***
Махо шла по бетонной плитке тротуара. Про себя она отметила, что плитка выглядела сенно-жёлтой в лучах солнца. По мере ходьбы Махо издавала скрипящие звуки — нет, не ртом, а тапочками. Теми, что надела в квартире. Её мозг в какой-то момент пропустил одну из частей блок-схемы, которая включала переодевание обуви. Как уже ясно по характерному скрипу, тапочки были резиновые. Именно поэтому, от отсутствия тапочек для дома, Махо спасал тот факт, что их можно было просто помыть. Пожалуй, ещё стоит добавить, что тапочки были разными. Говоря про мозг Махо — он немного барахлил. «Барахлил» — значит исключал высокую когнитивную активность. Короче, она просто игнорировала услышанное от Курису и старалась отвлечься, разжижая мозг простыми мыслями. Что-то в духе: «Красивое небо…», «О, красная машина проехала!», или «Хм, а сколько градусов тепла на улице?». Поэтому когда она подошла к ближайшему магазину, то несколько минут смотрела на его вывеску, пытаясь вспомнить, был тот продуктовым или же обувным. Решив, что оба варианта неплохие, Махо зашла внутрь, пройдя сквозь раздвижные двери. Те сработали не с первого раза, но она на это не отреагировала. Магазин всё же оказался продуктовым, то ли к счастью ожидающей дома Курису, то ли к огорчению Махо в резиновых тапочках. Людей внутри было мало: исключая кассира и грузчика, разносящего бутылки с водой, по овощному отделу ходила женщина, тщательно выбиравшая помидоры. Махо сначала направилась в уже упомянутый овощной отдел, но на полпути остановилась, решив что ни ей, ни Курису овощи не нужны. Нет, она, к сожалению, не поняла, что Курису не умеет готовить. Просто решила, что ей не хочется овощей, после того как в самолёте вместе с курицей подали спаржу. Поэтому следом направилась в мясной отдел. Мяса она тоже не купила. Из-за того, что не смогла решить, что лучше: говяжья вырезка или говяжья лопатка*. Продавца она спрашивать не хотела, так как не хотела показаться маленькой девочкой, которую послали в магазин. К слову, таковой не казаться ей не удалось. Затем в отделе полуфабрикатов… Она тоже ничего не выбрала. Магазинные котлеты показались ей странными, а готовую пищу брать не хотелось. В конце концов, так ничего и не набрав, Махо стояла в отделе мучных продуктов у стойки с быстрозавариваемой лапшой, размышляя, какой вкус взять. Когда она всё-таки определилась со вкусом и положила пластиковый контейнер в пустовавшую корзину, она вспомнила, что у Курису уже есть лапша дома. — Может всё-таки спросить про мясо… — начала Махо. Она оборвала фразу, посмотрев на отдел с алкоголем. В следующую секунду порылась в карманах в поисках паспорта. А в следующую — подумала о Курису. «Ей же только восемнадцать…» «Погодите, она недавно пережила свою смерть, но при этом ей нельзя алкоголь? Ничего, от пары баночек пива плохо не станет. Наверное… Или лучше ликёр.?» Развязанные мысли Махо, впрочем, можно оправдать всем вышеуказанным. Обычно, она бы, конечно, не делала такого, более того, просто застыдила бы себя за такие мысли, но когда вместо серого вещества в голове пивное, становится трудно правильно выбирать. Подводя итог, из магазина она вышла с «десяткой» пива, одна из которых была выпита, но всё же оплачена, пачкой апельсинового сока, мятной жвачкой, всё-таки пачкой быстрозавариваемой лапши, журналом National Geografic, солёной красной рыбой и кусочком клубничного торта со свечками. Вышло это всё немного больше, чем на три с половиной тысячи йен, но не то чтобы она жалела денег. Особенно после банки пива. Махо подумала, что можно тихо выпить вторую, пока идёт, но решила, что две банки за двести метров это много. С другой стороны, это не помешало открыть её, когда Махо зашла в квартиру Курису. — Махо, ты что-то долго… — начала Курису. — Пра-авда? — растянуто ответила Махо. — Что это? Пиво? А продукты? Т-ты пьяна?! Реакцию Макисэ будет неправильно описать как «удивлена», поэтому скажем «ошарашена». — Немножко всего лишь выпила… Только банку! — ответила Махо. — Я и тебе взяла.! — М-мне?! — Курису решила перейти к позиции защиты от алкоголя. — Мне нет двадцати! Махо обхватила Курису за талию. — Ты только недавно рассказывала про путешествия во времени, а ещё про то, как умерла недавно… Ты правда думаешь, что тебе нельзя? Если