Спор

***

В большом зале необычайно тихо. Большая часть волшебников уехали на рождественские каникулы домой, а те, кто остались, теперь спокойно могли уместиться за один стол. Дима Позов и Антон Шастун с гриффиндора сидели рядом с Сережей Матвиенко — учеником когтеврана. Троица переговаривалась о чём-то, не замечая на себе косые взгляды Арсения и его шайки, сидящих за другим концом стола. Ира и Стас сидели по разным сторонам от Попова и сверлили друг друга змеиными взглядами, пожирая глазами. Между ними давно была какая-то искра, и Арсений даже был не против. Возможно, отец узнает какая Кузнецова тварь, бросила его бедного.. И разрешит самому выбрать, с кем связать всю свою жизнь дальнейшую. — А почему ты не смог поехать на каникулы, Дим? — спросил Антон, отпивая тыквенный сок из серебрянного стакана. Насколько парень знал, у Позова были хорошие отношения с родителями. — Да вот, — ответил очкастый, ловя на себе насмешливый взгляд Матвиенко и краснея, — Серёжа попросил отстаться, да и тебя, придуря, как одного оставить? — Антон всегда удивлялся с этой парочки. Дима чистокровный, а Серёжа ведь даже не полукровка. И это никак не мешает семье Позова также любить и Матвиенко. Были бы у него такие родители.. — Эй, обидно! — фыркает Шастун и ударяет Диму в плечо, из-за чего получает тычку от хвостатого парня, сидящего с ними, — Блядь, да что ж вы такие милые? Хочу такого же человека, эх.. — Да найдешь, — Матвиенко направляет взгляд куда-то на другую сторону стола и Антон тоже поворачивается, встречаясь взглядом с ледяными омутами змеиных глаз Арсения Попова. Парня передёргивает. Этот чистокровный волшебник, относящийся к полукровкам вроде Шастуна как к придворным, пугал его. Часто задирал, многозначительно фыркал и усмирял жаркий пыл лишь одним взглядом, наполненным омерзительностью и презрением. Антон поморщился, съежился и быстро отвернулся, запихивая в рот остатки жареной картошки, слушая глумливые смешки его друзей. — Он тебя взглядом трахает уже минут десять. Не расскажешь, что между вами случилось? — Серёжа подмигивает Шастуну, из-за чего тот стремительно краснеет. — Да там, — Антон устремляет взгляд вниз и продолжает чувствовать на себе наблюдение. Он знает, кто это, — Долгая история, пацаны. — Ну ладно, — пожимает плечами Дима, как бы показывая, что разговор на этом закончен. — И что ты тут забыл, Шастун? — Антон вздрогнул, услышав голос человека, которого хотел бы услышать сейчас меньше всего, — Не забыл, что по ночам маленькие детки должны спать? — Мы одногодки, Попов. Если ты вдруг забыл, — фыркнул в ответ парень, посильнее закутываясь в мантию и пытаясь незаметно стереть влажные дорожки со своих щёк. — Я то не забыл, — Арсений вмиг преодолел расстояние между ними и встал прямо возле Шастуна, смотря в окно, — Но я, как староста, патрулирую замок сегодня, и должен знать, что ты тут делаешь. — Я тоже староста, — Антон попытался сдержать всхлип, но у него не получилось, из-за чего Попов, которого часто называли графом, из-за многих его качеств, повернулся к нему с немым вопросом в глазах. — Обидел кто? — голос снизился, стал почти еле слышимым. Шастун обомлел, ведь никогда раньше Арсений не говорил так с ним. В плане, он всегда начинал диалог с максимально колкой и едкой шутки, либо сразу говорил ему проваливать в мир грязнокровок. — Нет, — парень не хотел показаться слабым в глазах слизеринца, ведь знал, что это станет лишь новой темой для колких шуток, — Никто меня не обижал. — Тогда почему ты ревешь, как девочка? — ехидно улыбнулся Попов, будто еле сдерживая смех и театрально смахнул слезу со своего лица. — Я совсем не реву. Просто свет так падает, — набравшись