Готически-тёмные решеточные врата пылали противным серным пламенем. Дворец Тёмного Лорда злобной арочной улыбкой лицезрел, приглашал несчастных, обиженных кровавой дамой-судьбой героев. Вокруг дворца Ада размещался огненный сад со страшными, корявыми деревьями без единого живого листочка и ядовитыми змеями, из острых пастей которых клубился вонючий никотиновый дым. Сей сад в буквальном смысле плавал в жгучей лаве, и он идеально дополнял жуткий, мрачный образ дворца. Заострённые верхушки крыши, угольно-смолистые стены, сделанные из крепчайшей водоустойчивой каменной породы, барельефные черепушки ранее живых существ на стенах и полное отсутствие каких-либо окон — всё это заставило Леру непроизвольно отвернуть свой взор в сторонку, дабы не смотреть на замок, где должен был состояться смертный приговор над нею.
— Лера… — Густав обречённо прошептал.
Но девушка с внешностью эльфийки ничего не ответила, лишь только пронзила старого друга и нового врага серым взглядом, будто бы спрашивая: «Зачем ты меня предал?» Он прекрасно понял её невербальный знак и сокрушенно свесил голову вниз. Она явно не простит его никчемного предательства. Слишком поздно что-то менять, время давно не лечит собачьи раны, да и кому они интересны.
Дверь готического здания со скрипом распахнулась, впуская своих гостей в самое адское пекло. Даркнессы подобно черным воронам влетели внутрь и скользкими путаными коридорами двинулись к Тронной зале, где возвышался на своём грозном, как шаровая молния, троне сам Тёмный Лорд. Хоть влажные стены замка-дворца и были звукоизолироваными, но тем не менее это не помешало Валерии уловить малюсенький звук смертельного стона узников, которые рвали себе глотки от немыслимой боли и страданий. Одинокая слеза застыла на бледной щеке юной девы. Своим шестым вибром чувственной, мягкой души она просекла, что данный звук походил на…собачий лай. Раса игуидов? Лера вопросительно подняла тонкие брови и пересеклась с усталыми карими глазами друга-неприятеля. Не взирая на густой поток негативных эмоций, Густав оставался внешне полностью невозмутимым, на удивление эльфийки холодным, что чересчур сильно поразило девушку. Но Лера знала: это всего лишь хорошо сконструированная маска. Дух игуидов царил повсюду и человеку-псу в самом астрале сердца было до мерзости плохо. Он чувствовал, что вполне чётко выполнил чёрную миссию ради спасения семьи и родных, но всё равно ощущал себя низким плебеем, так как духовно унизил себя до нулевого уровня. Разве правильно таким способом спасать свой род? Конечно же, нет. Кто на такого «спасителя» с гордостью посмотрит? Никто и никогда. Эти мысли раздирали душу несчастного парня на куски, выставляя его аморальность действий и проступок напоказ. Заплатит ли Густав сполна за своё преступление? Только небеса знают.
Длинные коридоры, украшенные с разных сторон фастмагоническими портретами злобных предков Тёмного Лорда, привели посетителей к величественной Тронной зале. Мертволунный цвет данной комнаты-залы вызывал откровенное отвращение у всех живых существ, которым предстояло войти в её мрачные покои. На потолке светилась серебряным сиянием противная всем пентаграмма, как символ истинного Зла, а с её углов простирались по разные стороны нити, на конце которых висели миниатюрные звёздочки. Зло дико желало погрузить всю Вселенную в своё тёмное объятие, но ему всё никак не удавалось совершить это злодеяние. Но чёрная надежда тоже умирает последней. Отличительной чертой этого логова Лорда являлось мозаическое обрамление, покрывающее вонючие каменные стены. На мозаичных картинках было профессионально отображено каждое из девяти Дантовых колец Пекла. Тёмный Лорд обожал лицезреть их на досуге и философствовать над своим тёмным бытием. Большой треугольный стол находился посредине комнатки, а возле него и пышный трон, с длинными мрачно-мраморными ножками, высокой, покрытой вороньими перьями спинкой, а также мягким, кроваво-рубинового оттенка сидением. Заметив долгожданных посетителей, Тёмный Лорд ехидно улыбнулся и раскрыл свои тонкие, как трости, руки для тошного объятия.
— Какие смертные ко мне прибыли! — Лорд обнял игуида за плечи. Густав сухо отдергнулся, вырвался с подлого объятия врага народов. Но Тёмного Лорда это никак не смутило.
— А вот собственно и мой сорванный куш, — Лорд грубо взял нежное лицо Леры своими шороховатыми, тусклыми с гадким, болотным оттенком пальцами. Девушка сцепила крепко зубы, чтобы не выдать свой страх перед монстром.
