***
Недалеко от Лихолесья,
У дома диснеевской принцессы Беорна…
Картинку можно было назвать почти идеалистической. Светлый лес. Домик, окруженный ульями, вокруг которых неторопливо пролетали упитанные пчелы. Стадо овец неподалеку, лениво пережевывающее траву. На нижней ветви самого высокого дерева в округе устроился ворон, а внизу, не спуская с него глаз, сидел медведь. Парочка не шевелилась очень долгое время, словно соревнуясь. Чье терпение закончится первым? Вполне закономерно, игры в молчанку не выдержал медведь. Грозный хищник не привык сидеть в засаде, подгадывая удобный момент для нападения, он жаждал действовать. А вот ворон за десятилетия шпионажа прекрасно научился ждать. Очертания медведя поплыли и на землю под деревом с прерывистым вздохом ступил человек. Беорн поднял голову (впрочем, сильно трудиться ему не приходилось, ростом его природа-матушка не обделила), вновь встречаясь взглядом с вороном. — Что тебе нужно? — недружелюбно пробасил оборотень. Ворон на ветке чуть шевельнулся, словно разминаясь, взмахнул крыльями, и через мгновение на ствол исполина оперлась темноволосая девушка, легкомысленно свесившая ноги. Серебряная бусина, крепящая к прядке волос черное перо, отбликовала на солнце, на мгновение отвлекая собеседника от выражения ее глаз. — Оу, какой недружелюбный прием, — с хрипотцой проговорила она, насмешливо ухмыляясь. — Неужели даже на чай не пригласишь? Слышала, твои медовые пышки просто пальчики оближешь! Хотя, я бы не отказалась от хорошо прожаренного стейка, но в твоем доме такой роскоши не сыщешь… Кости еще не ломит, шерсть не вываливается, без мяса-то? — Я не радушный хозяин, и тебе это известно, — сверкнул янтарными глазами Беорн, проигнорировав подкол, и с нажимом повторил: — Что тебе нужно? — Правда? — удивленно вскинула брови девушка, будто не слышала вопроса. — А мне достоверно известно, что проходившим здесь гномам ты устроил теплый прием… Беорн прищурился: — Так ты пришла за этим? Узнать про гномов? — М-м… Нет, — качнула головой Морригайн. — До отряда коротышек-самоубийц мне дела нет. Меня интересует маг. Карие глаза холодно блеснули: — Ты сказал ему что-то. Про Дол-Гулдур и его обитателей. Я дословно хочу знать, что. Оборотень нахмурился. — Я сообщил ему о некроманте в крепости и покинувших склепы мертвых, — нехотя ответил мужчина. — Но мне казалось, птицы-шпионы и так донесли до тебя смысл нашей беседы. Ведьма, не сдержавшись, фыркнула. — Что могут эти жалкие птахи? — пренебрежительно бросила Морригайн. — Они, конечно, умнее обычных ворон, но даже так на большее, чем просто наблюдение, неспособны. Куда уж там запомнить целый разговор? — А твой хозяин настолько в нем заинтересован, что послал сюда одного из лучших своих разведчиков? — недоверчиво хмыкнул Беорн. — Ты знаешь об истари, они вечно лезут, куда не просят. А Гэндальф Серый — в особенности. От него вообще любой выходки можно ожидать! Вполне естественно, что милорд несколько обеспокоен. Но больше содержания разговора, его интересует одна личность, наверняка, тоже тебе прекрасно знакомая. Саруман. Что тебе известно об этом маге? — Только то, что он главный среди чародеев Средиземья и обладает куда большими знаниями и могуществом, чем остальные. Морригайн склонила голову набок и задумчиво качнула ножкой. Информации мало. Для той задачи, которую перед ней поставил милорд, ее и вовсе недостаточно. Проблема в том, что больше Беорн просто не знает. Будь иначе, он бы сказал. В конце концов, он не в том положении, чтобы что-то утаивать. Придется обратиться еще к нескольким источникам, прежде чем лететь разведывать обстановку в Изенгарде самой. Остается надеяться, что господин Кхамул простит ей небольшую задержку, если взамен она предоставит качество. — Я ответил на твои вопросы, — вывел ведьму из задумчивости голос Беорна с проскакивающими в нем рычащими нотками. — Между нами больше нет долгов. Мужчина машинально прикоснулся к ледяному металлу оков с обрывком цепи — вечному напоминанию об унижении