17 марта 2018 года

С Антоном болтают допоздна. Арсений рассказывает все интересные и неинтересные события в мельчайших подробностях, стараясь максимально погрузить Антона в собственную жизнь, собственный прожитый день. Прожитый не только им физически, но и морально. Описывает ощущения, желания, что он ощущал на приеме у Анатолия. В какой-то момент ему даже кажется, что Антон настолько заинтересован, что постепенно, как будто примеряет его роль на самого себя, представляя все эмоции и чувства, которые описывает ему старший. Сна урвать получается немного. Укладываются они ближе к 5 утра, потому что разговоры о том, как прошёл день, плавно перетекли в разговор о том, что они чувствовали в период их расставания. Арсений делился всем тем что творилось внутри него на протяжении этого времени, в подробностях описывая свое тяжелейшее состояние, которое еле как перенёс, во многом благодаря Серёже. Антон, свою очередь, рассказывал об абсолютном непонимании того, что ему делать, как ему реагировать на то, что происходит в его жизни, о потерянности и невозможности разрешения ситуации, об отчаянии, которое он испытывал все это время. Слушая все это, Арсений даже рад тому, что они в кои-то веки могут свободно поговорить на эту тему, не стесняясь выражать собственных эмоций в полном объеме. Ему нравится сам факт того, что сейчас он рассказывает о том, как чувствовал себя, какие мысли приходили ему в голову, какие домыслы он строил, основываясь на поступках и словах младшего. Ещё больше ему нравится факт того, что сам Антон инициирует собственный рассказ, не боясь осуждения за собственную реакцию на события, которые произошли. Он полностью доверяет и понимает: Арсений его не осуждает. За одну ночь удается настолько подробно обсудить всё, что между ними происходило, что в какой-то момент, Попову даже кажется, что всё, что они хотели — они сказали. Вот так глупо, по телефону, на эмоциях. Конечно они ещё не раз поднимут эту тему более конкретно и глубоко вдаваясь в неё и в подробности их морального состояния в тот момент, но сейчас что ему, что Антону, этот разговор настолько дополняет картину их взаимоотношений, что не радоваться реализации этой возможности сейчас кажется глупым и несуразным. Следующий день Арс проводит в некоем самоанализе, который сейчас он проводит на свежую, отдохнувшую и осознанно голову. Без лишних эмоций, слов и недопонятых «открытых» тем. Ему удается прийти ко многим выводам, оправдать многие тезисы, которые он самостоятельно выдвигал в своей голове, переформулировать и переосмыслить множество собственных записей, сделанных в период отчаяния и ощущения полной разрухи. Неэффективное общение, коем он характеризовал Антона в тот момент, сейчас кажется лишь недопонимание и нежеланием взаимного контакта, который основывался и базировался на тех эмоциях, которые Арсений испытывал по отношению к младшему конкретно в тот момент. Тогда он чувствовал злобу, боль, обиду несправедливости. Ему казалось, что весь мир настроен против него, поэтому каждое неверно воспринятое предложение, каждая фраза, случайно брошенная в его сторону не в том русле, воспринималась как что-то едкое, липкое, отторгающее от человека. В тот момент все в мире существовало в тёмных красках, и в каждом слове, в каждом поступке, мужчина видел лишь подоплёку, желание сделать ещё больнее и максимальную незащищенность и страх перед неизвестностью. Сейчас мысли выстраиваются в более ровный мысленный поток, которым брюнет мог управлять и направлять в нужную сторону. Мир слегка обрел краски, эйфория прошлого вечера стала менее эмоционально-окрашенной, однако та лёгкость свободы сознания, которую удалось выстроить в рассудке, всё равно помогала здраво оценить ситуацию. Сейчас его мысли не были категорически направлены