Вишнёвые сигареты

Чёрный внедорожник остановился у дома прекрасной женщины Нинель. Ему хватало такой вариации её имени. Миша вышел из машины, негромко хлопнув дверцей и уже в парадном, стоял ждал коллегу, ходя рядом с машиной. Секунда сменялась пятью секундами, минута — двадцати минутами, Кривицкий младший уже весь пропах сигаретами. Он курил уже третью с интервалом в десять минут. Шоколадный привкус фильтра приятно оставался на губах, дым уходил то в лёгкие, чтобы «поддать жару» нервной системе, то уходил в воздух. В мусорке лежало три окурка, Михаил посмотрел на свои наручные часы, вздохнул и посмотрелся в зеркало машины. Видок у него неплохой, однако. Всё по классике, хотя нет. Для него классика — это коричневый костюм, чёрная рубашка и между делом зелёная бархатная жилетка. Галстук или бабочка были бы лишними, он наоборот расстегнул первую пуговицу и распластал воротник. Михаил нервно вздохнул и чертыхнулся, набирая номер Нины. — Абонент временно недоступен, перезвоните позже, — раздалось на том конце. А время поджимает, поэтому он быстро набрал отца, просто потому что он был первее в списке недавних. Геннадий Ильич, застёгивал ремень, услышав звонок, он поторопился накинуть пиджак и вяло пойти к телефону со словами: «Иду я, иду…» Увидев на телефоне имя сына, он взял трубку. — Да, Миша. — Ну как вы там? Собрались уже? — Ну… — он оглянул квартиру, вздохнул, — да, мы готовы, но мама твоя, сам знаешь, какая резвая и уже вышла на улицу, пошла в сторону ресторана. Михаил нахмурился, ибо не понял такой резкости от матери. — Уже вышла? А ты чего дома сидишь? — Да я вот только ремень застегнул и вот уже иду за ней, — он взял свой плащ и жакет Ирины, который она так в психах и не надела, — ты не переживай, мы с мамой так доберёмся до места, прогуляемся заодно, аппетит нагуляем. Камень с плеч Миши упал, ибо отец сам сказал, что они идут сами до ресторана, не придётся объяснять, что происходит и почему вполне пунктуальный в этих делах Михаил Геннадьевич вдруг опоздал на час. — Хорошо, я вас понял, но что-то мне не нравится эта затея. Вы точно не поссорились? Да, Мишка то не дурак, знает свою маму, которая год, пять лет, тридцать лет, но ждать будет до конца, пока не соберёшься. — Сынок, да ты чего, какие ссоры, я сам ей сказал, чтобы шла, не ждала, я её догоню, — бормотал Гена, закрывая дверь квартиры и выходя на улицу. — Ладно, поверю. Давайте тогда, аккуратней там, если что звоните, я вам такси вызову. — Всё, давай, до встречи. Кривицкие убрали телефоны по карманам. Геннадий уже не надеялся догнать Ирину, слишком долго он просидел дома, поэтому вызвал себе такси, чтобы и первее Мишки прибыть, и чтобы застать Егорову. Михаилу же пришла СМС от Нины: «Появились проблемы, Медведь. Не жди меня, не знаю смогу ли приехать». Парень посмотрел на окно Дубровской и пытался там что-то разглядеть, он махнул на всё рукой и зашёл в её подъезд, поднялся на этаж и уже звонил в квартиру. Он не зол, не весел, соблюдал нейтралитет, на женщин вообще глупо злиться, когда они долго собираются. Для кого же они это делают? Для красоты и благородной эстетичности. А стоит ли старательного ребёнка карать за то, что он солнышко старательно рисовал? Нет. Вот так же и с женщинами. Он привык ждать. За дверью послышались тихие шаги, Миша убрал руки в карманы и перекатывался с пятки на носок. Ему открыла дверь долгожданная женщина. Она, на удивление, уже собрана, стоит в шикарном чёрном облегающем платье, с нюдовым макияжем, с длинными серьгами-кольцами. И ей всё это безумно идёт. Михаил даже зациклил взгляд, но потом поднял голову на её раздосадованное лицо. — Прости, Мишка. — Что случилось? Рассказывай. Вот за это она его и уважает. Он не ломиться в квартиру, не кричит, хотя ждёт её довольно долго. Внешне выглядит спокойно и вселяет в собеседницу уверенность, что ей помогут и поймут. — Я няню не могу дождаться уже полчаса, не знаю, где она бродит, я ей звоню, а телефон отключен. Миша почесал затылок, думая, что делать, а Нина виновато на него смотрела, потом дала войти в квартиру. Он далеко не заходил, стоял в коридоре. — А Паша где? — Он уехал в командировку срочно. Это его тоже, конечно, как-то смутило, но лишних вопросов задавать не стал. — Ну и чего ты переживаешь? — спросил он, поддерживающе улыбнувшись, — Это не проблема, на дорогах пробки, может застряла там где-то или в метро едет. — Да неудобно как-то, ты, именинник, всё стоишь, ждешь, а я тут не могу с проблемами разобраться. — То, что я именинник ни на что не влияет. Сейчас посидим, подождем ещё немного, я думаю, что она скоро придёт. Нина села на пуфик и грустно усмехнулась. — А если не придёт? — Ну тогда возьмёшь сына с собой. — С ума сошёл? Михаил опёрся о стену напротив неё и улыбнулся. — У меня папа детей любит. — Ой, всё, лучше не говори ничего, а то я сейчас и правда возьму его с собой, — махнув рукой, сказала Нина. Они недолго помолчали, думая о своём, ожидая