его народа и пытках Азога. — Ха-а? — Морригайн чуть не рассмеялась от такой наглости. Списать долг жизни за клочок сведений? Забыть о том, что спасением, самим своим существованием Беорн обязан ей? А не жирно ли будет, мохнатая морда? — Ты верно шутишь, — доброжелательно оскалилась ведьма. — Не считаешь же ты в действительности, что этой мелкой услуги хватит, чтобы перекрыть твой долг? Нет-нет-не-ет! Не так быстро. Однако… Девушка приложила пальчик к губам в показном размышлении. — Если ты так жаждешь вернуть его мне, я помогу, — вкрадчиво произнесла ведьма и с хитрым прищуром посмотрела на оборотня. Беорн напрягся. — Ты выполнишь одно мое поручение, — весомо обронила Морригайн. — Выполнишь идеально и без лишних вопросов. И тогда я спишу с тебя долг. — Чего ты хочешь? — воздух внезапно кончился в груди и последнее слово мужчина буквально просипел. Ведьма посмотрела в сторону Лихолесья. — Когда-нибудь из этого леса выйдет одно непоседливое создание. Оно либо предстанет в облике рыжеволосой девушки с зелеными глазами, либо в виде лисы. В любом случае, ей может понадобиться помощь, — взгляд карих глаз жестко пригвоздил Беорна к месту. — И ты окажешь ее. Любую. Теперь пришел черед оборотню задуматься. — Когда она придет? — наконец отмер он. — Вот это мне неведомо, — развела руками ведьма. — Но учти, если ты не выполнишь это указание, я узнаю. Думаю, о последствиях такой оплошности сообщать не надо? Оборотень… покорно склонил голову, принимая требование ведьмы. Он обязан ей свободой. Было бы глупо полагать, что однажды она не затребует что-нибудь в ответ, а это что-то не будет содержать второе, а то и третье дно. Не располагал к такому характер девушки. — Ты просишь не для себя, для другой, — все же позволил себе высказаться он. — Почему? Губы Морригайн тронула удивительно мягкая улыбка. Но лишь на мгновение. — Эта невозможная авантюристка дорога мне, — призналась ведьма. — Разумеется, я хочу ее подстраховать. И, Беорн… будь осторожнее на своих прогулках в ночное время. Орки не откажут себе в удовольствие прикончить последнего медведя-перевертыша. — Я достаточно силен, чтобы не опасаться эту падаль, — ощерился мужчина. — Да, с единичными отрядами разведчиков ты справишься легко, — кивнула девушка. — Но что, если сюда придет целая армия? — Для этого твоему хозяину придется хорошо постараться, захватывая половину Средиземья. — И он сделает это, — заверила ведьма. — Владыка очень этого ждет. — А тебя это, похоже, нисколько не беспокоит, — заметил Беорн. Морригайн промолчала, не желая ввязываться в бесполезный спор. Она единым слитным движением поднялась на ноги, без всякой опаски балансируя на ветке и уже подняла к небу руки, словно птица для взмаха, намереваясь превратиться и улететь, как оборотень ее окликнул. — Ты счастлива? — Беорн был серьезен как никогда. — На службе у Врага ты счастлива? Ведьма метнула в него изучающий взгляд. — Да, похоже, — дернула она уголком губ. — Там где ты все и всех потерял, я обрела. Человека, близкого по духу, и дом, пусть и весьма своеобразный. На твоем месте, я бы тоже об этом подумала. На стороне Тени не так уж и плохо. — Нет уж, спасибо, — тряхнул бурой гривой Беорн. — Я слишком дорожу свободой, чтобы склонять голову перед твоим господином. Морригайн пожала плечами и сорвалась с места, взмахнув крыльями уже в облике ворона. Мужчина посмотрел ей вслед, дожидаясь, когда силуэт птицы скроется из виду, и направился к дому. Отношение к ведьме у него было двойственным. С одной стороны, спасением из пыточных белого орка он обязан именно ей. С другой же… Связь с Мордором и его повелителем, которого он искренне ненавидел, еще никто не отменял. Доводы разума порой заслоняли инстинкты. Поэтому за все время разговора Морригайн так и не спустилась с дерева. Рывки медведей иногда бывали весьма быстры…***
