Изуми Айзава

      — Ух ты! Какая у нас намечается захватывающая битва! Да, Сотриголова?       — Да, — буркнул Шота в микрофон и продолжил смотреть на поле. Бинты на лице в какой-то степени закрывали ему обзор, да ещё и зуд под гипсом заставлял мужчину только неприятно морщится и покорно ждать, когда он хоть немного пройдёт. Стоит ли говорить, что сейчас его нервы были совсем немножечко на пределе, думаю, нет.       — Кто же столкнётся в схватке на этот раз?! — продолжал под ухом разглагольствовать Мик.       — Любой сейчас может начать пытаться добиться первого места, но не у каждого это получится.       — Отлично сказано, Сотриголова!       Он ненадолго замолчал, вглядываясь в поле. Тем временем, Айзава вновь попытался вспомнить, как он вновь оказался на этом долбанном месте второго ведущего, но, не успев вспомнить ответ, его оторвал от размышлений громкий крик Ямады.       — Ооо! Похоже сейчас команда Бакуго сразится с командой Тодороки за первое место и повязку с семизначным числом! Это битва точно обещает быть яркой! Мысленно проворчав и зажмурив глаза от громкого голоса друга, он обратил всё своё внимание на две действующие команды. К сожалению, их техника не располагала возможностью слышать происходящее среди учеников. Например, разговоры или перепалки, но любой наверняка понял, что именно сейчас делает Бакуго. Здесь не нужно было даже думать. Выкрикивая что-то явно нелестное, он двигался на противника, создавая в своих ладонях серии небольших взрывов. Стоит действительно признать: он выглядел угрожающе. Тодороки же не показывал никаких признаков беспокойства. Ухмыляясь блондин опустил руки и подлетел в воздух на своей причуде. Команда противника резко отступила, от чего он промахнулся, и Серо - член его конницы - притянул его обратно.       — Вот это да, какая атака! Но что же они предпримут дальше?! Сдаваться эта настойчивая команда точно не собирается! Шота сощурился, наблюдая, как лидер этапа отдавал какие-то указания команде, при этом сохраняя зрительный контакт с Бакуго. Из открой от формы руки Яойрозу преобразовалась палка. Прошло лишь одно долгое мгновение, прежде чем большое полотно появилось через спину девушки, и Тодороки молниеносным движением накинул его на команду, оставив снаружи только крайне напряжённого Каминари. Он, стиснув зубы, воспользовался причудой и создал ужасающих размеров заряд, который сумел поразить почти все надвигающиеся команды противников.       Следующий ход сделал наездник конницы, выхватив у Момо ту самую палку и протянув её к земле. Лёд в мгновение ока покрыл острыми шипами покрыл всю землю вокруг, образовав замороженный круг из учеников. Вне его оказалось всего четыре команды. Две внутри и две за его пределами. Окружённые ледяной преградой оказались Тодороки и, как не странно, Бакуго, чьи руки продолжали опасно дымиться после последнего масштабного взрыва, который и спас его от морозного заточения.       — Что это?! Тодороки за один приём разобрался с кучей конниц! — неожиданно и громко воскликнул Мик.       С удовольствием отметив про себя, что Изуми тоже была одной из тех, кто не попался в эту западню, Айзава решил прокомментировать последние действия студентов, в конце концов ему нужно говорить что-нибудь стоящее.       — Он использовал электричество, чтобы команды врага прекратили движение, а затем заморозил их на месте. Он понял, что если не обездвижить людей перед заморозкой, как в прошлом испытании, многие смогут избежать его атаки льдом.       — Отличный комментарий! — Хизаши улыбнулся и показал другу большой палец, на что тот только тихо хмыкнул и продолжил смотреть. Бакуго сделал ещё одну попытку, двигаясь теперь намного изощрённее и точнее, целясь прямиком в заветную ленту, но его рука вновь пролетела всего в каком-то жалком десятке сантиметров. Звук похожий на ужасный гневный рык животного разразил воздух. Он был настолько громким, что даже донёсся до Шоты, находящегося почти на самом верху громадного стадиона. Тодороки что-то сказал Ииде, и тот, кивнув, оглянулся, осматривая замороженных противников. Заприметив две подходящие команды, расположившиеся всего в паре метров от них, он уведомил лидера. Незаметно мотнув головой, он протянул правую руку в повязке на шее. Бакуго выпучил глаза