няню. — Прекрасно выглядишь, кстати говоря, откуда такое платье шикарное? Нина вновь улыбнулась и уверенно поправила укладку. — Платью уже сто лет, просто давно не надевала. — Надевала бы на работу, тогда в администратуре никто и прирекаться не будет. Женщина рассмеялась, а Миша поддержал, тихо посмеиваясь. Тут в дверь позвонили и Нина вскочила, открыла дверь. Там стояла запыхавшаяся женщина, лет так пятидесяти примерно. Она поставила на пол сумку и стала извиняться перед Ниной. — Простите, ради Бога! Такие пробки! Пришлось с автобуса пересесть на метро. Нина уже было хотела возмутиться московским пробкам, начать диалог с няней, но Миша её перехватил, легонько подтолкнул к выходу, намекая, что опаздывают. — Ничего страшного, напишем жалобу Собянину, — протароторил он и сунул пару денежных купюр за работу. Она осмотрела мужчину и кивнула, взяв деньги. — Спасибо. — Ребёнок спит, хорошего времяпровождения, до свидания. — До свидания… — сказала она изумлённо, смотря, как Михаил закрыл дверь. Через мгновение двое оказались в машине. Михаил сразу же вырулил со двора и держал путь до ресторана, а Нина всё улыбалась. — Вот, молодые, вы торопливые такие. — Ой, не списывай себя на счёт стариков. — Ксати говоря, — вспомнила она, доставая кошелёк, — сколько я тебе должна? Михаил усмехнулся и сделал музыку погромче. Он молчал, а Нина смотрела на него. — Миша, сколько ты ей дал? — Но зато мой дру-у-г лучше всех играет блюз, — стал напевать парень, игнорируя вопрос. — Боже, Кривицкий, да ты больной, — усмехнувшись провопила Нина, как только громкость увеличилась вновь. — Ну давай, спой мне, загладь вину, — громко сказал он, ибо было не слышно из-за музыки. Нина сначала отвернулась, закатив глаза, а потом также пропела как он: — Лучше всех вокру-у-г он один играет блюз! — Вот, вот это я понимаю! Он её отвлёк, заставил забыть про деньги. *** Ирина пришла в ресторан. Здание было окружено деревьями и зелёным газоном, дорожка из плит вела ко входу, поэтому она не затерялась. Блондинка тёрла свою кожу, а то она и правда замёрзла, на улице завывал ветер. На входе, в лобби, Ирина посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы и вздохнула, посмотрев себе в глаза. «Всё, успокойся, надо расслабиться и хорошенько выпить», — подумала Ирина и прошла в главный зал, где её провели за отдельную шторку, в отдельную комнату, где стоял большой стол уже заставленный напитками и едой. Все сразу же обратили на маму именинника внимание. Брагин громко сказал, подняв руки: — А вот и она! Ириночка Алексеевна, шикарно выглядите, проходите! Она улыбнулась, как смогла, и блондинка сразу попала в брожение людей вокруг неё. Ей удалось ухватить бокал шампанского у официанта. Разговор с коллегами засасывает, всем нравится ехидно посмеиваться, зная  что через пару секунд им не придётся бежать сломя голову и спасать человеческие жизни. — А где косолапый наш? — верно подметил Костя, приобняв Покровскую. Куликов направил в рот очередное канапе и кивнул данному вопросу. — И кстати, Мишка говорил, что отец еще приехал, его нет среди этой толпы? А то познакомиться то надо, — Серёжа уже неплохо выпил, но только стал храбрее. Павлова посмотрела взволнованно на входную дверь зала, надеясь, что сейчас он войдет. — Он должен быть с минуты на минуту. Но у себя в голове продолжила: «Или я не знаю, что с ним сделаю». — Тогда ждём, — встряла в разговор Марина, утаскивая Олега в свои объятья. Павлова хотела веселиться, хотела отдохнуть, но, стоя в этой толпе товарищей, она просто кивала и поддакивала, иногда посмеивалась, смотря на чёртову дверь. Люди всё приходили, она их всех, что ни странно знает, но ждала она Геннадия в надежде, что с ним ничего не случилось. Михаил написал СМС, рассказал, что уже в пути. Ну ничего, ему можно опоздать, такой день только раз в году, да и тем более коллеги не скучают. Ждут, но не скучают. Ирина под ритм музыки взяла себе уже конусовидный бокал Мартини и села за стол, где сидели только люди постарше, которые хотели спокойно посидеть и поговорить о своём. Хромов разговаривал с Павловым старшим и дискутировал о методах преподавания в современных медицинских институтах. Артём успел изрядно выпил за разговорами с коллегами, вспоминая то, как он работал в Склифе. Однако он обнаружил, что его мама сидит за столом, задумчиво потягивая бокал точно не воды и не сока. Сын вырвался из толпы и наклонился к её уху со спины, гладя плечо. — Всё хорошо? — Да, — сказала она ласково и натянула улыбку. — Ну смотри, если что, то я недалеко. Ира кивнула и всё-таки ей этот тёплым момент подарил волну гордости за своих сыновей. Один способен организовать потрясающий день Рождения, а второй трепетно следит за мамой. Егорова потянулась к тарелке канапе, закусила и выпила ещё. Николай всё это время не сводил взгляд с бывшей жены. Всё такая же прекрасная, её стиль заметно изменился, но какова чудесна и прекрасна. Он у себя в голове