силы, Шастун смотрит в глаза давнейшего врага и тонет. Тонет в бесконечно голубых глазах и взгляд его скользит дальше. Нос, будто скульптурный, сделанный самим богом и пухлые губы. «Наверное, мягкие.» — проносится в голове Антона, но парень тут же отгоняет все такие мысли. Ведь Арсений, вроде как, по слухам, владеет легилименцией, а значит, легко может прочитать его мысли. — Да вижу я, как ты не ревешь, Антон! — вскрикивает волшебник, из-за чего Шастун пугается. А потом удивляется. Просто Попов впервые назвал его по имени, а ещё волновался за него впервые. Всегда такой отрешенный и обеспокоенный Арсений стоит перед ним, какие-то несчастные два шага отдаляют их. Сейчас слизеринец выглядит по-другому. По-настоящему, что-ли. Как будто снял маску чистокровного волшебника и показал истинного себя. — Почему ты всё ещё здесь? — голос предательски дрогнул, когда ладонь Попова накрыла ладошку Шастуна, лежащую на подоконнике. — Тебе важно это? — игнорирует вопрос Антона парень и поглаживает чуть влажную и холодную ладонь, — Ну то, из-за чего ты плачешь. Или это так.. временно? — Это важно, — Шаст не в силах спорить и Арсений это прекрасно понимает, — Родители. Ты ведь знаешь, какие семьи могут быть у.. — светловолосый нервно сглотнул, — У таких как я. — Знаю, — всё также тихо отвечает Попов, — Все грязнокровки одинаковые, и ты не исключение. Антон испуганно отшатывается. Вырывает руку от чужих касаний, как от огня и опускает голову вниз, смотря на ноги. Старый его враг вернулся, вновь нацепив маску безразличия и холодной отрешённости. — В общем, не задерживайся, Шастун. А то Филч нас выдерет вместе с Норрис, — Попов с какой-то грустной ухмылкой смотрит на Антона, в глазах можно увидеть крупицы сожаления. Темноволосый парень выходит из астрономической башни, спускаясь по двигающимся лестницам и пытается не зарыдать сам. Вся его вековая и отточеная маска слетела, как только он увидел беззащитного и такого милого гриффиндорца. Антон был похож на грустного котёнка, которому сообщили, что скоро его утопят. И Арсений бы обязательно успокоил его. Но как только тот напомнил про свой статус, Попов вспомнил все слова отца, все поучения и нарекания. Даже если парень и ответил бы на его чувства взаимностью, то вряд ли они были вместе долго. В его семье давно решено, что женится на Ирине. И неважно, хотел ли этого Арсений или Ира. Просто с самого их рождения это было решено его родителями. Попов сморгнул подступающую влагу и сожмурился, считая до пяти. Поздновато менять что-либо. Отец не одобрит его влюбленность в полукровку, а Антон.. он вообще его побаивается, кажется. Шугается как от огня, краснеет каждый раз, когда видит. Редко в глаза смотрит и конфликтов пытается избегать. Зато друг его — Серёжа Матвиенко, всегда не прочь повздорить и защитить своего Шастунчика от страшного и ужасного слизеринца. На самом деле Арсений не такой. Правда. Просто статус не позволяет быть кем-то другим. Из-за этого он частенько завидует Антону. Ведь ему не нужно прятать эмоции. Он всегда открыт, вежлив со всеми, и очень милый. А ещё ему не нужно брать в жёны ту, кто ему совершенно не нравится. Но сейчас же это неважно. Попов бьёт себя по щекам и заходит в подземелья. — Шаст, ты тут? — щелчок. Это Серёжа пытается вырвать парня из омута воспоминаний в реальность. — Тут я, — слегка заторможенно отвечает Антон и машет рукой, мол, отъебись. — Снейп проходил, говорил, что твои дополнительные будут в четверг, — сообщил Дима, вставая из-за стола. — Перенёс всё-таки, падла, — выругивается парень и видит приближающегося к ним Арсения, — Блядь. «Ещё этого не хватало.» — Снейп ещё сказал, — надменная улыбка