Билет в прошлое

      Всю ночь Леви не мог сомкнуть глаз. То и дело снились кошмары об Эрене. Аккерман точно знал — его возлюбленного мучают, издеваются, пытаются вытащить из него несуществующих демонов.       — Пусть искалечат, пусть сотрут его личность, но лишь бы не убили, — Леви сцепил свои ладони замком и просто молился под одеялом всю ночь.       Они живут в страшное время, когда церковь стоит во главе всего и любое отличие человека от других провоцирует у людей приступ безумия. Аккерман почему-то был уверен в том, что Эрен никогда не окажется в такой ситуации, но что делать, если все это уже случилось?       Поднявшись с кровати, Леви прошелся по комнате несколько раз и решил, что пора одеваться. За окном еле заметно было видно солнце. На стеклах окон остались невысохшие капли вчерашнего дождя. Была надежда на одно — что полиция уехала и в церковь он попадет. Надо было найти Эрена и убедиться, что с ним все в порядке.       Он вышел из комнаты, вышел в прихожую, стал надевать свою шинель, проверив сразу наличие там пистоля. На месте. Он услышал шаги, тихие и едва слышимые. В прихожей показалась женщина, стройная и достаточно высокая. Длинные черные волосы волнами спадали на ее плечи.       — Леви? — обратилась она к нему. — Ты куда в такую рань?       — Мне надо в одно место сходить, — ответил он нехотя.       — Леви, — окликнула она его снова. — Я твоя мама… Скажи мне, что с тобой? Ты вчера никакой пришел, проигнорировал меня.       Аккерман цыкнул, потому что сам себя не помнил вчера, но хорошо запомнил тот момент, когда нагрубил своей кузине Микасе.       — Мам, — Леви старался держаться хотя бы сейчас. — Давай я тебе потом скажу?       Женщина кивнула, но прежде чем сын ушел, она спросила:       — Это правда, что твой друг одержим демоном?       Леви зажмурился от отчаяния, поджал губы. Подбородок дрожал. Превозмогая самого себя, он дал четкий ответ матери:       — Не верь этим дуракам.       И вышел из дома. Твердой походкой он направился в сторону церкви. Он думал об оружии, которое сейчас при нем, но надеялся, что оно не понадобится. Пусть святоши делают, что их душе угодно, но лишь бы Эрен остался жив.       На улице ясно светило солнце и Аккерман посчитал, что может кошмар длился всего один вечер и с сегодняшнего дня все будет в порядке. Он зашел в церковь без проблем. Тишина внутри этого красивого строения напрягала. Высокие потолки, фрески и огромный крест в конце длинного холла внушали страх. Повсюду замученные глаза распятого Иисуса. Прихожан не было. На встречу к Леви вышел тот самый священник, один из тех трех, что забрали Эрена. Самый пожилой.       — Друг Эрена Йегера? — спросил священник. — Приветствую тебя в нашей обители.       — Святой Отец, — Леви старался быть вежливым и выглядеть максимально дружелюбно. — Разрешите мне увидеть его.       — Он отдыхает, — рожа святоши выглядела максимально довольной. Тогда Леви было уже тяжело себя сдерживать.       — Что? — на лице Аккермана все было написано, он был ужасно расстроен и зол одновременно.       — Молился всю ночь, стер колени в кровь…       Леви вынул из внутреннего кармана шинели пистоль и направил в сторону старца. Сразу направился прямо к нему. Оказавшись уже вплотную со священником, Леви прошептал:       — Только попробуй хоть кого-нибудь позвать… Я должен увидеть его!       — Убери оружие, глупец, — священник не двинулся с места, а лицо так и осталось довольным. Он не был напуган, даже когда на него направили ствол. — Я сказал, это невозможно.       — Почему?! — от накатывающей ярости лицо Леви, прежде всегда бледное, покраснело, а вены на висках набухли. Он понимал, что вот-вот сорвется и лучше бы он не брал эту пушку с собой.       — Демоны все еще в нем, — угнетающе произнес старик.       — Да нет никаких демонов, старый ты черт!       — Тщ-щ, — священник приложил указательный палец к своему морщинистому рту. — Не смей произносить такие слова в церкви.