вырисовывал прекрасный синтез своей статности и её обворожительности. Почему женщины расцветают после развода? Глупости. Какие глупости, думает Николай. Надеется, что это благодаря нему она сейчас такая. Однако всё ложь, женщина измениться, когда захочет, когда захочется забыть всё, стать новой. Никогда в ириной женской голове не будет мысли, что раз расставание, то надо доказать ему кого потерял. Взгляды родителей Артёма встретились, и Коля лаконично улыбнулся, а Ирина выпрямила губы в одну полоску, вздохнув. Единственное чего не хочет — проводить с ним более десяти минут наедине. Переросла она уже формат таких мужчин, как он. И только Павлов встал и медленно шёл к Ирине, но тут же Егорова перевела взгляд на вход, где стоял мужчина с сединой в голове. Гена жал руку гостям, которых знал, даже не успев снять свою верхнюю одежду. Компания врачей глянула на Геннадия и удивлённо уставилась. У Кости отвисла челюсть, Брагин не мог сдвинуться с места, а Куликов только пришёл к друзьям, смеясь, ударил по плечу Олега, сказав: — Чё замерли то? — Я, конечно, знала, что генетика штука зловещая, но чтобы настолько… — на выдохе сказала Марина. Куликов повернул говору к толпе людей около Кривицкого среднего, и по-доброму усмехнувшись, прыснул: — Ну нифига себе, даже не буду спрашивать у Павловой кто это. Все были удивлены просто от того насколько чудесно природа поиграла с генетикой парня. В нём просто отобрано всё самое лучшее от его родителей. Узнать, что это отец Михаила было легко — по глазам, прямо такие же как у Мишки и улыбка. Улыбка такая же добродушная. Волосы у него уже не так сильно вьются, но это с возрастом уходит, это ясно. Первым двинулся к отцу именинника Куликов. Кривицкий же успел снять верхнюю одежду и рядом повесить женский жакет, он оглянул зал глазами и искал там те самые знакомые глаза. Ирина смотрела на него исподтишка, успела улизнуть от Павлова в угол, стоя с бокалом уже вина. Так забавно увидеть реакцию её подопечных на её бывшего, на отца её сына. Да и к тому же, пока особого настроения не было бежать к нему, отчитывать, ругать, ссориться. Просто хотелось отдохнуть. Кривицкий долго не мог найти её, но потом догадался посмотреть по углам и только тогда увидел её зелёные глаза. Они как маяк, если даже потеряется, то найдёт её по глазам. Геннадий по глазам может определить её настроение и сейчас, на удивление, она не злиться на него, а наоборот не против обменяться взглядами, однако позже Ирина всё-таки отвела взгляд в сторону, и скрывая бокалом свою полуулыбку, скрылась от его глаз. Почему полуулыбка? Кривицкий уже поспешно шёл за ней, но тут перед ним как ниоткуда появился Серёжа. Он в поддатом состоянии и не только на такое способен. За его спиной объявились Брагин с Мариной в обнимку и Костя с Сашей под ручку, а Ханину было слышно только отголосками в разных местах, то там похихикает, то сям. Геннадий поднял взгляд на ребят и условно кивнул им. — Ну здравствуйте, — Олег с большой улыбкой протянул руку, Гена ответил несильным рукопожатием. Сразу Брагину ясно стало, кто в семье главный. Точно не он. Даже глаза добрые, выглядит словно и муху не обидит. — Здравствуйте, а я знаю вас, — сказал Гена, пытаясь вспомнить, как Миша показывал ему фото с коллегами, — вы с Мишкой работаете, только вот я, к сожалению, имён ваших не запомнил. Ребята подметили, что и голос у него приятный, напоминает чем-то мишин, но этот более тёплый. Все они специально выстроились в ряд и поочерёдно имена сказали, хихикая, добавляя смешные факты о себе. Геннадий усмехался, кивал, но поглядывал им за спину. — Отлично, запомнил, Сергей, Олег, Константин, Александра и Марина. Рад знакомству, я Геннадий Ильич, отец опаздывающего именинника. — Ой, да ладно вам, Медведю сегодня можно, — Костя приблизился к Гене и положил руку ему на спину, начиная подводить к столу с крепкими напитками, — вы лучше скажите как медицина в Израиле? Геннадий усмехнулся. — Вам уже и это доложили? А в Израиле всё хорошо, стабильно, надёжно. Недолго помолчав, Гена всё оглядывался и искал Егорову, а тем временем ему уже налили крепенького ликёра. Серёжа подал стопку. — Давайте что ли за чудесного Мишку нашего, молодой он, конечно, дурачок, но зато врач от Бога. Геннадий Ильич вздохнул, понимая, что видимо единственный путь сегодня — напиться. На вред себе, ей и их будущему, но всё сегодня выпадает так, что не судьба без выпивки провести день. Егорова хотя и не обижена, но он так хочет перед ней извиниться, рассказать о своих действительных чувствах, а не петь баллады, рассказать все планы, наконец-то ничего не скрывать, загладить свою вину. Рука Куликова с душистым напитком всё ещё витала в воздухе, но внезапно, когда Гена уже потянулся, его руку перехватила чья-то до боли знакомая, такая нежная, но почему-то холодная. Мужчина поднял ласковый взгляд на свою Егорову и расплылся в улыбке, выглядит, наверное, как дурак влюблённый, но скрывать