появляется на лице Попова и Ира вместе со Стасом заливаются от смеха, зная продолжение, — Что у тебя ужасные результаты. — Отвали от него, Попов, — грозно прогремел Серёжа, загораживая собой Антона, отчего парень немного сжал его плечо. Вроде выше Шастун, но борзее явно Матвиенко. А Дима нейтральная сторона, которая может поддержать как Антона, так и Серёжу. И всех всё устраивает. — Спорим, что целуешься ты так же отвратительно, как и знаешь зелья, Шастун? — на лице Арсения появляется фирменная надменная и дерзкая улыбочка. Антон замирает за спиной Серёжи, пытаясь обработать информацию. «Он сейчас.. чего пизданул?» Гогот его шайки замолкает и те смотрят на них с ужасом и интересом. Ира цокает, пытаясь повиснуть у своего будущего мужа на плече. Ловит на себе грустный взгляд Стаса. — Арсюша, ну что ты такое говоришь? — девушка пытается чмокнуть парня в губы, но тот ловко уворачивается, элегантно отталкивая Ирину от себя. На виске пульсирует вена. — Спорим, — Антон резво выскакивает вперёд, подходя к самоуверенному слизеринцу слишком близко, — Ты, наверное, так же ужасно целуешься, как и шутишь, придурок. — Придурок среди нас один, — Попов вздергивает носик и хмурится, — И это ты, — парень делает последний шаг и тыкает пальцем в грудь гриффиндорца. Дима и Серёжа увлеченно наблюдают со стороны, раздумывая, не сбегать ли им за попкорном. — Заткнись, — рычит Антон и подаётся вперёд, кладя руки на загривок Арсения. Лоб ко лбу. Он опасно близко, настолько близко, что дыхание Попова опаляет его. — А ты заставь, — нагло выдыхает Арсений, и у Шастуна все предохранители к чертям срывает. Он резко накрывает холодные губы своего врага, сминает и кусает их. Может даже слизеринцу больно, но Антону всё равно. Он мстит за те восемь лет их знакомства. Укусы припоминают о колких шутках, рука, сжимающая волосы на загривке, напоминает о подножках в первые несколько лет обучения. Но вскоре жаркий пыл гриффиндорца утихает, ведь Попов, каким бы засранцем не был, отвечает на поцелуй и всхлипывает. Шастун понимает, что кажется, немного перестарался. Он на секунду отрывается, смотря в лицо, наполненное грустью и болью. Лицо, которое видел лишь тогда, на астрономической башне. И такого Арсения хочется лишь приласкать, прижать к себе и защитить от целого мира. Он видит треснувшую губу темноволосого и думает, что сам стал мудаком. А ещё вспоминает, что они всё ещё в большом зале и сейчас практически все взгляды направлены на них. Антон не хочет смотреть на других. Он хочет вечно смотреть в эти глаза, наполненные бесконечной нежностью. Но надо. Придётся столкнуться с главным страхом быть посмешищем для всех. Пора включать своего альфу и надрать всем желающим задницы. Шастун отходит на шаг от слизеринца, и ему кажется, что тот даже грустно вздохнул, будто не хотел его отпускать. — Ну и че вылупились? Никогда целующихся парней не видели? — грозно сказал Антон, из-за чего все быстро отвернулись, с опаской косясь на них время от времени, — А ты, — Шастун перевёл взгляд на Арсения, который вновь нацепил свою маску безразличия. Но гриффиндорца больше не проведёшь, — За мной. Как только Попов пытается возмутиться, Антон нахмуривается, оборачивается на друзей, мол, не ждите, у кого-то тут серьёзный разговор намечается и поворачивается обратно. — Никаких возмущений я больше не принимаю, Арсюша, — имя парня он прописклявил, пародируя голос Иры. Взяв ошарашенного Арсения за руку, он быстро вывел их из Большого зала и побрели они куда глаза глядят. Как оказалось, глядели они на всю ту же астрономическую башню. Без церемоний и прочего, Шастун прижал слизеринца к стене тяжело дыша и посмотрел в