та-ак, то я не наста-аиваю. Курису была в своеобразном ступоре. У него была не одна причина. Всё смешалось: то, что «Пушкин» Курису был пьян и опирался на её талию; то, что Махо умудрилась выдуть больше банки пива, пока прошла двести метров до магазина и обратно; то, что её семпай, которого она очень уважала, предложила ей выпить, а также всё многое, что она успела пережить за эти сутки. Её гложили вина и печаль, Курису копала свои теории, воспоминания и просто себя в попытках успокоиться. Но ещё никто не выжил из-за того, что только думал и размышлял. Ни один человек не выжил без радости и смеха. В конце концов, нервной системе жизненно необходимы различного рода нейромедиаторы, которые обильно выделяются, когда человеку радостно. И Курису не была, не может быть да и никогда не сможет стать исключением из этого. Так, несмотря на все противоречия, она подумала, что нельзя оставлять Махо столько алкоголя. И может всё-таки зря. — Одну банку и всё, ясно? — твёрдо ответила Курису. — И несколько ты оставишь в холодильнике, поняла? — Да-да..! — весело ответила Хияджо.***
— …и он мне говорит: «Здесь неправильно, я с вами не согласен!» — с максимально возможно серьёзным видом сказала Курису. — Он правда так ответил..? — столь же серьёзно спросила Махо. — Именно. Несколько секунд, на уже не очень чистой кухне, стояла невероятно тяжёлая тишина. Вернее, так бы подумал любой, если начать историю с этого. Когда девушки наконец встретились взглядами, то разразились смехом. — Ну ты представляешь..! Хах-ха, я ему говорю: «Это уже подтверждено опытами, а ректор института предложил выпустить статью в научный журнал…»! — повторила Макисэ, пытаясь не смеяться. — А он продолжает и..! Фраза оборвалась из-за того, что Махо засмеялась ещё громче, после чего её поддержала Курису. — Ещё..? — Хияджо прекратила смеяться, попытавшись снова стать серьёзной. — Давай..! Мозг и днём едва справлялся со своей работой, а к вечеру под действием спирта вовсе пришёл в состояние дрёмы. Можно сказать, что они обе наполовину спали и вели себя соответствующе. Когда Курису открыла ныне включённый холодильник, то поняла, что второй десяток пива, за которым тоже ходила Махо, почти кончился. Оставалась только одна банка. — Одна… — М-м..? — «ответила» Махо. — Одна банка осталась… Они снова переглянулись. В этот раз это уже был сопернический взгляд; вплоть до того, что обе они немного покинули состояние дрёмы. — Отдай, — сонно приказала Махо. — Моё, — по-детски ответила Курису. — На нём во-обще-то не написано «Макисэ»..! — Может и напи… — она прервалась. В слегка пробуждённой голове появилось яркое, но при этом колкое воспоминание. «Написано Макисэ… Пудинг…» «Окабе.» Курису резко проснулась. Может даже протрезвела. Ей стало жутко стыдно и противно за себя. Окабе в коме, а она тут… Когда в голове всплыло бледноватое холодное лицо Ринтаро на койке, то к горлу подступил ком. Тяжёлый горький ком. Содержимое желудка, наполовину состоящее из пива и апельсинового сока, попросилось наружу. Она вышла из кухни, не сказав ни слова. Добравшись до унитаза, организм всё-таки задействовал рвотный рефлекс. Наверное вместе с пивом, соком и рыбой оттуда выходили и все эмоции Курису. Печаль, скорбь, любовь и бабочки в животе, радость и всё, что ещё оставалось. Через пару минут, опустошённая и уже трезвая, в разных смыслах этого слова, не снимая тапок и верхней одежды, Курису бухнулась на кровать. Она просто всматривалась в потолок, размышляя о том, что она в принципе в этой жизни делает. И зачем? Также начала болеть голова — отдавал своё алкоголь. Голова всё больше становилась пустой, а когда эмоции и мысли иссякли, она просто стала прокручивать воспоминания в голове. — И на кой чёрт ты меня оставил, Окабе..? Одну, против СЕРНА! Дурак, каких не сыщешь… После воспоминаний вернулись мысли. «Одна…» «Никто не поможет…» «А смысл тогда что-то пытаться делать?» Внезапно для неё, рядом плюхнулась Махо. Речь была неразборчива, но когда она обняла Курису, та сопротивляться не стала. — Ах… Нет, всё-таки не одну. Не… Одну… Её стало клонить в сон, а сопение пьяной Махо только добавляло желания отправиться в царство Морфея. Что же, сопротивлялась она недолго. Уже скоро они обе спали, оставив на кухонном столе неоткрытую банку пива.