на негатив, а находились в неком нейтралитете, то есть, в полном понимании и осознании того, что в тот момент, все его предположения были лишь предложениями. Он перечитывает строчки из стихотворения Антона, которые по памяти попытался выписать свой ежедневник, понимает, что никакого подтекста, манипуляций и желания высмеять в них совсем не было. Сейчас эти строки выражают лишь искреннее желание показать всю нежность, заботу, и тоже самое отчаяние, которое в тот момент он испытывал по отношению к самому Арсению. Они снова созваниваются, иногда переписываются, Арсений высылает ему дурацкие фотографии, которые успевает сделать за время прогулки по Петербургу. Попов через слова напоминает и грезит о том, что завтра увидит своего лучшего друга, что завтра Серёжа приедет к нему, и они проведут незабываемые выходные вместе. Антон в шутку бубнит, что он тоже мог бы приехать, но потом брюнета успокаивает: он понимает. На самом деле, ему действительно очень сильно не хватало друга в момент когда, его состояние близилось к критичному. Серёжа всегда пытался поддерживать его, был рядом, когда было совсем плохо, когда Арс на стену лез от боли, от безвыходности и отчаяния. Но Попов как зазнавшийся мальчишка, как гордый глупец, вечно кусал руку помощи, которая к нему тянулась. Ему была необходима эта поддержка, но мысль о том, что бы быть слабым и настолько незащищенным перед другим человеком водила его в панику. Конечно, он доверял ему как себе. Просто в тот момент затуманенное сознание выдавало ему картинки того, что если он будет слабым перед кем-то, его будут осуждать. Осуждать, стыдить, высмеивать. И от этих мыслей, буквально, начинило тошнить. Но день заканчивается, Серёжа отписывается о том, что уже собрал вещи, чтобы приехать в Петербург. Арсений готовит гостевую комнату, стелит чистое постельное белье, выуживает новое полотенце и с нетерпением ждёт встречи со своим самым близким человеком. Их дружба несёт свое начало с очень ранних истоков. Они вместе начинали карьеру, вместе любили, вместе проходили все невзгоды, и всегда оставались друг для друга неким маяком, который в тёмное время всегда показывает верную дорогу. Серёжа всегда был оплотом. На него всегда можно было положиться, он мог дать совет, и, несмотря на свой внешний облик, несмотря на то, как он пытается вести себя на публике, на экране, в глубине души он очень эмпатичный и чувственный человек, который даже во вред себе постарается помочь. Таких людей Арс встречал немного, если вообще встречал кого-то, кроме Серёжи. Поэтому он был и есть очень важным и значимым человеком его жизни. Утром следующего дня встать приходится рано. Серёжа вылетает из Москвы в девять утра, значит в десять двадцать он уже будет в Пулково. Чтобы добраться до Пулково к десяти двадцати, выехать Арсению нужно часа за два, а с учётом утренних пробок и того что все едут на работу - за два с половиной. Поэтому встаёт он в шесть тридцать, чтобы успеть принять душ, подготовить квартиру, привести себя в порядок и хоть мало-мальски позавтракать. Вообще, Серёжа редко просит его встречать, аргументируя это тем, что он взрослый мальчик, может заказать себе такси. Но в данный момент, Попов искренне хочет ощутить те самые эмоции, когда ты видишь родного человека в аэропорту, бежишь к нему навстречу и кидаешься в его объятья. В такие моменты мир теряется и сразу так легко и приятно от того, что вот он, рядом с тобой, он прилетел к тебе, и у вас впереди, не целая вечность, конечно, но по меньшей мере, два прекрасных дня, которые вы сможете провести друг с другом. Приезжает вовремя. Взгляд сумбурно бегает по площадке аэропорта, высматривая в каждом незнакомом лице то самое, родное, руки слегка подрагивают от осознания того, что сейчас он встретится с тем, с кем обошелся