Наши

— И почему тогда, позвольте спросить, мне не сообщили о передаче дела? — Вот я сообщаю. Смотреть, как с лица фсбшника сползает невыносимая слащавая ухмылка было приятно. И смакование этого момента было единственным, что хоть немного гасило раздражение и неумолимо нарастающую злость. Ситуация до абсурда напоминала сцену из посредственного кино, где каждый следующий прибывший пытается взять контроль над происходящим и этим делает только хуже. Игорь шикнул на бормочущего что-то стажёра и предусмотрительно отодвинул кружку с початым кофе — новая совсем, жалко, если всё-таки полетит кому-то в голову. А в ближайшие полчаса ему наверняка захочется швырнуть. Хорошо бы в одного из этих карикатурных персонажей. Девчонка, примчавшая всего через пару часов после Стрелкова, похоже считала, что живёт в нуарном детективе. Даже клишированный поношенный плащ и темные очки присутствовали. И соответствующее поведение, куда же без этого. — Послушайте, это же какой-то абсурд! Все было решено ещё вчера ночью. Террористами занимается ФСБ, а… — А потом большие дяди с верхов наконец проснулись, допили свой кофе и поняли, что это серия, а не та ерунда, которой у нас прикрывают любое ЧП, лишь бы виноватых не искать. Она сама словно только глаза продрала. А до этого то ли квасила всю ночь напролет, то ли забавлялась веществами повеселее. — Серийники — моя специализация, — девушка стянула округлые темные стекляшки и сунула в карман. Глаза у нее были темные, уставшие. — Поэтому спасибо за проявленное рвение, но дальше я как-нибудь сама управлюсь. Стрелков нервно скривил губы в подобии очередной ухмылки. Не иначе как удар хватил от таких новостей. — Есения Андреевна, а вы уверены? Всё-таки не так долго пробыли у Меглина… — Достаточно. Поверьте, вы сами бы и недели не продержались. Лысый хмырь оскалился, на этот раз даже не пытаясь скрыть злобу, но внезапно спорить больше не стал. Бросил что-то неразборчивое, то ли пожелание удачи, то ли пойти на три веселые буквы и широкими шагами бросился к выходу. Дубин, ютившийся на соседнем стуле удивлённо присвистнул. — Ничего себе. Кто она? — Выскочка, — такая же, как и этот белозубый утырок. Только лоска поменьше, да амбиций побольше. И крыша хорошая, раз в таком нежном возрасте следователь по особо важным делам. Ну ничего, эта хотя бы не лыбится. Главное, чтобы палки в колеса не вставляла и вообще возникала поменьше. Пусть продолжает заниматься тем, что же, что творила вчера ночью и все ладно будет.

