WARNING! У нашей пары есть сын, которому двадцать шесть лет. С ним я вас познакомлю, но знайте, что в отношениях Иры и Гены ничего почти не изменилось. Всё также сложно.
***
Склифосовский. Родной дом. На дворе лето, жара. Здесь уже с недавних пор работает прекрасный доктор, филантроп, плейбой, гений да и просто красавчик. Конечно его сравнивают с Брагиным в молодости, но так как у этого врача есть стажировка в Израиле, Англии и Германии, то сравнивать тут нечего. Этого доктора зовут Михаил Геннадьевич Кривицкий. Клички разные дают ему. Нина зовёт его Мишулькиным, Хромов ласково Мишей, мама зовёт его Мишулей, папа зовёт его Мишкой, а Брагин и Куликов Медведем, для остальных он Кривицкий младший, а для медсестричек Михаил Геннадьевич. Михаил Геннадьевич работает хирургом, но разбирается во всём. В Израиле работал пластическим хирургом, в Англии провёл уникальную операцию на удаление злокачественной опухоли мозга и даже разработал эффективную теорию лечения рака. В Германии он был кардиологом, активно изучал строение каждого участка сердца и кругов кровообращения. Миша даже чертежи и строение нового искусственного сердца показывал, но не получилось работать над этим проектом. А в России он досконально изучил все органы и преисполнился в своём познании на уровне Бога. У Михаила светлые волосы, которые вьются кудряшками по уши и кофейные глаза. Ростом метр восемьдесят. Не худощавый, не толстый, а спортивный. Рельефное телосложение - этого хватало для соблазна молодых, глупых девушек. Однако других соблазняло его остроумие, обаяние и юмор. Мишка любит плотно покушать, очень любит итальянскую еду, поэтому часто водил маму по ресторанам. Детство у него весьма интересное, он много путешествовал. Его путь начался с Москвы, где он родился, когда его отец уже был в Израиле. Ира не скрывала беременность от Гены, она ему сказала на шестом месяце, а точнее написала. К сожалению, Кривицкий уже был в браке, но уговорил жену приехать на рождение сына. Ему дали отчество и фамилию отца. Родители долго цапались из-за того с кем это чудо будет жить, но всё-таки Геннадий Ильич не стал протестовать и уехал обратно в Израиль, присылая ежемесячно суммы, от которых блондинка отказывалась и просто копила для сына. Кривицкий приезжал иногда к годовалому сыну, но следом она вышла за Павлова, который принял её с "багажом", и нить оборвалась. Тогда в возрасте пяти лет Гена стал его забирать на каникулы к себе, где мальчонка проводил месяцы своей жизни. Мише безумно нравилось проводить время с папой, это он привил ему любовь к медицине, часто таская на работу. После рождения Артёма всё поменялось, два брата сначала были дружны, их сплочали родители, но насильно мил не будешь, и когда ему стукнуло двенадцать он затопал ножкой, что хочет развиваться. Действительно, Михаил всегда отличался в школе, он рвался познавать мир. В двенадцать лет Ира отважилась отправить его к отцу на целый год. Однако это было испытанием, потому что видится с бывшим мужчиной Павловой совсем не хотелось. Гена устроил мальчика в школу, он успешно выучил иврит и указал матери, что останется здесь до четырнадцати, а потом прилетит получать паспорт в Москву. С матерью он виделся, приезжал к ней почти каждый месяц, звонил, писал. Мать она и в израиле мать, любит её убийственно. Вот Миша получил паспорт в Москве, проучился до одиннадцатого и опять забастовал. Слишком скучно ему тут, никакие девочки ему не нужны, олимпиады все нудные, однотипные, а вот поехать в Англию... Вот это престиж! Тут оба родителя сошли с ума. Как это чадо в восемнадцать лет отправить в чужую страну, где нет ни одной знакомой души. Естественно, ему все учителя это пророчили, видя как много он старается, как ему правда интересно становиться умным с каждым днём больше и больше. Пока все гуляли и целовались, он сидел в библиотеке до ночи, когда встречал маму, то прокрадывался в кабинеты, рассматривал рабочие места и твердил, что скоро это будет его пристанище. Если говорить про Николая Павлова, то ему не очень то и важно было, сидит пасынок в