не может. Да и пусть поругает, зато рядом постоит. Ирина допила бокал вина и сказала своим товарищам с работы: — Геннадий Ильич не пьёт. Он без доли удивления, лишь риторически спросил: — Да? Ирина подняла на него свои глазки, попыталась сделать грозный взгляд, сымитировать обиду, но ничего не выходило, можно таять под его тёплым голосом и взглядом, превращаться в вату, таять и по новой. — Да. Марина и Саша искренне улыбнулись, тряхнув своих мужчин по руке, мол вот как надо. А мужики просто мелькали глазами с Ирины на Геннадия, наблюдая за тем, как резко меняется начальница под давлением мужчины, но стало ясно, что любимого буквально за пару минут. Казалось, что только он умеет её утихомирить, сделать так, чтобы она не ругалась только взглядом и присутствием. — Вот бы его к нам в отделение, — прошептал Серёжа Оле, когда та медленно пристроилась к нему сзади, как кошка, что искала хозяина. Ольга, которая тоже уже была не самой трезвой, схватилась за руку любимого двумя руками и улыбнулась, прошептав ему на ухо в ответ: — А как его зовут, я пропустила? — Геннадий Ильич Кривицкий, таких персон надо знать, Оленька, это легенда. Оля тихо засмеялась и ткнула мужа в плечо. — Дурак. Геннадий всё смотрел на свою пассию, пока она смотрела на ребят и вот-вот уже думала отчитать их. — Отдыхаете? — сказала она ехидно. — Да, стараемся, — задорно сказал Брагин. Геннадий осторожно приобнял свою женщину за талию, так что Ирина во время своей реплики запнулась, неожиданно ощутив нежные руки на своей талии. — Да я ви… — ей хватило пару секунд, чтобы понять в чём дело, — вижу. Гена так её обожает. Ну какая женщина сравнится с ней? Какая может так появиться, так шикарно выглядеть, так стараться быть каменной крепостью, но при первом же родном касании рушиться? Да никто, поэтому и всё вокруг в его глазах теряло смысл, кроме неё. И руку его убирать совершенно не хотелось. — Да мы тоже видим, — подметил единственный  Олег, от которого не улизнул факт, почему голос её дёрнулся. — Думаю, Ирина Алексеевна хотела сказать, что на любом празднике всегда должен быть хотя бы один трезвый врач, — читает её, просто читает как книжку, — но не переживайте, отдыхайте, я буду трезв. Ирина еле сдерживала себя, чтобы не уложить голову на его грудь, как делает это обычно. Она молчала, хотя всегда знает, что сказать. Ребята потихонечку рассосались со своими маленькими шутками вслед и одобрительной хвалой. Кажись, они остались одни и Ирина укоризненно посмотрела на него. — Что? — спросил он, поглаживая её предплечье. — Сам должен понять, я уже достаточно за сегодня переборола себя, твой черёд. — Ты вообще у меня умница, — он наклонился к её щеке, чтобы поцеловать. Однако Ирина довольно быстро ответила, приставив к его губам палец: — Знаю. Геннадий смотрел в её глаза долго, убрав от неё руки, женщина свои руки скрестила и ждала. — Прости меня, что так напугал тебя, прости, что долго не говорил, я был не готов сказать, я и не хотел говорить, нам так хорошо было, что я подумал: «чёрт с ним». Она внимательно слушала, не сводила глаз, не менялась в эмоциях, но внутренне она начинала уже плакать после одной фразы «нам так хорошо было». И Гена продолжал откровенно говорить притихшим голосом, но Ира всё-таки остановила его, перебив: — Не говори так. Кривицкий вздохнул, расстегнув пуговицу на рубашке. — Никаких «было». Понял? — она искренне взволновалась, её нижняя губа легонько дрогнула, она чувствовала, что ещё пару его слов и глаза станут красными. Он забывчиво кивнул и взял ее за руку, чувствуя её напряжение, стал целовать костяшки. — Да, прости, моя хорошая, — тихо сказал он, потом продолжив, — я безумно рад, что нам хорошо, что я сейчас могу свободно целовать твою руку, могу любить тебя в любом обличье и состоянии. Спасибо, Егорова, что позволяешь это. Я люблю тебя, понимаешь, и мне так тяжко, что все обстоятельства наложились друг на друга и я выгляжу, словно прибежал в Россию за помощью. Нет, я вообще не знал, что всё так получится, поэтому в голове у меня ветер. Его слова и действия, конечно, услышать день назад было бы пиком счастья, а сейчас это не только счастье, но и грусть. — Ты не такая, как все. Особенная и с красотою в душе. Хоть я спокоен, но кажется мне, что я не достоин всего, что у меня есть. Так сразу много счастья мне в руки упало. Я о тебе только мечтать мог. — Всё, Гена, хватит, — сказала она, делая вид, что всё хорошо, отводя голову вправо, чтобы он не увидел, как слеза потекла из её правого глаза. Кривицкий, к счастью, не дурак и по голосу её всё понял, сразу же обнял её, подставив губы к ее уху, поглаживая шелковистые светлые волосы. — Егорова, ну ты чего? — шептал он с более оптимистичным голосом. Глубоко вздохнув, Ира закрыла глаза и прижалась сильнее, ибо ей и так было холодно после того, как шла по прохладной погоде. Он обнял её, всё шепча и шепча то, какая она сегодня удивительно красивая. — А платье то как