* * *
Ветер — это единственное, что может ненавидеть Чеён с утра пораньше. Потому что прежде, чем выйти из дома, она торчит у зеркала добрый час, укладывая светлые локоны. В процессе укладки у Чеён скользит мысль, что прикольно вновь покраситься в розовый. Только эта идея лопает, как мыльный пузырь, стоит ей вспомнить про дружка брата и его избитое персиковое обзывательство. Проезжая знакомые улицы и похлопывая руками по гладкому рулю, Чеён ощущает лёгкое головокружение и тошноту. Возможно, она перепила прошлым вечером шампанского. А может быть, это странное предчувствие. Так бывает, когда должно случиться что-то неприятное, и ты это ощущаешь своим нутром. Игнорируя спазмы в животе и холодные порывы ветра, Пак заходит в офис модельного агентства «Model-gold». Когда она подходит к лифту, телефон в её сумочке начинает вибрировать, чем почему-то мгновенно выводит из зоны спокойствия свою владелицу. Сбросив вызов своего менеджера, она ставит мобильный в режим «не беспокоить» и начинает медленно считать до десяти, следя за меняющимися цифрами на дисплее кабины лифта. Когда Чеён оказывается на нужном этаже, почти сразу же она сталкивается с Наной — её менеджером. — Эй, красотка, ты за завтраком телефон перепутала с бутербродом и проглотила его? — Им складывает руки на груди, заставляя идеально отутюженные рукава дизайнерского пиджака взяться складками. — Нет, Нана, что за глупости? — недовольно вздыхает Чеён, даже не останавливаясь рядом с Им. Просто идёт дальше, прекрасно зная, что Нана последует за ней. — Тогда какого чёрта ты заставляешь меня нервничать? Визажист и дизайнеры давно прибыли, а ты где-то ходишь. Недовольство с утра пораньше заставляет Пак приостановиться и громко вздохнуть. Не разворачиваясь к менеджеру, она приподнимает рукав чёрного пальто и смотрит на часы. — Ещё нет и восьми, дорогой менеджер. Не моя проблема, что стафф приехал раньше времени. — Твоё расписание и сложность съёмки позволили мне только такое время. А не опаздывать — это уже по твоей части. К тому же у меня есть важная для тебя новость. — Моделинг — это не пазл, дорогая Нана. Здесь нет частей, — чуть повернув голову в сторону менеджера, отвечает Чеён и уходит. Её действительно уже ждут.* * *
Как истинная староста, чувствующая груз ответственности за всех и вся, что может касаться стен универа, Джухён беспокоится, когда к утру её новая одногруппница и соседка по комнате, Юджин, не появляется в общежитии. Из-за выпитого прошлым вечером алкоголя Бэ не совсем помнит, кто садится в какую машину и куда уезжает. Масла в огонь подливает тот факт, что ни Чеён, ни Чимин, ни сама Юджин на звонки не отвечают. Но тучи рассеиваются на осеннем небе над головой Джухён, когда та подходит к университету. Недалеко останавливается такси, из которого выходит Пак Чимин, а с ним, к её удивлению, сама Юджин. Одновременное облегчение и лёгкий испуг находят Бэ. Не понимая, почему при виде Чимина рядом с кем-то её сердце пропускает удар, Джухён поправляет длинный шарф на шее, останавливается у ворот и наблюдает. Редкая картина: сам Пак Чимин является к первой паре. Так ещё и улыбается во все тридцать два. А рядом идёт Юджин. Слегка сонная и, чёрт возьми, в шикарном кашемировом костюме! С собой у неё пакет, наверное, с одеждой, в которую она была одета вчера, и её сумочка, почему-то оказавшаяся в руках донельзя довольного Чимина. — Привет, Джу, — ласково отзывается Пак, щёлкая старосту по носику, когда проходит мимо неё. — Доброе утро, — Джухён пытается выдавить из себя улыбку и поймать взгляд Юджин. Но Кан отчаянно прячется в своём мире. Ей стыдно, что она ночует в доме почти незнакомого парня, а на утро приезжает с ним, будто с бойфрендом, в университет. — Мне показалось или Чимин приехал вместе с Юджин? — рядом с Бэ останавливается удивлённый Бобби, который, вообще-то хочет пригубить свой американо. Только сладкий ароматный напиток лезет обратно, стоит зоркому взгляду Бобби зацепиться за парочку в виде Чимина и Юджин. — Всё правильно, — хмыкает Джухён, чувствую себя неважно. — Они ночевали вместе. — Горячие сплетни? — с энтузиазмом Бобби потирает руки, чувствуя, как духи Бэ перемешиваются с запахом её подгорающих нервов. — Сухие факты, — бросает Бэ и начинает подниматься по лестнице. У неё изжога. На Пак Чимина и его идиотскую привычку влюбляться. Во всех. Кроме неё.* * *