не очень правильно и справедливо, когда тот пытался помочь. В голове огромным роем скачут мысли о том, что Сережа может его не понять. Нет, конечно, он знает что, его друг всегда примет его и попытается понять, по телефону он был настроен очень даже мирно, но.. Но сам Арсений себя в этом плане понять не может. Ему совестно, неловко и даже стыдно перед Серёжей. Ведь он всегда хотел для него самого лучшего. И даже в тот момент, когда они буквально набросились друг на друга с Антоном, он действовал только в интересах самого брюнета. Поэтому сейчас самым важным и самым страшным была именно эта встреча. Необходимо было им дать понять Серёже, что он по-прежнему очень важный человек его жизни. Что Попов безмерно ценит его, и чтобы не произошло, он всегда окажется рядом, даже сквозь собственное неблагоприятное моральное состояние. Арсений дёргается, когда сзади его плеча касается тяжелое рука, заставляя обернуться на себя. Он испуганно бегает глазами по чужому лицу, и лишь спустя несколько секунд до него доходит, что вот, Серёжа стоит рядом, напротив него. Улыбается ему и смеётся, потому что ему удалось напугать старшего. Какое-то время Арсений просто смотрит вперёд. Улыбка сама лезет на лицо, приподнимая уголки губ, из груди вырывается восторженный выдох, и лишь после логичного вопроса от друга «всё ли с тобой в порядке?», Арс зависает и кидается в чужие объятия, крепко прижимая друга к своей груди. Серёжа противится. Смеётся, говорит, что их не так поймут, пытается убрать чужие руки, но в итоге сдаётся и обнимает в ответ, утыкаясь в чужое плечо и прикрывая глаза. Потому что он видит Арсения. Видит Арсения, живого стабильного, улыбающийся. Это его Арсений. Не тот, что был несколько месяцев назад, не тот который кричал от безнадёги в его грудь, не тот что пытался заглушить свою боль полном отречением. Сейчас перед ним его Арсений. Сумбурный, с глупым выражением лица, с улыбкой на губах и восторженным голубым взглядом, в котором читается весь непознанный мир, который он только пытается для себя открыть. Сейчас он видит Арсения таким, каким привык его видеть. И каким рад его видеть. Он обнимает его и думает лишь о том, что сейчас все это закончилось. К чему бы это не привело, но все, что сейчас происходит — действительно правильно. Он ещё не знает вместе они с Антоном или нет, пережил ли это Арсений или нет, но он знает лишь то, что сейчас его лучший друг чувствует себя так, как заслужил. И это единственное, что может его радовать и успокаивать. — Все, все, хватит обниматься, — ворчит Сережа, все же вырываясь из чужих объятий. Попов нехотя разрывает их, хватается за чужой чемодан и просто смотрит вперёд. Улыбается как ребёнок и смотрит. — Хорошо выглядишь. — Спасибо, — как-то слишком тихо выдает Арс, а затем губу кусает. — Машина на парковке. Пойдём? — Пойдём, — смеется хвостик, а затем следует до машины. До дома едут недолго. Пробки уже успели рассосаться, и большинство пути мужчины просто разговаривают об обычных вещах. Арсений спрашивает, как Серёжа доехал, расспрашивает о его нынешних проектах, о планах на будущее и в принципе о том, что могло измениться за время, пока брюнет находился в чертогах собственного разума. Серёжа же отвечает. Не рискует спрашивать у Попова про его жизнь, про нынешнее состояние, потому что прекрасно понимает, что такие диалоги они оставят на потом. Сядут вместе вечерком, Арсений чего-нибудь выпьет, Серёжа ментально будет его поддерживать, и просто поговорят как взрослые адекватные люди. На самом деле, Матвиенко очень рад. Рад, что всё это закончилось, и что Арсений понял его действия. Он никогда не желал ему зла. За время их дружбы они стали настолько близки, что Сергей зачастую сам переживал все кризисные моменты Арсения на своей шкуре. Он не мог оставить