201X год, Нью-Йорк. 24 декабря, пятница. 16:07
― На этом всё. Курису выключила проектор, вместе с ним пропал и слайд презентации об аксонах мозга. ― Желаю вам удачи на сессии. Биология мозга у всех должна быть на «5». И с Рождеством вас! Прошёл ряд аплодисментов, и засим занятия в университете оказались завершены. Отдельные студенты всё ещё шныряли то здесь, то там, преподаватели неспешно завершали бумажную работу, однако уже через несколько часов, кроме совсем уж опоздавших со сроками и охранников, в здании никого не останется. В холле пестрела новогодняя ёлка, окружённая "подарками", искусственными сугробами и прочими атрибутами праздника. Вполне состоявшаяся лекторша и учёная Курису Макисе медленно спускалась по лестнице, ведущей к выходу. Вокруг неё всё ещё вились любопытствующие студенты, задававшие вопросы. На одни она отвечала размеренно и с подробностями ― если по вопросу было ясно, что студент слушал, или, как минимум, заинтересован. На другие ― сухо и резко. Такое предназначалось тем, кто спрашивал то, что было рассказано на самой лекции. На какие-то она не отвечала, лишь отводила взгляд, а после доставала блокнот, куда записывала вопрос, и просила подойти уже в следующем году ― когда она уточнит материал. Особо внимательные студенты могли заметить на обратной стороне блокнота "список новогодних приготовлений", расчерченный на всю страницу в 10 пунктов. Большинство были зачёркнуты так, что разобрать слова под густым слоем чернил было невозможно, оставшиеся оказались написаны относительно мелко, но так, что на ходу их было не разобрать. Кроме того, она была одета в красный новогодний свитер ― на нём были не то олени на льду, не то ёлки в снегу, но смотрелось это чудо человеческих навыков вязания очень даже по-рождественски. Таким образом, Курису создавала впечатление человека, который не только проникся новогодним настроением и делится им с окружающими, но и того, кто готов встретить Новый Год во всеоружии, с хорошей компанией и вкусной едой. Образ поддерживался очень хорошо, пока она была в университете, забирала бумаги из своего кабинета, пока заходила в магазин за бутылкой шампанского, наконец, пока она здоровалась с консьержем в доме, где снимала квартиру. Но за её порогом образ лопнул. Дома не было ни-че-го. Ну, почти ничего ― неумело повешенная в коридоре гирлянда была одним из немногих источников света в квартире, на диване валялись словно бы грустные и совершенно пустые бутылки из-под некоторой газировки, в раковине дрейфовали чёрные останки вчерашней сгоревшей в духовке индейки, а в углу прихожей валялась разобранная искусственная ёлка. Некогда гордо приклеенная к холодильнику записка "Планы:" теперь лишь злила пустотой в графах листа. Состоявшаяся лекторша и учёная ещё ни с кем не договорилась, ведь до самого Рождества уверяла себя, что её совершенно точно куда-то позовут. ― Разбита. Разбита и побеждена, просто разгромлена! ― констатировала девушка. Кого-то звать сейчас, впрочем, не хотелось ― из-за гордости и оправданий в духе "слишком поздно", за которыми умело было скрыто смущение. Она приоткрыла холодильник, который пёстро встретил её некоторым количеством готовой еды, часть которой была уже слегка несъедобна. Достав оттуда какой-то странно выглядящий салат, она села за кухонный стол, где принялась медленно его поглощать. Тот оказался почти безвкусным и почему-то сильно перчёным. Спустя половину салата, внимание Курису привлекло недавно купленное шампанское, словно бы случайно поставленное на расстояние вытянутой руки. Спустя ещё две ложки, шампанское оказалось открытым. К концу салата, половина шампанского уже спустилась по пищеводу вниз ― к остальной пищеварительной системе. ... Раздались гудки. ― Ма-ахо-семпай! Ты где? [Курису, ты?] [Я в Токийском университете, а что?] ― Занята...? Эмоции в каждой фразе словно бы волнами выбрасывались наружу ― шампанское пьянит быстро. [Я сегодня... э-э... проводила эксперимент на тему квантовых систем...] [А ты?] ― Это всё нева-ажно! Новый... ик! Год через неделю, приезжай! Будем э-э... праздновать! [Курису.] ― Ну что-о? [Ну и что мне с тобой делать...?] [Ладно, я постараюсь закончить со своими делами как можно раньше, после чего поеду к тебе.] ― Ура! А когда ты прилетишь? [Если и прилечу, то в последний момент. Жди новостей тридцать первого.] [Не напивайся слишком сильно! Пока.] Курису положила трубку уже с улыбкой. ― Ну всё! Завтра же заканчиваю все бумажки и муторную работу, тогда же бегу за продуктами, послезавтра за мишурой и гирляндами, а затем...! Уже через пять минут, несмотря на все великие планы, состоявш... а, ладно, красноволосая пьяница сопела на кухонном стуле, в обнимку с остатками шампанского.***