глаза. — Антон.. — выдохнул Арсений, хватаясь за плечи гриффиндорца и слегка улыбнулся. — Очень смешно сейчас, Арс, — сказал Шастун, чувствуя как вздрогнул от своего имени Попов, — Что за херня это была с зельями? — Это не херня, — встрепенулся парень, нагло смотря в глаза Антона, — Это твои знания по зельям.. Кстати, целуешься ты лучше, чем учишься. — Решил вернуть свою змеиную натуру? Неа, со мной эта херня больше не прокатит, чел. Шастун аккуратно подцепил завязку мантии, скидывая её со слизеринца, который стоял неподвижно сейчас. Ему всегда хотелось взглянуть на то, как он будет выглядеть без мантии. А выглядел тот охуительно. Белая рубашка, черные брюки и галстук на его теле смотрелись даже сексуально. Немного отошёл, продолжая рассматривать слизеринца. Антон смерил парня странным взглядом и улыбнулся, замечая его возбуждение в области паха. У самого в животе затянуло то самое чувство. Но ничем подобным они сегодня заниматься не будут. Шастун добьётся этого позже. — Я нравлюсь тебе? — в лоб спрашивает гриффиндорец. Никаких «А как ты к мальчикам относишься?» или «Пестик и пестик..». Ответ один — либо да, либо нет. — Да, — Попов стыдливо опускает голову. В нём буря эмоций, которые Антон может понять. Хоть он и не знает, как живут чистокровные, но по рассказам Димки, Арсению прям очень трудно. По рассказам друга Антон узнал, что никаких решений Попов делать не может. То есть, женится он на той, на которую пальцем родители тыкнут. И жить будет до восемнадцати под их дудочку, по их правилам, иначе пиздец. И этикету эти чистокровные учатся, и просто хорошим манерам, и всему на свете они, кажется, учатся, потому что Арс реально может всё. — И как давно? — звучит эхом и отражается от стен башни. Эти стены слышали много таких же разговоров. Ничего не меняется. Подростки постоянно выясняют свои отношения в самой отдалённой части Хогвартса, чтобы их никто не услышал. Но стены.. они слышат всё, сохраняя каждый диалог в секрете. — С самого первого года обучения я понял, что тянет к тебе, — Шастун слышит вслип. Ох уж эти чистокровные волшебники. Антон всё-таки заключает в объятия Арсения и прижимает к себе, аккуратно поглаживая парня по спине. Хмурится. Затем слегка улыбается, слушая биение сердца парня напротив. — Ты тоже мне нравишься, — начал Шаст, аккуратно заглядывая в глаза Попова, — Правда, понял я это года два назад. В ответ послышались несвязные слова. Арсений пытался сказать что-то, но у него совсем не получалось. — Где же та хваленная гордость истинного слизеринца? Ну же, Арс, держи себя в руках, — хмыкнул Антон, кладя руки на бёдра Попова, из-за чего тот сдавленно выдохнул, — А я ведь считал, что ты актив. Как всегда, приходится брать всё в свои руки. — Заткнись, — Арсений покраснел. Действительно смешанные чувства у него сейчас. Вроде и хочется, но отец.. Он ведь будет в ярости, если узнает. А он узнает. Ира наверняка уже пишет письмо о том, как её будущий муж целовался с полукровкой, да ещё и на глазах у всех! — Уговорил, — Антон вновь накрывает холодные губы Попова своими и теперь не делает резких движений. Не кусает, не оттягивает. Медленно и тягуче целует его. Сейчас торопиться некуда, а значит, Арсений в полной его власти хоть все рождественские каникулы. Слизеринец плавится под ним. Шастун медленно ведёт пальцами от плеча до линии челюсти, вызывая у Арсения табун мурашек и улыбается сквозь поцелуй. Возможно, они не будут вместе всегда. Но сейчас.. Сейчас это их минута, их час, их неделя, их месяц. Может даже их год. А может и вся жизнь? Кто знает, какое решение примет отец Арсения, когда услышит, что тот решил связать узами брака свою жизнь с парнем полукровкой.