***
На полянке, у самого края вековых деревьев притаилась хижина. Возле нее расположился небольшой огородик, в котором с энтузиазмом копалась рыжеволосая девушка, напевая простенький мотив себе поднос. Закончив выпалывать сорняки, она с довольным кряхтением разогнулась и утерла пот со лба. И только потом заметила, что у ее занятия был неучтенный наблюдатель. — Ну здравствуй, рыжик, — улыбнулся Глорфиндель. — Т-ты… — растерянно выдохнула она, глупо хлопая ресницами. Меньше всего она ожидала увидеть его здесь… сейчас. — Помощь нужна? — как ни в чем не бывало поинтересовался Глорфиндель и, уже закатывая рукава, подошел ближе. Таелина неопределенно промычала, стискивая инструмент в руках…***
— Нет, ну вы посмотрите на них, — пробормотала Анайрэ, выглядывая дочь в окне. — Стоят, милуются. Чтоб у тебя глаза поотвалились так на мою дочь смотреть, гад! Еще и улыбочка эта… — Что за улыбочка? Что за взгляд?! — встревоженно спросил со дна серебряного кувшина Саурон, чей параноидальный отцовский мозг уже рисовал картины самого фривольного содержания. — Да выглядит, словно кот, свалившийся в ведро со сметаной, — досадливо цыкнула Анайрэ. — И улыбка такая: счастливая и не верящая. — Я надеюсь, Таелина приведет этого… — Саурон замолк, не в силах подобрать цензурные слова. — Просто этого! С нами познакомиться — и мы успеем подлить ему яда в чай. Ну или хотя бы того экспериментального слабительного со снотворным. — Его не возьмет, — качнула головой эльфийка и на вопросительное сопение пояснила: — Он же нолдо. Как будто ты нашу породу не знаешь. — Тьфу! — плюнули в кувшине и чертыхнулись. Таелина в окне, сияя улыбкой, повернулась к хижине и указала на нее рукой. Парочка неторопливо двинулась по протоптанной тропинке. Видимо, и правда знакомиться повела. Анайрэ со сноровкой нырнула под подоконник, отошла от него на полусогнутых и с невозмутимым видом возникла за кухонным столом, принявшись насыпать в глиняный чайничек заварку. К стандартному набору трав добавилась еще парочка, довольно специфических — в конце концов, чем Мелькор не шутит? Может, траванется действительно. — Анайрэ, что там происходит? — не выдержал долгого молчания Саурон. — Что, что! Готовься к увлекательной беседе с будущим зятем, — процедила эльфийка, не отвлекаясь от своего занятия. — Через несколько минут здесь будут. — Проклянуть бы его, — вздохнул майа мечтательно. — Какое «проклянуть»? — со снисхождением покосилась на серебряный кувшин Анайрэ. — Тебе до хоть какого-то взаимодействия с этим миром, кроме звукового сопровождения, пять сотен лет — минимум! Додумался тогда тоже… Чуть не исчез навсегда, идиот! Движения эльфийки стали резче и хаотичнее. Сама Анайрэ с нервной дрожью вспоминала события двенадцатилетней давности. Память перворожденной сохранила их идеально. Ей до сих пор временами слышался запах гари и истошные вопли орков, когда крепость тряхнуло до основания, а потом… потом вокруг разверзся настоящий ад. Бордовое небо то и дело вспыхивало тысячами зарниц — это разлетались из жерла Ородруина объятые пламенем камни. Верх и низ решили поменяться местами, Анайрэ не могла не то что стоять, просто зацепиться за что-нибудь, чтобы оставаться на месте. Падали с полок высоких шкафов книги, катались по полу подсвечники, дрожали, грозясь вот-вот обвалиться, гобелены… а эльфийка, пережившая несколько Эпох, словно испуганная девочка сжалась в комок, мертвой хваткой вцепившись в кувшин. Будто он мог спасти ее от этого кошмара! Спасать было просто некому. Все, кто имел хоть каплю чувства самосохранения, стремились покинуть пределы крепости как можно скорее. Она осталась одна. И это конец — Анайрэ понимала это отчетливо. Но самое страшное — она практически смирилась с этим. Жаль только, что так и не