Игра должна потерять одного игрока.

      Хотя на календаре значилось предрождественское воскресенье, Вороны в полной экипировке находились на поле. Два состава состязались в жесткой тренировочной игре, а оставшиеся девять игроков за ней наблюдали.       Когда Жан подошел к ним, все повернули головы в его сторону и сразу заметили Нила. Чувства на их лицах читались разные, от холодного безразличия до неприкрытой враждебности. Радушного приема он не и ожидал, поэтому смотрел только на поле.       Вскоре гудок сирены возвестил об окончании матча. Команда Рико победила с разницей в три очка. Обе группы сошлись в центре поля, чтобы проанализировать действия каждого игрока. К ним присоединились и запасные со своими наблюдениями, сделанными со стороны. Бурное обсуждение длилось добрых пятнадцать минут, после чего Вороны наконец стукнулись клюшками и потянулись к выходу. Шагнув за дверь, Рико стащил с головы шлем. — Люк, выключи табло. Мартин, займись светом. У меня гость, так что идите обедать пораньше. Хозяин скоро будет, подготовьте к его приходу все бумаги. Вечерняя тренировка — в обычное время.       Вороны огибали Жана и Нила сплошной черной рекой. Остановившись перед Нилом, Рико скользнул по нему взглядом, но быстро потерял интерес и переключился на Моро: — Выдай ему его вещи. Я разберусь с ним после душа. Жан опустил голову и, придержав дверь, пропустил Морияму вперед. Рико направился в одну сторону, Жан с Нилом — в другую. В огромной раздевалке Жан распахнул вместительный шкафчик в дальнем конце. Нил послушно заглянул внутрь. В шкафчике лежал полный набор экипировки «Воронов». Только когда Жан бросил ему джерси, Нил понял, в чем дело: на спине красовалась надпись «ВЕСНИНСКИ» и номер 4. — Я приехал всего на две недели, — произнес он. — Зачем он заказал форму? — Не прикидывайся дураком, — отозвался Жан. — Кевин уже должен был сказать тебе, что летом ты переходишь к нам. Но случилось неожиданное, а именно — твоё поведение. Поэтому сегодня у тебя будет разговор с Рико. — Я же ответил, что никуда не собираюсь переходить. Он разве не передал? — Нил отшвырнул джерси. Жан поймал его в воздухе и метнул на Нила взбешенный взгляд. — Постарайся сделать так, чтобы нас не прикончили в первый же твой день, глупый мальчишка. — Нас? — переспросил Нил. — Слушай меня внимательно. — Моро снова протянул ему джерси, однако Нил отвернулся, поэтому Жан свободной рукой ухватил его за рукав и привлек к себе. — Ты потерял право быть отдельной личностью, как только перешагнул порог «Гнезда». Теперь за твои поступки несешь ответственность не только ты. В команде «Воронов» все основано на парной системе, а значит, пока ты здесь, я — твой единственный союзник. Мои успехи — твои успехи, мои провалы — также и твои. Куда-либо выходить без меня запрещено. Нарушишь это правило — нам обоим мало не покажется, понял? Они только и ждут, что мы накосячим. Я главный кандидат на вылет из основного состава, и я не допущу, чтобы ты меня подставил. Выполняй то, что говорят беспрекословно. — Тогда у меня для тебя плохие новости, — сказал Нил. — Нападающих «Воронов» мне не переиграть. — А вот это уже не мое дело. Давай, примерь форму, проверим, по размеру ли она тебе. — При тебе переодеваться не буду. — Стеснительность — первое, что мы из тебя выбьем, — сказал Жан. — В «Гнезде» об уединении можешь забыть. — Не могу поверить, что ты это терпишь. Кевин хотя бы сумел сбежать. А у тебя что за причины здесь быть? — Я — Моро, — произнес Жан таким тоном, словно Нил нарочно валял дурака. — Моя семья принадлежала клану Морияма еще до переезда в Штаты. Мне больше некуда идти, так же как и тебе. Твое место здесь и больше нигде. Кевин не такой, как мы, он ценен, но при этом он — не собственность. А сбежал он потому, что было к кому. К другой семье. — Ты о ком?  — Я сказал, к семье, недоумок глухой. К родному отцу. Твоему тренеру. До Нила дошло не сразу, а когда он все-таки переварил услышанное, то изумленно отшатнулся. — Что?  Ты врешь, — сказал Нил. — А с чего бы еще Кевин перевелся в такую позорную команду? — Но он никогда… И тренер тоже… — Кевин все еще слишком трусит, чтобы открыть это. — Жан презрительно махнул рукой. — Не веришь — сам убедись. Насколько я помню, письмо от матери Кевин держит в одной из своих скучных книжек. Он зачитал его чуть не до дыр, но тебе стоит взглянуть. — Если он обо всем знал, то почему оставался здесь? — допытывался Нил. — Почему не поехал к отцу сразу после смерти матери? — Мы узнали об этом всего пару лет назад, — ответил Жан. — Совершенно случайно обнаружили письмо в доме хозяина. Кевин выкрал его и признаваться в своем открытии не собирался. Он понимал, что, уехав, лишится всего. Но когда потерял это, — Моро жестом обвел раздевалку, — то оставаться, конечно, уже не было смысла. — Вы все тут больные, — вполголоса произнес Нил. — И это говорит беглец, который решил играть за команду первого дивизиона, — фыркнул Жан. — Тот, кто сегодня приехал сюда вместо того, чтобы дать деру. Ты ничем не лучше нас. Так ты будешь мерить форму или мне натянуть ее на тебя силой?       