шикарно на тебе сидит, ты бы знала, сам себе завидую. — Да ты, Кривицкий, говорить научился красиво, — улыбаясь, она утерла область по глазами и чудом никого не было в радиусе пяти метров, — а я подшофе, между прочим. Геннадий мельком поцеловал её в плечо, а Ира только посмотрела на него вновь. — Тушь потекла? — Замри, — мужчина обмокнул большой палец в свой стакан воды  и вытер маленькие подтёки, — всё, готово. — Прощён, но в следующий раз такое не пройдёт. — Понял, — он укрыл своей рукой её плечо и повёл к общему столу с более лёгкими напитками чем ликёр, — тогда по бокальчику вина за перемирие? — Какую часть фразы «Геннадий Ильич не пьёт» ты не понял? — несмотря на милое ворчание, она довольно обвила его торс рукой. — Даже вино этому твоему Геннадию Ильичу нельзя? — спросил он, помахав рукой знакомой девушке, подруге детства Миши. Ирина только говорила на каждом шаге: «Да, здравствуйте», когда её приветствовали. Ощущение праздника всё-равно было и у неё, и у него. Дата магическим образом, но воздействует на них, притягивает друг к другу. Гости уже переживали, где Михаил, но родители сердцем чуяли, что всё хорошо, что он едет, что ему неплохо. Было бы наоборот, то сын всё бы повернул вспять и примчался. Да и тем более, они не знают, что Миша пишет им СМС, но которые родители благополучно не читают. — Не паясничай, мой Геннадий Ильич, — улыбаясь, ответила она и взяла себе бокал вина. — Люблю тебя, моя Ирина Алексеевна, — он с удовольствтем наблюдал за ней. Пока люди взяли ещё по бокалу алкогольного топлива, что зарядит их на весь вечер, Кривицкий понял, что это неплохой случай, чтобы поговорить с ней о более скорых случаях. Пара уже переместилась на кожаный диван неподалёку, и Ира наблюдала за людьми. — Ира, — сказал он ей, повернувшись головой. — М? — лениво ответила женщина. — А ты не хочешь со мной в Израиль слетать? Этот вопрос выдернул её из процесса релаксирующего откисания и запустил процесс удивления. Блондинка повернулась к партнёру и согнутую руку в локте подставила на его плечо. — Врать не буду, я тоже задумывалась, что одного тебя отпускать туда не хочу,  но как ты представляешь то, что завтра утром я исчезну с работы? — Я уверен, что ты никогда свои отпуски и отгулы не используешь, поэтому у тебя там ещё их на год вперёд. Загран у тебя есть, виза не нужна. — Это ты меня заманиваешь сейчас? — подметила она, изогнув бровь и ухмыльнувшись. — Можно и так сказать. — Я подумаю. Геннадий для большего эффекта поцеловал любимую в щёку и водил пальцами по оголённой коленке. — Кривицкий, это что такое? Соблазнение не прокатит. Ира глядела в его смеющиеся глаза, но от него не отодвигалась, наоборот нравилось ощущать его касания. — Ну ты только представь: я, ты, Мёртвое море, пляж… — Гена, не забывай, что мы летим не отдыхать. Подловил её еврей. Уже согласилась Павлова, долго не смогла продержаться под его давлением. — Так всё-таки едешь? — Лечу. Но не завтра, если только послезавтра. В понедельник день тяжёлый, во-первых, а, во-вторых, отпроситься мне надо. На радостях он аккуратно взял ее личико и обсыпал поцелуями, пока Ира смеялась. — Ну всё, всё, Ген, хватит! Он нехотя отстранился, пока Егорова приводила свои волосы в порядок после такого интерактива от мужчины. — Только я тебе говорю, что, — она качала указательным пальцем прямо перед его лицом, — мы там только лечим тебя, не более. Пить тебе нельзя, тяжёлые нагрузки тоже нельзя. — Тяжёлые нагрузки в каком плане? — вот тут он затревожился, что она имеет ввиду. Ира поднесла его голову к себе ближе и шептала на ухо. — Тебе не хватило того, что было в ванне, когда ты весь красный был, как рак? Кривицкий смотрел на неё искренне потеряно. Конечно, претензий к тому, что она теперь его предостерегает пока нет, тут он провинился. Однако не до такой же степени нужно за него беспокоиться. — Да ладно тебе, поднялось давление, с кем не бывает. — Ген, это мои условия. Не согласен, то я буду звонить тебе по пять раз в день по видеозвонку. Женщине уже давно в жизни ясно, что ни одного Кривицкого в её жизни нельзя заставить что-то сделать, пока не дойдёт до шантажа. Они будут паясничать, уходить от ответов, советов, строя милые глазки. Это подействовало, Геннадий убрал свою улыбку, сомкнул губы в линию, вздохнул и провёл рукой по своей шевелюре. — Хорошо, если тебе так спокойнее, то будет по-твоему. — Так бы сразу. И только они договорили, как весь зал завизжал, люди ретировались к главным дверям. Михаил удивился, улыбаясь до ушей, а Нина стояла рядом крича со всеми поздравления. Только тогда Миша вдохнул с полной грудью и ощутил, что это его день. Брагин и Куликов схватили Кривицкого младшего и стали его трясти, Марина и Саша же, громко смеясь, старались освободить молодого врача. — Вы убьёте его! — крикнула Нина, которая тоже позаботилась о Михаиле и стала слегка бить этих двоих по спине. — А нехрен опаздывать! — съязвил Олег. Михаил же был не против