Вишнёвые сигареты

Вдох. Выдох. Мужчина открыл глаза, зевнул и лениво запрокинул голову на бок, пытаясь пристроиться на сиденье. Молоденькая стюардесса уже вовсю жестикулировала, показывала, где находятся кислородные маски. Ужасно хотелось ему спать и ещё целовать свою Егорову. Когда он повторил эту мысль у себя в голове, то усмехнулся. Ну как можно было так сильно полюбить её вновь? Хотя почему вновь? Как можно продолжать её так страстно любить? И при этом страсть здесь играет более непонятливую роль. Что она здесь забыла? В их возрасте уже должен наступить покой и умиротворение. Однако когда он только вырисовывал у себя в сознании её зелёные глаза, такой нежный взгляд, то зубы сами кусали внутреннюю часть губ. Ирина. Да, её имя отголоском звучало в его сознании. Эта прекрасная женщина только проснулась. Но с некой тоской в душе, ей было прохладно. То самое утреннее состояние, когда местами кожа на теле покрылась холодком, настало незаметно. Вторая половина кровати была также холодной, там никого не было. Ну же, Ирина Алексеевна, неужели вы будете так по нему тосковать всего-то один день?! Сколько бы мне не было забавно, но так и есть. Ирина сама не хотела погружаться в это состояние, оно само тревогой накатывало её. Женщина не могла нарушить свой утренний моцион, поэтому направилась в душ. В душе же мысли не уползали. Как можно было так влюбиться неосторожно? При этом ей тяжело в последнее время давалось держать отношения в своей узде. Павлова не смогла серьёзно обидеться на Гену, хотя стоило для профилактики. А ещё страшнее то, что она сожалеет уже сама, что вчера не позволила окунуться в его ласке, поддаться его чарам. В глазах обоих героев всё было слишком реальное. Чересчур. Нет, не серое, как это обычно описывают, а просто уже, когда оглядываешься на всех, то просто пучишь глаза и думаешь, а почему раньше они мне все казались другими. Сейчас на окружающих наплевать, тогда тоже, но «дружелюбная наплевательность» была. Пока Геннадий уже пролетает очередную страну на пути в Израиль, его пассия зашла в Склиф с сумочкой наперевес и плащом, который Гена оставил висеть на самом видном месте. И только по дороге к кабинету Ирина вспомнила, что она ещё и мать. Она быстро набрала своего сына, желая поинтересоваться, где ее чадо. На том проводе парень дрыхнул вверх ногами на диване чёрт пойми где. Один гудок сменялся другим, Ирина уже успела дойти до кабинета, расписавшись по пути. А паренёк только проснулся, недоумевая откуда исходит звук. Миша рукой искал телефон и застал его на столешнице рядом. Кривицкий попытался сделать не сонный голос и укрыл рукой лицо. — Да… я слушаю… — А должен был слушать меня уже на работе. Ты где? Миша потрепал свои волосы и осмотрелся вокруг, действительно стараясь понять, где он. Он ничего не помнит. Помнит только то, что ему было ночью хорошо. Хотя и одет. Странно. — Я… Где-где? У дедушки. Я из-за его храпа не услышал будильник. Что-что, а выдумывать на ходу, он всегда умел получше отца. Ирина снимала верхнюю одежду и перебирала рукой документы, которые остались вчера на столе, дабы вспомнить на чём остановилась. — Чтобы через час был на работе. Миша встал на ноги, прошёл, шаркая ногами, к окну и не нашёл примечательного места, по которому мог бы понять, где он. — Понял. И на этом разговор закончился.  Он осматривал осторожно комнаты квартиры, заглянул даже в шкаф. И вот уловка. В шкафу не было никаких личных вещей, теперь находиться тут и вовсе страшно. Походу клофелинщицы. «Хотя зачем я им, у меня с собой ничего не было». Именно с этой мыслью он осмотрелся вновь по идеально чистой квартире. Всё это обдумывать, конечно, нет времени. Вдруг окажется, что он вообще за МКАДом. И тогда уж точно не час ехать. Михаил забежал в ванную и потом одел праздничную вчерашнюю одежду, попытался сгладить шероховатости. Уже проходясь по Москве, он поначалу бежал, а потом… «Я точно был с женщиной. Я точно занимался сексом… И при этом мне понравилось. Что за жизнь… Вот это отпраздновал». Выйдя уже на главную улицу, он увидел метро и, убрав руки