удастся увидеть, какой выросла Таелина. По дочери нолдиэ скучала особенно сильно. По стенам поползли трещины, и Анайрэ зажмурилась, предчувствуя, что сейчас ее просто раздавит каменной плитой. А потом под веками вспыхнуло белым и ее словно обняли со спины, шепнув на ухо лаконичное «Я рядом». Непонимание в глазах сменилось осознанием. Этот голос… магию его обладателя она бы узнала из тысячи. Саурон. Пришел. Вместо того, чтобы после уничтожения Кольца метнуться к Ородруину и покарать членов Братства, посмевших помешать его планам, кинулся к ней, из последних сил окружая одним пологом защиты за другим. Всего себя в эти чары вкладывая. — Остановись, — потребовала Анайрэ. — Ты же совсем развеешься! — выдохнула она испуганно. Женщина не видела его лица — только краешек губ, приподнятый в улыбке. Великий и ужасный Темный Властелин, Владыка Мордора, запугавший все Средиземье, жертвовал собой ради седой эльфийки-нолдиэ с отвратительным характером и поехавшей крышей. Ну что за… — Идиотина! — прорычала Анайрэ, буквально запихивая ослабленную сущность мужа в серебряный кувшин. Еще и ладонью горлышко прикрыла, чтобы точно никуда не делся. Помереть собрался — вздумал тоже! Да хрена с два она это позволит. Она, может, за все эти тысячелетия и желала ему в конце каждого скандала мучительной смерти, но привязалась и теперь его не отпустит. Через несколько секунд башня Барад-Дура окончательно обрушилась и Анайрэ потеряла сознание от сильнейшего удара, уничтожившего почти все наложенные Сауроном щиты, кроме одного. Очнулась эльфийка уже в кустах родных мутантных роз, когда ее самоотверженно пытались освободить из хищной хватки добрые самаритяне… то есть, светлые. Кувшин из рук она в тот день так и не отпустила. Да и в последующие тоже, пока не удостоверилась, что супруг более-менее существует и исчезать в безвременье не собирается. Прошло больше десяти лет. Анайрэ с Таелиной замечательно устроились где-то на границе мира, в самой глуши, где никого кроме них не было — залезать дальше просто некуда. Впереди пустота. Но что поделать, если только здесь, практически в полном одиночестве они могли без всяких оговорок быть собой? Безумие Анайрэ никуда не делось, периодически хотелось свистнуть ящера и с шумом и фейерверками прилететь в Валинор, тряхнуть Таникветиль и обитавших там Валар взрывчаткой, устроив много о себе возомнившим демиургам персональную баню за все прегрешения. Но теперь во время приступов ее удерживал Саурон и дочь. Вот перед последней хотелось изо всех сил держаться, потому что повторять ошибку прошлых лет Анайрэ не собиралась никогда в оставшейся вечности. Ей хватило столетий в разлуке. Саурон за последние годы поднабрался сил и — хоть и не мог пока принимать материальный облик, да и еще долго не сможет — но уже активно булькал из недр кувшина, то и дело переругиваясь с женой. Вот и сейчас тоже… — Чего замолкла, сказать больше нечего? — ехидно поинтересовался майа. — Тебе бы заткнуться, пока вина в кувшин не налила, — метнула в него гневный взгляд Анайрэ. — Будешь у меня в подполе настаиваться! — Хм… — озадаченное донеслось от Саурона, заинтересовавшегося, как его нематериальная сущность будет реагировать со вполне себе материальным вином. — А наливай! …Заставшая сцену проведения «эксперимента» (с отчетливым Саурона «Ух! Хорошо-о-о…») Таелина, приведшая Глорфинделя познакомить с родителями (нормально познакомить, а не как в прошлый раз) со стоном спрятала лицо в ладонях. Родители, теперь являющиеся одними из самых древних существ в Средиземье и окрестностях, чудили, совершенно не соответствующе возрасту…***