и только смеялся, потому что ему было щекотно. Когда уже Олег и Серёжа устали, то все позволили имениннику пройти к столу, около которого его ждали родители. — Ну наконец-то, — протянула Ира, поцеловав нежно сына в щёку. — И правда, но, как видишь все уже без тебя начали, — Гена намекнул на то, насколько раскрепощённая Ира и насколько игривые Брагин и Куликов. — Ай, — он махнул рукой, приобнял маму, — сегодня всем всё можно. Павлова, прикрыв глаза, прислонилась к груди своего мальчика, пока гости садились за стол. Геннадий даже засмотрелся на них, грустно улыбаясь. Скорее, просто потому что время летит, их мальчик, их ковбой, их разбойник и мишка растёт всё больше и больше, а раньше это он так ютился у них под крылом. Мальчик с кудряшками, развивающимися по ветру, бежал, сломя ноги, он улыбался, перескакивал все бордюры, топал своими маленькими ножками по асфальту и смотрел стремительно вперёд. Кажись, вот-вот и он упадёт, не удержавшись на своих неокрепших ногах, хотя на которых уже побывало множество ссадин. — Папа! — прокричал малыш мужчине, стоящему к нему спиной и разговаривающему по телефону. Мама малыша даже не успевала за ним, поэтому понадеялась на то, что его отец в любой момент словит его. Она просто залюбовалась тем, насколько он рад. Боже, да она готова душу продать за то, чтобы её ребёнок чаще так радовался. Весьма молодая девушка только недавно вышла из декрета, после родов она всё ещё восстанавливалась. Тяжело было рожать первенца, переживать бессонные ночи. Её светлые волосы чуть выше плеч были убраны двумя заколками по бокам. Одета по простенькому, хотя, на удивление, лет через тридцать пять она не сможет выйти на улицу в таком простом обличие. Ну, после родов для неё самая подходящая одежда это джинсовый комбинезон, белая футболка под ним и обычные белые кеды. Мальчик же одет отлично, на него мама денег никогда не жалела, купила ему парадные белые шортики и белую футболку с белыми сандаликами. Ребёнок перед выходом сразу сказал, что пойдёт только в этом. — Па-па-а! — громко крикнул он опять. Мужчина в футболке да джинсах, конечно, слышал все терзания мальчика и уже хотел развернуться, присесть на коленки и взять его в свои объятия, но жена не отпускала его от телефона. — Как это ты на неделю, Гена, а я тут что должна делать беременная? — Риточка, всё будет хорошо, я же оставил тебе денег, продуктов полный дом, твоя мама рядом. — Гена, а тебе не кажется, что ты уже слишком перебарщиваешь со своей любовью к мальчику? — Он не мальчик, он мой сын, — твёрдо сказал он и отключился, ибо желание встретить своего маленького карапуза брало верх над ним и плевать, что скажет жена, она слишком много от него в этой жизни хочет. Поправив прямоугольные очки, Геннадий развернулся передом к бегущему мальчишке, присел на корточки и ждал его, чтобы словить. Он удовлетворённо крикнул ещё громче, после появления лица отца: — Папочка! — Мой хороший, — и с этими словами маленькое тельце врезалось в него, но Гена успел Мишу обнять и поднять на руках вверх под его писк, — привет! Недолго посмеявшись, Миша обвил его шею, положил голову на его плечо и молчал. Папа еле сдержал свои слёзы, ибо ему никто никогда так не радуется, как его родной сын, которого удаётся видеть не так часто. Мужчина прижался к нему сильнее и гладил Мишу по кудрявым волосам. Взгляд Кривицкого следом сразу же пал на Ирину, которая медленным шагом дошла до них, приобняв себя за плечи. Гена только нежно улыбнулся ей. Эта девушка выглядит очень усталой, поэтому сразу же захотелось её обнять, дать отдохнуть, но он способен только на последнее и то не факт, что согласится. Удивлением было, что ей идёт даже усталый вид, так выглядит только милее, как мать-героиня. В молодости Егорова не такая уверенная, как сейчас, имела свои закидоны, но не сегодня. Она ему неуверенно улыбнулась в ответ. — Привет, — сказал он первее, поправив свои очки на носу. Ирина ещё раз позволила себе осмотреть своего бывшего мужчину, который так ничем и не изменился. Всё такой же худенький, милый и домашний. — Привет. Гена поцеловал своего мальчика в щёчки, спинку, и, когда он решил, сидя, побыть у папы на руках, то Кривицкий стал целовать его ручки под взглядом Ирины. Никто из мужчин не способен полюбить так её сына. Она совсем не жалеет, что рассказала о своей беременности ему, хотя могла утаить. — Папа, смотри, я похож на тебя? — Конечно похож, мы с тобой если по разным углам разойдёмся, то мама не узнает где Мишенька, а где папа. — Правда есть правда, мальчики, генетика злая шутка, — улыбнувшись в уголок губ, сказала она. Миша успел уже перелезть и сесть отцу на шею, обвив его голову ручками. — Деда Лёша говорит, что я ещё на маму похож. — И на маму ты тоже похож безумно, такой же умный и красивый. Ире удалось посмеяться даже над этим. — Ты явно хотел сказать про характер. Кривицкий пожал плечами и держал маленького за ножки. — Ничего плохого особо в