Изенгард — логово Сарумана Белого. Место, само по себе, не очень дружелюбное, хотя и находится во владениях светлого мага. Осложняла ситуацию близость к Фангорну. Про этот лес Морригайн знала не понаслышке, с несколькими энтами в прошлом даже общалась. Не любили они гостей, особенно, незваных, особенно с факелами и топорами. И мстили им со всей своей нечеловеческой жестокостью, хотя и предпочитали в обычном состоянии избегать насилия. Зато в состоянии аффекта лесные великаны могли уничтожить целую армию за одну ночь. Вспомнив, в каком именно состоянии находили тела орков-разведчиков, Морригайн невольно передернулась. Фантазия любимцев Йаванны вызывала опасливое уважение даже у нее… Башня самого мага при первичном облете никакого интереса не вызывала. Ну черного цвета, что для светлых, в принципе, не характерно. Зато немаркий и смотрится стильно! Ну зубцы острые — пожалуй, для его обитателя чересчур агрессивно. Ну блуждает у подножия башни толпа орков в слабом подобии военных учений, ну что ж теперь… Стоп. Орки? Морригайн спикировала вниз, внимательно осматривая местность внизу. Орки. Орки. Много орков. Целое море орков в… розовых подгузниках?! Какого… — Кар-р-р! — невольно вырвалось у Морригайн. Куча мускулистых образин с землистого цвета кожей в пеленках, вместо одежды, но зато с дубинами в руках вызывало инстинктивное желание протереть глаза ладонью… ну ладно, в данном случае крылом. Только в воздухе это делать чревато, приходилось стиснуть клюв и терпеть. И судорожно пытаться не заржать. Потому что страннее во́рона с фейспалмом, может быть только ржущий ворон с фейспалмом. Сделав еще пару кругов над Изенгардом для очистки несуществующей совести и удостоверившись, что такая ситуация везде, Морригайн свернула к лесу. Что днем, что ночью там ни души. А если какой сумасшедший все же заглядывает, то его быстренько разворачивают еще на подходе. Самое то, чтобы успокоиться и восстановить душевное равновесие — проржаться, то бишь. А то в своей адекватности ведьма что-то засомневалась. Надо бы проверить, не умудрилась ли она каких-нибудь галлюциногенчиков на подлете к жилищу мага вдохнуть. Валар знает, что эти светлые у себя в саду растят! И как это на ее хрупкий организм повлияет… Усевшись на ветку и покрепче вцепившись в нее когтями, Морригайн дала волю своим желанием и каркающе расхохоталась. Зрелище, конечно, не для слабонервных. Особенно, когда первый истеричный порыв схлынул и началась икота. Но смущать ей здесь было некого, так что пофиг. Итак, что мы. Ик!.. имеем? Орки у Сарумана действительно есть. И их действительно очень много. Зеленые правда, только-только рожденные и еще ничего не умеющие — но они все равно станут прекрасным подспорьем для будущих завоевательных походов Владыки Саурона. Подгузники, правда, немного смущали. Особенно, их радикальный розовый цвет… Но с этим пусть начальство разбирается, не шпионке же, в самом деле, с ними возиться! Ее дело маленькое — выяснить, доложить и вовремя смыться, пока новое задание не повесили. А то были прецеденты… В общем-то, первый пункт плана выполнен. Осталось выяснить, не замышляет ли Саруман что-то недоброе в отношении ее работодателей и можно спокойно возвращаться. Вот только… как бы подобраться к магу незамеченной? Истари, конечно, светлый, но не совсем же идиот. Уж слежку за собой заметит враз. Нужно как-то примелькаться, втереться в доверие… Но как это сделать? Морригайн так задумалась, что совсем не заметила, как на ветке справа примостился сосед. — Уху-у! — резко раздалось над ухом. — Твою ж за ногу! — каркнула на своем, на птичьем ведьма, едва не сверзнувшись с ветки. — Да чтоб тебе все перья повыщипали и хрен на задницу намазали! Филин на цветистые ругательства в свой адрес поступил, как типичный… филин и вылупился, как Галадриэль на предложение обуться (они там совсем, что ли, крышей поехали?!). Морригайн мрачно сплюнула, окинула его презрительным взглядом, взъерошила перья на затылке и перелетела на другое дерево. Позади филина. Круглые глаза проводили ее кривенький полет (да-да, на все сто восемьдесят градусов), а после озадаченно хлопнули. Раз. Два. — Уху? — склонил голову филин. И перелетел