…

      Так прошла неделя. Эрен Йегер не видел никого из родных. Каждый день одни и те же лица священников. Он начинал сходить с ума в заточении. Его лишили еды и воды. Каждое утро он начинал с молитвы и прочитывал ее наизусть до обеда. Потом от негодования и собственного бессилия царапал стены в попытке выбраться. Бил стекла окон; так при одной попытке выбраться через него, его поймал один из самых молодых священников и запер в комнате без окон.       Одним вечером, Эрен сидел на корточках и отковыривал половицу голыми руками, прочитывая молитву. Вынимал оттуда пауков и ел. Желудок уже не ощущался как собственный. Жутко было голодно. От насекомых его выворачивало наизнанку. Он стонал, потом орал от жуткой боли в животе до хрипоты. Когда на крики не приходили, бился головой об стену. Только тогда священники приходили и держали его. Приходилось вырываться, но сил не было и в итоге его привязывали к кровати. Самый старый из святош гладил его по голове и приговаривал, что вытащит из него лукавого. Эрен уже начинал верить в собственную одержимость, которой по факту не было.       Ночью мочился под себя и пытался выпить хоть каплю собственных отходов жизнедеятельности. Мучала сухость в горле. Губы уже давно стали жесткими и мерзкими наощупь. Слюны не осталось, чтобы смочить их. Плакать было нечем.       Он лежал в полном одиночестве в наглухо запертой комнате без какого-либо источника света. День смешался с ночью. Начались галлюцинации. Так, когда он проснулся, парень увидел склонившегося над кроватью двухметрового монстра, который огромными впалыми глазами смотрел на него.       — Ты лукавый? — задал из последних сил Эрен, но ответа не последовало.       — Уже мерещится… — прошептал он и снова впал в дремоту.       Проснулся от того, что его трясли за плечи. Эрен вздрогнул и проснулся. Над ним склонился тот священник, что был моложе других двух.       — Поднимайся, — сказал он приказным тоном. — Последний обряд сегодня.       Йегер послушно встал. Руки болели от веревок, которыми его привязывали каждую ночь к спинке кровати.       — Садись на стул, — сказал человек в робе.       Эрен встал, подошел к стулу и рухнул в него. Снова привязали. Подошли остальные двое. Молодой человек мог уже с трудом их видеть, то и дело терял сознание.       — Лукавый захватил разум, — сказал старец с бородой. — Эрен, слышишь меня?       — Слышу, — глухо ответил парень.       — Отче наш… — произнес старец, сжимая в руках открытый молитвенник.       С этой строчки начинался ад. Эрена уже изрядно бесили эти молитвы, процессии, обряды. Кровь начинала разжижаться в жилах, он чувствовал это всеми своими сосудами. Сорвав веревки одним моментальным движением, он ударил старика в лицо и толкнул двух других, быстро выбежал из темной комнаты. Не зная куда бежать, пошел туда, где было светло. Он вышел в коридор, а оттуда уже вниз по ступенькам. Он как на подсознательном уровне знал, что ему надо на первый этаж. Лишь бы открыть дверь, а там ветер, это поможет. Парень верил в свои сверхъестественные силы, которые только сейчас за всю неделю решили наконец проснуться несмотря на истощение. Ноги шли плохо, почти не оставалось сил, но добежать было необходимо.       Эрен слышал — его догоняют. Остановившись в красивой, обширной зале, где повсюду были фрески с измученным распятым Иисусом, он обернулся назад и держа в поле зрения трех святош, прокричал:       — Не троньте меня, уроды!       В этот момент широко распахнулись парадные двери церкви. Эрен это заметил и постарался всю свою энергию направить на то, чтобы ветер здесь, в этой проклятой обители, гулял и сметал все вокруг. В дверях стоял ошарашенный Леви, наблюдавший за диким порывом ветра. Крест в конце холла смело. Скамьи для прихожан шатались и падали как карточные домики.       — Эрен! — выкрикнул Аккерман.       