этом нет, зато Михаил с амбициями будет. Я уверен. Пока сын воодушевленными глазами смотрел на этот мир с ракурса взрослого, то тыкал пальцем во всё, что видит. Между взрослыми возникло неловкое молчание, но тут уже нарушила его Ирина. — Как долетел? — Да нормально, — ответил он, — я рванул сразу без вещей, только с паспортом, поэтому, извини, не привёз Мише костюм, который он всё хотел, запамятовал. На самом деле он просто не хотел лишний раз после работы заезжать домой, жена против его полётов в Москву, это превращало мужа врагом всех народов. Рита постоянно думала, что Гена ей там изменяет, но сколько бы он не говорил насколько сильно жаждет проводить время с ребёнком, жена не верит. Хотя он всё понимает, гормоны, но никакой поддержки ему не даётся от близких в Израиле, а тут как в раю. — Всё нормально, привезёшь потом. Он мальчик терпеливый. Геннадий хотел продолжить разговор, но тут его прервал мобильный Павловой, она сразу же приняла вызов. — Да, Коля, — она отвечала быстро, чтобы продолжить ощущать словно они полноценная семья Кривицких. — Ир, я уже в поезде, дома не осталось особо ничего, деньги у тебя же остались, я надеюсь? Ирина вздохнула, помассировав виски. — Да, остались, не переживай, хорошей командировки. — Спасибо, малышка, всё давай, люблю. Она убрала телефон. Кстати говоря, денег то у неё только на молоко и хлеб. Пока с этим туго. Гена и Миша уже стали обсуждать, куда пойдут. — Я хочу вон туда! — мальчик ткнул пальцем на недавно открывшееся детское кафе, где подают только десерты. — Отлично, идём, — решительно сказал отец и стукая ножки сына друг о друга, открыл дверь в это кафе. Ирина задумчиво зашла в помещение, пока ей придерживал дверь Кривицкий. Оказавшись за столиком, мама Миши посадила его рядом с собой, положила ему на ножки салфетку тканевую, ещё одну заправила в воротник. Геннадий только наблюдал за спокойствием сына, его воспитанностью. Малыш только вертел головой повсюду, но не кричал, не бесился, только лишь ножками перебирал, пальчиком наматывая на палец свои кудри. Все за столом молчали, пока ждали заказ. Кривицкий смотрел на сына, чуть покосившись головой в сторону, а Ира, подставив руку под голову, смотрела куда-то вдаль. Миша потом не удержался и своим миленьким голосочком с маленькими дефектами речи, включая неразборчивость некоторых букв, стал говорить. — Папа-а-а… — он посмотрел на отца, уже от скуки руками разрывая на кусочки салфетку. Кривицкий всё ещё смотрел на него, но, услышав, он слегка ему кивнул. — Чего, сынок? Миша так задумчиво стал смотреть на папу, что даже Ире стало интересно, что малыш так хочет узнать. — А ты прочитаешь мне сказку сегодня на ночь? Мальчик не понимал ещё тонкости отношений несостоявшихся родителей. Ребёнок просто хотел быть счастливым, хотел быть любимым. Он поднял свои карие глаза на папу напротив, потом на маму правее себя. Кривицкий старший провёл рукой по его волосам, спустился на щечку и пожал плечами. — Не знаю, Мишунь, я ещё должен навестить дедушку и бабушку. Михаил Геннадьевич крепок духом. По крайней мере пытается это показать. Даже в таком возрасте он не стал закатывать истерику и лишь посмотрел на маму, поджав губы. — Мам, можно папа у нас останется? Павлова оглаживала его по спинке, посмотрела на Гену. — Ну, если папа будет себя хорошо вести, то можно. Жест доброй воли от Ирины Алексеевны случился, благодаря тому, что её Павлов уехал на неделю, и поэтому вполне было закономерно услышать такой ответ. Она всё понимала, всё знала, насколько её мальчику важно побыть рядом со своим отцом. А Гена опустил голову, ибо готов был принять отказ. Однако во время её слов, он поднял глаза, полные надежды и улыбнулся. Не успел он ответить что-то, его опередил шустрый сын. — Да, мам, он будет вести себя хорошо! — белокурый мальчишка приставил палец к губам папы и сам ответил, с энтузиазмом смотря на маму. Тут родители переглянулись, официант поставил на стол молочные коктейли, а Ира и Гена уже начали смеяться. Миша же увидел свой стакан коктейля, поднял ручки, расставил пальчики, удивлённо смотрел и ахнул. Они ещё пуще засмеялись. Говорят, что во время смеха мы смотрим на людей, которые нам симпатичны. Верьте или нет, но они смотрели друг на друга, пока сын уже весь уделался в молочном напитке, он пальцем для интереса ткнул в воздушные сливки сверху и так начал их есть. На губах у него появились усы, Ира после всего этого юморного состояния притянула своё чудо к себе и поцеловала в лоб, а Геннадий взял салфетку, всё ещё хихикая себе под нос, и стал вытирать его первые усы в жизни. — Ир, — тихо послышалось в тёмной комнате. — М? — лениво ответила женщина, приютившись поудобнее под одеялом. — Ты спишь? Геннадий Ильич развернулся на спину и смотрел ей в спину. Что-то как-то ему не нравилось, что спит без женских касаний. — Ген, — она вздохнула, развернувшись к нему полубоком, — ты дурак? — Да, — усмехнувшись, сказал он и подполз