Неожиданно для присутствующих Густав целенаправленно схватил Лорда за руку, которой он сжал лицо непорочной эльфийки. Жёлтые змеиные глаза Тёмного Лорда сверкнули в сторону сломанного бунтаря-раба.
— Пусти её… — колеблющим голосом сказал Густав, тяжело дыша от спертого, чадного воздуха.
Лорд усмехнулся и ловко схватил второй рукой горло мужчины. Даркнессы самодовольно наблюдали за предстоящим зрелищем, хлопая в тёмные ладоши и визжа от душераздирающего интереса.
— Щенок! Ты до сих пор не понял, во что вляпался?! С кем связался?
Со всей мощи Тёмный Лорд поднял парня в воздух и ударил его ослабелым телом по ледяному полу. Послышался звонкий звук сломанных костей. Густав скорчился от боли. Лера мучительно закрыла глаза и прикусила алые, как дикий мак, губы. Тёмный Лорд, отпустив девушку, приблизился к оппоненту, яростно глотая большими клубками ядовитый воздух.
— Тебе место в самом центре Пекла, где течёт мёртвый Коцит*! — Лорд прижал своим сапогом голову несчастного. — И нечего перед юной леди корчить из себя героя, проклятый изменник!
Лорд обернулся к бедной девушке. На ней лица не было. Создатель Зла развратно погладил её по шее. Сонная артерия Леры запульсировала со скоростью света, а руки онемели от ужаса.
— Хорошенькая жена была бы мне, — Густав зарычал, услышав эти слова, но подняться не сумел, так как даркнессы придушили со всех сторон его к полу. — Тем не менее ты — мой главный противник, и я должен тебя уничтожить на своём пути.
— А ты, Густав, замечательно выполнил свою работу, — ухмыльнулся Лорд, плюнув в сторону лежащего парня. — От девушки избавимся позже, пока заключите красотку в камере. Мне предстоит серьёзно поговорить наедине с игуидом.
Даркнессы увели девушку. Тёмный Лорд, поглаживая звереныша, который сладенько спал у него на широкой груди, сел на трон.
— Хорошая сегодня погода в преисподней, не так ли? Лорд вдохнул смрадный воздух. — Я чувствую, грядёт тёмный ветер перемен. Как я его люблю!
Густав еле поднялся с чёрного каменного пола. Кости почти не держали немощное тело, избитое многотысячными испытаниями и бедами.
— Я, кажется, тебе кое-что обещал, — тусклые зрачки Тёмного Лорда резко расширились, в предвкушении момента горькой истины.
Юноша негодовало хмыкнул.
— Обещал, но я сейчас глубоко сомневаюсь, что ты сдержишь своё обещание, ведь так?
Наступила пятиминутная тишина. Лорд нагло нарушил её щелчком двух пальцев. Грязная помойная крыса ростом с годовалого дикого кабана принесла ему бокал с искристым, горячим напитком, и Тёмный Лорд жадно отхлебнул его. На губах засияла кармазиновая искуственная улыбка, как у истинного змея-искусителя. Густав выжидающе глазел на него, дабы получить хоть какой-то ответ.
— Сколько невинных душ я погубил, сколько глоток было перерезано под моим руководством, сколько пыток и телесных наказаний совершено, а мне всё мало. Я желаю заполнить бессердечное пространство моей души, как любой малолетний ребенок желает заполонить свою серую комнатку красочными мягкими игрушками. Чем больше игрушек он имеет, тем сильнее хочет ещё. Ещё. Ещё! Я хочу больше крови! — Лорд невротически капризно завыл, отчего Густав нахмурился, подобно сычу.
— Какой же я дурак.
— Именно, но уже ничего не изменить. Все вы, смертные существа, настолько глупы, что подсадить вас на адский крючек проще пареной репы. Клеймо предателя отмечено на твоём лбу, Густав. Ты проиграл! — Тёмный Лорд торжественно пропел последние слова, отчего юному игуиду стало ртутно-горячо в центре пяти языков пламени — сердце. Грань между спокойствием и агрессией стёрлась, и мужчина самоуверенным шагом пошёл к трону, на котором сидел его гнусный враг. Челюсть Густава крепко сжалась в мёртвой хватке, адреналин убийственно смешался с жгучим, как перец, тестостероном, обе руки сжались в огромные мужские кулаки, готовясь наконец-то дать отпор Сатане.