комнате, зубрит что-то, не мешает ему, вот и всё. К Артёму Миша не лез, и хорошо. А Кривицкий младший никого из настоящих Павловых не воспринимал серьёзно, для него дома существовала только мама. Так вот, спустя долгое время уговоров Миша приехал в Бирмингем и подал документы в университет на бюджет. Родители громко пыхтя, искали связи в Англии, но сынок уже поступил сам в университет Бирмингема. Хотел в Лондоне, но на бюджет нереально, а деньги трясти с мамы и папы не хотел. Миша собрал чемодан, поцеловал маму в аэропорту и улетел. Вскоре Ира ему отдала деньги с накопленных за все восемнадцать лет, где была очень приличная сумма. Кривицкий жил на эти средства, но все равно параллельно работал лаборантом, а потом на ночную барменом. Ночная жизнь Бирмингема окутывала его и расслабляла, тогда он встретил свою первую девушку Элизабет, но она не смогла выдержать такого графика парня. Всё протекало успешно, даже папа приезжал на выходные, а после папы и мама. Учился мальчишка с отличием, не прогуливал, не хватал хвосты, поэтому был одним из первых в списке по обмену студентов в Германию. Бирмингем это супер, но Мюнхен манил ещё больше. Тогда в его двадцать один год, родители услышали, что сын летит в Мюнхен. Ира сидела на диване и читала статью в журнале. Коля нежно поцеловав её в щёку, сказал: - Привет, где Тёма? Она кивнула в сторону ванной, из которой уже вышел голубоглазый юноша. - Мам, пап, - он стоял в халате и искал свои джинсы, - у меня карманных не осталось. Ирина Алексеевна обернулась и посмотрела на младшего сына. - А ты куда? - Ребята в клуб позвали. Коля достал из бумажника пару купюр и отдал их сыну. - Только не допоздна. - Я понял, пап. Ира продолжала читать статью, как вдруг ей кто-то позвонил. Телефон вибрировал на столе, а она улыбнулась, заметив имя на экране. - Да, мой хороший. - Мамуля, привет! Скажи, ты стоишь? Она нахмурила брови, а Павловы сзади прислушались. Так Ира разговаривала лишь с одним человеком... - Нет, я сижу. - Ну тогда падай, я еду в Мюнхен. Молодой человек в коричневом пальто, сером чепчике, синих брюках шагал с зонтом по Бирмингему. Мать ухватилась за голову. - Сыночек, не шутишь? - Да какие тут шутки, mutter. - Вот я тебе говорила, что все получится, что ты какой-то у нас везучий. - Мама, я просто умный. - Ой, радость то какая, - наливая себе воду, говорила она, - ты ж как приедешь, хоть набери, адрес скинь. - Хорошо, как скажешь. Ты как там? - Не как у тебя, но тоже ничего. Вдруг вдалеке издался звук гудков машин и Миша чертыхнулся. - Ладно, мамуль, приеду наберу по Скайпу. - Аккуратней там! - Целую. Ира положила телефон на стол и обернулась к Коле и Артёму, которые вопросительно смотрели на женщину. - Мишка в Мюнхен едет! Оба переглянулись и кивнули головой. - Прямо лягушка путешественница, - буркнул брат. - Ладно, я пошла бабушке позвоню. Ира скрылась за дверью спальни А потом и отец узнал. - Как это в Мюнхен? - Гена соскочил с рабочего места. - Там, где пиво и колбаски. Вот приедешь и мы с тобой так напьёмся! - Мишаня, ну ты даёшь... У отца сейчас сердце выпрыгнет. Гена не находил себе места, а Миша в Англии уже заходил в свою квартиру и снимал рубашку. - Ладно, подробности потом напишу, сейчас мне надо маме позвонить, - расстёгивая запонки, он держал телефон плечом, - а вы вообще не общаетесь? Кривицкий вздохнул. - Давай лучше о хорошем. - Пап, да сколько можно? Она долго будет с этим идиотом жить? - Миша уже достал из холодильника пиццу и пихнул её в духовку. - Не говори так про Колю, он твой отчим, принял маму, - пытаясь строить из себя хорошего отца, говорил он. Но сын знал все чувства отца, помнил, как хотел одно время вернуть Иру, но у него тоже пошли дети. - Папа, ты понимаешь, что он ей изменяет? Кривицкий рухнулся на диван и массировал закрытые глаза. - С чего ты взял? Может они что-то важное обсуждали. - Ага, - глотая апельсиновый сок причитал юноша, - в ресторане с вином, держась за ручки? - Всё, Миша, не заводи эту тему. Иди кушать и спать. - Ладно, давай, обнял. В Мюнхене Михаил Геннадьевич продолжал