к ней ближе. — Гена, — протянула она осторожно, убирая уже со своей талии его руки, — тебе вставать раньше, чем мне. Ложись спать, пожалуйста. — Ира, — он дышал ей прямо в затылок, вдыхая аромат любимых волос, — на часах только десять. Выход всё-таки он нашёл, и поцеловал плечо, протиснул руку под её шею и придвинулся ближе, водя пальцами руки по её предплечью. Егорова, закрыв глаза, улыбнулась и продолжала делать вид, что пытается заснуть, но свет луны, озаряющий её лицо не давал ему покой. Это действовало на него магически и Гена не мог просто спокойно смириться и лечь. — Я люблю тебя, — вновь тихо повторил он, убирая локоны волос с её лица. А в ответ тишина. Раздался тихий смех и звон двух бокалов в московской квартирке. Молодой мужчина взмахнул запястьем, чтобы поправить на них серебряные часы и другой рукой испил вновь благородный напиток. Ирина же уже опустошила стакан, перегнав товарища. Тёплый свет на кухне озарял их лица, скромный полушепот звучал отголоском в их сердцах. Маленький мальчик спал в своей комнате, обнимая новоиспечённую игрушку, а во рту всё еще остался вкус шоколадного мороженого, несмотря на то, что почистил зубки. — Ну и что? — Спросила блондинка, застенчиво распустив коротковатые волосы. — Ну как и что? — Ответил Геннадий, по-доброму улыбаясь ей в ответ, — Для неё это причина сомневаться во мне, Ир. — Ладно, возможно ты и прав… — девушка пожала плечами, — не знаешь пока кто у вас будет? Тут Кривицкий придвинулся к ней чуть поближе через стол. Она внимательно смотрела на его лицо. И на удивление оно… Оно не выражало какой-то откровенной радости. Не было той счастливой искринки, что была даже при встрече сына, была только нервная или грустная улыбка. — У нас будет девочка. Дарья Геннадьевна Кривицкая. Ирина Алексеевна улыбнулась, как могла, хотя в груди что-то кольнуло. Её же лицо раскрыло вялую улыбку, внутри голос говорил: «Это я должна была родить тебе второго», но по факту Ира тихо сказала: — Я рада за тебя. Повисло молчание, уже глаза говорили сами за себя, хотя они и не совсем трезвые. Гена пытался выразить вновь многолетнее сожаление, а Ирина скрывала отчаяние и усталость, показывая некую грустную радость. — Прости, Ир. — За что? — За то, что ты не со мной. Он был на сто процентов уверен, что смог бы обеспечить им куда лучшую жизнь, чтобы не было в холодильнике только молоко да парочка яиц, чтобы сыну не приходилось есть только кашу по утрам. Нет, всё было не слишком печально, но Кривицкий жил куда более зажиточнее, этому свидетельствовал уже полный холодильник, который он и наполнил. — Ген… — со вздохом и отводя глаза в сторону сказала она, чтобы не вызвать у себя слёзы. — Нет, Ириш, — сказал он, непозволительно рукой аккуратно направив её личико на себя, — не надо оправданий. Всё должно было быть по другому. На её глазах накатывались слёзы, которые тяжело держать. — Зачем ты приезжаешь, зная, что не отпустил ситуацию? — Голос говорил совсем предательски шёпотом. Ответ последовал таким же голосом. — Потому что я люблю вас. Ирина открыла глаза только когда Геннадий уже устал бороться с тем, чтобы обратить её внимание на себя, и уснул. На часах уже двенадцать, дома Мишки ещё так и нет. Хотя в принципе ему мешать не стоит. По правде говоря, он сейчас спит вверх ногами на диване в квартире Нины. Это я так… Чтобы не считали его паинькой. Блондинка уснула, оказывается, в крепких объятиях своего мужчины. Он сопел ей в затылок, двумя руками прижимая к себе. Ей пришлось очень осторожно повернуться к его лицу и уткнуться носом в его нос, чтобы успокоиться после такого сновидения, которое было точным воспоминанием в её памяти. Аккуратно коснувшись его губ своими, ей стало легче, второй раз поцеловав стало вообще свободно. Ира не нарушила его сон, а наоборот улучшила. Кривицкий улыбнулся во сне, но через минуту его уже разбудил звук грохота на кухне. Ира даже не спешила проверить, что случилось, ибо понимала, что Артём в пьяном состоянии умудрился упасть. Она уже слышала тихие переговоры Коли и сына о вреде пьянства. Пока женщина гладила своего «товарища» по волосам, то не замнтила как он приоткрыл глаза. Карие такое вовлечённо следили за действиями женщины. — Что там происходит? — прошептал он. — Ничего, Ген, разберуться, спи, — она продолжала убаюкиваюше поглаживать его, — тебе рано вставать. Он кивнул в знак согласия и добавил. — Только не забудь завтра поговорить с начальством. — Не забуду, — вновь поцеловав в губы однокрвтно, ответила женщина, — всё, спи. — Сплю, Иришка, сплю… — сонно ответил он, всё ещё шаловливо укладывая руку на её ягодицу. — Гена, спать значит спать, а не заигрывать. Начальница вновь убрала его руку. Тяжело вздохнув, он понял, что долго ему ещё придется привыкать. А за несколько километров отсюда, валялся пьяный в хлам результат любви обоих. На лице его была улыбка, галстук развязан, а на груди под рубашкой красовалась женская губная помада.