежнему светило, сквозь пушистые облака, а я подставляла свои щеки, надеясь хоть как-то вернуть тепло к лицу. Я продолжила путь, пока лошадь сама не остановилась на пригорке. Внизу я видела леса, которые вот-вот потеряют свою одежку, пожелтевшую траву и одинокий домик, посреди этих пейзажей. Сердце пропустило удар, когда лошадь сорвалась с места, направившись туда. В висках пульсировала кровь, а цвет совсем сошел с лица. Чем ближе я была, тем сильнее накрывала меня паника, захлестывала своими волнами. Я боялась, боялась до дрожи его реакции, страшилась его ярости, как никогда раньше. Возможно я была глупа, раз решилась отправиться сюда, но дороги назад я не видела. Все как всегда. Либо полет в пропасть, либо же вечные страдания, но я не хочу, чтобы он больше был один. Не хочу быть одной и сама. Спешив лошадь неподалеку, я заметила фигуру, которая блуждала возле дома. Александр перекладывал поленницу, одетый в черную рубаху с закатанными рукавами. Его волосы стали длиннее, мышцы проступали сквозь ткань, напряженные работой. А ведь я никогда не видела, как он работает руками, что-то мастерит или же просто выполняет хозяйские дела. Я старалась не шуметь, наблюдая, как его руки напрягаются, перекладывая полено за поленом, но оступилась, сломав под ногой ветку. Шум привлек мужчину, заставив обернуться. Он ни капли не изменился. Точеные черты лица, глаза, что заставляли просыпаться меня по ночам, морщинка меж бровей и взгляд, полный серьезности. Я стояла как вкопанная, обездвиженная своим страхом, сжав губы в тонкую полоску, стараясь не плакать. Александр сделал несмелый шаг, ошарашенный, удивленный моим появлением. Его глаза расширились, а рот открылся в изумлении. — Алина… — произнес он тихо, — Ты пришла. — Я ведь всегда возвращаюсь, забыл? — шмыгнув, сказала я, идя к нему. Мне до ужаса хотелось прикоснуться к нему, сказать, как мне жаль, сказать, что я сглупила, отослав его так далеко, но вместо слов вырывались лишь всхлипы. — Я и не надеялся, что однажды ты сможешь меня простить, — признался Александр, помогая мне сократить расстояние между нами, — Я потерял всякую веру в то, что еще хоть раз смогу посмотреть на тебя, моя царица. — Больше не царица. Больше никто. Я не хочу быть кем-то без тебя. Я устала, слишком устала знать, что ты не рядом и винить себя в этом. Стало уже все равно, простит ли он меня или нет. Я сделала последний шаг, рухнув в его объятия, которые он радушно распахнул. Слыша стук его сердца, чувствуя запах свежих ягод и леса, я поняла, что наконец вернулась домой, туда, где меня все это время ждали. Я была с ним, отныне и до момента, пока Солнце не рухнет на наши головы. В этот раз я исполню клятву, данную однажды. — Не нужно больше уходить, Алина, — шептал он, — Нам больше не нужен этот мир, чтобы чем-то обладать. Мне хватит и тебя. — Мир никогда и не был мне нужен. Все было ради тебя, но я не смогла тебе этого дать. Но, быть может, в этот раз я смогу сделать тебя счастливым. Александр рассмеялся и в его смехе я слышала облегчение и неприкрытую радость. — Просто не уходи. Мне хватит и этого. — Обещаю.***
Многие годы спустя, по свету будут ходить легенды о двух Заклинателях, которые смогли преодолеть проклятье, став Святыми еще при жизни. Алина и Александр Морозовы - Заклинатели Солнца и Теней, которые побороли смерть и предательства, оставшись верными стране и друг другу.