— А как ты вообще до нас добрался? — с намеком на вежливый интерес спросила Анайрэ, вперив подозрительный прищур в Глорфинделя. Тот отвлекся от созерцания глиняной кружке, в которой что-то подозрительно булькало (кажется, Анайрэ на нервах создала новую форму жизни), и поднял на эльфийку взгляд невиннейших сияющий глаз. Таелина, переводящая любопытный взгляд с одной стороны стола на другую, спрятала улыбку за ладошкой. Кто-нибудь, дайте этому златовласому засранцу оскар! Даже она чуть на эту моську не купилась… — С Божьей помощью, прекрасная госпожа. С Божьей помощью, — скромно ответил Глорфиндель. За окном ехидно каркнули. — Ну-ну, — ни капли не поверила нолдо Анайрэ. — Какую религию предпочИКаете? — прогудело из кувшина, стоящего по левую руку Анайрэ. — Я верю в себя, — потупился Глорфиндель. В этот раз придушенный хрюк Таелина все-таки не удержала. Эльф покосился на нее с укоризной — он ведь даже не соврал! Девушка подняла ладони, сдаваясь. За что удостоилась ласковой улыбки и переставленной поближе плошечки с печеньем. Со стороны Анайрэ донесся тихий хруст — это столешница не выдержала хватки хрупкой ручки с аккуратными ногтями. Из кувшина гневно икнули. — Лисенок, радость моя, — через мгновение взгляд Анайрэ, обращенный к дочери, был переполнен добротой и лаской. — Ты не хочешь прогуляться? — Офять? — замерла с печенюшкой во рту Таелина, растерянно хлопнув ресничками. — Нам с твоим… другом, — последнее слово Анайрэ еле выдавила, — необходимо поговорить наедине. — Но… — Много времени это не займет, не волнуйся. — А… — И он даже уйдет отсюда на своих двоих, слово даю, — успокаивающе накрыла руку девушки ладонью эльфийка. Отсюда-то уйдет, а вот за ближайшим кустом свалится. Не будь она дочерью Феанора! И сестрой семи отмороженных психов, по иронии судьбы родившихся принцами. Глаза разевать на ее сокровище он вздумал, улыбочки ей раздавать… Кто там знает, что в этой голове творится! Таелина посмотрела на мать с сомнением, украдкой глянула на Глорфинделя, поймала от него кивок и, пожав плечами, выбралась из-за стола. — Ну ладно… Уже у двери обернулась. Снова глянула на эльфа. Вернулась. Сняла со стены кроличью лапку и торжественно вручила Глорфинделю. — Держи, на удачу. Она тебе пригодится, — легко похлопала она мужчину по плечу. — Меня наполняет неизмеримой радостью тот факт, что я тебе небезразличен, — с хрипотцой промурлыкал эльф, целуя кончики пальцев так неосмотрительно протянутой руки. Таелина сравнялась светом с огненными волосами и метеором вылетела за дверь. Со стороны Анайрэ снова донесся треск, столешницу пересекла глубокая трещина. Эльфийка привстала, меча глазами громы и молнии. На лице ее сиял оскал отпетого маньяка. Атмосфера в комнате сгустилась, и даже Саурон предпочел тихо захлебнуться винишком, чем спрашивать с миллионный раз «Да что произошло?» — Как ты с-с-смееш-шь?! — нависла над Глорфинделем нолдиэ. — Любить вашу дочь? — невинно улыбнулся тот. — Лапать ее своими грязными… — Проявлять знаки внимания? — Т-ты ее соблазняешь! — обвиняюще тыкнула пальцем в его Анайрэ. — Не спорю, — согласился эльф. — Зачем? Зачем тебе это нужно?! — Зачем мне Таелина? — переспросил Глорфиндель и в показной задумчивости потер подбородок. — А что, если я скажу, что когда она рядом, весь мир раскрашивается новыми красками? Что без ее руки в моей все, что ничего в этом мире уже не имеет смысла? Что когда она улыбается, я чувствую себя самым могущественным существом во вселенной? Что готов сравнять с землей любого, кто ее обидит? Что она сама — и есть мой мир? Анайрэ с нечитаемым выражением лица отодвинулась, осторожно присела на свое место и отхлебнула из кружки уже остывший отвар. Сгустившиеся было в хижине тучи развеялись. Саурон откашлялся: — Вы там ее романы на руинах откопали, что ли? — Ага, — кивнул Глорфиндель. — Большая часть, правда, восстановлению не подлежит, но некоторые фрагменты