— Пока я жив, я в праве изменить свою жизнь, не взирая на то, сколько неправильных шагов я сделал на своём тяжёлом жизненном пути! — юный игуид неожиданно для самого Лорда свернул в сторону стены с мозаичным изображением Ада и грубо ударил кулаком по ней. Мозаика от сильного удара разлетелась вдребезги по сторонам Тронной залы. Тёмный Лорд негодовало завертелся на своём тронушке.
— Ты не сможешь дирегенерироватся! Ты…ты…ты слишком слаб для этого!
Кончики губ Густава поднялись в широкой, нагло озаряющей тьму улыбке. Тёмный Лорд выронил бокал с недопитым напитком на пол, и он, кристально звякнув, разлетелся вдребезги, нарушив змеиную тишину.
— Я смогу, — Густав раздвинул руки в разные стороны, откинул непокорно голову назад, при этом закрыв карие, как ясная гора глаза, и сделал резкий, подобный порывистому ветру-красавцу-молодцу оборот вокруг себя. После этого синхронно несложного движения, он исчез, неожиданно растворившись в тёмном, мутном воздухе. Звереныш, спавший на груди у своего гадкого повелителя, резко проснулся, заерзал, прошипел, предчувствуя неминуемую беду. Тёмный Лорд яростно взмахнул своим терновым посохом. Духи четырёх нечестивых тварей выбрались из него: дух минотавра, дух крысы, дух змеи и дух дракона.
— Любимые мои, очерните ещё сильнее все пленные, падшие души рабов моих, не допустите ни единого проблеска надежды, а если кто-то будет сопротивляться вашему могуществу, не покоряться вашим чёрным чарам — убейте, сожгите изнутри, истребите, а особенно…
Лорд не успел закончить последнюю фразу, так как большое, почти трёхметровое существо, с получеловеческим и полусобачьим лицом, а также с волосатым темным телом, одетым в стальной, блестящий бронежилет, отобрало посох у своего давнего неприятеля и разломало напополам. Весь тёмный мир промелькнул воображаемо перед его ядовито-желтыми глазенками. Лорд понимал, чему стоит ему эта утрата ценнейшего старинного дьявольского посоха — его верного и незаменимого помощника в самых гадких, богомерзких делах. Ведь именно через этот волшебный артефакт он, Владыка Тьмы и Смерти, мог поддерживать контакт со значительной частью его родственной грязной плоти — даркнессами, которые и были созданы его ненавистно серой, как густой, бархатный туман после дождя, рукою.
— Что ты наделал, гаденыш?! — прошипел Тёмный Лорд в сторону Густава.
— Не я, а мы! — ответили ему звонко сыновья игуидского племени из рёбер новосозданного гибрида-монстра. — Ты сделал нас узниками, пытался уничтожить, стереть в порошок, сломать наш собачий дух, но тебе это не удалось!
И гордое племя собакоподобных свободолюбов запело свой гимн-оргию, вибрируя в теле их дирегенерированого генокода:
«Пусть фантума* расступиться, Вселенная заступиться,
Мать-дитя слезу из глаз утрет,
Жизни Дух всю грязь, Зло заберёт!»
Оргия негативно повлияла на состояние Тёмного Лорда. Голова спазматично затрещала, как трещат старые, поношенные штаны по швам. Поэтому злодей решил предпринять крайние меры. Держась кривой рукой за голову, он вытащил из своей груди того самого любимчика-звереныша и бесстыдно оторвал язык из его коброподобной пасти, пучок вороньих перьев из макушки второй головешки химеры, блестящий кутикульный кусочек чешуи дракона, коготь одной из четырёх медвежьих лап и добыл капельку горького, почти желчного яда из жала скорпиона. Мощное, подобное небесным архангелам пение игуидов постепенно продолжало разьедать каждую вражескую частицу дьявольского тела. В предпоследних агонических конвульсиях Лорд проглотил пять нужных для физического возобновления элементов, добытых у младшего братца, который тоже недовольно шипел в сторону гибрида из игуидского племени.
Произошли дальнейшие телесные деформации, перевоплощения Тёмного Лорда. Он приобрёл страшную форму любимого зверька, только стал вдвойне выше ростом, нежели игуидский гибрид. Игуидское племя прекратило петь. Густав, руководящий механизмом собственно созданного доброго существа, ощутил временную робость перед гротескной трансформацией Тёмного Лорда, но сразу же взял свою волю и смелость в кулак, понимая, что на его плечах лежит тяжёлая роль главнокомандующего. Назад пути нет. Либо сейчас, либо никогда. Если придется умереть, значит они умрут достойно. И, возможно, выжившие женщины, дети, старики из его племени, а также Лера, простят его предательство, за которое он заплатит героической смертью. Грустно осознавать, что вот-вот висишь на волоске от гибельной проруби, точки невозврата.
