Дух зверя, дух безумия

— Нет, это не подойдет, — придирчиво произнес Сережа, отбрасывая на пуф розовую рубашку, которую даже примерять не стал. Девушка-консультант понимающе переглянулась с Олегом. — Чем тебе эта не угодила? — терпеливо спросил Волков, сдерживаясь от тяжелого вздоха — Ткань дурацкая, — поморщился Сергей, выуживая из набранной на примерку одежды еще одну рубашку, только уже лимонного — как утверждал Разумовский — цвета. — А у этой пуговицы неудобные. Несчастная вещь отлетела в кучу забракованного. — Зачем тебе еще один костюм понадобился? — уточнил Олег, тоскливо оглядывая еще с десяток ожидающих рубашек. Это еще без брюк и пиджаков. — Почему это мне? — удивился Сережа, в искреннем недоумении глядя на спутника. — Вообще-то я тебе одежду смотрю. — Если мне, тогда я совсем не понимаю смысла происходящего, — все-таки вздохнул тяжко Олег. — Ты даже моего мнения не спросил. — А зачем? — продолжил удивляться Сергей, сжимая в руках нежно-голубую рубашку, придирчиво осматривая швы. — Ты все равно скажешь, что тебе ничего не надо, что тебе и в старом костюме хорошо. Ты ведь никогда не согласишься на хороший дорогой костюм, если я не заставлю. Что ж, спорить с этим было бессмысленно, потому что правда. Олег привык жить скромно. Он никогда не просил много, жил по минимальным запросам. Это тянулось с детского дома, продолжилось в армии и в работе наемником — меньше вещей, меньше запросов. А вот у Сережи была обратная ситуация, после долгих лет лишений ему хотелось всего и побольше. И он пытался приучить к этому Олега, но выходило из рук вон плохо. — Так что не спорь и не мешай выбирать тебе костюм, — Сережа оказался близко к Олегу, звонко целуя его, как волка, в нос. — Можно я хоть выскажу свое мнение? — спросил, смиряясь, Олег. — Если скажешь «только черное», то нет, — отрезал Сережа, строго глядя на Волкова. Тот сжал недовольно губы. — А серый? — попытал удачу Олег, но у Разумовского был очень красноречивый взгляд. — Олеж, ты прекрасный, самый красивый мужчина, — произнес Сережа, поглаживая ладонью едва колючую щеку Олега — того заставили все же побриться. — В черном ты великолепен, но на нем не заканчивается вся палитра. Я хочу, чтобы ты сиял в яркой одежде, которая бы тебя раскрывала. — Сереж, яркая одежда — для ярких людей, а не для таких, как я, — произнес Олег, поглаживая касающуюся его руку. Но Сережа от этих слов от него отпрянул, взъерошиваясь, как птица. — Не смей говорить о себе такие вещи, Олег! — рыкнул недовольно Разумовский, кажется, собираясь влепить пощечину Волкову, но почему-то сдерживаясь. — Откуда такое мнение о себе? — Глупый вопрос, Сереж, — мрачно ответил Олег. Выходцу из детского дома очень трудно быть высокого мнения о себе, особенно, когда все поголовно пытались тебя забить. К тому же рядом с сияющим Разумовским волей-неволей будешь считать себя… обычным. Серым и безликим. Сергей не стал комментировать, недовольно хмурясь, он вернулся к выбору рубашек. От напряженного молчания консультант чувствовала себя неловко, мечтая, кажется, отсюда сбежать. — Как тебе бордовый? — несколько холодно спросил Сережа, выкинув до этого три рубашки. — Ты же хотел, чтобы я спрашивал твое мнения. — Не устраивай сцену, прошу, — вздохнул тяжело Олег. — С чем ты думаешь, я буду носить такую рубашку? — Белый костюм хорошо подойдет, — ответил задумчиво Разумовский. — И можно даже без галстука, поверх нее будет хорошо смотреться твой клык. — Хорошо, давай бордовую рубашку и белый костюм, — согласился наемник, но Сергей снова ощетинился. — Ты ведь согласился просто, чтобы поскорее закончить, а не потому что тебе нравится, — почти взревел Разумовский, гневно бросая вещью в Олега. Волков изменился в глазах, резко отшатнувшись, отбрасывая от себя рубашку. Сережа недоуменно уставился на спутника. — Что с тобой? — спросил он, ломая изгиб бровей. — Будто пелена перед глазами, — хрипло ответил Олег, потирая переносицу. — Давай без красного. — Хорошо, — согласно кивнул Сережа, уже намного мягче звуча. — Какой цвет тебе приятен? Кроме черного, серого и белого. — Не