Чужая невеста

Июль 1997 год. Часть 1. Сережи не было уже три недели, квартира без него опустела, как и сердце Алисы. Летом работы почти не было, молодая учительница вышла в свой заслуженный длинный отпуск, и от этого было вдвойне тоскливо. Старые московские подружки не радовали ее, даже с Таней перестало быть весело, часто она коротала время за книгами, почти разобрала все коробки после переезда, проводила время с мамой и папой. Звонки из Америки обходились дорого, письма шли долго, и поэтому они с мужем разговаривали всего раз. Однажды Алиса сидела на маминой кухне, и Маргарита Николаевна вдруг принесла из гостиной альбом с ее детскими фотографиями. — Представляешь, думала потеряла его! А он на даче был. Посмотрим? — Конечно! — она улыбнулась, с любопытством открывая альбом, о существовании которого совсем забыла. — Я все твои вещи сохранила, — любуясь милыми бантиками, платьицами и вязаными свитерами дочки, произнесла мама. Алиса в детстве была похожа на маленького утенка, всегда взъерошенная, с озорной улыбкой и горящими глазами, очень милая, но непоседливая девчонка. Глядя на нее в детстве, Маргарите Николаевне хотелось вновь подержать на руках маленькое беззащитное создание. — Так что когда внуки пойдут, будет что носить. — Ты уже о внуках мечтаешь? — она была удивлена. — Не знала. — Пора, Алисонька. Когда я была в твоем возрасте, ты у меня уже почти в школу пошла. Алиса о детях пока не думала, но спорить с мамой не стала, чтобы ее не расстраивать. Сережи не будет полгода, у нее было время все взвесить, решиться, да и с мужем такие вещи, по ее мнению, надо обсуждать. Детей она любила, не зря пошла в школу работать, где-то в теории у нее, конечно, этот этап был в планах, но точно не сейчас. С каждой страницей альбома девчушка на фото взрослела и расцветала. Старшие классы, последний звонок, институт. Нарвавшись на фотографию с Витей, Алиса невольно замерла. Сердце пронзила едкая колючая боль. — Красивой вы были парой… Маргарита Николаевна Витю любила все эти годы, если они встречались во дворе, он всегда был с ней вежлив, таскал сумки, но об Алисе никогда не спрашивал, гордость не позволяла. В свою очередь, Маргарита Самойлова тоже никогда не говорила дочери, что видела Пчёлкина, чувствовала, что не стоит бередить старые раны. Правды она не знала, Алиса не призналась, что сбежала в Ленинград из-за него, сказала, что хочет там строить карьеру, а Витя решил остаться в родном городе. Алиса не смогла заставить себя перелистнуть страницу, внимательно рассматривая каждую деталь старой, но почему-то очень яркой фотографии. Помнится, это был июль. Вечер. Они поехали на костер в лес вместе с Космосом и Филом, взяли Таню и других подружек Алисы из института. Они пели песни, что-то пили, кажется, слишком много пили, еле как расставили палатки… Девушка невольно засмотрелась на него на фото. Голубые глаза. Словно летнее небо, когда нет и намека на облака, такое ясное… У него длинные кудрявые волосы, одет как всегда в свою синюю майку и светлые джинсы, Алиса — в платье, в котором они встретились тогда у ее подъезда. Красное в горошек. На ее плечах его олимпийка. Они стоят, опираясь на капот какой-то старой машины, он обнимает ее, улыбается своей озорной улыбкой. От этой улыбки даже сейчас у нее мурашки бегут по телу. Ее голова наклонена в его сторону, за их спинами розовое закатное небо. Какие влюбленные у нее глаза… Алиса не помнила себя такой. Зато очень хорошо помнила, что Витя очень любил это платье, особенно ему нравилось его снимать… Воспоминания о его поцелуях, о шепоте в ночи, о признаниях, о его сильных руках заставили вздрогнуть. Нет, нужно сосредоточиться на чем-то другом. Что было тем вечером? Было хорошо. По-летнему тепло. Кажется, именно тогда, слушая, как он поет песни под гитару, Алиса поняла, что любит его. Это осознание поразило ее, словно молния, и растеклось по телу приятным теплом. Позже эта любовь обернется ей нестерпимой болью. Девушка захлопнула альбом. Это была их единственная совместная фотография, попадись ей она на глаза в 1989-ом, Алиса непременно разорвала бы ее в клочья. Да и сейчас это сделать очень хотелось. — Не говори так, — попросила она строго. Алиса знала — мама Сережу уважает, но материнской нежности к нему совсем не испытывает, это ее, Алису, почему-то очень обижало, особенно сейчас. — Ладно, мам, я пойду. — Ты из-за Вити расстроилась? — Нет. Мне и правда пора. Алиса не была расстроена, она