17 марта 2018 года

Арсений растерянно смотрит на девушку, не зная что ему говорить, однако за него все решает его телефон: раздаётся звонкий сигнал, оповещающий о вызове. Где-то в душе Попов даже рад, что все сложилось так. Знаете то неловкое чувство, когда хочешь что-то сделать, но это делают раньше тебя, от чего тебе не по себе? Вот Арсений знает. — Прости, — проговаривает он, а затем прикладывает телефон к уху, отходя на пару метров. Он даже не посмотрел кто это, хватаясь за трубку как за спасательный круг. — Да? — Арс, не переживай только, но где у тебя аптечка? — слышится голос Антона, и Попов в изумлении застывает. Голос слегка испуганный, но, кажется, парень пытается быть максимально спокойным во время диалога. Зачем ему вообще аптечка? И почему он не мог сам поискать ее? Ну или дождаться в конце концов мужчину. — В правом верхнем ящике в кухне, — бубнит Попов, на что Александра в непонимании косится на него. — А зачем тебе? — Да я бинты ищу, — безразлично отзывается зеленоглазый, хотя его голос его выдаёт - тот уже не просто волнуется, тот паникует. — Антон, что случилось? — спрашивает брюнет, становясь заметно сосредоточеннее. — Да ничего, Арс, все, не отвлекаю от свидания. С этими словами парень бросает трубку, а Арсений остаётся глотать воздух напротив острого взгляда иных зелёных глаз. Вот что за дурацкая привычка? Он всегда бросал трубку на середине разговора, даже не думая дослушать. — Что-то случилось? — проговаривает Александра, на что Попов сначала отрицательно качает головой, потом поднимает плечи и в итоге неопределённо кивает. — Наверное да, — все же останавливается на конечном ответе он, а затем смотрит на девушку. — Прости, это грубо с моей стороны, но мне нужно бежать. Брюнет сломя голову бежит к собственной машине, надеясь, что с парнем все в порядке. У него в голове рисуется тысяча и один образ, в котором Шастун захлебывается кровью, лежит с порезанными венами или шеей - все что может быть и не может. Он судорожно глотает воздух, сам не понимая почему так волнуется, но что-то внутри, буквально, кричит, надвигая на мысль, что все плохо. Как назло пробки тянутся бесконечными рядами, не давая проехать, но, спустя полчаса, Арсений все же влетает домой. Даже не разуваясь, голубоглазый влетает в ванную: самое очевидное место. И, глядя вперёд, понимает: все опасения были не зря. — Арс.. — начинает парень, пережимая вену на руке, на что Попов лишь подскакивает к нему, перехватывая запястья. — Арс, все окей, ладно? Сейчас остановлю.. — Как давно? — резко кидает старший, даже не поднимая глаз. — Чего? — недоуменно переспрашивает Антон, у которого, кажется, из-за потери крови и понижения уровня гемоглобина, голова уже совсем едет. — Как давно кровь идёт? — Так когда позвонил, тогда и началась, — в конце концов соображает Антон, на что Попов раздражённо поджимает губы, переводя руку парня в вертикальное положение. Сам, в свою очередь, стаскивает с себя ремень. — Арс, давай ролевые на потом оставим, — шутит Антон, на что старший лишь коленом прижимает его бёдра к бортику ванной, на которой он сидит. — Арс.. — Заткнись, — бросает голубоглазый, а затем затягивает ремень чуть выше сгиба плеча: пережимает вену. — Сиди и не двигайся. Антон послушно выполняет свою задачу: заткнулся и не двигается. Попов же, судя по всему, звонит в скорую, объясняя ситуацию. Ну вот что за человек? Шаст сам бы остановил. Не любит он врачей. Тем более, тех, что потенциально могут вставить ему иглы под кожу. А когда зашивают раны, именно это и делают… да? В ванную к концу размышлений заходит Арсений, таща за собой стакан с чём-то мутным. На вид это уже неприятно, поэтому парень морщится, отворачивая голову. — Пей, — ровно говорит он, а Шаст морщится: чувствует запах успокоительного Арсения. Тот всегда глотал его, когда переживал за новые роли. — Пей, Антон. Я знаю, что ты боишься врачей, поэтому будет проще, если ты заранее успокоишься. — Я спокоен, — деланно проговаривает младший, хотя он, на самом деле, вообще не спокоен. Его дрожь пробивает, при одной мысли, что его будут зашивать. — Антон, — настойчиво повторяет Арс, на что тот уперто мотает головой. — Антон, не заставляй меня вливать это в тебя силой, — сурово проговаривает Арсений, и Шастун теряется. И этот человек стонал под ним? Это он ласково обвивал его руками, не отпуская в Москву на съемки? Он за каждой бродячей собакой бегает по улице, чтобы потискать? Парень