сохранились. — Ах, ты-ы!.. — вскинулась Анайрэ, до которой только что дошло, что ее обдурили. — Слушай сюда! — Нет, это вы послушайте, госпожа, — посерьезнел Глорфиндель и вперил в женщину немигающий взгляд. — Я шутил про чувства к Таелине лишь отчасти. Я действительно долго, оч-чень долго ждал ее. И я не откажусь от этой девушки ни за какие сокровища мира. Даже если весь мир будет против… даже если против будете вы — я не сдамся. Можете травить меня, проклинать или подстраивать несчастные случаи, я переживу. А если не переживу — вернусь из Чертогов снова. Единым слитным движением нолдо поднялся и оперся руками о стол: — Но ни одна сила в мире не переубедит меня… — И? И что?! Что ты скажешь дальше? — снова взорвалась Анайрэ, вскакивая. — Она обязательно станет моей, да?! Нигде в этом мире она от меня не спрячется? Ты пришел в наш дом и говоришь такие вещи… Да чем ты отличаешься от этого лихолесского хлыща тогда?! Еще один мужчина, который хочет запереть мою девочку в золотую клетку! — Запереть? Ее? — вскинул брови Глорфиндель и рассмеялся. — Тому, кто попытается ограничить ее свободу, я первым перережу глотку. Я не собираюсь ее запирать, нет… Я хочу встать рядом и пройти всю оставшуюся жизнь с ней за руку. В хижине вновь воцарилась тишина. Анайрэ сверлила взглядом эльфа. Глорфиндель тоже своего не отводил. Пронзительный визг за окном прервал затянувшееся молчание. Анайрэ вздрогнула и в следующее мгновение оказалась у двери с серебряным кувшином в руках — за последние годы женщина с ним практически сроднилась. Глорфиндель же неторопливо вышел из-за стола и направился вслед за нолдиэ. За жизнь Таелины, в отличие от нее, мужчина был абсолютно спокоен.***
Из хижины ведьмочка выходила с тяжелым сердцем. Она знала характер матери. С характером отца за эти годы тоже познакомилась отлично. И, учитывая, что ей было известно о самом Глорфинделе… Оказавшись наедине, без нейтрализатора в ее лице, эти три ингредиента вызовут взрыв. Девушке оставалось надеяться только, что пострадает лишь окружающая обстановка. Пофиг на предметы меблировки — она не переживет, если кто-то из близких людей пострадает. В груди стоял ледяной ком волнения, хорошая погода на улице ни капельки не радовала, а высящиеся впереди практически сплошной стеной стволы деревьев навевали тоску. Зато вид аккуратных грядочек, расположенных рядами, приподнял настроение. Таелина неторопливо зашагала по тропинке к маленькому огородику. Вообще, откровенно говоря, в нем не было особой нужды. Все необходимое для жизни они с мамой получали из леса. Все же эльфам по определению не требуется много еды для комфортного существования, а уж когда они в лесу и в любой момент могут попросить его о помощи… вроде, указать, где растет яблоня, кусты малины и других лесных ягод, где можно найти орехи или родник, чтобы попить. С дичью, правда, было посложнее (но они все равно от мяса отказываться не собирались, кто бы и что там ни ворчал про поломанные стереотипы). Вот только мама все же нолдиэ, ее не кисейной барышней воспитывали. Смастерила лук из подручных материалов, соорудила силки, расставила их в нужных местах — и вуа-ля! Ужин пойман. Но Таелину тянуло вернуться к экспериментам с зельями, а их затруднительно варить, не имея под рукой стабильного запаса ингредиентов. Да, какие-то из них необходимо собирать в особые дни. Но большая часть требовалась постоянно, а бегать из-за каждого кустика в лес затруднительно. И лень, если уж совсем честно. Так возле хижины появилась пара грядок. А потом еще и еще одна. Иметь свой огород оказалось невероятно удобно, даже Анайрэ оценила. И вырастила неподалеку яблоню и грушу из принесенных из леса веточек. А там и кусты малины пошли… в общем, эльфийки во всю постигали радости