учится, но подрабатывал в футбольных командах медиком, там и набрал форму. С девушками тут не везло, все ветренные. Годы и здесь пролетели незаметно, пиво и колбасы это хорошо, но с годами стало как-то одиноко. Здесь ему предложили должность, также звал друг из Бирмингема, но Миша решил передохнуть и набраться опыта в России, рядом с мамой. Ведь они так редко виделись, а карьера подождёт. Тем более, что теперь мать живёт одна. После новости о том, что Ирина Алексеевна развелась с мужем, сын сразу примчал к матери. Дома она всё ещё отходила от осознания измены Павлова, Миша служил сильным плечом, в которое можно плакаться. Сын не стал говорить: "Я так и знал", это было не слишком этично. Артём уже уехал в Польшу, оставив после себя лишь постеры в комнате. Год прошёл, Мишке уже двадцать шесть. Живёт он с матерью, они друг другу не мешают, ссорятся редко. Его и на работу в Склиф приняли, он теперь штатный хирург. *** Очередной рабочий день Кривицкого младшего. Он медленно прошёл к Нине с портфелем в руках. Та ехидно ему улыбалась. - Ниночка, родная, - наигранно показывал слёзы он и искал свою фамилию, - как же я скучал... Она указала на его ячейку и, закатив глаза, ответила: - Браво, Миша, браво. Тебя там уже Лазарев заждался. - Ах, этот убийца, - исподтишка глядел на неё и улыбался. - Послушай, не смешно, парень настрадался. Он положил ручку на стол. - Да если бы не мой адвокат Джек, чтобы он делал? - Всё, иди уже! Миша снял перед ней свою шляпу, а следом прошёл в ординаторскую. Тут сидели Брагин, Лазарев и Куликов. Юноша снял с себя пиджак, а на белую футболку накинул халат. Сидящие ребята попивали чай, он сел рядом с ними. - Медведь, ты где шастал? - спросил недовольно Олег. - Тебе короткую или длинную историю? Михаил заливал свою кружку чаем. - Короткую, - ответил Костя. - Я проспал чутка. Куликов улыбнулся ему и пододвинул сахар. - Я без сахара пью, - ответил он, забирая папку пациента у Кости, - этого оперируем? Лазарев кивнул. - Ууу, - перебирая историю болезни, удивлялся Миша, - у него же тонзиллит, как я буду на голосовые делать операцию? Парень схватил папку и сел на диван, думая. - Я у тебя хотел спросить, умник, сам же сказал его матери, что сможем. Лазарев сам озадачился и смотрел в кружку, которая пустовала. - Раз пообещал, то придумаю. Михаил загадочно испарился с папкой в руках. - Послал Бог друга... - промычал он. - Ну, согласись, что врач он феноменальный, - сказала вошедшая Покровская. - Видал я таких, - буркнул Брагин и закатил глаза. - Завидуете ему, что за год все операции успешные. - Все вы бабы одинаковые, - выходя из помещения, опрокинул Куликов. Молодой врач медленно шёл к кабинету матери. Его завитые светлые волосы были уложены какой-то силой, а карие глаза метались по документам. - Доброе утро, Михаил Геннадьевич, - поздоровалась Таня. - Доброе утро, Танюша. Он одарил её улыбкой и шёл дальше. В лифте повстречался с Нарочинской, они обменялись парой ласковых. Михаил Геннадьевич постучал в кабинет матери и на фразу "Да, да" вошел и сразу рухнулся на соседнее сиденье. - Что случилось? - она поправила свою чёлку и смотрела на сына. - Скажи, лазерная установка у вас есть? Она округлила свои зелёные глаза и продолжила перебирать документы. - Зачем тебе? Миша перебирал серебряное кольцо на пальце. - Надо, мамуль. - Ну, найду, если надо... Павлова засмотрелась на сына. Какой же он уже большой стал. Её гордость - его мозг и сообразительность, этот малый всегда умел вывернуться из положения, всегда шёл на риск и брал его на себя. Самое главное, то какой он красавец, волосы точно её, также переливаются на свету, родинка на лице тоже давала о себе знать. Но его завитые волосы и карие глаза достались от отца, активно напоминая об ошибках прошлого. Нет, сам сын не ошибка, это её единственная радость на данный момент. Просто жалко, что всё это так ярко напоминает о Гене, которого не видела двадцать пять лет. Ладно, все мысли затмевала гордость за сына. Миша обратил внимание на то, как мама смотрит. - Что случилось? - Ничего, иди работай, - ответила мать. Он кивнул и ушёл в палату пациентки.***
