Дух зверя, дух безумия

— В-о-о-олче! — раздался скрипучий хрипловатый голос по квартире. Олег, спокойно устроившийся полулежа на диване, печально вздохнул — прощай расслабленный выходной. Только вчера он завершил с командой очередную месть от Чумного Доктора и сегодня планировал ничего не делать, всех ребят распустил, давая выходной. А вот его личные чудища, видимо, решили, что выходной закончился. Конкретно сейчас к нему выскочил крайне возбужденный, сияющий золотыми глазами Птица, решительно прыгнувший на диван. — Уйди, чудовище, дай мне отдохнуть, — взмолился, тяжело вздыхая, Олег, глядя на Разумовского поверх книги. — Ты ночью отдыхал и все утро, — отрезал Птица, решительно раздвигая ноги наемника, безапелляционно устраиваясь между ними, чтобы не смел свести. Олег красноречиво взглянул на Разумовского, поджимая губы. Тот закатил недовольно глаза, продвигаясь дальше, укладывая руки на живот Волкова. — Ночью был не я, а Сережа, теперь моя очередь, — грубо отрезал Птица, стараясь стащить спортивки. Олег сопротивлялся, сражаясь за последние минуты покоя. — Вас двое, а я — один, дай мне хоть немного передышки, — попросил Волков, несколько жалобно взглянув на Духа. Тот, кажется, не впечатлялся. — Я сам разденусь и на тебя залезу, дай только дочитать до конца главы. Вот теперь Птица был заинтересован, постукивая коготком по подбородку. Губы он не кусал, это была привычка Сережи. — Сколько тебе осталось страниц? — спросил Дух, нетерпеливо поглаживая крепкие бедра партнера. — Одиннадцать, — посчитал Олег, зажимая палец на нужном месте. — Так дашь? — Дашь мне ты, а я разрешаю растянуть момент, — фыркнул Птица, укладывая голову на животе Олега, вдавливая в плоть подбородок. — Я буду считать, на случай если ты решил меня обмануть. Волков закатил глаза, но спорить не стал. Спорить с Птицей было бесполезнее, чем с Сережей, потому приходилось уступить. Тот даже не ерзал и не вздыхал недовольно, только лежал поверх чужого тела, изредка выпуская когти, как сонливый большой кот. Прошло четыре страницы, когда Птица начал движение: елозил, задвигался, захрипел, а затем он стал намного тяжелее. Олег удивленно замер, а затем посмотрел, что произошло. Разумовский лежал без верха, а по бокам, свисая с дивана, покрывая пол лежали огромные черные крылья. Выражение лица у Птицы стало очень ехидным, когда он понял, что вызвал внимание на себя. — Нравятся? — спросил он, резко поднимая крылья, что теперь они прямо и красиво стояли за спиной. Красовался, павлин общипанный, но не признать очевидного Волков не мог. — Красиво, — произнес Олег, завороженно глядя на черное оперение, как будто поглощающее свет. Птица самодовольно хмыкнул, показательно взмахнув крыльями, поднимая потоки воздуха. Все это продолжалось на наемнике, отчего тому было тяжело. — Продолжай свое чтение, — произнес надменно Птица, постукивая когтем по корешку книги. — Закончишь быстро, и, возможно, дам потрогать. — Оно отличается от того, что у тебя на шее? — спросил Олег, возвращая взгляд в строчки. — По ощущениям моим личным, в крыльях перья погрубее, пожестче и не такие чувствительные, — задумчиво произнес Птица, удобнее укладывая голову, продвигаясь по телу Волкова дальше, ощутимо давя на область паха. Игрался засранец, хотя и есть договор. Теперь рыжая голова была почти под книгой. — Больно с ними? — спросил Олег, перелистывая страницу. Дух довольно усмехнулся, облизывая губы. — Больно без них, — протянул Птица, скребя когтями по книге. — Ты, как человек, постоянно обращающийся, должен понимать, что состояние внутри Духа не особо болезненно, не считая сам процесс обращения. Мне требуется время от времени полностью обращаться, чтобы чувствовать себя хорошо. — Ясно, — кивнул Олег, продолжая читать. На некоторое время воцарилась тишина, в которой мягким эхом звучало шуршание шевелящихся крыльев. Потом был шелест страницы, и Птица снова задвигался, продвигаясь вперед, подставляя голову с черным оперением в волосах под широкую ладонь. Волков понял намек и стал поглаживать его, перебирая пряди, стараясь не дергать за перья. Руки Разумовского втихаря пробрались под футболку, острыми когтями угрожающе проводя по бокам. — Никогда не думал, что ты такой книгочей, — несколько недовольно произнес Птица, прикрыв глаза. — В детдоме даже читал еле-еле, пока Сережа не стал заниматься с тобой. — Наверстываю упущенное, пока есть время, — произнес Олег, нисколько не обижаясь на колкие слова Духа. Правда ведь в конце концов. — В армии и на заданиях особо не было возможностей читать, так что хочу сейчас прочитать то, что мне интересно. — Это вроде тебе Сережа советовал, — произнес Птица, читая название произведения. — Он знает меня хорошо, поэтому может судить, что мне понравится, — ответил Олег, чуть поморщившись от чужого передвижения на себе. — Интересно? — спросил с ехидством Птица. — Неплохо, — не стал