садоводства, пока их уголок не посетил Глорфиндель. От воспоминания об этом нолдо в груди вновь стянулся узел беспокойства. Из дома ни звука не доносилось, как Таелина не прислушивалась. Они молчат? Да нет, вряд ли. Разборки идут полным ходом, просто кто-то наложил полог тишины? Это вполне вероятно, но… Как же хочется ворваться внутрь и удостовериться, что все в порядке! — Ну что за издевательство над моими нервами, чессн слово, — пожаловалась Таелина пространству, присев на траву рядом с яблоней. — Или это плата за покалеченную психику Трандуила? Сверху насмешливо каркнули. Таелина замерла. Она слышала карканье раньше, но не придала ему значения. А сейчас… Великий Мелькор, этот ехидный скрежет она ни с чем не перепутает! Резко вскочив и чуть не упав на землю, Таелина задрала голову кверху. На нижней ветви дерева восседал ворон, кося на нее хитрющим карим глазом. — Морригайн! — выдохнула девушка и с радостным визгом влетела в объятия спрыгнувшей на землю ведьмы. Правда, раскрывала их та с таким выражением лица, будто делает всему миру огромное одолжение, но когда у нее было иначе? От столкновения с пышущей энтузиазмом Таелиной, Морригайн аж пошатнулась, а потом и вовсе на землю грохнулась, не удержав равновесие. — Женщина, слезь с меня, я тебе не матрас! — возмущенно прохрипела она, на что Таелина только рассмеялась и прижалась крепче. Морригайн излюбленным жестом закатила глаза. — Сколько эмоций, сколько эмоций… Я начинаю подозревать, что Глорфиндель был здесь не самой ожидаемой персоной! Она еще что-то хотела сказать, но Морригайн прервал раздавшийся от хижины грохот. Это Анайрэ, не мудрствуя лукаво, выбила дверь, стремясь как можно быстрее оказаться рядом с дочерью. Правда, увидев, что Лисенку ничего не угрожает, замерла растерянно. Из-за спины нолдиэ неторопливо вышел Глорфиндель, с интересом осматривая получившуюся композицию. — А я, дурак, ее к синда ревновал, — шутливо посетовал он. Анайрэ покосилась на него. Потом снова повернулась к девушкам… и озорно блеснула изумрудными глазами. — Оу… Любовный треугольник, оригина-альненько, — потерла она подбородок. Саурон, плещущийся с вином в кувшине, надсадно закашлялся. — Анайрэ, прошу… только не здесь. Только не при детях! — Да я чисто гипотетически, — ни капельки не раскаиваясь, фыркнула эльфийка. Глорфиндель, тем временем, обогнул ее и по утоптанной тропинке приблизился к ведьмам, по-джентельменски подавая руки сразу обеим. — Рыжик, прогуляемся? — вроде бы, с веселостью, но при этом серьезно глядя в глаза, поинтересовался мужчина. Улыбка на лице Таелины застыла. Взгляд заметался между Морригайн и Глорфинделем, не зная, кого выбрать. С одной стороны, с подругой они не виделись неизмеримо дольше. Им о стольком нужно друг другу рассказать! С другой же… — Иди, потом наболтаемся, — усмехнулась проницательная Морригайн и через Глорфинделя взглянула на Анайрэ: — Тем более, мне тоже нужно кое с кем… прогуляться. Таелина с облегчением выдохнула и с готовностью вложила свою ладонь в протянутую руку эльфа. Через несколько минут они скрылись среди деревьев. Морригайн, пару секунд помедлив, подошла к Анайрэ. — Госпожа, — церемонно склонилась перед ней шпионка. Анайрэ хмыкнула. — Оставим это на потом, — отмахнулась эльфийка. — Сейчас я хочу знать одно… Повисла напряженная пауза. — Что там с тем колдуном? Ты его соблазнила?! — достигнув нужного эффекта, наконец подалась навстречу ведьме Анайрэ. Морригайн скромно подняла руку… на запястье которой бликовал в солнечных лучах серебряный браслет. По традициям оборотней и части других народов Стредиземья — обручальный. — Ес! — радостно вскинула кулачок эльфийка, цепко схватила Морригайн за неосмотрительно вытянутую конечность и потянула в хижину. — Ты просто обязана