следом. «Да что ж ты никак не отвяжешься?» — с досадой подумала Морригайн. «Да чем она таким больна?» — спросил себя филин. — «Во́роны таких странных звуков не издают и не летают, как подбитая белка-летяга, это любой полевке известно. А они те еще тупицы… А не птичий ли грипп это, часом?» Своеобразные догонялки продолжались еще полчаса, пока ведьме, наконец, не надоели периодические физические нагрузки и обкаркав филина с использованием запаса всех известных нецензурных слов, Морригайн величественно удалилась. Перед этим, правда, чуть не вмазалась в ствол, но этот финт был задуман изначально, слышишь?! Филин за акробатическими трюками в воздухе наблюдал с поистине нечеловеческим спокойствием, ухнул вслед что-то презрительное, но заинтересованного взгляда не отводил до последнего.***
Наблюдение за Изенгардом продолжалось. Саруман вел себя странно. Но, вроде, был настроен серьезно по поводу союза с Мордором и готовился передать Владыке Саурону армию орков (не вспоминать двухметровых орков-первоклашек на уроке самозащиты Сарумана, не вспоминать первоклашек Сарумана…). Морригайн настолько увлеклась слежкой, одновременно размышляя, что пошло на основу облика башни — посох истари, или наоборот, Саруман сделал башню похожей на свой рабочий инструмент, что не сразу заметила пронзительный взгляд мага в свою сторону. Местонахождение шпионки явно было раскрыто и готовился упреждающий удар. Но узнала об этом ведьма уже в полете с подгоревшей за… жо… хвостовыми перьями, в общем. Знал, куда молнию кидать, гад! До убежища в Фангорне еле добралась… Морригайн тяжело бухнулась на ветку многовекового дуба, нелепо взмахнув крыльями, и обиженно каркнула парочку особенно забористых ругательств. Гордость разведчицы была задета самым нахальным образом. Она считала себя профессионалом своего дела. Обнаружить ее было практически невозможно. Но вот это валарово «практически» попортило всю статистику. Отлично. Теперь у нее проблемы с управлением в полете, а на перья естественная регенерация оборотней не работает (придется ждать, пока они не отрастут своим путем), ветер в поп… поддувает, еще и перед чародеем спалилась. Положение близко к критическому! А проваливаться ей никак нельзя — за это в Мордоре по головке не погладят. И что ей теперь делать? На ветку рядом уселся уже знакомый филин и вопросительно ухнул. Морригайн обиженно каркнула «отцепись!» и продолжила дуться на весь белый свет в целом и одного белого мага, в частности. И как ей в таком ущербном обличье в разведку идти? Уж во́рона с подгоревшей за… кхем-кхем-кхем, в общем, с таким отличительным знаком ее среди стаи других пташек враз засекут. Не дай Моргот, об этом инциденте в Барад-Дуре узнают — над ней даже распоследний варг смеяться будет, что уж говорить об остальных… Гадство! На периферии послышалось хлопанье крыльев — это филин, просверлив ее немного взглядом, куда-то улетел. Морригайн вздохнула с облегчением. Мало ей позора с Саруманом, еще и этот «воздыхатель» полуночный пристал. Летает за ней по лесу, летает. Смотрит своими зенками оранжевыми. Следит. Причем, глядит с таким выражением: либо сожрать хочет, либо… На этом месте ведьму передернуло. «Надеюсь, он хочет меня сожрать», — взъерошила перья на затылке она, старательно отметая второй вариант. Межвидовое скрещивание в Средиземье не приветствовалось. Правда, Мелиан и Тинголу, да и Владыке Саурону с госпожой Анайрэ об этом рассказать забыли… но там союзы были в качестве исключения, только подтверждающие правило. Да и попробовал бы Саурону кто-то заикнуться — всю оставшуюся жизнь коротал бы в облике червячка. Хотя-я… С Владыки сталось бы вспомнить эксперименты Мелькора по созданию орков и повторить что-то подобное с бедным суицидником (ну а кто еще к темному майа с претензиями попрется?). Морригайн вновь отвлеклась на размышления и совершила ключевую ошибку — она перестала следить за окружающим пространством. Именно поэтому, упавшая на макушку дохлая мышь стала для ведьмы полной неожиданностью. А