реагировать на провокацию, спокойно перелистывая. Оставалось две страницы, отчего Разумовский подобрался, даже убирая ладони с теплых боков. — Если ты начнешь специально тормозить, обещаю, я тебе член откушу, — прошипел низко Птица, отползая обратно к бедрам, сжимая грубовато ладонью пах, как бы намекая, что может выполнить обещанное. — Что ж тебе так не терпится? — вздохнул Олег. — Не скажу, что я против, хотя это очень утомляет. Или вы продолжаете свое соревнование? — Типа того, — неопределенно пожал плечами Птица, и крылья за его спиной повторили этот жест. — Еще скажи, что вы счет ведете, — тихо и коротко рассмеялся Олег, дочитывая последние абзацы. Тишина его удивила, и он поднял взгляд на недовольно-смущенное лицо Разумовского. — Серьезно? — Пока не в мою пользу, — недовольно оскалился Птица, кусая внутреннюю сторону бедра, злой от этой ситуации, но скалящийся довольно после. — Зато я лидирую по твоим оргазмам без рук. И моим тебе в рот. — Я уже даже не удивляюсь, — произнес с ледяным спокойствием Олег. — Это правильно, — кивнул довольно Птица, оглаживая методично бедра Волкова, периодически «случайно» подцепляя резинку штанов когтями. — А ты не делаешь чего-то подобного? Олег задумчиво нахмурился, отвлекаясь от книги. — Чтобы вот прям счет, то нет, — медленно ответил он. — А что-то есть, что ты делаешь с Сережей, но не делаешь со мной? — поинтересовался Птица, склонив голову к плечу, шурша за спиной крыльями, которыми он успел подмести, кажется пол. — В плане секса или вообще? — уточнил Олег, ставя закладку между нужных страниц. — Вообще и мне всегда не хочется с тобой все делать, — закатил желтые глазища Дух. — Хотя, я хотел бы с тобой сходить на убийство. У нас разные подходы, ты более цивильный, но все равно было бы интересно. — Может быть устроим когда-нибудь, — пожал плечами Олег. Птица удивленно округлил глаза, замерев между коленей Волкова. — Если про вообще, то понятно, что мы многим с Сережей занимаемся вместе. Возможно, было бы интересно с тобой побыть в быту. — Что ж… учту, — согласился Птица, как-то странно ласково улыбаясь. — А в плане секса, что нас отличает? — На самом деле не так много, — ответил Олег, откладывая в сторону книгу. — У нас с тобой реже бывает нежный секс, чем с Сережей, но и ты меня удивляешь. — Загонять тебя, конечно, весело, но совсем дух с тебя вытрахивать было бы слишком нерационально, — отозвался на это Птица, поглаживая по мягким волосам, подтверждая свою способность быть ласковым. — Сереже нравится всеми возможными способами растягивать процесс, делать из этого представление, — продолжил сравнивать Олег. — Но вы оба любите неожиданные места и ситуации. — Так веселее, — легкомысленно пожал плечами Птица. — Только не говори, что тебе не понравилось отсасывать Сереже, пока он вел переговоры, я знаю, что это не так. — Я и не говорю, — согласился Олег, стягивая с себя футболку под удивленный взгляд Духа. — Что? Я обещал, что как дочитаю, сам разденусь и залезу на тебя. — Честность тебя погубит, Волчик, — рассмеялся хрипло Птица, встряхивая головой. Он резво подскочил, взмахивая крыльями, удобнее устраивая их за спиной. — Пойдем. Лежать я теперь не могу, а здесь мне спинка мешает. Ушел он недалеко, усаживаясь на пол, вытягивая ноги и сгибая колени. Крылья легли позади покрывалом. Олег усмехнулся, без стеснения снимая штаны с нижним бельем, оставаясь в неизменном ошейнике. — Ты чертовски эстетичный, — пошло облизываясь, произнес Птица, маня к себе пальцем. — Давай же, Волче, садись, как обещал. Олег всегда был слишком честным и слово держал, а потому сел на бедра Разумовского, ощутимо проезжаясь по ним. — Дай слово, что потом ты дашь мне спокойно провести выходной, — произнес сурово Олег, цепляясь за худые плечи. — Только если мы сравняем счет, — усмехнулся Птица, когтистой рукой сжимая подтянутую ягодицу. — Не волнуйся, разница там небольшая. Буквально три-четыре. — Надеюсь, мы только эту разницу будем выравнивать сейчас? — вздохнул смиренно Олег, стягивая низ у Разумовского. — Возможно, в процессе что-то и сдвинем в мою пользу, — неопределенно ответил Птица, взмахивая крыльями, скрывая под ними Олега, как под пологом. — Не волнуйся, останешься живой. Живым Олег остался, но абсолютно вымотанный, что мог только бесчувственно лежать в кровати, в которую они все же перебрались в ходе выравнивания счета. Обессиленный, обтраханный, с белесыми потеками между бедер и на животе, покрытый тонким слоем пота он лежал на спине, устало прикрыв глаза. — Ты хороший мальчик, — ворковал сытый Птица, обводя коготками оставленные им же самим царапины на груди и животе Олега. — Разве такие выходные не веселее, чем тупо читать? — Я не способен общаться сейчас, — еле ворочая языком, произнес Олег. Птица хрипло рассмеялся, раскрывая крылья, заботливо пряча под ними остывающее утомленное тело. — Отдыхай, Волчик. Заслужил.