Первым напал Тёмный Лорд. Большому игуиду удалось увернуться в от нападения мерзкого противника. Дабы не упасть, Лорд в последний миг мёртвой хваткой схватился змеиными зубами за покрытую бронёй руку воина Добра и дергнул в свою сторону. Густав ментально-телепатически направил мысль остальным на следующее действие: целенаправленный контрудар в сторону врага. Кулак весом с крепкий железобетонный материал массивно прошёлся по чешуйчатой драконьей грудной клетке Лорда. Зубы кобры увеличенной копии химеры отпустили руку игуида, и сама химера, не удержавшись, врезалась в холодную готическую стену. Игуид тяжело дышал, поглядывая на застрявшего глубоко в стене противника.
— Неплохо, но что вы скажете на это?! — химера-Лорд подлетел к игуиду и, обхватив его мощными медвежьими лапами, поднял высоко в воздух. Холодный страшок прошёлся по шкуре Густава и интуитивно передался его сородичам. Мышление подобно волшебному эликсиру способно исцелить, но способно и погубить. Мощный поток горького, противного воздуха вошёл через нос гибрида, отчего лёгкие Максима мгновенно склеились, и он начал задыхаться от удушья вместе со своим игуидским легионом. В темных глазах обезумело, потускнело, а в горле застыла кипящая алая, будто губы любимой, мужепослушной женщины, юношеская кровь. Густав понял, что не способен контролировать данную ситуацию, ведь в его тело вошло нечто инородной природы. Гибрид бесконечно летел в падший мир запутанной паутины иллюзий, путь к которому простирался чёрными туннелями ядовитой девы-Смерти. В груди Густава что-то неистово захохотало:
— Дурень слабодухий, ты повержен вместе со своими братьями по собачьей крови раз и навсегда! И нет того, кто бы остановил мои деяния! Я просочился в каждую клеточку твоего существования и постепенно пожираю острыми, как лезвие подземного мрака, зубами твою слабую плоть, начиная с духовной, —
гибрид Тёмного Лорда, не жалея сил, разрывал каждый сегмент сердечных мышц Густава. Гибельная внутремышечная боль зеркально отобразилась на остальных. Агония близка. Кричать от боли было бесполезно и невозможно, так как горло перекрыло смертоносной горечью, похожей на муравьиный формальдегид. Боже, как терзают беззащитное тело души, нераздельно смешанной с плотью! Густав увидел, как почернели до неузнаваемости его верхние конечности — гибридские руки. Ощущение неизбежности и безысходности завладела ним. Гибрид почти не дышал. Слёзы давным-давно высохли, жизненная энергия нервных клеток постепенно угасала, уходя в преисподнюю прострацию. Он не сумел победить! Ничтожество! На что он надеялся? Он слаб как физически, так и морально! Почему именно ему выпала такая судьба — быть генокодом своего племени??! Почему он должен так сильно страдать неистовыми мучениями, вместо того, чтобы жить подобно вольной птице? Отчаяние.
До ужаса знакомый цветочный запах всплыл в его подсознании. Арханди! Вечно невянущий цветок, обладающий свойством открывать глаза на истину и правду, влияющий на решение любого существа! Стальные вены лопнули от превышающего давления и темно-багровая густая речка растеклась долинами предплечья, пронзая полунемое тело зыбким холодом.
«Мы все нынче должны быть сильными. Мир катится в никуда. Зло хочет поглотить всех. Не поддавайся ему, прошу, не смей. Помни: и над твоей головой солнце воссияет». Густав помнит эти слова старушки-бабушки. Вера. Надежда. Мечта. Их можно закопать поглубже, дабы не мешали, но их нельзя отнять или купить. Вера — жизнь. Жизнь — свобода. Значить, борись за неё, даже если отдашь главную цену за неё на расстерзание — самого себя.
Густав сознательно набрался мужества и, сделав неполный, но умиротворённый выдох, вонзил свою окровавленную кисть внутрь врага и с силой вырвал сердце. Он ничего не видел. В последний миг, генокод всех игуидов прошептал последнее слово: «Олакка…» — и превратился в каменную статую пса. Статую облепили белые, как ангельский свет, розы. Остальные игуиды, освободившись, вылетели из общего тела создателя и воспарили в небо. Тронная зала преисполнились тысячами слов благодарности, что безупречно были адресованы умершему Густаву. Сатана отчаянно закричал. Вера спасла сыновей игуидского племени от вечного мрака…