его. Несмотря на то, каким сильным хочет казаться Арсений, несмотря на его тягу казаться сильным, Матвиенко знает, что внутри этого взрослого сильного мужчины все равно живёт маленький мальчик, который не до конца в состоянии справиться с собственным проблемы самостоятельно. Арсению было очень тяжело по приезде в Петербург. Арсений очень тяжело переносил разлуку с родителями и с семьей в целом. Арсений очень сложно переносил все переезды, гастроли и в принципе новые аспекты их работы. И за все время их взаимодействия Серёжа понял, что Арсений как никто нуждается в поддержке и защите. Конечно он не его папа, не его мама тем более, но что-то внутри все равно подсказывало, что он должен о нём заботиться. И сейчас, когда все осталось позади, Серёжа очень рад тому, что Арсений это понимает. Он рад, что Арсений понимает что все это сделано не со зла, а лишь на благо. — Сильно устал? Поспать? Кофе? Завтрак? Душ? — переступая порог квартиры суетится Арс, закрывая за другом дверь. — В гостевой все постелено, если ты захочешь спать. — Слушай, наверное да, — потягивается Серёжа, тут же головой встряхивая. — Завтрак и спать. Мое любимое. В душ вечером схожу. Арс смеется. Сначала заглядывает в спальню, чтобы переодеться в домашнее, моет руки и кидает телефон на кровать. Серёжа разбирает чемодан (зачем на два дня весь чемодан притащил? У Арсения же есть его вещи..), а сам Арс плывёт на кухню, ставя чайник, рыскает в холодильнике, выуживая пару яиц, молоко и бекон. Готовка всегда давалась тяжело, но не безрезультатно. Поэтому что-что, а завтрак он точно приготовить сможет. — Какие планы на день? — слышится с дверного проема, в котором тут же появляется Серёня. — Спим, а вечером закажем доставку и будем до ночи болтать? — В идеале! — отзывается Арс, взбалтывая омлет. — Мне нужно многое тебе сказать. Но первым делом, конечно, изв… — Я знаю, Арс. Не надо. Все окей, — поднимает руку Серёжа, хмыкая и усаживаясь на стул. — Я рад, что это дерьмо закончилось. Остальное меня не волнует. Вечером просто поболтаем, но извинения свои запихни куда-нибудь, мы оба виноваты. — Понял, — кивает смущённо Арс, улыбаясь и выливая омлет на сковородку. — Тогда сейчас завтракай, ложись отдыхай, а я сгоняю по делам. Серёжа кивает, досматривая за омлетом, а Арсений переодевается. Его «дела» сегодня в центре психологии у Анатолия Викторовича. Он был у него на приеме позавчера, но по вынужденным обстоятельствам, на этой неделе договорился о повторном приеме буквально через день. Потому что на следующей неделе будет пропущенный сеанс из-за его поездки в Москву. Другого психолога Арсений искать не хотел, поэтому на следующий неделе занятие будет лишь однократное и в дистанционном формате, поэтому сейчас, находясь на пике своего осознания, Арс хотел выяснить большую часть того, что мог. С Анатолием Викторовичем они договорились встречаться два раза в неделю по понедельникам и пятницам: на начало недели и, непосредственно, ее конец. Таким образом они смогут искать точки соприкосновения, влияющие на ментальное состояние из окружающего мира и обстановки вокруг Арсения. На этом сеансе необходимо было визуализировать свои ощущения в данный момент, в данной обстановке. Сейчас Арсений находится в Санкт-Петербурге, в своем любимом городе, в родном городе, с собой наедине и с тем, кого он хочет видеть. На следующей неделе он будет находиться в Москве, в городе, в который он вынужден приезжать по работе и в городе, в котором находится человек, от которого напрямую зависит ментальное его состояние. Есть необходимость сравнить два города, нужно вывести закономерности. Поэтому сегодня перед ним стоит одна задача: понять что ещё что он чувствует. Это сложно. Сложно понять что ты чувствуешь, в момент, когда внутри тебя всё меняется. Сейчас