еще нарушила и так хрупкое равновесие, из-за чего Морригайн-таки навернулась с ветки и с нецензурным карканьем рухнула в кусты. По всем законам классики — колючие. Твою ж… — Кар-р! — невольно вырвалось у ведьмы, пока она заторможено наблюдала за падающими на нее листьями. Трупик мыши бахнулся рядышком. У нее только один вопрос: кто? Какая зараза посмела?! Яростный взгляд ведьмы заметался по окрестностям, пока наконец не остановился на вернувшемся филине. Тот виновато ухнул. Если бы физиология птиц позволяла, у Морригайн бы дернулся глаз. Ну все, гад пер-рнатый! Тебе хана! С гневным карканьем ведьма взметнулась в воздух. Правда, выглядела при этом, как курица, которой кто-то добрый и чересчур сочувствующий поддал животворящего пинка, но ведь взметнулась же! Попыталась пролететь хотя бы пару метров, но недостаток хвостового оперения дал о себе знал, и Морригайн вновь рухнула на землю. Аккурат в корнях дуба, на котором и устроился виновник ее падения. Филин озадаченно зыркал глазищами сверху. Морригайн, поняв, что долететь до жертвы не удастся, принялась за штурм дерева. Острые когти ей в этом нехило помогали. Филин по-прежнему созерцал ее ужимки в крайней степени задумчивости, даже не подозревая, какая буря нависла над его пернатой головой. Морригайн медленно, но верно, продвигалась. «Интересно, а заболевание как-то влияет на мозг?» — невольно пронеслось в означенной голове. — «Ведет себя еще неадекватнее, чем раньше. Ну, хотя бы не голодная, на еду даже не посмотрела, значит, прям щас помирать не собирается. Если, конечно, с дерева не сверзится, во-он уже на какую высоту поднялась». Наконец, когда до желанной цели ведьме осталась пара шагов, у филина-таки закрались некоторые подозрения. Уж больно яростно она каркала в процессе, буквально клювом прорубая себе дорогу вперед. «Ох ты ж, блин!» — ухнул филин, когда на него с обнаженными когтями-саблями рванул обезумевший от гнева ворон. «Попа-ался, мерзавец!» — ликующе прокаркала Морригайн. Но филин искренне считал, что слишком молод, чтобы умирать сию секунду, и поспешил свалить с облюбованной ветки на соседнее дерево. Морригайн проследила его полет нечитаемым взглядом и разразилась целой тирадой на птичьем матерном. Дерево находилось в пяти шагах! Целых. Пяти. Шагах от нее! А поближе перелететь не мог?! Ему-то две секунды лету, а ей… полчаса медленного карабканья, минимум. — Ка-ар-р! — почти ласково произнесла она, смотря на жертву, аки варг на свежую тушку оленя. Про разведывательную миссию она временно забыла. Какие тут задания, когда эта нахальная рожа сидит напротив и ухмыляется? Плевать, что филины не могут ухмыляться, она прям четко видит у этого конкретного ухмылочку! Спинным нервом чувствует! — Уху! — отрицательно откликнулся тот. Приближаться к ненормальной птахе не хотелось. Вот чего сейчас хотелось, так это срочно вспомнить, какие травы и коренья влияют на птичий рассудок и где их можно найти. Находиться с сумасшедшей в непосредственной близости было попросту опасно. Но улететь на поиски не позволяла проклюнувшаяся ответственность за убогую. Как-никак, с дерева она свалилась по его вине… ну почти… кто мог знать, что мышь именно по такой траектории упадет? В общем, проследить за ней надо, болезной. А то ведь сдохнет под ближайшей корягой, отпевай ее потом… Фангорн, чай, не сад у гондорской аристократки. Тут хищники водятся. — Ка-ар-р! — еще нежнее позвала Морригайн. — Уху! — принял вид оскорбленной невинности филин. Девушка, ну вы что? Он в тесные контакты после парочки свиданий не вступает. Моральный кодекс не позволял. И вообще, не для вас, девочки, его прекрасная тушка росла. Девочка, правда, эту прекрасную тушку видела в мечтах только в виде чучела… но кого это сейчас волнует? «Иди сюда, гад, я сказала!» — мысленно рявкнула ведьма и ринулась вперед. Но Морригайн тут же повело и втемяшило в ствол дерева. — Кар-р! — полупридушенно выдала девушка и позволила себе бессознательной тушкой сползти вниз. Куст снова принял птицу в свои