Молодой врач пришёл к своей пациентке, он окинул её взглядом. Та лежала совершенно без настроения, перебирая в руках книжку. Миша прочитал название и продолжил писать заметки. - Никогда не понимал, кто так свято верит в любовь? Девушка лет семнадцати вздохнула и убрала книгу. - Да это я так... Чтобы в депрессию не впасть. - Ну это правильно в том случае, если хотите наоборот впасть в неё, - параллельно он нащупал её миндалины и вздохнул, - почитайте сказки, мне в своё время помогло. Он вспомнил как ещё дитём читал книгу "Остров сокровищ", которую нашёл у дедушки на полках среди флажков СССР. Тогда переживал, что мама связалась с Николаем, которого невзлюбил и много капризничал, говоря, что папа лучше. - Спасибо за совет. Мужчина осмотрел её, посмотрел анализы и подмигнул девушке. - Да не переживайте, всё нормально будет. Это я вам как врач говорю. - Отнюдь не обнадёжили... Он положил ей на прикроватный столик пару таблеток. - Ну это и не было моей целью, я говорю факты. И один из них: звать меня Михаил Геннадьевич. Если вдруг кто-то осмелиться назвать меня по фамилии, то Кривицкий и прошу добавлять, что младший. Это важно, ибо мой papà обижается. От такого говора у девушки появилось настроение, она даже похихикала. - Я Василиса. - Да я знаю, Василиса Матвеевна. Девушка улыбнулась и взяла вновь книгу в руки. - Тогда позвольте, я почитаю. Его удивляло, что в свои семнадцать девушка так разговаривает грамотно. - М-да-да, как скажете миледи, однако готовьтесь, завтра операция. - Как это завтра?! - Подскочила она. - Извольте, Василиса Матвеевна, там чик-чик, готово, и пойдёте петь свои оперы. Девушка начинала несуразные бредни, на подобии: "как же так?!", но Миша покинул палату, напевая Риголетто. Он прошёл мимо мусорного бака и выкинул заметки, решил, что пора избавляться от привычки что-то записывать. Уже идя по больнице, он напевал The Beatles и пританцовывал. Всё как обычно.***
Вечером мать и сын были дома. Мишка был в душе, напевая во весь голос, а Ира посмеивалась и готовила ужин. Вот удивительно, но только с приездом сына она стала так много и с удовольствием готовить. Вдруг издался звонок в дверь и еще пока что Павлова вытерла руки и накрыла крышкой сковороду. - И кого к нам занесло? Ира открыла дверь, потом осторожно поправила причёску и изумлённо уставилась на гостя. - Привет. - Заглядывая в её глаза, по которым скучал, сказал Кривицкий средний. - Ну, привет. Его она точно сегодня не ожидала. Вообще каким образом он здесь? Кто его приглашал? - Я пройду? - Неуклюже улыбаясь, спросил он. Ира подняла брови и отошла, дав ему пройти. - Да, проходи... Отношения впрочем у них держались только на общем сыне, так бы она его сейчас не пропустила просто так. Тем более в голове скользнула мысль, что его пригласил Мишуля на свой ближайший день рождения. Егорова невзначай спросила, скрестив руки на груди. - А ты какими судьбами? Общались интеллигентно, люди уже взрослые, запал юношеский ушёл. Да и тем более с порога выгонять его не хотелось. Ира говорила спасибо и на том, что не отказался от сына. Гена почувствовал себя поначалу некомфортно, ибо понял, что мать несостоявшегося семейства не знала, что он тут будет гостить. - Мне казалось, что Миша тебе всё сказал. "О боже, казалось ему, да ты и не меняешься, отец ребёнка. Как обычно в своём репертуаре, рада, что сын не весь в тебя" - почему-то Ире не нравилось его появление без особого предлога. Она ничего не ответила и вздохнула, уйдя на кухню, чтобы следить за жаркое. - Ничего не знаю, спрашивай у сына. Гена поставил свой одинокий портфель, в котором не так уж и много вещей, лишь парочка. Он не особо был рад такому приёму, в его мечтах, конечно, они с Ирой должны быть приличными семьянинами, но спустя столько лет обид друг на друга не факт, что что-то между ними общее и осталось, опять же помимо сына. Кривицкий услышал шум воды в ванной и догадался о местоположении своего чада. Он снял пальто и обувь, прошёл следом за Ирой и заметил её не особо