***
– Ты опять думаешь о ней? – Сережа тяжело выдохнул, подходя к подоконнику, где сидел его друг. Еще было раннее утро, но Дмитрий как всегда проснулся в шесть, чтобы повторить материал перед лекциями. – Ты видел ее. Она на грани. Ты не должен брать эту ответственность на себя. – Если не я, то кто? – сквозь очки прищуренный взгляд вцепился в силуэт Сережи. – Она умирает… Они оба это понимали. И Дмитрий, как будущий психотерапевт, решил свалить этот груз на свои плечи. Сережа ненавидел эту черту друга. Но что он мог сказать? – Только не заиграйся. Не забывай, что ты также смертен.***
И тогда мой гнев снизойдет до всех вас. И я буду смеяться… Единственная строчка, что в мыслях Антона. Шум аэропорта навевал тоску. Кто знает, услышит ли он его вновь. – И что будем там делать? – Екатерина улыбнулась, когда парень сел рядом, показывая ей билеты. – Найдем отель, после арендуем жилье и проживем последние дни в свободе, – хотя что-то все-таки Антона беспокоило. Вся идея была глупой, но казалась такой правильной. – Что насчет твоей матери? – Не думаю, что она заметит мое отсутствие. А если и заметит, не придаст этому особого значения. Она только рада будет, – Екатерина грустно улыбнулась. Нижняя губа невольно дрогнула. Парень обнял девушку через худые плечи, смотря на спешащих людей. Жаль, что его душа слишком гнилая для спасения другой. – Там мы наконец станем никем. И никто не будет в праве контролировать нашу жизнь… – Ну, на счет этого я сомневаюсь, – послышался голос со спины, и кто-то резко положил руку на плечо парня, сжимая его в попытке удержать от излишних действий. Развернувшись, Антон встретился взглядом с карими глазами сотрудника, недавно проводившего допрос. Мужчина выглядел серьезным. В руках он держал телефон, попутно набирая сообщение и в тоже время следя за парнем. Екатерина встала с места и, нахмурившись, скрестила руки на груди. – И кто Вы такой? – от холода в ее голосе Павел вздрогнул. Эти дети не были детьми. Дети так себя не ведут. Дети так не смотрят. – Павел Воля, – ответил он и, положив телефон в карман, вновь взглянул на Антона. – Думаю, нам стоит поговорить. – У нас самолет через три часа, – ответил парень. Хотя в мыслях уже смирился с тем, что никуда сегодня он не улетит. Было глупо даже пытаться. – Зачем Вы искали меня? – Друг попросил. Антон хмыкнул. Отдернув чужую руку со своего плеча, он встал на ноги, всем телом разворачиваясь к Павлу. Положив руки в карманы пальто, он все так же презрительно улыбался: – Друг, значит?***
Все тот же кабинет, все те же часы. Антон апатично вглядывался в бумажки на столе. Ему уже было просто все равно. – Арсений скоро будет здесь, – сообщил Павел, врываясь в кабинет. Остановив свой взгляд на девушке, он поинтересовался у нее. – Есть кто-то, кто может тебя забрать? У Екатерины сердце на секунду остановилось. Кто-то? Но домой вернуться она не может. Ведь там она согнется. Белые стены как напоминание о всем плохом. Она там задыхается. Ее легкие уже давно пропитаны дымом сгоревшего счастья. – Да, – и вытащила телефон, понимая, что другого выбора нет. Время шло медленно. Все сидели молча. Только на Пашу эта тишина давила. Он уже не был уверен в том, как лучше. Но если судьба решила проверить его еще раз, он больше не облажается. – Вы и правда собирались улететь? Вот так просто? – его интересовало, где же черта безумности. На него уставились два взгляда. По телу прошла дрожь. Нет, дети так не смотрят. Паше было страшно взглянуть в их глаза. Он боялся увидеть там… Ничего… И гниль всего мира в то же