и, не отрываясь, всматривался в противника, будто прожигая в нём дыру. Крепко сжимая светлую ленту в руке, Тодороки шёпотом отдал приказ, и Иида, молниеносно повиновавшись, активировал двигатели на полную мощность. Из его икр клубами начал валить тёмный дым, оставляя длинный след, тянущийся по дуге и огибая почти половину от всего ледяного кольца. Вытянутая левая рука Тодороки метко схватила пару повязок с голов нескольких наездников, что стояли ровно по траектории их движения. Команда оказалась на противоположном конце импровизированного поля, за спиной к Бакуго. Воспользовавшись этим расположением и неведеньем его противником, Шото одним движением прицепил на свою шею эти повязки и развернул их наружной стороной вперёд. Одну из них же он переместил на голову, делая её самой открытой и удачной для атаки. Айзава ухмыльнулся. Всё-таки у его учеников есть потенциал.       — Ого! Вот это бросок! Какой неожиданный ход! Бакуго стремительно обернулся и угрожающе сощурился, обращая внимание на изменившееся положение повязок.       — Времени осталось меньше минуты, команда Тодороки может похвастаться четырьмя… да, четырьмя повязками! Одна из которых содержит количество очков превышающее планку в десять миллионов! Леди и джентльмены, неужели первые четыре места уже определились?!       Кацуки вновь заговорил с сокомандниками, а закончив, состроил ужасно довольную гримасу с примесью оскала. Мина из-под его ноги выкинула свою руку и направила кислоту вперёд на землю. Тем временем Серо запустил конец липкой ленты к команде Тодороки и остановил её прямо у ног стоящего в начале его конницы запыхавшегося Ииды.       Двигаясь от импульса, созданным Бакуго взрывом, они рванули вперёд и почти за секунду преодолели всё расстояние, отделявшее его от заветной цели. Цепкими пальцами он сдёрнул ленту с двухцветной головы и ликующе поднял её в воздух, отходя на несколько метров. Прошла ещё секунда, прежде чем он развернул её и посмотрел на ярко-красное число на ней. Этот матерный крик Сотриголова услышал превосходно.       Кацуки взревел и преисполненный гневом масштабным взрывом поднял себя в воздух, словно пуля двигаясь на Тодороки. Разъярённый крик вырывался из его рта. Громыхание за его спиной воистину оглушали. Он надвигался, подобно урагану, сметающему всё на своем пути. А сейчас перед ним встала ещё одна помеха, которую он и намеревался уничтожить.       Сощурив разноцветные глаза, лидер этапа вытянул руку вниз у взял у Яойрозу ещё пару длинных посохов, приготовившись к сильной атаке. До столкновения осталась всего пара метров, когда он нанёс свой удар. Ужасающая ледяная полоса из шипов вытянулась по земле, а за ней последовали и другие, сдерживая взрывные атаки противника. Их было множество, и каждая со страшным звуком пронзала воздух, подобно остроконечным кольям. Ледяные изваяния превратили круг, в котором боролись две команды, в кривую, испещрённую длинными наконечниками паутину. Один особо длинный и сильный выброс даже выбрался за пределы этого поля и чуть не задел вовремя увернувшуюся команду. Айзава с некоторым неудовольствием обнаружил, что это была конница Изуми. Хизаши под ухом что-то громко комментировал, но Шота, пытаясь отвлечь себя от его периодических вскриков, чуть ли не с носом окунулся в экран перед собой, где специально для них транслировалось происходящее. Осталось всего пара секунд, и, о боже, как Шота этого ждал. Ведь сразу после второго этапа идёт перерыв, который можно провести намного продуктивнее, чем наблюдая за этим всем, например, поспать! Ещё мгновение, и Мик орёт в микрофон:       — ВРЕМЯ ВЫШЛО! Он уже был готов устало выдохнуть, но такой возможности ему всё-таки не представилось.       — Ааааааааааааа! Айзава вздрогнул и чуть не свалился со своего кресла. Ему даже не требовалось смотреть, он уже знал, что это за крик. Подождав всего мгновение, судорожно выдыхая, он увидел это. Борясь с желанием закрыть глаза и сморгнуть вновь оживший кошмар из прошлого, мужчина повернулся к Мику.       — Заши… я… — длинноволновый блондин резким движением закрыл свой и его микрофон.       — Давай, вперёд! Пожалуйста, прекрати это! Тогда, несколько лет назад, после того ужасного происшествия именно он был тем, кто узнал об этом первым. Он также часами томился в ожидании вместе с ним и Хитоши у её палаты. Айзава знал, Хизаши не хочет повторения. Больше никогда. Бросив короткий кивок, мужчина вскочил со своего тёплого места и бросился вон из комнаты комментаторов. Быстро соображая, он откинул идею ждать лифт и двинулся к длинной лестнице. Снаружи слышались наполненные ужасом крики граждан. Пытаясь ускориться ещё больше и пролетая очередной лестничный проём, Шота в который раз за последние сутки проклял эти чёртовы бинты. Боль была по всему телу. Сломанные множество раз руки пульсировали, а голова просто раскалывалась. Белоснежные повязки стягивали кожу по всему телу заодно с твёрдым, как камень, гипсом. Айзава хотел было выругаться, но, оценив ситуацию и поняв, что драгоценный воздух тратить не стоит, просто попытался бежать хоть немного быстрее. Никто кроме него не сможет остановить вырвавшуюся причуду, и лишь стирание безболезненно остановит ужасный всплеск энергии. Ещё там, наверху, он понял, что с той позиции его собственная сила просто не дотянется до Изуми, поэтому он должен попасть хотя бы на поле. Всего на мгновение он подумал, что, возможно, для него самого такая внезапная пробежечка сильно усугубит его травмы, и Исцеляющая девочка ещё долго будет толкать ему речи о важности собственного здоровья. Тяжёлыми шагами он перепрыгнул последние пять ступенек и наконец увидел хаос, творившийся снаружи. Больше пары десятков студентов оказались в воздухе, и даже зрители. Отогнав свои мысли куда подальше, Шота продолжил движение к постепенно уничтожаемому полю. Прямо под сестрой к его ужасу находился Хитоши, который что-то отчаянно выкрикивал, но его было не слышно из-за оглушающего грохота. И вот, добравшись до поля и собрав остаток сил, он моргнул и ощутил обычный, такой родной прилив сил. Его волосы взмыли вверх. Он стёр её - причуду Изуми. *** Ничего, абсолютно никой реакции. Ему только показалось, что крик сестры стал на несколько тонов громче и болезненнее. Ногти на сжатых кулаках царапали кожу, а Хитоши продолжал упорно не обращать на это внимание. Ураган мыслей разрывал его голову, но ничего дельного или того, что может сейчас помочь, там не было. Обычно во время стрессовой ситуации мозг человека начинает работать лучше, его же сознание, казалось, чуть ли не в наглую, игнорировало это. Мгновение спустя он предпринял ещё одну попытку.       — ИЗУМИ! — его голос был хрип и вот-вот был готов сорваться, но он продолжал. — ИЗУ! ИЗУ-ЧАН! Горло пересохло, а руки разжались и почти в мольбе вытянулись к девушке в воздух. Хитоши прерывисто дышал и пытался успокоить бешено стучащее сердце. Всё было безуспешно.       — Изуми! Ты должна успокоиться! Слышишь! ИЗУМИ! — продолжал кричать он, в то время как всплески энергии становились всё больше и стали добираться до студентов. Часть из них уже беспомощно плавала, лишённые веса, и в панике мотало руками в попытке вновь ощутить землю под ногами. К счастью, они оторвались от земли всего лишь на метр, кто-то чуть больше, но не высоко в небо, где продолжала от криков разрываться светящаяся девушка, чьи руки беспорядочно царапали болезненно бледную кожу, оставляя тонкие красные полоски.       — Послушай меня! Ты должна остановиться! Успокоиться! — и вновь - безуспешно. Все крики, словно о стенку горох. Она его попросту не слышит, не понимает. И даже контроль никак не действует, она продолжает надрывать себе глотку оглушающим воплем. Вообще ничего! Никакого эффекта! Отчаяние стало поглощать Хитоши. Всё попытки были тщетны. По его лбу бусинками скатывался пот. Громкий звук от очередного всплеска заставил его проследить глазами к месту, по которому он ударил. Это было ужасно. Несколько людей с трибун, простых, перепуганных зрителей подняло в воздух. Всё стало переходить границы. К ним тут же подскочили пару героев, находившихся почти по всей территории, где проводился фестиваль. Но ничего существенного они сделать не смогли. Древесный Камуи сумел опустить их к земле, воспользовавшись причудой, но невесомость при этом не исчезла, и они продолжали беспомощно болтать конечностями в воздухе. Взлететь обратно им не позволяли только эти же самые деревянные крепления, к которым их любезно прицепили. Хитоши поморщился и обнаружил вокруг себя кучу таких же парящих студентов, количество которых значительно увеличилось. Герои не решались подойти ближе, вполне здраво опасаясь энергетических ударов, которые стали уже намного сильнее и теперь не просто рассыпались при ударе о землю, а создавали заметные трещины. Они полностью исполосовали землю под ногами Шинсо на манер кривой, местами изорванной паутины. Времени до выброса осталось совсем мало… Втягивая в лёгкие побольше воздуха, он крикнул:       — ЗУЗУ! Крик Изуми на мгновение прервался, и Хитоши смог увидеть её выпученный глаз и раскрытый рот.       