Покрутив форму, он опять обратил внимание на номер. — Что, я даже не могу сохранить свою десятку? — спросил он. — Двузначные номера дают       Воронам, которые не входят в круг Рико. На его приближенных это не распространяется. Этот номер подходит тебе больше. Кстати, ты в курсе, что в японском языке слова «четыре» и «смерть» звучат одинаково? Для сына Мясника очень символично играть под четвертым номером. Форма села лучше, чем он ожидал, и все же казалось, она его душит. — Отлично, — одобрил Жан. — Теперь снимай. Наденешь на вечернюю тренировку.       Нил переоделся обратно, убрал все в шкафчик. Едва он успел застегнуть последнюю кнопку на куртке, как дверь распахнулась. Нил успел заметить, как побледнел Жан. Он обернулся: в дверях стояли Тэцудзи и Рико, Тэцудзи опирался на крепкую резную трость. Нил видел ее впервые; хотелось думать, что тренер Морияма вынужден пользоваться ею из-за болезни или увечья. Пропустив дядю вперед, Рико запер дверь. Кому понадобилось ставить замки на двери раздевалки? — мелькнуло в голове у Нила, но он быстро отогнал эту мысль, понимая, что при встрече с таким человеком отвлекаться нельзя. Тэцудзи пересек разделявшее их расстояние. — Натаниэль Веснински, — медленно протянул он, как будто каждый слог вызывал у него брезгливость. — На колени. Сунув руки в карманы, Нил сжал кулаки. — Нет. — На колени, — повторил Тэцудзи.       Осознавая, что он будет жалеть об этом до конца своей короткой жизни, Нил улыбнулся и сказал: — А вы меня заставьте.       Трость Тэцудзи ударила его по ребрам. Потом по плечу, руке и так далее. Нилу не оставалось ничего другого, как съежиться на полу, закрываясь от града ударов. Нил упал на колени. — Так вот, Натаниэль Веснински. Тебе стоит усвоить 1 урок. Меня нужно слушать и поверь, будет гораздо хуже, — сколько раз мне говорил такое отец. Он привык к боли с детства, это уже реально обыденность, — Рико! Расскажи Натаниэлю новость и проследи, чтобы он выполнил все правила. — Конечно, хозяин.       Напоследок Тэцудзи ударил тростью в живот Нила и ушёл. Рико кивнул Жану, а тот повёл Нила куда-то.       Рико ждал в комнате. Жан запер дверь изнутри и привалился к ней спиной. Нил хотел прорваться через него, но, во-первых, совсем обессилел, а во-вторых, идти все равно было некуда. Он подошел к кровати, словно и не чувствовал себя в ловушке, и присел на край. Устремив взгляд на книги, задумался о письме Келли, о том, как Жану и Кевину приходилось терпеть все это изо дня в день, из года в год.       Рико улыбался, и от выражения его лица внутри у Нила все похолодело. Отец смотрел на Нила с отвращением и злобой, но никогда не смотрел так, словно предвкушал скорое наслаждение его кровью. Мясник был жестоким убийцей, скорым на расправу, однако он добивался своего, сея страх и смерть, а не упиваясь болью и унижением других. — Не подходи, — предупредил Нил. Рико достал из кармана выкидной нож и щелкнул лезвием. — Ты же вроде не боишься моих ножей, а, Натаниэль? Мне будет даже приятнее мучить тебя, приятнее чем Кевина. — Ты ебанутый на всю голову, — сказал Нил.       Рико сунул нож ему в рот — достаточно глубоко, чтобы из уголка губ потекла кровь, но не настолько, чтобы поранить всерьез. — Закрой рот, — приказал он. — Времени у нас немного. Я обещал хозяину усмирить тебя до ночной тренировки. — Ненавижу тебя, — произнес Нил, несмотря на лезвие во рту. —  Во-первых, ты должен слушаться главных: меня и Тэцудзи. ВСЕГДА. Во-вторых, ты теперь Натаниэль Веснински, и не будешь красить волосы или носить линзы. В-третьих, ты теперь один из Воронов, навсегда. Ты — член этой команды. Тебе нельзя поддерживать любую связь ни с кем из Лисов. Если собираешься ослушаться, слушай внимательнее. Эндрю случайно изнасилует до смерти один из наемников, Никки с Аароном пострадают в авиакатастрофе, Кевин будет мучиться с тобой. Для остальных же — я придумаю участь. — Ты не сможешь этого сделать, люди не тупые! Все поймут, что во всем виноваты Вороны. — А кто сказал, что это все будет во время чемпионата? И ты серьезно думаешь, что самая опасная семья киллеров не сможет замести следы? Я был о тебе лучшего мнения, Натаниэль. — Ты блефуешь, — отрезал Нил. — Хочешь проверить?