***
Где на самом деле живёт сердце всего живого и сущего? Может, в автономной тайной комнате, в которую каждый боится заглянуть? Возможно, только в этой комнате каждый увидит свой тайный изъян, грех, рубикон, страх, нервоз, который мучительно висит, как истощенная, натянутая пружина, готовая в любой момент лопнуть, оборваться? Стоит только надавить на него, — и мы уже орем от боли. Хватит! Мы заигрались в напуганных детей, актёров с несбывшейся мечтами, злодеев или героев нашего времени! Пора сбросить маски слабости и пройти квест на выживание! Говорят, в каждом живёт два волка, которые борются между собой. Мы готовы поддерживать одновременно Зло и Добро. Это неправильно! Нужно окончательно решить, на чьей стороне бороться и ради кого пролить свою кровь! А что ты думаешь об этом, Максим?..***
Человек-пёс, приняв снова человеческий внешний облик, оказался на деревянном сыром полу запертой комнаты. Его тяжёлая голова поднялась, осматривая всё вокруг. Пусто. В этой комнате, что являлась крохотной частью большого сказочного лабиринта пусто и глухо, как в его душе. Он знал: ему не стоит делать то, что ему поручили, но другого пути нету. Родные и вовсе стали презирать его. Как они не понимают, глупые-наивные? Он спасает их от геноцида, от гибели, вот только мерзким, скользким путём. Лера. При упоминании этого имени, Максим грустно улыбнулся. Эта нежная «эльфийка» с белокурыми волосами и морскими глазами не осознаёт, насколько опасна для даркнессов. Они жаждут её уничтожить, они давно охотятся за нею, и скоро девушка лично увидит их чистозлобные лица. Но разве он допустит это? Странная биохимия начала твориться в его сердце с появлением Валерии Ронни. Он почувствовал, что прекратил полностью принадлежать себе, подчиняться своему хладнокровному разуму и чувству злого долга, о котором скоро узнает его маленькая подруга. Ему хватает её стального, но в то же время инфантильного взгляда, чтобы ощутить приятные мурашки по своей полусобачьей коже. Она интуитивно превратилась для него в символ детской самовольности, непосредственности, странности, и ради этого он как никогда жаждет рассказать ей свою страшную тайну, хоть она и разрушит их прежние дружеские отношения. «Необходимо найти её как можно быстрее! Не нужно находиться слишком долго в этом лабиринте, ведь превратишься в каменную булыгу навечно!» Максим встал на ноги. Боль от недавнего ранения заглушила мысли парня. Он неистово коснулся к болезненно пульсирующему месту и ахнул от ужаса. «Ожог» исчез. — Они придут за мной и Лерой! — Максим стукнул себя по лбу. — Нет-нет-нет, слишком рано! Я не готов отдать её этим иродам! Вот дурак! Максим прильнул, подобно испуганному снежному барсу, к двери и распахнул её. С комнаты в комнату он передвигался бесконечным лабиринтом, который состоял из нимеренного количества одиноких, мёртвых от одиночества и бездушной пустоты комнат-кабинетов. В некоторых из них находились неодушевленные статуи — это окаменелые трупы жертв бездонного мира лабиринта. Максим ощутил змеиный холодок у себя за спиною. Такой участи он бы не хотел для Леры. Ещё одной смерти нервная система мужчины точно не выдержит. Лучше погибнуть самому, нежели взирать на гибель своих любимых, друзей, родственников. Семья слишком много для человека-пса значила. Она жила в его собачьей крови, и ради неё он готов был стать наибольшим грешником, преступником, мародером, изгнанником в сказочно-фэнтезийном измерении. Господи, за что ему такая злая участь?! Он давно потерял себя настоящего, давно его генокод очернился. И теперь никто его не полюбит, ведь он, потомок славного рода игуидов, превратился в духовнопадшее ничтожество. Сердце Максима стало истинным пристанищем для грязных дел, настоящим хостелом зелёных монстров. И, да, он осознавал это, как никто иной. Дверь за дверью, комната за комнатою. Никого, ничего, кроме одиноких статуй. Умеют ли статуи слышать? Почему тишина их тел настолько привлекательна, необычна? А может жить в душе любого живого создания своя духовная статуя? Никто не знает. Но к чему всё это? Какой смысл размышлять о судьбе одиноких комнат, дверей, статуй? Максим не понимал до конца, но вопросы искрились наэлектризованным потоком в его слабому, беспомощному мозгу. Он ненавидел замкнутое пространство, ведь только там видел своё ядовитое одиночество, боль, слышал разные голоса с элементами упрёков в его адрес. «Ты виноват!» «Как ты мог?» «Ты мне больше не сын» «Изгой!» «Отойди от нас!» «Ты больше не часть нашего племени!» Максим, закрывая уши руками, заорал во весь голос. Двери ломались, ведь Макс вышибал их спиною, ногами, лбом в буквальном смысле. Лера, Лера, Лера! Только выслушай меня! Меня уничтожает изнутри адская боль, крик, ведь я…я…ведь я… Удел предателя омерзительно страшный…***