гостеприимные колючие объятия. «В чем смысл жизни? Зачем это все? Почему именно со мной?» — философски размышляла Морригайн, невидящим взглядом уставившись в тесно переплетенные кроны деревьев. — «Наверное, все же не стоило по дороге в Изенгард каркать на ту черную кошку…» Признаков жизни ведьма не подавала чисто из принципа. Пошло оно все! Надоело. Она не для этого отдыхала несколько лет, чтобы здесь через такие приключения проходить. И вообще! Она хрупкая и несчастная девушка! В носу, вопреки птичьей физиологии, защипало. Морригайн готова была позорно расплакаться. Да-да. Вот прям так. Лежа на земле, широко раскинув крылья. И ножки вверх выставив. Филин на дале-екой ветке ощутимо заволновался. Подопечная не шевелилась уже несколько минут. Дурной признак, ох дурной… Надо бы ее проверить. Увесистая тушка опустилась рядом с Морригайн и осторо-ожно тронула ту лапкой. Именно этого ведьма и ждала. — Ка-а-а-р-р! — ликующе воскликнула она, заставив филина отшатнуться и бухнуться на задницу с круглыми-круглыми глазами. Да-да. В те же самые кусты. Морригайн набросилась на него со вполне себе определенными намерениями. Они так явно отображались на ее мордашке, что филин-таки решил не рисковать и… обратился горя-ячим мужчиной в темных одеждах. И вместо того, чтобы вцепиться филину в глаза, ведьма шмякнулась ему на грудь. Широкую такую грудь. С мускулами. Вырвавшееся из клюва Морригайн карканье снова переводу не поддавалось и содержало лишь набор идиоматических выражений на ломаном (а как еще с клювом-то?) темном наречии. Бывший птЫц аккуратно придержал постепенно сползающую с него тушку ворона и хрипло рассмеялся. — Что, не ожидала, проказница? — лукаво сверкнул темно-янтарными глазами мужчина. Не ожидала? Да тут «не ожидала» — слишком мягко сказано! Откуда взялся оборотень в Изенгарде, если все они — спасибо педантизму Владыки Саурона — подучетны, находятся на службе и полном довольствии? Почему она сразу не поняла, что имеет дело с перевертышем? Где были ее глаза, когда… Оу… А оборотень-то ниче такой. Не таелинин Трандуил, конечно, с его холодным блеском, но горяч, как пламя Ородруина! Кхем-кхем… Кажется, она отвлеклась. Так сильно отвлеклась, что не заметила, как он подхватил не сопротивляющуюся пташку на руки и зашагал в одном ему известном направлении, одновременно с этим что-то приговаривая. Начало речи она, правда, пропустила, но по уважительной причине! Очень уважительной и мускулистой прич… Так, хватит залипать на оборотня, Морригайн! Что ты там не видела, в самом деле? Видела много, но чтоб в таком сочетании… О-ох! Волосы черные, как ее крыло. Глаза янтарные, так и гипнотизируют несчастную ведьмочку. Черты лица правильные. Ухмылка ехидная на их фоне особенно выделяется. Еще и одежда… с оч-чень выдающимся вырезом, вообще фантазии не оставляет. Фасон, так-то, хороший. Ведьма целиком и полностью поддерживает! А голос с бархатными нотками — м-м… Слушать бы его и слушать. — …Что ж ты, дурочка, на старикашку-то полезла? — ласково упрекал мужчина, плавно передвигаясь по лесу. — Нельзя же к этому извращенцу седовласому так близко подлетать, он не только хвост, он вообще всю тебя, маленькая вредина, спалить может. Вечно ты в какие-то неприятности влипаешь… В обычном состоянии Морригайн бы ответила на наглые инсинуации с присущей ей язвительностью, а потом еще и отомстила со всем ведьминским коварством. Но вот сейчас ее оскорбляли почти прямым текстом, но делали это так… мягко, что злиться на очаровательного брюнета чисто физически не получалось. Ведьма, убаюканная монотонной речью, совершенно спокойно покачивалась в чужих руках, не делая никаких попыток вырваться. Да и зачем? Такие красавцы в Средиземье — товар штучный. И чаще всего, уже несколько сотен лет назад как разобранный. А уж учитывая, что упомянутый красавец — не эльф, что сразу исключало часовые лекции по поводу темноты крови и вообще… «Брать надо! Однозначно», — постановила Морригайн и окинула представительного мужчину уже совсем другим