Йегер впервые за неделю ощутил румянец на своих щеках. Ему показалось, что он ожил. Повернулся на голос, но в глазах резко потемнело. Он не смог удержаться на ногах и рухнул на пол. Аккерман подбежал к нему и попытался поднять, но тело возлюбленного тут же обмякло в его руках.       Ветер стих. Священники осторожно подходили к Леви, который сжимал в руках тело Эрена.       — Эй, солнце мое… — он хлопал его по остывающим щекам. — Солнышко… Малыш мой… Ты чего? Прекрати меня пугать.       Он тряс его, но никакой реакции не последовало. Осознание пришло потом, когда он понял, что глаза Эрена не моргают. Зрачки застыли в одном положении, а рот остался приоткрытым.       Только сейчас Аккерман ощутил эту тонкую кожу и хрупкие кости, которые были резко ощутимы. Эрен был намного плотнее раньше, чем сейчас…       — Нет, — прошептал Леви. — Нет! Вы чего наделали, уроды?!       Он поднял полный ненависти взор на священников.       — Лукавый освободил его тело, забрав и душу несчастного, — произнес старый священник и склонил голову.       — Мрази! — выкрикнул Леви, все еще прижимая тело Эрена к себе. — Вы его замучили! Вы ему даже воды не давали?!       Тогда можно было увидеть как глаза Аккермана налились кровью, а лицо стало болезненно бордового цвета.       — Вы его убили… — Леви не выпускал из рук тело Эрена и чувствовал как теряется самообладание. Если он сейчас не возьмет себя в руки, то сам упадет. Хотелось верить, что это лишь страшный сон, но сколько бы он не щипал себя, проснуться не удавалось.       — Позволь нам унести его, — произнес молодой священнослужитель.       — Не сметь его трогать! — выкрикнул Леви, обняв Эрена снова и поцеловав его в лоб.       — Успокойся, — сказал старец. — Мы его похороним как и подобает.       От Леви тело Эрена буквально отодрали и сразу унесли. Аккермана в полной беспамятности выставили на улицу. На крыльце он рухнул без сознания.

…

      После смерти Эрена Йегера прошло десять лет. За это время изменилось многое. Гриша Йегер отказался общаться с Зиком, Карла лишилась былого энтузиазма. Леви Аккерман оставил свое былое место и стал работать разносчиком писем, а в свободное время сидел в подвале магазина «Оружие Аккерманов». Теперь за прилавком была Микаса, пользующаяся знаниями кузена. Она изготавливала простенькие пистолеты, в основном для женщин.       Дело по убийству Эрена Йегера быстро замяли, хоть на сторону защиты интересов Эрена пригласили лучшего детектива страны Эрвина Смита, он не мог ничего объяснить по поводу того, что жертва не была одержима никаким демоном. Пришлось лишь сдаться, но Смит еще надолго задержался в маленьком городке и часто приходил в оружейный магазин поболтать то с Микасой, то с Леви.       В полдень 10 августа 1870 года он зашел в магазин и увидел за прилавком Микасу, как обычно.       — Привет, подруга, — взрослый на вид серьезный мужчина общался с девчонкой помладше по-свойски, зная, что никакие манеры со старой знакомой соблюдать не нужно.       — Здравствуй, Эрвин, — она протянула ему руку для рукопожатия. Мужчина пожал ее и обратил внимание на другую руку девушки, точнее на ее безымянный пальчик, на котором блестело золотое колечко.       — Неужели замуж вышла? — поинтересовался он.       Девушка кивнула, разглядывая колечко и добавила:       — Тихо-мирно обвенчались, денег только на одно кольцо и хватило.       — Кто этот счастливчик? — с доброй улыбкой на лице спросил Эрвин.       — Конюх Жан, — посмеялась Микаса. — Знаете?       — Не совсем, — Эрвину это имя ничего не говорило, он пришел совсем по другому вопросу. — Скоро уезжаю, Микаса, хотел с Леви повидаться, он у себя?       Смит указал на дверь, ведущую в подвал магазина.       — Нет, — помотала головой девушка. — На работе, но будет вечером. Постучите, он выйдет, я предупрежу, что вы хотите зайти. А что за срочность?       — Уезжаю, — ответил Эрвин.       — Возвращаетесь в столицу? — девушка облокотилась локтями на стойку.       