Если не думать о плохом, может показаться, что жизнь прекрасна. Только Чонгук не любит играться метафорами, избегать чёртову реальность и романтизировать всё то ужасное, что происходит с его плотью и лирическим героем, живущим где-то внутри и желающим поскорее залезть в петлю. Он предпочитает стремиться всегда вперёд, не разобравшись, и получать шишки. Таким образом ему кажется, что он получает больше опыта. Но, на самом деле, он всего лишь получает больше физической боли, которая глушит внутреннюю. Много лет назад, когда Чонгуку только-только разрешили встать на ринг, он услышал от Джексона такую фразу: «Когда тебе кажется, что ты получаешь боль от других рук незаслуженно, вспомни, что ты сам залез на этот грёбаный ринг». Отсюда следует, что все тумаки, которые человек схватывает на протяжении жизни — результат действий самого человека. Это правило Чонгук зарубил себе на носу. И пытается вспоминать его как можно чаще. Ведь иногда ему хочется найти виноватых и умыть руки. Даже сейчас, когда нежданный косой дождь тушит его только что зажжённую сигарету, Чонгук нервно закрывает её рукой и пытается вновь зажечь почти пустой зажигалкой. В чём тут его вина? Он всего лишь хочет покурить, а после войти в любимый тату-салон, чтобы продолжить забивать рукав. — Сука! — Чон выкидывает прямо на асфальт фиолетовую зажигалку, а после наступает на неё массивной подошвой ботинка. Слышится хруст. — Пора бросать курить, братец, — доносится до ушей Чона женский знакомый голос. Убирая изо рта сигарету, Чонгук оборачивается. Он видит Ким Хеджин. Свою старшую сестру. Или же «мамочку», за которую частенько получает оплеуху. — Я не курю, Мари, — будто ребёнок, фыркает молодой человек. — Ах, да, я забыла. Ты же терпеть не можешь запах сигарет. Тогда почему я вижу её у тебя в руке? — Хеджин подходит к брату и, насмехаясь над ним, улыбается той самой улыбкой «старшей сестры», поймавшей младшего на шалости. А вообще, когда её губы так подрагивают, а их уголки, накрашенные бордовой помадой, приподнимаются, она чертовски сильно становится похожей на мать. Чонгук с детства не любит манеру Хеджин подтрунивать над всеми. Особенно над ним. Она, наверное, единственная, помимо матери, кто всегда видит в нём маленького мальчика. А после принятия христианской веры, вообще, становится её копией. Ничего святого в этих женщинах он не видит, но Хеджин для близких стала Марией, а Чонгук не стал любить её меньше. — Прекрати, — ещё больше раздражаясь, отвечает Чонгук. Мнёт сигарету в руке, чувствую, как табак сыпется сквозь пальцы. — После крещения в тебя будто Дьявол вселился. Зануднее, чем раньше. — Ещё одно слово, и я добавлю тебя в чёрный список моего салона, а потом заставлю просить прощения у господа Бога, — закидывая руку на плечо младшего, Хеджин чуть толкает его бёдрами, а после они вместе входят в салон. Чонгуку приходится держать язык за зубами. Иначе сестрица отправит его куда подальше, и ему больше никогда не удастся войти в «Purple lines», вдохнуть запах черничного чая и оказаться в кресле под ручкой Джой — лучшего мастера, которая может завлечь его только одной фразой. «Ну что, Чонгук-и, набьём ещё одну?»* * *
В двенадцать лет, когда отец впервые решает провести время с сыном, Тэхён посещает зоопарк. Ранее его водили исключительно в музеи и театры, заставляли посещать занятия по верховой езде и стрельбе из лука. Поэтому посещение весьма детского места вызывает у Кима-младшего восторг. Закупившись на входе угощением для животных, они идут по огромному парку, где отовсюду можно увидеть решётки, ужасающих животных и верхушки маленьких ларьков, где можно приобрести сувениры, мороженое или сладкую газировку. Пройдя всю территорию, господин Ким решает ещё зайти и в отдел, где находятся земноводные животные. Тэхён поначалу хладнокровно относится к ползучим и чешуйчатым, хамелеона он считает даже уродливым. Однако, увидев в террариуме за стеклом огромное, длинное, блестящее в холодном свете и ползущее по деревянному декору создание, двенадцатилетний Ким прилипает к стеклу, ладошками ощупывая стекло. Отец говорит мальчику никуда не уходить, а сам отвлекается на телефонный звонок. Вскоре тележка, стоящая неподалёку, за которой никто не следит, «оккупирована» Тэхёном. В ней, помещённые в клетку, своей участи ждут кролики. Они смотрят на мальчика глазами-бусинами, призывая открыть замок. Ким-младший, впрочем, так и поступает, только одного ушастого пытается скинуть в террариум, специальная дверца которого не поддаётся мальчику. Совершить глупый поступок не даёт отец, который роняет даже телефон, увидев, как сын крепко держит кролика за уши, пытаясь открыть дверцу террариума. Отныне Тэхён не кормит змей кроликами. Только мышами и мясом. Так и сегодня, ожидая, когда ему накроют завтрак, он стоит в своей спальне и, держа над открытым террариумом Грея, своего королевского удава, крупную мышь за хвост, с лёгкой ухмылкой вспоминает историю из детства. Что поделать? Его тянет на змей. И сейчас без одной из них он не видит своей дальнейшей жизни. Без той, чьи фото развешаны над его рабочим столом и чей «террариум» он приобрёл за кругленькую сумму. Что же, отныне Пак Чеён придётся шуметь своими золотыми чешуйками только перед ним.