Переписать историю

      В Выручай-комнате приглушённо горел свет, а в камине догорали последние искорки огня. В помещении становилось прохладно, а за окном постепенно опускались сумерки, но похоже никто из гриффиндорцев не замечал этого.       Сириус сидел на диване и задумчиво поглядывал на огонь. Одной рукой парень обнимал внезапно притихшего под боком Гарри, а другой нервно выцарапывал дорогую материю дивана. Эта тишина давила и напрягала, но никто из магов не спешил что-либо менять.       Спустя некоторое время Поттер-младший стал тревожно ёрзать на своей временной «подушке».       — Крёстный, — жалобно позвал волшебник. — Мне что-то нехорошо.       Эти слова выдернули Блэка из своих тяжёлых мыслей.       — Что болит? — обеспокоенно спросил анимаг параллельно начиная ощупывать парня руками со всех сторон, проверяя на наличие каких-либо повреждений.       — Я не знаю, как объяснить… — замялся Гарри.       — Оленёнок, скажи всё, как есть, пожалуйста, я всё пойму, только не молчи. — взмолился Блэк заглядывая в глаза крестнику.       Гарри несколько минут помолчал, словно прислушиваясь к себе, а после неуверенно сказал.       — Вернулись те же ощущения, которые были до того, как я признался вам: слабость, головокружение, ломота во всём теле, головная боль… — тяжело дыша проговорил Поттер.       — А раньше такое было? — после нескольких минут молчания спросил Блэк.       — Да. — ответил Гарри и поморщился от очередного приступа боли. — До того, как я признался вам они были регулярными.       — А потом? — с любопытством спросил анимаг.       — После раскрытия всех тайн стало легче. — туманно ответил гриффиндорец.       — А если конкретнее? — потребовал мародёр, не давая волшебнику уйти от ответа.       Блэк знал ответ на поставленный вопрос, но парень хотел услышать ответ крестника.       Гарри тяжело вздохнул, но ответил.       — Когда папа обнял меня в первый раз, мне стало легче и морально, и физически. Мне стало так легко и тепло на душе, все проблемы и заботы отлетели на второй план. Наверное, ещё одна причина того, почему мне стало легче — это магия папы, она обволакивала меня со всех сторон дарила тепло и убаюкивала. Тогда я в первый раз почувствовал какого это, когда тебя обнимают родители, когда тебя любят, по-настоящему любят, когда это не пустые обещания, тебя любят просто за то, что ты есть. Я.....чувствую к папе… что-то…другое... что-то особенное..чего не чувствую ни к маме, ни к тебе, ни к Ремусу…меня тянет к папе… Лежать у него на груди, слышать биение его сердца, ощущать его дыхание рядом, понимать, что это он так крепко меня обнимает, прижимает к себе…чувствовать, что он перебирает твои вечно растрёпанные лохмы…хм…ты наверно думаешь, что я сошёл с ума если честно, временами… я тоже начинаю так думать…но я именно так это чувствую... Понимаешь, это странно, очень странно и необычно, кажется только недавно я пытался смириться с мыслью, что я никогда в своей жизни не увижу родителей, а сегодня у меня есть возможность обнять, поговорить с ними, почувствовать их запах... — Гарри сделал паузу, но Бродяга не собирался его перебивать. — Знаешь, я очень боюсь, боюсь того, что сделаю что-нибудь неправильно, что в один прекрасный момент я надоем вам и вы выгоните меня из своей жизни, предадите меня… мне не привыкать за мою жизнь меня столько раз обманывали и предавали, мне много чего обещали, но не выполняли. Например ты, обещал, что, когда это всё закончиться мы станем настоящей семьёй, но не сдержал обещания… — на этих словах у Сириуса сжалось сердце, но он промолчал, давая молодому человеку выговориться. — я уже привык…но, когда это делают самые близкие люди это больно... очень больно. Именно поэтому, я боюсь доверять людям, очень боюсь… Но самый большой мой страх, что всё это окажется просто прекрасным сном, сказкой и через несколько минут я снова проснусь в чулане под лестницей от крика тёти Петуньи… И если это всё действительно окажется просто сном, то я не вижу смысла быть в этом мире, я не вижу смысла жить… — последнее предложение гриффиндорец сказал очень тихо, но Блэк всё равно услышал.       Сказать, что Сириус был ошеломлён — это значит не сказать ничего. Но мародёр снова промолчал, полагая, что словами может только ухудшить ситуацию ещё больше. Блэк мысленно сделал пометку у себя в голове, надо было обязательно поговорить с Джеймсом и Лили о психологическом состоянии Гарри и как можно быстрее показать его колдомедику. Но тогда Бродяга ещё не знал, чем это всё обернётся…       Блэк настолько погряз в своих мыслях, что не заметил сомнений крестника и его дилемму.       А Гарри тем временем размышлял о том, стоит ли говорить анимагу, то, что он пытался покончить с собой.       