Эрвин кивнул, попрощался с Микасой и вышел.       Этим же вечером, уже достаточно поздним он вернулся в магазин и постучал, как велела ему Микаса. Дверь долго не открывали. Он постучался снова. Только после второго стука наконец дверь скрипнула и Эрвину предстал вечно уставший Леви с сигаретой в зубах.       — Проходи, — кивнул ему Аккерман.       — И тебе привет, — помахал рукой Эрвин и прошел в магазин.       Он пошел за Леви в подвал. Там еле-еле горели свечи, от них одних исходил свет.       — Ты спишь при свечах? — поинтересовался Смит.       — Работаю, — коротко ответил брюнет, выкуривая тлеющую сигарету. Потом бросил ее под ноги и придавил подошвой грубых ботинок.       — Над чем?       В тот момент Эрвин увидел бандуру, которая занимала половину подвала магазина точно. Неизведанная доселе конструкция на колесах черного цвета без оболочки.       — Что это? — изумленный Эрвин принялся осматривать сооружение. — Телега?       — Я назвал ее машиной, — ответил Леви и добавил: — Руками не трогай.       Телега была явно одноместной с одной единственной мягкой сидушкой, позади которой располагался механизм.       — Двигатель, — указал на механизм пальцем Леви, — в механизм я заложил ископаемые, которые добывал почти пять лет в разных уголках страны.       — Ты хочешь куда-то уехать? — ошеломленный Эрвин изучал конструкцию, не в силах поверить, что прогресс достигнут. — Эта штука может передвигаться без лошади?       — Без, — равнодушно ответил Аккерман, будто строил что-то банальное и никому ненужное. — И я никуда ее отсюда не сдвину.       — В смысле? — Эрвин поднял на приятеля большие удивленные глаза.       — Это машина времени.       — Серьезно?! — Смит на секунду отключился, а потом, когда тряхнул головой, задал вполне очевидный вопрос: — Куда ты собрался?!       — В 12 октября 1860 года, — он достал из кармана еще одну сигарету и закурил.       — Откуда же ты знаешь, что она будет работать? — вполне очевидный вопрос вновь поступил от Смита.       — Я искал людей по всему свету, которые путешествовали во времени и, представляешь, нашел…       — Ты хочешь его спасти, — сделал вывод Смит.       Леви кивнул и, закрыв лицо руками, отвернулся. Эрвин понимал, сейчас этот человек, равнодушный на вид и ничем незаинтересованный, плачет. Одно только упоминание о человеке, которого десять лет назад замучили священники, заставляют Леви скорбеть. И он винил себя все это время. Такой отчаянный шаг, как попытка вернуться в прошлое — все, чем ему оставалось жить.       — Без него, Эрвин, я потерял смысл жизни, — прошептал Леви, стараясь как можно тише шмыгать носом. — Я лишь хочу предотвратить трагедию и убить истинного злодея, который посмел из-за своего эгоизма отнять у меня Эрена.       После этих слов Леви вынул все еще тлеющую сигарету и плотно сжал ее в руках.       — Раздавлю, — прошипел он с ненавистью.       Сейчас было лучшим решением — перевести тему в другое русло.       — Когда она будет готова? — спросил с заинтересованностью Эрвин.       — К 1875 году, — ответил Леви.       — Ты вернешься туда без возврата? Но ты же будешь уже очень старым, разве Эрен не заподозрит что-то?       Леви ухмыльнулся и сказал:       — Я не для того десять лет жизни потратил, чтобы вернуться туда старым. Эти ископаемые, частицы разных элементов вернут мне и мои годы жизни, сделают меня прежним… Верь в меня.       — Я верю, — ответил Эрвин.       Тогда Смит понял, что этот человек — один из тех, кто ради возлюбленного пойдет даже на смерть. Леви не пугают возможные побочные эффекты по типу тех, что он может застрять между двух миров. Эрвину вдруг стало не по себе, в голове стоял вопрос, который он задал создателю машины времени:       — Но ты же в прошлом жив, что делать с твоим другим «Я»?       — Убью, — спокойно ответил Леви. — Если бы я в прошлом знал, что моя смерть спасет Эрена, я бы умер.