рассказать мне, как это было. Я хочу знать все. Абсолютно все! — Женщина, остановись! — страдальчески взвыл Саурон из кувшина. — Я с ума сойду, если опять услышу твои бредни. — Вино вылью, — прибегла к самой страшной угрозе нолдиэ, сверкнув глазами на кувшин. — Даже не думай! Я с ним почти сроднился, — возмутился Саурон. — Оно и видно, — закатила глаза женщина и снова обернулась к Морригайн. — Ну же, я жду. — Ой, да что там рассказывать, — скромно потупилась ведьма, усаживаясь на лавочку и тут же с непередаваемым выражением лица вскинулась. — Хотя нет, рассказать все же стоит. Короче говоря, сначала я воспользовалась первым способом… Анайрэ слушала, подперев щеку кулачком и периодически щелкала по стенке кувшина, где бурчал на темном наречии нецензурщину Саурон. Слушала крайне внимательно, полностью погрузившись в рассказ… потому что, если она вспомнит о том, что дочь и Глорфиндель сейчас там, в лесу, остались совершенно одни — и кто его знает, какая подлость может взбрести в голову этому эльфу… Многострадальная столешница хрустнула под пальцами опять. Морригайн же самозабвенно вещала, экспрессивно взмахивая руками и чутко прислушиваясь к вопящему инстинкту самосохранения, который в приказном порядке требовал исполнять все требования/просьбы седовласой нолдиэ и даже немного сверху. В конце концов, от этого зависит ее жизнь…***
Таелина и Глорфиндель шагали по лесу, с интересом осматриваясь по сторонам. Интерес этот, впрочем, был довольно наигранным. Куда больше паре хотелось поразглядывать друг друга — все же больше десяти лет не виделись. Изменились должно быть, не внешне — нет, внутренне. И поймать эти изменения можно было во взгляде, приподнятом уголке губ, другом наклоне головы… Глорфиндель скосил глаза на ведьмочку. Последняя тут же отвела свой взгляд, не желая быть пойманной на подглядывании. Нолдо мягко улыбнулся. — Ита-ак, — протянула девушка, чтобы сказать хоть что-нибудь. — Ты пришел. — Пришел, — кивнул мужчина. — Ты ждала меня? Таелина помедлила с ответом. Да и сама заметно замедлилась, так что Глорфинделю тоже пришлось практически остановиться. — Ждала, — наконец произнесла она решительно и шагнула, словно в воду прыгнула. Глорфиндель прикрыл глаза, скрывая довольные искорки. — Как… кхм… как ты нашел меня? — посмотрела на кроны деревьев алеющая ушами Таелина, которая улыбку кота, обожравшегося сметаны, конечно же, заметила. — Мне помогли твои друзья, — спокойно принял смену темы нолдо и на вопросительный взгляд пояснил: — Ведьма и колдун. Когда они улетели из Мордора на ящере, первым порывом нолдо было броситься во след, но он тут же погасил его, опомнившись. Эльфийки могли сменить направление. Могли и вовсе сделать большой крюк и приземлиться где-то неподалеку, когда этого никто не ожидает. В конце концов, темнее всего под пламенем свечи. У всех на виду их бы в жизни искать не додумались. Тогда Глорфиндель решил узнать Таелину и ее мать получше. Особенно ее мать, все же правила ящером именно она. Чем жила последняя из феанорингов? О чем она мечтала? Что ненавидела? Какими чертами характера обладала? Эльф остался помогать в раскопках на руинах Барад-Дура. Остальные светлые искали артефакты, которые могли чудом сохраниться при падении крепости, его же интересовали личные предметы супруги Саурона, ее дневники, какие-либо записи… Ни дневников, ни записей, он, правда, не нашел, зато обнаружил книги. Целую библиотеку, после ознакомления с которой становилось ясно, что личность госпожа Анайрэ весьма… своеобразная. Однако Глорфиндель не собирался сдаваться. Ответов в Мордоре он не нашел… Но не могла же сама Таелина жить в вакууме. У нее наверняка имелись знакомые и друзья. И одного из них он видел собственными глазами. Колдун. Тиллуан, кажется. Где