— Лера! — яростно воскликнул Максим, обнаружив девушку в углу триста двадцать седьмой комнаты. Она рыдала. Тёмная Сущность постепенно выветрилась из её обессиленного подсознания. — Не трогай меня! Отойди! — Нам нужно выбираться отсюда, иначе гибели не миновать, — голос юноши-пса стал похож на скрежет металла. Валерия дико взглянула на бывшего друга. — Я не могу! Ты уничтожаешь меня ментально своими тайнами-загадками! Я боюсь доверять тебе, ведь точно не знаю, что ты скрываешь от меня, но чувствую: это что-то жуткое. Тёмная голова молодца горько опустилась. — Ты права. И я готов сознаться тебе, но когда мы выберемся. — Почему не здесь? — Лера, не глупи! Мы вот-вот превратимся в каменных гаргуль, а ты хочешь узнать мою тайну прямо сейчас! — Так признайся, и мы умрём вместе с этой страшной тайной! — отрезала в порывах эмоций Лера! Её глаза пылали лихорадочно-психозным огнём. Максим поник конкретно. Он впервые не знал, что ему делать. Девушка сделала удар ниже пояса, сослав противника в нокаут. Их ноги и руки начали каменеть. Краска фрустрации проскользнула на лице Макса. Пора сознаться. — Валерия Ронни, я…должен… передать тебя даркнессам взамен на свободу своего народа. Тела продолжали каменеть. Глаза Леры округлились до неузнаваемости. Предательская слеза потекла по израненной щеке Макса. — Максим… — Я не Максим. Меня зовут Густав. Максима ты видела в Лесу тайных воспоминаний. Его убили, — последняя фраза прозвучала готически-мучительно, с ароматом абстрактной Тьмы. Бывают дни, когда даже Тьма имеет особый запах. — А даркнессы — это… — Убийцы моего брата, которые клялись истребить всё племя игуидов, если только я не выполню их волю — не найду последнюю потомственную наследницу рода казимирров — сказкочетов, в руках которых предрасположена судьба всех сказочных существ в этом мире. В твоих генах течёт кровь молодого казимирра, и ты способна значительно на большее, просто у тебя ещё не раскрыт до конца фонтопотенциал. Но когда тебе, Лера, удастся его максимально раскрыть, случиться «Момент перелома» — революция среди всех народов против истинного, несравненного и подлого Зла. — Так почему же ты сам меня подставляешь, зная, что я могу помочь спасти твоих родных и близких? Густав простодушно улыбнулся. — «Момент перелома» может и не произойти. Это всего лишь красивая легенда, которую нам поведали ринатты о вашем масонском племени казимирров. — Стоп! Так я ещё и масон по вашему? — Лера ревностно вознегодовала. — Может, я вообще по вашей легенде иллюминат! — Казимирры — самые загадочные и почти вымершие создания в фэнтезийном мире. Их никто не видел лично, но влияние и тайный дух этой расы были ощутимы всегда. Стоило кому-то согрешить, например, украсть какое-то ожерелье или осквернить незаслуженно родителей, как те преступники падали замертво, а их плоть покрывалась тёмно-синими полосками (это были вздутые, перенасыщенные лишним кислородом вены вместе с нервными клетками). К сожалению, это всего-то былины, легенды, в которые верили две тысячи лет назад. Точного влияния масонов-казимирров не обнаружено, они даже не построили храм какой-либо, чтобы оставить сведение о своём былом существовании. Валерия пораженно смотрела из-под лба на «Максима». Туловища молодых людей почти полностью окаменели. — Что с твоим «ожогом»? Почему он исчез? — этот вопрос будто ударил человека-пса плетью. — Это был не ожог. Я соврал тебе. Это было клеймо «Ультрафкса», с помощью которого даркнессы постоянно следили за мной и тобой. Так как я его «потерял», после удара вовкулаки, они прилетят за нами и лично заберут к себе. — И ты об этом умалчивал, хитрый пёс? Теперь они придут, меня убьют, потому что зачем им тот, кто способен руководить даже судьбами, жителей этого измерения! Вот какое спасение меня ждёт от моих прочих врагов, которые хотели отобрать у меня эту сверхспособность, да?! Густав сокрушенно свесил голову. — У меня не было выбора! — Выбор всегда есть! — Они истребили бы тысячи новорожденных младенцев на моих глазах в своём адо-Колизее, Лера! Я жертвую тобою ради спасения, освобождения из тёмного рабства своей семьи, которую люблю больше всего на свете! — Хорошая жертва! — хмыкнула Валерия в ответ. — И ты на сто процентов уверен в том, что они освободят твою семью?! — Ну…нет…ох, я не знаю, Лера! — завопил от горя Густав. — Я запутался, всё чрезвычайно сложно! Зачем меня только мать родила?.. Шея и лицо бывших друзей-товарищей начали медленно каменеть. Они молча смотрели в глаза друг другу. — Скажи мне напоследок, почему ты поменял своё имя, — хрипло спросила девушка. — В память об умершем младшем брате. Он был таким славным парнишкой, но сумел дожить до своего четырнадцатилетия, — сентиментально сжал побелевшие губы Густав. Его слёзы застыли на повеках. — Сожалею, — кротко ответила Лера. — Хах, я бы всё отдал, чтобы вернуть Макса, — сдавленным голосом прошептал Густав. В тот миг лабиринт охватило землетрясение невиданной силы. Даркнессы прибыли сюда и, схватив Макса с девчонкой, полетели в своё царство, полное слёз, мрака и страданий. Во время полёта их тела потеплели и успели разкаменеть, но вот сердца так и остались покрыты пеленой каменной субстанции. Теперь всё для них кончено.