время. А ведь Никита был таким же. Моментами его взгляд менялся. Моментами его маска слетала, но Павел никогда не придавал этому значения. Даже в ту последнею встречу… – Слушай, Паш, ты часто видишь безумцев? – вытянув ноги на диване, что стоял в кабинете, Никита отстраненно пялился в белый потолок. Будто там видел что-то, чего не мог видеть больше никто. Павел устало взглянул на него. Брат Арсения часто приходил к нему пожаловаться на того. В какой-то момент Павел стал для них кем-то вроде психолога, но сегодня младший лишь принес кофе из кафе напротив и уселся на диван, молча размышляя о своем. Такое тоже бывало, и Пашу это не беспокоило. Ведь он мог закончить свою работу в тишине. – Достаточно для того, чтобы не стать одним из них, – произнес. – А что, если я им стану? Ты убьешь меня? – в голосе Никиты прозвучали нотки иронии, но в глазах была лишь апатия. Павел только косо посмотрел на него, мигом возвращаясь к бумагам. – Не неси чушь. – И все же, имеет ли безумец право жить? – Все имеют, – этот разговор для мужчины казался бредом. – Тогда почему люди их убивают? Почему говорят, «так лучше для всех»? Как часто ты видел самоубийства? Думаешь, только безумцы способны на такое? – Блять, Никита, ты чего обкурился? – но в ответ лишь грустная улыбка и презрение. А после парень встал с дивана, направившись в сторону выхода, перед этим добавив: – Иногда я думаю, что лишь безумцы способны на сострадание… – А Вам это так важно? – Антон не чувствовал себя преданным. Нет. Скорее, бессмысленно удрученным. Надежды лишь для идиотов. – Я занимаюсь делом твоего отца, – Павел повел плечом, отойдя от стола. – Его посадят. Скорее всего, лет на двадцать. – Это жалость? – Нет, – немного подумав, он еще добавил. – Но мне жаль, что ты проходишь через это. Только кому помогут эти слова? Их диалог прервал скрип двери и тяжелые шаги. В кабинет ворвался Арсений. Он тяжело дышал, видимо, из-за спешки. Его волосы были растрепаны во все стороны, а пальто расстегнуто, обнажая голую шею. В глазах ураган, и Антон в миг забыл, как дышать. Рядом с преподавателем все его чувства обострялись. Он будто вновь проходил круг ада, утопая в ненависти и отчаянии. – Ты быстро, – произнес Павел, делая шаг к другу и хлопая того по плечу. Но Арсений будто не замечал его. Он смотрел на парня, сжав губы в линию. Скрытая злость, от которой хотелось спрятаться. Екатерина нахмурилась. Ей было не понятно, почему тут преподаватель. Да и что с отцом Антона. Она чувствовала себя ужасной подругой. Ведь даже не спросила, что происходит в жизни Антона, фокусируясь на своих проблемах. – Я могу их забрать? – голос Арсения был низким и глубоким. Мягким, но строгим одновременно. И Павел понимал, что выбора у него и нет. – Забирай. Напиши мне после. Выйдя из здания, Антон остановился у лестницы, ища сигареты. Екатерина тоже взяла одну. Им было уже плевать на все. – Ты же мне все расскажешь? – голос у девушки был тихим, но светловолосый ее услышал. Он лишь медленно кивнул, всматриваясь в светлое небо. А утром были тучи. – Если сейчас же не сядете в машину, я попрошу Пашу закрыть вас в обезьяннике на сутки, – заявил Арсений, гневно сверкая взглядом. Антон хмыкнул. Да, преподаватель все же был забавным. – Позвольте все же мне украсть Екатерину, – к ним незаметно подошел Дмитрий, от чего даже Арсений опешил. Встав напротив девушки, он ловко выхватил сигарету из ее рук и, затушив ее, выбросил на землю. Взяв ее под локоть, он еще развернулся к Арсению, мило улыбаясь. – Спасибо, что присмотрели за моей сестренкой. Дальше я сам. И повел Екатерину в сторону своей машины. Девушка и не сопротивлялась. Она сама ему написала. Хоть и не верила, что он и правда приедет.***