***

Криминальный сегмент Питера — по крайней мере та его часть, которой можно вышибить двери, швырнуть о стену, сунуть головой в толчок или ненароком подпалить — о линчевателе в птичьей маске ничего не знала. Откровенно говоря, надежды было мало: в таких кругах редко вертятся люди, которых волнует справедливость. Версию, что таким своеобразным образом прикрывали банальное устранение неугодных Игорь отмел довольно быстро. Слишком много мороки, проще было подстроить несчастный случай. Расшибись тот же Гречкин на своей таратайке не удивился бы никто. Нет, Чумного Доктора следовало поискать в другой категории. С местными психами Гром был знаком хуже. Кому-то случалось время от времени попадать в отделение за мелкие правонарушения. Но большинство — те, что отловленные, пролеченные и поставленные на учёт, — обычно сидели тише воды ниже травы по закуткам, пили таблетки и не высовывались. Леня Черкасов, забитый тщедушный тип с нервными глазами, был из первой категории. Периодические приводы и слава пиромана с многолетним стажем позволяли ему быть хоть и сомнительной, но кандидатурой на роль подозреваемого. Может, он был несколько мелкий и щуплый и перебивался непостоянными заработками, но в качестве наёмного рабочего выступить вполне мог. Ему удовольствие, организатору — поджаренные жертвы и алиби. Парень, несмотря на длиннющий психиатрический анамнез и ведро таблеток, оказался на редкость сообразительным. — Не я это, начальник! Вы, вы чего? Я ж крупнее мусорного бака ничего в жизни не палил! Горе-поджигателя колотило так, что дрожала даже запертая на цепочку хлипкая дверь, за которую он судорожно цеплялся. Щит ненадежный, мягко говоря. — Черкасов, — Игорь был устал, зол и держался на одной только брезгливой жалости, да и той уже осталось немного. — Открой дверь или она сейчас отлетит. Стажёр за его плечом пытался о чём-то заикнуться, но быстро затих. А возможно, просто делал знаки деструктивному элементу не сопротивляться и быстрее сдавать позиции. Цепочка вышла из пазика только с третьего раза. Невзрачный мужчина лет сорока в заношенной бледно-желтой футболке поспешно сделал два шага назад, стараясь держать дистанцию с агрессивно настроенными представителями власти. — Знаю я, зачем вы явились, — продолжал мямлить владелец квартиры. — Не я тех двоих подпалил. Да меня бы даже к району, где все дело произошло, не подпустили бы. — Самого, может, и не подпустили бы, — К Гречкиным так точно. Там охрана не просто так свой хлеб ест. Даже ему в ту ночь пришлось долго по кустам петлять. — А вот с человеком из нужных кругов… Доходяга нервно хихикнул: — Шутите? Да кто б ко мне с таким делом пошёл? Силенок немного, нервы ни к черту. Да из наших никто бы не взялся. — Неужели? — Игорь нарочито медленно прошёлся по коридорчику, разглядывая выцветшие обои и затертый линолеум. Квартира маленькая, однокомнатная, даже кладовки нет. За спиной Черкасова маячила тесная кухня, заставленная допотопной мебелью. На столе, застеленном клетчатой клеенкой одиноко стояла грязно-белая пепельница, в которой что-то догорало. Нет, после разгула в офисе Исаевой Доктор не стал бы страдать такой фигнёй. — А дружки твои что? — А что они? — Черкасов, не испытывай мое терпение! Кто из них недавно деньгами разжился? — Да откуда мне знать?! Мы что, по-вашему, каждый месяц группой собираемся и жертвы ритуальные приносим, а заодно новостями последними делимся?! Я их не видел никого уже полгода, как с курса очередного вышел! — И адресов не помнишь? — Нет. Мы по гостям не ходим — в клинике уже начинает друг от друга тошнить. — Ну так я тебя сейчас в другую отправлю, — мрачно пообещал Гром. — В травме контингент адекватный, законопослушный. Может, вспомнишь, как правильно общаться с людьми. Благо, беседа закончилась мирно — здравый смысл стабилизированный псих ещё не растерял. Дубин с довольной миной черкнул в блокноте последний адрес и спешно сбежал по ступенькам вслед за угрюмым начальником. Дверь за их спинами закрывается с нервным хлопком, прервавшим возмущенный гомон. Игорь сомневается, что им пожелали удачи и крепкого здоровья, но возвращаться и учить манерам не было ни смысла, ни желания. Злость и запал постепенно сходили на нет. С бандитами проще. Там понятно, там знакомо. А с такими вот, что с ними делать? Бить — войдут в острую фазу и дел натворят. Не бить — умолчат о чем не следует или вовсе распустится. Ноги и кулаки гудели, в глаза лезла поднятая ветром дворовая пыль и ещё нестерпимо хотелось жрать. Да, и где-то там его ждёт никому не нужное дело о холодильниках. — Ты ему веришь? — стажёр почти бежал за ним, складывая на ходу блокнот в рюкзак. — Он же трясется весь, может, что скрывает? — Это для таких нормальное по жизни состояние. Вот если бы он собранный и спокойный был, тогда надо начинать беспокоиться, — Гром так устал, что расщедрился на объяснение. — Не он это. — Почему ты так уверен? Дедукция? Психоанализ? Опыт. Через год-два и у тебя появится, только набирайся, пожалуйста, в другом месте. — Игорь? Игорь, ты… — Тч! — все тот же опыт и годами выработанная наблюдательность позволили заприметить смутно знакомый голубой «Мерседес Бенс», неторопливо въезжающий во двор. Поспешно схватив стажёра за шкирку, Гром метнулся в ближайший подъезд. — Ты чего?! Ай! Погоди, это… Она что, следила за нами? — Может и следила. Эти шишки из столицы любят копать под местных, вместо того, чтобы заниматься реальным делом. С таких, молодых и амбициозных, станется. Дубин тихо недовольно хмыкнул, похоже, приняв нелестную характеристику и на свой счёт. — Может, ее тоже раздражает, когда в дело посторонние лезут? — Значит, могла бы не отстранять. — Умная, видите ли, самостоятельная. Опыта, небось, чуть больше, чем у этого чуда в очках. Негромко стукнув дверью — свой раритетный транспорт она берегла, — девица быстро осмотрела невзрачные хрущевки, детскую площадку на зеленеющие пятачке земли, маячащие чуть поодаль мусорные баки и решительным шагом двинулась в знакомый им подъезд. — Она тоже к Черкасову? Вот проныра столичная, когда успела? Оперативно работает, нечего сказать! — Ээ… пойдём? — осторожно предложил Дима. — Послушаем? — Думаешь, он ей что-то другое скажет? Подпишет чистосердечное ради прекрасных глаз? — А хотя может и правда скажет? Нестабильные нервы их визит здорово расшатал, глядишь, и ляпнет что интересное на эмоциях. Тем более теперь не местный коп зашёл, как-никак гостья из Москвы по особо важным. Пироман был действительно впечатлён. Только вот не так, как предполагалось. — Стеклова? Есения Андреевна?! Вы… — От Меглина, да. Гром так и замер на площадке первого этажа, все ещё придерживая затихшего стажёра за ворот куртки. С этой позиции говорящих не было видно, но в коридор падала полоска света из открытой квартиры. — Мне Софья Зиновьевна звонила месяц назад. Примите мои… — Ты мне лучше объясни, почему она до Токаря и Медного не дозвонилась? Они живые вообще, товарищи твои? Или в историю какую уже вляпались? Он к ним сколько не наведывался, года два? — Да вы что! Просто квартиру новую подыскали. А с мобильниками у нас туго, все по-старинке. — По-старинке, — девушка вздохнула. — Телефон их новый есть? — А как же! — бодро отозвался Черкасов. — Адреса, пароли, явки. — Так диктуй. И вообще, может, впустишь? Через порог передавать, сам знаешь, плохая примета. Души умерших растревожим. — А, да, что это я. Проходите. Только прошу извинить, у меня не прибрано… Полоса света исчезла, глухо прозвучал негромкий хлопок входной двери. Хорошая дверь, металлическая, а кухня далеко, там метра четыре коридора. И к окну не подберешься, квартира на втором этаже. — Это что же получается? — спустя пару секунд тишины озвучил полуриторический вопрос Дима. — Он знает ее? Игорь покачал головой. — Она его знает. Хорошо знает, как облупленного. И коллег его по цеху тоже, — Токарев и Медянов, истерик и циклоид, действительно последние несколько лет на одной съемной жилплощади обитают. То ли финансово им так проще, то ли с братом по разуму спокойнее. Как раз следующим пунктом в списке стоят. — А почему он тогда с ней такой обходительный? Открыл сразу, внутрь пустил и даже пререкаться не стал? — Потому что боится. Не её. Того, кто за ней стоит.