сглатывает вязкую слюну и слегка морщится от боли. Не хочет он это пить. От осознания того, что в него вливают успокоительные становится ещё страшнее. Ну нельзя было просто сказать, что все будет хорошо? — Окей, — выдаёт Попов, замечая как парень не реагирует. В следующе мгновение, мужчина резко упирается коленом меж чужих бёдер, вновь припечатывая младшего к бортику, а затем хватает ладонью скулу, заставляя того открыть рот. Тот дико вырывается, мычит что-то нечленораздельное, но Арсения, кажется, это не волнует: он с горящими глазами остервело вливает в парня жидкость. Когда вся «процедура» подходит к концу, брюнет замечает, что парень испуганно косится на него, стараясь отдышаться. Он опускает колено на пол и вплотную подходит к нему, ласково прижимая к себе. Из-за того, что Шаст сидит, его щека упирается прямо в живот, а порезанная рука пачкает белую рубашку. — Ну все, солнце, — шепчет старший, проводя рукой по пшеничным волосам, стараясь успокоить зеленоглазого. — Прости, так нужно было. Сейчас приедет доктор и все будет хорошо, ладно? Скорая приезжает на удивление быстро, ровно в тот момент, когда Шаст хочет что-то сказать: его прерывает звонок в домофон. - Вот видишь, я же говорил, - Арсений выпутывается из объятий младшего и идёт в прихожую. - Шестой этаж. Антон в свою очередь тяжело выдыхает: он хотел сказать, что любит. Вот так, спонтанно, просто потому что тот был рядом. Но не сказал. Вот вам и ещё одна причина ненавидеть врачей: они всегда нужны не вовремя. В ванную входит парень, лет 25, кидает взгляд на Шастуна, затем на его руку, затем опять на Шастуна. — Вы что, пытались вены вскрыть? — настороженно произносит фельдшер, беря чужую руку в свою. Его это явно напрягает, потому что придётся составлять акт, выписывать направление к психиатру, а то ещё и в центр везти.. Арсения от услышанного током бьет. Он даже не думал о таком варианте, от чего внутри все холодеет. Был уверен, что Антон просто сильно порезался. Его даже не смутило, что разрез такой ровный. И как раз вдоль запястий… Не мог же он настолько сильно не видеть выхода из ситуации..? — Чего? — недоуменно спрашивает младший, бросая быстрые взгляды на незнакомого парня. — Нет, вы чего. Я просто плёнку вскрывал на пластинке, лезвием. И оно соскользнуло и вьеб…ну, порезало меня, вот. Парень протягивает звучное «а», а Попов выдыхает. Конечно. По-другому и быть не могло. Как вообще он мог подумать, что Антон… тут в его голову приходит мысль: пластинку? Мужчина обещает себе, что распросит парня обо всем позже. Сейчас нужно отвезти его куда надо. — Ну смотрите, порез неглубокий, единственное, верхняя вена задета слегка, — начинает проговаривать парень после осмотра. — Швы тут не нужны, кровь почти остановилась, но на всякий случай поставим укол кровоостанавливающего. Я наложу повязку, ее менять два- три раза в день, по мере возможности. Видел у вас чемодан в гостиной, так вот, с перелетами лучше пока повременить: от перемены давления может опять разойтись. Буквально 3-4 дня и все будет в порядке. В случае кровотечений - транексам, по 3 таблетки три раза в день. — А можно без уколов? — скулит Шастун, на что Арсений закатывает глаза, а медбрат недоуменно смотрит на парня. — Не боись, у меня рука легкая, — на этой фразе гос.служащий встает с корточек, роняя стоящий на раковине стакан, а затем бьется бедром о саму раковину, испуганно бегая по помещению глазами. — Ага, легкая, — чуть не хнычет зеленоглазый, на что Арсений лишь выводит обоих из ванной, попутно приобнимая Антона со спины: все будет хорошо. Парень накладывает повязку, ставит укол, выписывает рецепт и прощается, на что Арсений, рассыпаясь в благодарностях, провожает его до двери. Когда он возвращается, Шастун уже сидит в гостиной, виновато глядя на него - снова снизу вверх. — Прости, что вырвал со свидания, — говорит он, выстукивая ногой по полу ритм. Нервничает. — Я не думал, что так выйдет. — Все хорошо, Тош, — по инерции выдаёт Арс, и в глазах Антона загорается надежда: он назвал его Тошей. Как раньше. — Я схожу в аптеку за этими таблетками, и закуплюсь бинтом. Лежи, пожалуйста, и не делай глупостей. Шастун быстро кивает, а в голове лишь одна мысль: Арсений оставит его у себя. Выйдя на улицу, Попов вдыхает вечерний воздух. Думает о том, что стоило бы позвонить Александре, потому что получилось не очень красиво. Затем вспоминает то, что произошло. Касается собственных губ и снова задумывается.