злилась. Не на маму, а на него, вернее на то, что он призраком вновь и вновь появляется на ее пути с тех пор, как она вернулась в Москву. И на себя она злилась невероятно, ведь спустя столько лет одно лишь упоминание о нем, одна лишь знакомая до боли мелодия в телефонной трубке выводили ее из равновесия. Она, не рассчитав, сильно хлопнула подъездной дверью, на тротуаре поднялся голубиный рой, испугавшись, птицы хлопали крыльями, разлетаясь кто куда, поднимая пыль с дорог. И если бы не они, Алиса сразу увидела бы его и вернулась в подъезд или ринулась прочь... Она точно сбежала бы. Но сейчас было поздно. Он стоял прямо перед ней, и она замерла, не дышала, не шевелилась, не веря своим глазам. Витя смотрел точно ей в глаза, и в его взгляде была вся тоска этого мира, вся горечь и вся боль. Он чувствовал эту боль почти физически, и ее нельзя было описать словами. Это сон, всего лишь сон. Он не может быть сейчас здесь. Алиса едва слышно вдохнула через рот, и время, что для них будто остановилось на несколько мгновений, вновь побежало вперед, возвращая их в реальность. Подул теплый летний ветер, донося до него запах ее духов. — Привет, Алис, — ее имя до сих пор очень естественно и легко звучало из его уст. Она не намерена была отвечать. Алиса отрицательно покачала головой, отчасти все еще не веря, что это Витя. Он сделал к ней уверенный шаг, но увидев неподдельный испуг в ее глазах, остановился. Это была слабость. Эта эмоция, эта дрожь, этот трепет. Алиса испугалась не его, а того, как может отреагировать на его прикосновение. В секунду взгляд ее изменился, стал холодным, отчужденным, словно между ними вмиг выросла стена. — Давай поговорим, — попросил он спокойно. — Нет, — ответила она так же спокойно. Слова ее, однако, были покрыты корочкой льда. — Почему? — Мне нечего тебе сказать. — А мне есть. Выслушай тогда меня. — Нет. — Почему? — Не хочу. Они словно играли в теннис, перебрасываясь короткими фразами. Ее слова были острее ножа, и Алиса хотела задеть побольнее. Ничто не выдавало ее эмоций, лицо девушки оставалось не читаемо. Она злилась? Волновалась? Ненавидела его? Ей было страшно? Больно? Мерзко? Он не понимал. И злился. С каждым ее словом все сильнее. Хотя чего он ожидал? Что она бросится ему на шею? Позволит взять себя за руку? Нет, она изменилась, он видел это, знал, чувствовал. Не то чтобы она ему не нравилась, в ней появилась ощутимая сила, было непривычно видеть ее такой, но это не отталкивало. Злило — да. Но не отталкивало. Но также он был уверен — его Алиса все еще там. До нее просто нужно достучаться. Она в последний раз взглянула на него и без слов, обойдя его стороной, пошла прочь. — Я не сдамся! — крикнул он ей вслед, провожая девушку взглядом, все же дав на этот раз ей уйти. Какая же она была красивая, какая желанная, даже под кромкой льда он чувствовал огонь внутри нее. — Мы все равно поговорим, Алиса! Алиса не обернулась. Словно в тумане Алиса добралась до дома, она не помнила ни того, как бежала по тротуару, ни поездки в метро, ни встречи с соседями в подъезде, ничего. Перед ней лишь настойчиво возникал образ Вити, который она могла воспроизвести до мелочей. Девушка захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной сильно-сильно, наконец, вдыхая полной грудью. Ноги у нее затряслись, паника догнала ее, заставив задрожать всем телом. Сердце бешено и тревожно билось в груди, желудок скрутился в тугой узел. Она прикрыла глаза, ощущая, как их щиплет от слез, и медленно сползла вниз, сев на пол. Она прижала колени к груди и впилась пальцами в волосы, стараясь прийти в себя и не давая себе заплакать. Алиса не видела Витю восемь лет. И сейчас он был так близко, смотрел ей в глаза, она слышала его родной до боли голос. Ей хотелось закричать, ударить себя, вырвать себе сердце. Оно предательски болело. За это она себя ненавидела. Долгие годы она закапывала в памяти его образ. Убивала в себе свою огромную любовь, терпела тупую боль, училась его ненавидеть, училась о нем не вспоминать. Потом училась доверять, заново училась любить. И все эти восемь лет огромной работы над собой рассыпались прахом, едва она встретилась с ним взглядом. Сидя на полу в прихожей Алиса поняла — первая любовь и правда не исчезает бесследно. Она ядом разнеслась по ее телу с кровью. Однако это были уже совсем иные чувства, не то ощущение полета, скорее наоборот — Алиса вновь упала вниз и разбилась о скалы, как и тогда, в 89-ом.