радостное лицо и захотелось уже уехать, чтобы не доставлять ей неудобства. - Ну... - он потёр затылок, - что новенького? "Ну же, Ирка, давай, неужто я настолько тебе противен. Как-то я ожидал, что ты остыла к этому конфликту". Павлова посмотрела на него, подняв бровь и подсыпая соль в блюдо. Лучше бы ответила что-то, но её характер говорит за себя и женщина промолчала, перекладывая еду на тарелки. - Ладно, я понял... Ира молча продолжила нарезать овощную тарелку. - Тебе может помочь? Павлова тяжело вздохнула. - Кривицкий, сядь и сиди молча "Ага, хотел помочь..." Не желая накалять обстановку, он сел на диван и молчал, перебирая в руках пальцы, неуклюже изучая их. И чудо свершилось. Их мальчонка вышел из дуга с халатом, красиво напевая: - Ooh, think twice, it's just another day for you... Феерично закружился и издал лунную походку. - You in paradise. Потом поднял голову, а настроение то хорошее, раньше сдержился пару лет назад, ибо в доме были Тёма и Коля, которые не понимали его шуток, веселья и не любили, когда тот распевается или на ходу сочиняет во время готовки какие-то стишки или частушки. Кудряш взъерошил причёску и увидел отца. - Ура, ура. Ребёнок счастлив. Семья в сборе! Кажется, что единственный здесь, кто свято верит в их отношения это Миша. Ему как-то плевать на их конфликты, ибо понимал, что эти двое просто обязаны рано или поздно сойтись, чтобы впервые за всю его жизнь жить нормальной семьёй. Гена, улыбаясь, глянул на сына и поднялся и обнял крепко-крепко своего не взрослеющего малыша, шевелюру которого он помнит как вчера. Ире вроде и нравилось, что семья в сборе, но Гену она не могла выносить только из-за того, что уверена как он попытается поговорить с ней, как пытался когда-то через письма. - Моя ж ты гордость. - Отец бережливо погладил сына по спине. - Так, только сегодня без сопливых, мамулькинс уже что-то приготовила, поэтому будем потчевать. Миша ушёл переодеваться, оставив взрослых одних вновь. Через пару минут все сидели за столом, собирая блюдо столовыми приборами. Гена и Ира смотрели в тарелку, не хотели обмениваться взглядами. Только один Миша смотрел на обоих. - Как спать будем? - Пережёвывая мясо, поинтересовался он. - Всё по-прежнему, только отец спит на диване. Кривицкий поднял голову и пожал плечами на ответ бывшей. - Да мне как-то всё-равно. Михаил Геннадьевич, попивая маленькие глотки вина, усмехнулся. - Однако, когда ко мне приезжал, то жаловался на спину и спал на кровати. - Не хочу пренебрегать твоим комфортом или комфортом твоей матери. - Ответил старший из всех спокойно и правдиво. Блондинка только хмыкнула и убрала за собой, потом села на диван, щёлкая каналы. Мишка заметил неладное, ибо обычно мама всегда рядом с ним сидит, не отходит, всегда болтушка и смеётся заразительно, а тут смотрит ящик, хотя ненавидит его. - Тогда мы можем вдвоём спать, ибо я тоже не люблю диван. Или я с мамой, а ты на моей. - Я лягу с тобой, всё-таки мы побольше не виделись. Гена был благосклонен к бывшей любимой, чувствовал себя виноватым в развале их мечт. - Ты же не против, Ира? - Спросил он, повернувшись к женщине. - Ты мужчина, тебе виднее. - Припомнила она ему его же слова, когда тот объяснялся, почему ему лучше улететь в Израиль. По Геннадию это сильно ударило, понял значение этой фразы только он. - Хорошо. Кривицкий младший показательно зевнул и убрал за собой, загрузил посудомойку, дав матери отдохнуть и ушёл к себе. - Спать хочу, всем до завтра. Конечно, он специально оставил их одних, давай поговорить, а сам попытается уснуть. Мужчина с малым количеством седых прядей прислушивался к шуму посудомойки. - Барахлит машинка. Ира делала вид, что ей интересно смотреть новости. - А я что сделаю? Найму мужа на час. - Да я могу посмотреть, что там. Гена убрал кухню, протёр стол. Павлова краем глаза смотрела на него и вздыхала, покручивая головой. Когда он прекратил манипуляции уборки и пригладил свою футболку и выключил свет на кухне. Ему казалось, что на сегодня их семье хватит. Она явно не готова пока говорить с ним о прошлых ошибках.