Да, да вы всё правильно прочитали Мальчик, который выжил пытался совершить самоубийство… Мало того у Гарри было три попытки свести счёты с жизнью…       В первый раз это было перед началом пятого курса, тогда Поттер попытался спрыгнуть с Астрономической башни, и он почти это сделал, но рядом вовремя оказался Ремус, он в последнюю минуту успел оттащить Гарри. После были длительные разговоры на тему: «Зачем он хотел это сделать?», курсы каких-то непонятных зелий и сильных психотропных успокоительных. Тогда Сириус забрал его к себе домой и на пару с Ремусом начали ухаживать за ним: они ходили за ним по пятам, по очереди дежурили у его постели ночью, убрали от него все колющие, режущие и острые предметы, они даже ходили с ним вместе в туалет… И только благодаря им Гарри не загремел тогда в Мунго.       Второй раз случился через три дня после смерти Сириуса, Гарри заперся в доме Блэков и отказывался куда-либо выходить из дома или кого-то впускать в него, Поттер всё время сидел в комнате крёстного с вечно пополняемым запасом Огневиски. Тогда ему и пришла в голову мысль повеситься, и он сделал это, но потом он очнулся не понятно где, а рядом с ним был крёстный, в виде духа. И тогда Сириус пытался его переубедить, что не надо этого делать. А потом Гарри очнулся в Мунго, а рядом с ним был Ремус, как потом он узнал, Рем еле успел его спасти… а потом всё по новой…       Тишина.       Гарри молчал, а Сириус погряз в каких-то своих мыслях.       Вдруг тело Поттера пронзила жгучая боль, а его самого начало трясти, с горла сорвался судорожный вздох, к горлу подкатила тошнота, стало холодно и жарко одновременно, но парень старался держать себя в руках и у него это вроде получалось. Ну или не совсем.       Сириус видел по глазам парня, что Гарри хотел ему что-то рассказать, но не решался, поэтому юноша подтолкнул его.       — Милый, ты ничего не хочешь мне рассказать? — мягко спросил анимаг.       — Нет. — Гарри врал. Но он надеялся на то, что крёстный не умел читать его мысли, но чуть ошибся…       — Гарри, может я и не умею читать твои мысли, как это делает Джим, но я наизусть вызубрил книгу о принятии рода, это наверное единственная вещь за что я благодарен отцу. — усмехнулся Блэк. — Я знаю, что принятие рода никогда и никому не даётся легко, а если брать в расчёт то, что на тебе висит несколько могущественных родов, то ещё тяжелее, я прекрасно понимаю, что твоё состояние не из лучших.       На это Гарри вцепился ногтями в руку крёстного и завыл от боли.       — Мне позвать Джима? — спросил Сириус, хотя сам уже хватался за палочку, чтобы сотворить патронус и послать его Джею.       Поттер выгнулся и закричал от боли.       — Да, да, чёрт возьми, позови папу!       Секунда. И Гримм выскакивает из комнаты. ***       Лилиан и Джеймс уже направлялись в Выручай комнату, когда перед ним встал патронус Гримм и голосом Сириуса закричал.       — Сохатый, быстрее иди сюда, Гарри очень плохо! Быстро! Влюблённые переглянулись. И через секунду аппарировали.       — Что случилось? Что с ним? — в один голос закричали влетевшие в комнату парень и девушка.       Джеймс оценив ситуацию сразу же кинулся к сыну, забрал его у друга и поудобнее перехватив его, закрыл глаза и затих. Гарри в его руках тут же успокоился.       Бродяга и Лилс замерли и несколько минут смотрели на Поттеров.       Через минут 20 Гарри расслабился и задышал ровнее, а его отец не меняя положения и не открывая глаз произнёс.       — Блохастый, иди к Рему, он в нашей спальне, ты ему сейчас нужен, пожалуйста.       Блэк без лишних слов кивнул и вышел. Обещая себе, что он обязательно поговорит с друзьями, но чуть позже.       Лили чувствовала себя некомфортно. Вообще когда девушка смотрела на Поттеров во время их «транса», ей становилось жутко. Казалось бы, что в этом такого страшного, но гриффиндорка рассуждала, что это слишком личное даже для неё.       Джей немного придя в себя и увидев, что девушка в растерянности мягко подсказал ей.       — Надеюсь, ты не будешь против нашей с Гарри компании сегодня ночью?       Волшебница слабо улыбнулась и кивнула.       — Какие будут пожелания, милый? — кокетливо спросила она.       — Особо никаких, единственное, что я прошу, это большую кровать, чтобы смогли умещаться трое, санузел поблизости и всё, что может понадобиться. — намекая на сына сказал Поттер.       Взмах палочкой и всё готово.       — Джим, ты идёшь? — лениво протянула рыжеволосая ложась в постель и накрываясь одеялом.       Послышались шаги, сначала Джеймс уложил Гарри, переодев его, а затем лёг сам и укрыл всех одеялом.       Лили поцеловала в макушку Гарри, тот смешно сморщил лоб, но не проснулся.       — Спокойной ночи, я люблю тебя..Вас. И да, Гарри имеет привычку просыпаться ночью. - прошептал Поттер-старший.       — Хм, хорошо, спокойной ночи. — прошептала девушка почти проваливаясь в сон. ***       — Салазар, ты не думаешь, что ей пора всё рассказать? — спросила Ровена входя в сад замка Гриффиндоров и смотря на сидящего в кресле друга.       А рядом с ним уже привычным образом лежало зеркало.       Основатель поднял взгляд на женщину и усмехнувшись проговорил.       — Не торопи время. — загадочным тоном сказал приятель.       А леди Когтевран, в который раз убедилась, в том, что она никогда не поймёт Слизерина.