в карманы, стоял в этой утренней толкучке всё ещё думая. С кем ушёл то? Кто мог зацепить? Нет, связи без продолжения у него есть и были, но сейчас ощущение некого счастья и даже не раздражает утро. Не раздражает, что он посмел так много выпить впервые в своей жизни. Придётся постыдно спрашивать у товарищей с кем ушёл. И уже когда парень подходил к Склифу и всячески молился, чтобы это не была его какая-нибудь помощница с работы. Да вообще отношения на работе — такая себе перспектива. Флирт дело правое, грех с его внешностью и харизмой не флиртовать. Однако подумать надо, прежде чем заводить отношения на работе. Мишка уже стоял переодевался на глазах у любопытных молодых ординаторш. «О чём ты думаешь? Ты думаешь, что переспал с Ниной? Смешной ты, Мишутка, смешной. С чего ты это взял?». Такие мысли и витали в его голове, пока он не слышал, как с ним здоровались медсёстры. Его поток мыслей сбил Брагин, который повстречался ему в лифте. Олег жадно пил воду и смотрел одним глазом на парня. Опустошив всю бутылку, Брагин уставился на друга. — Чё молчишь? Стыдно, да? Миша очнулся, нахмурился, смотря на него. — Что? Ты о чём? Олег засмеялся, а потом зашипел, держась за голову. — Ты вчера такого звонкого леща отвесил мне, что до сих пор звенит в ушах. — Серьезно? — Миша усмехнулся, выходя на том же этаже, что нужен был и Олежке, — А за что? — Я так и не понял, но нормально вчера так погуляли. И оба подходили к одной операционной. А Брагин — гений, знает, как быстро заманить Мишу в операционку с ним. Он обычно любит оперировать не с Брагиным, ибо два лидера за одним операционным столом не уживаются, постоянно разные взгляды на всё. Когда они вдвоём, то Кривицкому младшему приходится всегда уступать Олегу, потому что он «старше и опыта у него больше». Несправедливо. Но Брагин обожает с этим пареньком оперировать, потому что ни одной провальной операции у них не было за всё время. — Товарищ, а ты скажи мне, я с кем вчера ушёл, не помнишь случаем? Олег уже на автомате зашел в операционную, мыл руки, а Миша по инерции сам делал то же самое. — Даже смеятся не буду, потому что я сам не знаю. Да ты у мужиков вообще не спрашивай, мы там все были никакие. Спроси у женщин, они должны хотя бы мельком помнить. — Ладно… Опять выглядеть как идиот. Олег положил ему руку на плечо и покачал головой. — Нам не привыкать, Микки! Миша стал надевать перчатки, маску на него натянул Олег. Потом когда они уже зашли в операционную, то Кривицкий пожал плечами и пробормотал, сожмурив глаза. — Так я ж в столовую шёл… *** Кривицкий уже расхаживал по своей квартире с заключением от врача-кардиолога. Он нервно, перебирал его, понимая, что не все так отлично, как он хотел. Гена лег на диван и уставился в потолок. Операция нужна. Её готовы провести в ближайшие два месяца, но где найти донора, где взять орган. Пока каждый озабочен своим в этом мире. Миша ее понимает с кем ему было так хорошо, Ирина трепещет над Геннадием, а Геннадий над их общим семейным будущим. Один только Кривицкий старший просто ждёт внука. *** И только на другом конце Москвы молодая девушка с исхудавшими щеками и ногами смотрела в окно на мерцающие фонари и думала насколько сильно она будет жалеть о том, что сделала. Её телефон зазвонил, она дрогнула. Однако взяла его в руки, прочитала имя абонента и ответила. — Да, Ленц, — речь была на немецком. — Как ты там, солнце моё? — Ты же знаешь, что я просила пока меня так не называть. — Ах, да, прости. В любом случае, всё хорошо? — Да… — она вздохнула и спрятала руки в рукава тёплого свитера. — Хочешь я приеду? — Ленц, пожалуйста, не наглей. — Ладно, прости, Элли, — и мужчину позвали на заднем фоне даже на французском, — мне пора, если что пиши. Девушка отложила телефон, когда он попрощался, и укуталась в плед, сидя на диване.

***

Ну вот, друзья мои, первая часть этой истории завершена. Жду ваших вариантов развития сюжета, ваших мыслей. Не расстаивайтесь, работа хорошая, но вы же знаете, что если одна работа заканчивается, то начинается другая не менее интересная. Спасибо за прочтение!