знаю, — честно пожал плечами Олег. — Может быть синий или фиолетовый. — Хорошо, — кивнул Серый, еле дергая уголком губ. — А на рубашку типа гавайской согласился бы? — На очередную супер важную встречу с твоим высшим светом? — усмехнулся Олег, ловя смену настроения. — Почему бы и нет, — пожал плечами Сережа. Волков только головой покачал, тихо посмеиваясь. — Согласен на такую только вне работы, — произнес телохранитель, с удовольствием глядя на удивленное выражение моськи напротив. — Правда? — переспросил Сергей, получая на это утвердительный кивок. — Отлично, тогда одну такую куплю. Разумовский снова воодушевился, начиная обсуждать с консультантом, какие рубашки и костюмы нужны. Сам Сережа был придирчив и привередлив, но, справедливости ради благодаря этому Олегу пришлось всего лишь делать две-три примерки. Разумовский минимизировал вред для спутника, но менее утомительным эта покупка не стала. По итогу Сережа довольно наблюдал, как упаковывают белый костюм, светло-синий пиджак, рубашку на пару тонов темнее и, особая радость, желто-зеленая гавайская рубашка с коротким рукавом. Расплатиться Олегу не дали, да и несмотря на ценник с несколькими нулями, для Разумовского — чертового миллиардера — эта была мелочь. — Считай это подарком, — произнес Сережа, укладывая пакеты в машину. — Хотя, ты наверно ему не очень рад. — Меня радуют все твои подарки, — улыбнулся Олег, пристегиваясь на пассажирском месте — сегодня они разъезжали на низкой быстрой спортивной машине Разумовского, а наемник отказывался такую водить. — Давай говорить откровенно, искренней радости тебе это не приносит, — вздохнул Сережа. — Прости. — Не переживай, — попытался успокоить Сережу Олег, сжимая его плечо. — Мне правда понравилось. — Ну да, ну да, — нахмурился Сережа. — Голодный? — спросил миролюбиво Волков, опуская ладонь на острую коленку. — Не хочу никуда в ресторан ехать, — ответил Разумовский, включая зажигание. — Приготовишь что-нибудь? — Что смогу, — улыбнулся Олег, глядя на расслабляющегося Сережу. — Придется заехать в магазин. — Хочу итальянское, — сказал, усмехаясь, Разумовский, а затем как-то странно замер, пустея взглядом. — Птица просит мясное. — А ваше тело вместит столько еды? — с сомнением произнес Олег. Кажется, эти двое тоже засомневались, потому что взгляд снова стал пустым, а губы плотно сжались. — Тогда мы хотим плов, — отозвался, промаргиваясь, Сережа. Олег удивлялся, как при этом они водят и никуда не врезались, потому что за рулем Разумовский был совсем отбитый. — Только не говори, что без казана это не плов, а каша рисовая с мясом. — Но это так, — вздохнул Олег. Сережа отчаянно застонал, почти крича. — Олежа, я не Гордон Рамзи, я не буду придираться из-за того, что плов сделан в сковородке или кастрюле, а не в казане, — протянул плаксиво Разумовский. — Мы просто хотим плов. — Если хочешь сделать мне подарок, то подари мне настоящий чугунный казан, — искренне попросил Волков, мечтательно вздыхая. — Я тебе такую баранину сделаю. В армии парень готовил, мы все на него молились. — Ты хочешь, чтобы я на тебя молился? Неужели у тебя есть эго?! — съехидничал Разумовский, но затем пообещал, поглаживая коленку. — Я тебе из Казахстана привезу казан, но сегодня приготовь нам плов. — Из курицы? — как-то слишком удрученно спросил Олег. — Мы не будем так над тобой издеваться, — рассмеялся Сережа. — Давай из свинины. И мы почти приехали. В магазин Разумовский потащился за Олегом, натянув кепку и очки, найдя где-то шарфик, чтобы замотать лицо. Высокая узнаваемость, а все равно прется в обычный гипермаркет, мешая закупаться. — Олеж, Олеж, давай купим шоколадки, — заканючил сразу у входа Разумовский, увидев стойку с акционными продуктами. — Сереж, у тебя закладки со сладким в каждом доме, в офисе, в машинах, зачем тебе еще шоколадки? — спросил Олег, ожидая, что поход по залам будет сложным. Он еле вытащил Сережу из тележки, обещая потом на парковке покатать. — Ну, Олежа, — застонал Разумовский. — Пожалуйста, давай возьмем шоколадки. — Сережа, — начал было Олег, но столкнулся с глубоко