его найти подсказал Гэндальф. Он же вызвался стать в пути сопровождающим, вроде как, ему тоже нужно было проверить что-то в Изенгарде. Новому хозяину магической крепости он доверял не сильно. Точнее, вообще не доверял, но выступить против пока не торопился. Кем бы ни был Тиллуан, он победил Сарумана — сильнейшего из истари. Такого противника лучше не провоцировать, но — обязательно — держать ухо востро. Сначала Глорфиндель не понимал, почему при упоминании обитателей Ортханка Гэндальфа так перекашивает, потом познакомился с ними поближе… и все равно не понял. Да, юмор у ребяток необычный. Да, характеры просто отвратительные, а разговаривать без язвительных комментариев они, похоже, давно разучились. Но при должном старании и к ним удалось найти ключик, а подробно рассказав об отношениях, которые связывали его с Таелиной и несколько раз подтвердив рассказ на импровизированных допросах, еще и заручиться поддержкой. Оказалось, Морригайн хранила на крайний случай несколько капель крови Таелины, которые ведьма после недолгих уговоров использовала, приготовив особое зелье. Оно-то и указало на нынешнее местонахождение рыжеволосой ведьмочки. Одного в путь Морригайн нолдо не отпустила, решив лично проконтролировать ситуацию. Так они сюда и пришли. — Вот как, — задумчиво пробормотала Таелина, выслушав нехитрый рассказ. И усмехнулась. — Ты сомневалась, что я приду? — правильно расшифровал реакцию девушки Глорфиндель. — Я… — хотела было что-то сказать Таелина, но остановилась, глубоко вздохнула и уже размеренно продолжила: — Когда мы улетали, я подумала, что… узнав о моем происхождении и столкнувшись с реакцией окружающих, а потом и с трудностями, которые помешают тебе меня найти, ты возможно… передумаешь. И тогда я решила, что если ты все равно меня найдешь, значит ты и правда… и правда хочешь разделить со мной вечность. — Ты подумала, что может быть иначе? — нахмурился Глорфиндель. — Ну… — потупилась Таелина. — Трандуил вот уже не искал. Хотя знал ее куда дольше и мог сделать верные выводы. — Я не Трандуил, — возразил Глорфиндель, легко касаясь ее щеки рукой и заставляя поднять взгляд. — Да, — выдохнула Таелина, встречаясь с ним своими нереально-зелеными глазами. — Я рада. Безмолвный диалог сказал куда больше, чем все слова этого мира. — Помнится, ты говорила, что тебе надо подумать, — хрипло произнес Глорфиндель, внимательно глядя на ее лицо. — Да. Я подумала, — кивнула Таелина. Нолдо замер с неожиданной робостью ожидая ответ. — Я согласна, — подняв подбородок, твердо сказала ведьмочка. В груди Глорфинделя словно узел развязался. Когда только появиться успел? Мужчина мягко притянул ведьмочку за талию. Держал осторожно — в любой момент давая возможность отстраниться. Но Таелина и не пыталась. — Клянусь, ты никогда в жизни об этом не пожалеешь, — прошептал эльф ей на ухо. — Знаю, — кивнула девушка и неуверенно нахмурилась: — А ты? — И я тоже, — улыбнулся Глорфиндель. — Уверен? Семья у меня… нестандартная. И явно попытается тебя убить. Уверена, Морригайн точно неоднократно попробует тебя на прочность, про маму с папой и говорить не стоит… — Их проверки я как-нибудь переживу, — успокоил ведьму Глорфиндель. — Приз того стоит. Таелина рассмеялась. Легко и беззаботно, как не смеялась уже давно. Там, в хижине их ждала обеспокоенная Анайрэ с ворчащим Сауроном, ехидная до ужаса Морригайн, тоже своеобразно заботящаяся о подруге. Ждал далеко не простой разговор и множество угроз по типу «Только попробуй ее расстроить!..», сумбурные приготовления и неоднократное «А может, передумаешь? Еще не поздно!» от мамы и «Я знаю сто десять способов спрятать труп» от отца. Ждало… много чего ждало их. Но это потом. А сейчас Таелина была самой счастливой девушкой на свете.