взглядом. Под градом новых впечатлений, ведьма даже не задумалась, а почему этот оборотень прохлаждался в Фангорне, не обращаясь обратно в человека? И куда он ее, собственно, несет? «А не все ли равно?» — лениво подумала девушка. — «В конце концов, превратиться я всегда успею, да и оружие на крайний случай под рукой есть. Дымовушкой в лоб — и никаких проблем». Как оказалось впоследствии, несли ее в башню Сарумана. Место, в которое она уже несколько дней пыталась незаметно проникнуть. Жаль, фейспалм при свидетеле изобразить нельзя. О таком простом способе пройти через охранные плетения истари ведьма раньше не задумывалась. А ведь судя по тому, как уверенно оборотень пронес ее мимо этих плетений, он далеко не первый раз в Изенгард контрабанду протаскивает. Из дверей в башню внезапно выкатился Саруман, воззрился на пришедшего, уперев в бока руки, аки скандальная женушка при виде гулящего мужа или хоббит на предложение сесть на диету: — Явился-таки, негодник! Сколько раз я тебе говорил: всегда будь на виду! Нет, в нем юношеский максимализм взыграл. Показать свою важность решил, причем, совершенно не вовремя! Ты меня вообще слушаешь, Тиллуан? — Разумеется, учитель… — по индифферентному взгляду Тиллуана было кристально ясно, что не просто не слушал — он даже не собирался. По взгляду же самого Сарумана также было ясно, что это не укрылось от его глаз. Маг разразился гневной речью. Тиллуан выслушал его с непробиваемым спокойствием. Точнее, талантливо сделал вид, а на самом деле незаметно осматривал повреждения Морригайн, не забывая почесывать ее по макушке. Ведьма поглаживания принимала вполне благосклонно, даже повернулась поудобнее пару раз. Ее движения привлекли внимание Сарумана. — Что это за падаль? — презрительно скривился истари. «За падаль ответишь», — сверкнула на него глазами Морригайн. Во взгляде Тиллуана мелькнул нехороший огонек. — Это ворон. Раненый. Я его лечу. — Что за привычка тащить в дом сирых и убогих?! — взвился маг. — Я не тому тебя учил! Ладно бы хоть для пользы приносил, для экспериментов моих, гаданий… Да эта птица сдохнет в скором времени, а ты об этом даже не узнаешь! «Да скорее ты сдохнешь, чем я преставлюсь», — закатила глаза Морригайн. Вот еще! Будет она всяких старикашек своей преждевременной кончиной радовать… — Уверяю вас, учитель, она не доставит вам хлопот, — мягко улыбнулся Тиллуан, прикрывая глаза, выражение которых было далеко-о от приязни. Рукавом он неосознанно прикрыл ворона от истари. Такая забота даже умилила бы Морригайн… если б в этот момент она не просчитывала, как именно лучше прикончить будущего союзника Владыки Саурона, не вызвав гнев последнего на свою голову при этом. В конце концов, он не первый такой союзник. Все они плохо заканчивали. Те же вастаки, к примеру, возомнили себя равными Господину. И что? Где они сейчас и где Владыка Саурон? Наравне с гоблинами мальчиками на побегушках работают, а их короли даже до уровня Азога ни разу не поднимались. К тому же, Владыка Саурон придерживается принципа: предавший однажды, предаст еще раз. Кому, как не ставленнику Мелькора знать цену верности? Он ЕГО ни разу не предавал, даже когда на Моргота ополчился весь белый свет и сам Эру в придачу. Саруман обрек себя на не очень приятную кончину, пусть и растянутую по времени, еще в тот момент, когда предложил сотрудничество. А ждать Морригайн умеет. И обязательно будет рядом, когда истари соберутся прикопать под кустиком. Даже лопату специально будет держать поблизости. И нет, она не мстительная, просто она ведьма и память у нее хорошая… Откуда-то сверху доносились вялые переругивания Сарумана и Тиллуана, Морригайн безмятежно смотрела на небо. В конце концов, истари плюнул на очередную блажь своего ученика и с невнятными проклятиями удалился в свои покои. Тиллуан с еле заметным вздохом облегчения ободряюще улыбнулся ведьме и понес ее к себе. Была у него связка трав, специально для повышенного роста перьев. Сам неоднократно пользовался.… Жизнь была прекрасна.