обиженным взглядом. — Ладно, бери шоколадки. Миллиардер упорхнул, сгребая с полок шоколад каждого вида по одному. В итоге на руках у него было двенадцать штук, которые он гордо сгрузил в тележку. — Слушай, ты только не обижайся, — начал Олег, привлекая внимание Сережи, когда тот затащил в покупки несколько бутылок вина. — Можешь с Птицей поменяться? Сергей взглянул слишком оскорбленно, но с тяжелым вздохом его голубой взгляд сменился на недовольный золотой. — Ну и зачем я тебе в этом неприглядном месте? — раздраженно произнес Дух, кривясь от шума и многолюдности. — Волчик, тебе не хватает искры в жизни, хочешь, чтобы я принес ее в это место и хорошенько подогрел всех? — Нет, просто с тобой есть шанс, что мы купим только необходимое, — вздохнул спокойнее Олег, двигаясь между стеллажей. Но… — Волче, я хочу! — хрипло воскликнул Птица, оказавшись в отделе с игрушками и дешевой бижутерией. В руках он сжимал висящие сережки с подвесками птичками. — Зачем, у тебя даже уши не проколоты? — недоуменно спросил Олег, уже жалея, что попросил их поменяться. Дух прожигал человека недовольным колким взглядом. Казалось, Разумовский сейчас зарычит, как зверь, но только продолжал хмуро смотреть. — Я хочу эти сережки, — прошипел сквозь зубы Птица. — Но у тебя дырок в мочках нет, — терпеливо пояснил Олег, аккуратно кончиками пальцев поглаживая плечо, чтобы успокоить. — Как ты эту красоту носить будешь? Птица открыл рот и сразу закрыл, видимо задумавшись, но сережки продолжал крепко держать. — Ты нам иглой проколешь! — воскликнул с довольным превосходством Птица. Олег похолодел, нервно сглотнув. — Я этого никогда не делал, — начал отказываться Олег, но Дух уже потянулся за сережками-гвоздиками с перышками. — Вот будешь тренироваться, — заявил счастливый Птица. — Сережа тоже согласен. Он хочет вот эти. Дух схватил еще один комплект с собачьими серыми мордочками, довольный потащил в тележку. Он не ворон, а сорока, тащил всегда все блестящее. — Только умоляю, купите сначала нормальные сережки из нормального металла, а не этого, пока проколы будут заживать, — смирился Олег, двигаясь с тележкой дальше. — Так уж и быть, — великодушно согласился Птица. — Но помни про плов. Пришлось много брать для готовки под заунывные причитания Духа по поводу людей. — Я убью их, — зашипел Птица, когда в него в очередной раз врезались. — Давай сожжем всех. — Слушай, я передумал, — вздохнул Олег. — Верни Сережу. — Поздно! — рявкнул прямо на ухо Птица, гогоча от души, пугая окружающих. Олег решил, что проще смириться, главное, не давать ни в кого вцепиться. Кажется, ошейник был нужнее не Олегу. — Хотим киндер, — заявил у кассы Птица, тыкая пальцем в полку с шоколадными яйцами. — Бери, — уже не споря, ответил Волков под восторженный визг Разумовского, который резво стал закидывать на ленту киндеры. Олег насчитал восемь. — По четыре на каждого, — пояснил Птица. — Меня в расчет не берете? — усмехнулся весело Волков, выкладывая оставшиеся продукты. К восьми яйцам положили еще одно. Сама щедрость. В машине уже оказался снова Сережа, который с довольным выражением лица съедая свою сладость, открывая игрушку. — В нашем детстве игрушки были лучше, — со знанием дела произнес Сережа, ища что-то в телефоне. — Да и ощущение от киндеров было другое, — согласился Олег, снова пристегиваясь. — То украдешь одно, то обменяешь или будешь мелочь выгребать из-под кроватей всего корпуса, чтобы накопить. — Я помню, как ты мне три яйца сразу принес, — улыбнулся своим воспоминаниям Сережа, жуя шоколад. — Причем без повода, просто так. — У тебя была тяжелая неделя, ты болел, еще экзамены были, вот я решил тебя так порадовать, — поделился своим видением этой истории Волков. — Волчик, господи, ты до невозможного милый, — умиленно протянул Сережа, сладкими губами целуя Олега. — Поедем за сережками? — Ты серьезно? — спросил наемник, облизывая с губ шоколад. — Нам понравилась эта идея, — пожал плечами Сережа. — Да и милые сережки с волчатами не должны пропадать. Чем бы дитя не тешилось… Это девиз, с которым Волков, кажется будет умирать.