Такое прозвище было самым сокровенным и самым семейным, что только может для неё быть. Шинсо почти никогда её так не называл, а те редкие случаи были слишком личными, чтобы о них знали много людей. Это должно было дать её разуму успокоиться или хотя бы усмирить. Это сработало! Думал Хитоши, когда вся энергия вдруг пропала и уступила место удушающей тишине, прерываемой лишь голосами других людей, которых он не слышал и не хотел. Но… это был не конец. В следующую секунду Изуми взорвалась. Не в буквальном смысле, но достаточно близко к этому. Волны света опрокинули Хитоши на землю, и тот, болезненно подтягивая к себе пульсирующую ногу, поднял на сестру голову. Она кричала по-другому. Её голос сипло вырывался из горла, которое было способно издавать только удушливый хрип. Шинсо встал и в мольбе срываясь от напряжения закричал, даже забыв использовать причуду:       — ИЗУМИ! ПРОШУ ТЕБЯ! Она замолчала, а её рот так и остался в немой гримасе боли и ужаса. Всё затихло. Ужасные выбросы, которые остановились всего в каких-то жалких паре десятков сантиметров от Шинсо, просто исчезли. Будто вернулись обратно в тело его сестры, сопровождая это действие тихим, еле уловимым, тонким свистом. Зелёная макушка опрокинулась назад, и Хитоши смог заметить её белый, закатившийся глаз, от чего даже не было видно зрачка. Тёмные волосы обрамляли её юное лицо, казавшееся сейчас таким усталым и изнеможённым, из-за чего казалось старше своего возраста на несколько лет. Широко распахнутое веко ослабло и мягко накрыло пересохший от ветра глаз. Морщины, вызванные нескончаемым криком боли, сгладились, от чего она стала выглядеть такой умиротворённой, забывшись в приятном облегчающем сне, полностью накрывшим её разум. Шинсо резко вытянулся и рванул к сестре, сделав несколько шагов, дабы оказаться ровно под ней. Она падала необыкновенно тяжело, словно нагруженная дополнительным десятком килограммов веса. Её плечи осунулись, а ноги бессознательно поджались к груди в попытке защититься от столкновения с землёй. Тонкая, едва ощутимая нить страха поселилась в нём, когда, подскакивая с Изуми, он вытянул крепкие руки и приготовился поймать девушку, аккурат летящую к нему. Высота была далеко не маленькая. Около третьего этажа, хотя, по правде, Хитоши не очень думал об этом, пытаясь принять как можно более смягчающую и безопасную позу, чтобы принять падающую сестру, не причинив ей ещё больших травм. Длинные, мускулистые руки Изуми раскинулись в стороны, а голова так и продолжала безвольно висеть. Мягким, почти невесомым, амортизирующим приёмом Хитоши ухватил Изуми, подставляя самого себя как своеобразную подушку безопасности. Мышцы затрещали под сильной тяжестью, а кости заскрипели. Приём оказалось намного тяжелее, чем он ожидал. Конечно, он не раз проделывал подобное с манекенами в тренировочном зале, но опыта с реальными людьми у него ещё не было. Может из-за этого? А может из-за стресса и напряжённых нервов. Ускорение падения под силой тяжести сделало своё дело и превратило сравнительно лёгкую девушку в тяжёлый и почти неподъёмный груз.       — Я… ффф… тебя убью, если ты… ещё хоть раз так сделаешь...! Почти гневно, но в тоже время облегчённо прошипел Хитоши на ухо Изуми. Он знал, что скорее всего она его не слышит, хотя не сделать этого он просто не мог. Прикрывая рукой тяжёлую, кажущуюся каменной голову, он ощутил на разгорячённом лбу капли пота, которых было уж слишком много. Недолго думаю, Хитоши схватился за край своей спортивной униформы и промокнул влагу. Дыхание сестры всё ещё было слишком прерывистым, и сердце в её груди стучало как сумасшедшее, поэтому Шинсо мягко опустил её на землю, удерживая при этом на своих коленях, и поднял голову, высматривая профессионалов, которые уж точно смогут ей помочь. Сразу несколько героев, до этого маячивших где-то позади, резко выбежали вперёд и чуть ли не выдернули сестру от Хитоши, но он не дал им этого сделать.       