― И ты успеешь...? [Я сейчас со всех ног несусь в аэропорт, но, сама понимаешь... Отзвонюсь попозже.]201X год, Нью-Йорк. 31 декабря, четверг. 03:22
Красные от лишних четырёх часов без сна глаза красноволосой пьяницы так и просились закрыться, забыться и остаться в небытие, раз уж даже Махо понятия не имеет, сможет ли приехать. Но вот мозг всё рылся в прошедших днях и задавал вопросы: КАК. Я. ЗА ПЯТЬ ДНЕЙ. НИЧЕГО. НЕ СДЕЛАЛА?! Ну и другие, уже менее насущные. Нет, правда, с двадцать пятого числа не произошло ничего. Курису вроде как что-то планировала, но предновогодняя тоска позволила выйти из дома лишь раз ― и то, за очередной порцией полуфабрикатов. И ладно работа ― чёрт бы с ней, успеет в январе, что делать с праздником...? Но сейчас, бурные эмоции в голове не позволили ничего, как следует, обдумать ― она то ли злилась, то ли плакать готовилась, что делало ситуацию комичнее, а оттого ещё более раздражающей. Ладно. ― Вдох-выдох. Вдох-выдох, ― попыталась успокоиться Курису. ― Надо умыться. Когда в раковине зажурчала вода, она по неведомой причине оказалась ледяной ― кого чёрт дёрнул оставить людей без горячей воды в ночь на тридцать пе- А нет, пошла тёплая. ... Спустя несколько минут, она застукала себя на том, что так и не умылась ― просто набирала и отпускала воду в ладонях или же подолгу удерживала их под струёй. Когда она наконец-то нашла в себе силы донести воду до лица, она взглянула в зеркало на себя. Почувствовала стыд, и... ... И боль в голове?! Считывающий Штайнер? Но кто...***
Она обнаружила себя в Лаборатории, стоящей перед зеркалом в ванной комнате. ― Что...? На улице был день. Странно. Обычно меняется только мировая линия, а время остаётся таким же. ― ... закончила? ― издалека донёсся знакомый голос. Прохладно. Интересно, почему...? ― Молчание - знак согласия! Очень знакомый голос. Нет, даже холодно... Глаза Курису наконец добрались до того, чтобы посмотреть в зеркало. И увидеть, что она стоит практически обнажённой, с ненадетым новогодним костюмом в руках. ― Нет-нет-нет! НЕ ЗАХОДИ! Было уже поздно. Ринтаро Окабе стоял в паре метров от неё с разинутым ртом. Курису стремительно наливалась краской, боясь сдвинуться с места. ― Святые воробушки... ― прошептал Окабе. Он, конечно, отвернулся почти сразу после этого ― несмотря на обратные заявления Курису впоследствии, рассматривать он ничего не стал. И, конечно, за этим не могла не последовать пощёчина. ― Дурак! ― прилетело вслед за ней.***
― Окарин! Нельзя, нельзя так вламываться к девушкам, даже если они не отвечают! Пока Маюри отчитывала Окабе, а тот, в свою очередь потирал красную щёку, Курису всё пыталась понять, что же такое с ней происходит. Ей, в принципе, всё нравилось... Ну, кроме той части пять минут назад. Но какая неведомая сила смогла отправить её сюда? Или, может быть, она бредит? Или вырубилась на полу в туалете? ― Курису! ― позвала Маюри. ― А? Да? ― Как тебе наряд? Наряд... Это новогоднее "платье", которое язык не поворачивался таковым называть, было сшито Маюри и являлось слишком коротким снизу, необъяснимо длинным сверху, покрывая значительную часть шеи, не имело рукавов, зато было окаймлённым со всех возможных сторон белыми полосами искусственного пуха. "Как" ей был наряд? Ну, руки сами тянулись снять его, и их удерживала только тёплая улыбка автора данного костюма перед ней. ― Он милый, Маюри...! ― выдавила из себя Курису. ― Ура-а! А я так боялась, что тебе не понравится... Хе-хе... Маюри так широко улыбнулась, что от неприязни к костюму не осталось и следа. Секунд на пять. Окабе как-то по-дурацки хмыкнул, из-за чего получил щелбан от Курису и впоследствии молчал. ... ― Всех с Новым Годом! ― скандировал Член Лаборатории номер один и, по совместительству, её глава над маленьким столом с угощениями. "Здесь" тоже наступал Новый Год. Впрочем, Курису постеснялась спросить какой ― пожалуй, это выглядело бы очень странно. Логично