– Это благодаря Вам нас нашли? – поинтересовался Антон, но мужчина молчал. – Значит, это из-за Вас. Зачем Вам это, Арсений Сергеевич? По сути, мы с вами простые незнакомцы. – Вот как? Ты так обесцениваешь наши встречи? – Обесцениваю? Это, скорее, в Вашем духе. Не у меня тут синдром спасателя, – хмыкнул парень, и в зеленых глазах сверкнула ненависть. – А хотите расскажу кое-что интересное, а? Но Арсений все так же молчал. Сил на разговоры у него не осталось. Но, видимо, Антона это совсем не волновало. – Вам снятся кошмары. Каждую ночь во сне Вы видите своего брата… Никита, да? – улыбка, которую преподавателю хотелось стереть с лица парня. – А не боитесь подпускать меня так близко к себе? – Я боюсь… – сквозь зубы процедил Арсений. – Боюсь, что ты так и не поймешь, почему я это делаю. – Это из-за брата… – Это из-за тебя, придурок! – Арсений сорвался на крик, кулаком ударив по рулю. Антон дрогнул. Некая пелена спала с его глаз. Сейчас он смотрел на мужчину, подмечая каждую деталь. Замечая и усталость, и отчаянность. Он был таким же сломанным человеком, как и Антон. Только пути они выбрали разные. – Дело не в брате, а лишь в тебе! – Я уже давно сломан, – прошептал парень. – Ты не кукла. – Вы правы. Куклу еще можно починить, – но на этот раз никакой улыбки. Арсений пытался прийти в себя. Он сорвался, чего не должен был делать. А если наговорит лишнего? Но разве в этой ситуации важна суть морали? – Я не хочу тебя починить. Человека вообще нельзя починить, – мужчина прикрыл глаза, делая глубокий вдох. Посмотрев на затихшего парня, он решился. – Я хочу быть рядом. Хочу помочь тебе вновь чувствовать. Позволишь ли ты мне это, Антон? Позволишь отдать тебе свою душу? Одна душа на двоих? Безумие. Как и сам Арсений. Сплошное безумие. – А жалеть не будете? – хмыкнул парень, всматриваясь в дорогу. Хотя на самом деле сердце пропустило удар. Он подпустил мужчину так близко. За столь короткое время. – Жалеть? – переспросил Арсений, останавливаясь у светофора. Горел красный. И время вмиг исказилось. Теплая рука крепко охватила светлый затылок, притягивая парня ближе. Губы мужчины накрыли губы Антона, и парень остолбенел, тем самым давая преподавателю контроль над собственным телом. От Арсения пахло кофе и мятой, а от Антона сигаретами. И эти запахи слились, вызывая некую ностальгию. Другой рукой мужчина поглаживал спину парня, прижимая его ближе к себе. И Антон расслабился. В тепле, которого у него никогда не было. Арсений обладал способностью привязывать. И Антон мог чувствовать, как некий ошейник был только что надет на его шею. Он сам позволил связать себя. Арсений не спеша отстранился, делая глубокий вдох и следя за изменениями на лице парня. Тот выглядел потерянным. Но не оттолкнул. Даже не пытался отстраниться. Лишь внимательно смотрел на мужчину, будто читая его. – Нет, жалеть не буду, – настало время Арсения улыбаться, и, больше ничего не сказав, он отпустил парня. Уже давно горел зеленый, а водители сзади злобно кричали. Антон больше ничего не понимал. Всю дорогу он поглядывал на преподавателя, будто ожидая в любой момент услышать, что это была шутка. Но мужчина так ничего и не сказал. – Это нечестно… – прошептал Антон, прибывая глубоко в собственных мыслях. – Что именно? – Вы сказали, что отдадите мне свою душу, но при этом забрали мою. – Великие вещи были построены на крови и потерях. Великие вещи, Антон.