Громкие, надрывающиеся голоса звучали у него под ухом. Хитоши на это никак не реагировал, он ждал человека, которому безоговорочно сможет доверить и свою жизнь, и жизнь сестры, которая сейчас точно нуждалась в помощи. И только когда седая голова появилась перед ним, он позволил себе расслабиться и отдать сестру на попечительство врача.       — Исцеляющая девочка… пожалуйста…       — Не волнуйся, милый, — это было всем, что низенькая старушка бросила ему, прежде чем удалиться вместе с Изуми, уложенной на парящие в воздухе носилки. Тревожащее, но в то же время облегчающее чувство заставило Хитоши ненадолго выдохнуть и более расслабленно усесться на свои пятки. Перенапряжённые руки опустились вниз, словно верёвки. Лодыжка продолжала неприятно пульсировать, и адреналин потихоньку стал отступать.       Шинсо позволил себе ещё несколько секунд посидеть на земле и осмотреться. Ученики оттряхивали запачканные после падения руки и ноги, одновременно потирая ушибленные конечности. Большая часть из них всё-таки попала под эти выбросы и оказалась в воздухе. Но, тем не менее, им повезло намного больше, ведь максимальная высота, которая была ими достигнута, едва-ли превышала рост самого Хитоши.       Целые группы студентов в сопровождении сразу нескольких героев для каждой выводились со стадиона через выходы под ареной, которые вели к раздевалкам. Среди сопровождающих он заметил Леди Гору, Десутегоро и других, которых Хитоши просто не узнал или не смог увидеть. Там не было Древесного Камуи. Видимо, он всё же остался с людьми на трибунах.       В голове Шинсо поселилась одна неприятная мысль, которая при подобных обстоятельствах выглядела чертовски правдоподобно. Быть может, эти герои, которых позвали сюда во избежание новой атаки злодеев, решили, что и на Изуми было действие какой-либо злодейской причуды? Или они думают, что это просто неудавшийся план тех ублюдков из USJ? Доказать, что это был лишь выброс собственной причуды Изуми было бы нелегко. Хорошо, что для этого существует Шота. Он в любом случае сможет им это объяснить.       Хитоши тяжело выдохнул и, опираясь на чуть трясущуюся руку, попытался встать, но ноги продолжали упрямо не слушаться, и он завалился обратно. Ноющая лодыжка тоже не очень помогала. Точно растяжение, если не больше.       — Шинсо, — вдруг послышалось у него под ухом, и названный вздрогнул, резко вскидывая голову. Было слишком непривычно слышать такое обращение от этого человека и таким голосом. Промедлив всего одно неловкое мгновение, он ответил:       — Айзава-сенсей, — да и свой голос, произносящий такое, звучал слишком инородно. Он никогда не обращался к нему так. Ну что ж, время для первого такого раза пришло как-то уж слишком не кстати.       — Обопрись на меня, — прозвучал ровный и слишком спокойный голос мужчины. Но, приглядевшись, Хитоши заметил проступающие на бинтах по всему лицу мелкие капли пота и крайне взлохмаченные волосы, которые с каждым разом становились всё больше и больше похожи на «птичье гнездо», как любила называть это сестра.       Брови Хитоши поднялись вверх как бы спрашивая: «Серьёзно?! С твоими-то руками?». За этом последовал короткий кивок, и лицо Шинсо вновь стало обычным, разве что всё ещё немного взволнованным. Он снова устало выдохнул и, немного шатаясь, встал на ноги опираясь на протянутую руку Шоты, которая оказалась слишком твёрдой, будучи обмотанная кучей бинтов заодно с наложенным гипсом.       — Ты в порядке? — прозвучало скорее утверждение, нежели вопрос.       — В полнейшем. Чувствую себя просто восхитительно, — едко ответил подросток и повернул голову на Шоту.       — Что? — спросил мужчина секунду после.       — Это ты ведь сделал? — тихо, почти шёпотом задал вопрос Хитоши, чуть было, не спотыкаясь о повреждённую ногу.       — Да, — послужило самым коротким и самым ёмким ответом, который он только мог ожидать. За то время, как они добирались до больничного крыла, повисло полное молчание, прерываемое лишь редкими болезненными вздохами Хитоши, когда тот неудачно наступал на ногу.