было бы подумать, что это 201X, но раз изменилось время, то не было известно, насколько... В тесной квартирке над магазинчиком ЭЛТ было шумно и даже слегка душно от концентрации в ней людей. И кого только здесь не было... Кто мог прийти, тот уже с полчаса распивал соки и безалкогольное пиво в тесных стенах Лаборатории: подружки Маюри, Браун с дочкой, все Члены Лаборатории, Махо и даже профессор Лескинен, с какого-то перепугу. Словно бы все сюда заглянули, просто чтобы отпраздновать Новый Год с состоявшейся лекторшей и учёной... А, здесь, кажется, ещё нет. Лаборатория казалась даже слишком сильно украшенной: благодаря усилиям Маюри и её подруг, чуть ли не каждый угол блестел красной и зелёной мишурой, а жёлтенькие мигающие гирлянды оказались обмотаны вокруг практически каждого объекта, который можно было обернуть по оси. Кроме того, местами висели всяческие снеговички, леденцы, ёлки и даже сани, вырезанные из бумаги. Ну а о самодельной ёлке из палок и зелёной блестящей бумаги и говорить было нечего - в ней было прекрасно всё. Да-а, в такой обстановке можно снести и тот факт, что пиво безалкогольное... Ну и надо признать: просто дерьмовое. ― Сейчас уже будут фейерверки, давайте все на крышу! ― протараторила Наэ, привстав из-за стола. ― Я помню, нам говорили, что они будут в 23:30! Часы на столе показывали 23:27. Действительно, скоро будут. Хотя, как выяснилось спустя десять минут на крыше, они несколько спешили. Складывалось ощущение, что гипотетический дядька, ответственный за фейерверки, нарочно выжидал до последней секунды, чтобы их выпустить ― Курису тоже успела знатно промёрзнуть, хоть и не подала виду. Благо, Маюри бережно обернула её в свою кофту, которых у неё сегодня откуда-то оказалось две. ― Ну же, ещё немного...! ― подбадривала всех Наэ. Когда кто-то уже заголосил, мол холодно, долгожданные взрывы в небе прогремели: синий, зелёный, красный, жёлтый... Какие-то просто взрывались и падали вниз дождём, какие-то формировали слова и цифры, благодаря которым Курису стал известен празднуемый год ― «201Y». Красиво. Чёрт, красиво, даже весело немного. Чёрт.***
― Ассистентка. Почему ты ещё здесь? ― Нельзя? ― Можно. Но ты едва на ногах стоишь, дрожишь вся. И это была правда. О чём бы Курису ни думала, какие бы эмоции сейчас ни испытывала и насколько бы ей ни было интересно, что она тут вообще делает... Она чертовски замёрзла. Минус пять градусов, всё таки. В "платье" и кофте ― весьма не очень. ― Окабе. Курису собрала силы в кулак, чтобы не дрожать. Один вопрос. Только один вопрос. ― Да? ― Как у тебя получается быть таким? Он усмехнулся. ― О-хо-хо! Ты наконец заметила шарм и обаяние Хооина Кё- Окабе прервался под ледяным взглядом Курису. ― Ладно, ладно. Как я делаю вид, что всё хорошо, даже если это не так? Даже если время и пространство пытаются забрать у меня всё? Она неуверенно кивнула. ― Я... Я должен. Ради Маюри. Дару. Тебя. Себя, в конце-концов. Тут исчезла крыша, пропал залежавшийся со вчера снег. Вокруг стало просто совсем бело. Только двое людей смотрели друг на друга, а вокруг пустота. И тихо так... ― Если никто, даже сквозь боль, даже сквозь страдания не скажет тебе ― всё хорошо, то как вообще жить? На кого, на что опираться? На Бога? Бог бросил этот мир, когда позволил Маюри умирать то бесчисленное количество раз, которое она умерла. Но знаешь, «если бы бога не существовало, его следовало бы выдумать». ― Вольтер? Ты серьёзно? ― Проблемы с этим? ― С этим, а ещё с тем, какую правдоподобную галлюцинацию создал для меня мой мозг. ― А ты уверена, что это галлюцинация? ― Да. Галлюцинация, которую я...***
― ...люблю. ― Доброе утро. Яркий свет ударил в глаза Курису, заставляя голову разболеться даже сильнее, чем при активации Считывающего Штайнера. ― Доброе утро, говорю. Тебе какие-то любовные сны снятся? Перед лежащей на полу, завёрнутой в какую-то куртку Курису, стояла Махо. ― Махо?! Откуда ты тут? Как ты вошла? И ничего мне не снится! Курису ещё не решила, что важнее: ответить на вопрос Махо, или же понять, что происходит. ― Прилетела. Она показала связку ключей в руке. ― Ты мне в прошлом году ключи дала. ― А-а... Подожди. Не в прошлом, а в этом! ― Нет, нет, в прошлом. С прошедшим Новым Годом, к слову.201(X+1) год. Нью-Йорк. 1 января, пятница. 9:52
― А-а... Прошедшим... Подожди, что?!