Арсению хорошо. И непонятно от чего хорошо: то ли от того что он начинает понимать свою жизнь, то ли от того что он находится далеко от того, что так долго нагнетал его. И он не про Антона. Про всю ситуацию в целом. Она кажется очень далёкой. Сложно собрать все мысли в один единый образ, сложно понять почему он тоскует. И все попытки объяснить собственное состояние приводят лишь к единственной фразе: «Я не знаю». — Арсений, не существует понятия « я не знаю». Существуют лишь темы, которые вы по каким-либо причинам либо не хотите обсуждать, либо пока не можете. «Я не знаю» — это лишь защитная реакция вашей нервной системы. Лишь попытка подсознательного оградиться от того, о чем вас спрашивают. Вы знаете ответ. Но не хотите мне его сказать. И пока вы не захотите об этом говорить, результата не будет, — спокойно проговаривает Анатолий, поднимая взгляд из под-очков на младшего. — А если я правда не знаю? — отчаянно выдает Арс, строя бровки домиком. — Я правда не могу понять. — Тогда давайте так. Вам комфортно в нынешнем состоянии? — Да. — Вы чувствуете себя полноценным в данным момент? — Да. — Пропадёт ли чувство полноценности, если из вашей жизни пропадёт Антон? Пауза. Арсений даже не обратил внимание не то, что с Антоном они сегодня не списывались. Хотя тот уже точно не спит. Обратил внимание на то, что сегодня даже не думал о нем. — Нет.. — ошарашено выдает брюнет, поднимая глаза на мужчину. — Что это значит? — Это значит лишь то, что сейчас вы не зависимы от него. Сейчас вы просто любите. Без каких-либо негативных последствий. Домой Арсений возвращается вечером, потому что несмотря на то, что в Питере нет работы, это не значит, что у него нет здесь действительно важных для него дел. Серёжа просыпается часам к пяти, извещая об этом SMS-сообщением, на что Арсений говорит, что будет через пару часов и действительно приезжает к семи. Переступая порог дома, Арсений тормозит на проходе. На всю квартиру почему-то пахнет каким-то приготовленным блюдом, и от доставки такого явно не может быть, поэтому брюнет настороженно проходит вглубь, заглядывая на кухню. — А что происходит? — недоумевающе спрашивает Арс, а затем шугается, потому что из ванной выходит ещё один человек и это точно не Серёжа. — Сюша! — восторженно восклицает девушка, тут же кидаясь на чужую шею. — Ты не против, что Сергей впустил меня? Я тебя так давно не видела, у тебя все хорошо? — Боже, Лада, зачем так пугать, — выдыхает голубоглазый, а затем наблюдает затем, как их спальни появляется Сережа. — Повторюсь: что тут происходит? — А.. Лада в домофон позвонила, ключи не взяла, я ей открыл, а она зашла поинтересоваться о тебе, ну и слово за слово, в общем, нам приготовили ужин, — несвойственно неловко выдает Серёжа, потирая шею. — Прости, — хихикает девушка, тут же подбегая к плите и откидывая духовку. — Я запекла куру. Сергей сказал, что вы планируете доставку заказать, я подумала, что тебе полезнее будет домашней еды поесть. Мы заодно поболтали. — Я надеюсь, он тебе про меня ничего ужасного не наговорил? — настороженно спрашивает Попов, но все же расслабляется. Все-таки, два его близких друга. — Да нет же! — возражает Матвиенко, а затем наблюдает за Ладой, которая ретируется, мол, ей уже пора. — Ты уже уходишь? А ужин? — А у меня дома свой ужин, — улыбается девушка, целуя Арсения в щеку и делая небольшой пируэт. — Рада была знакомству! — И я! — вторит Сергей. — Спасибо за курицу! — Да, спасибо, Лад, поговорим попозже, хорошо? — тепло улыбается Арс, на что девушка кивает и удаляется. — Что с тобой, Хвостик? Выглядишь потерянно, давно тебя таким не видел. — Все нормально со мной, есть хочу, — бурчит Матвиенко, но щеками краснеет, уходя на кухню. Арсений идёт следом. Достаёт из морозилки энергетик для друга, в которой тот сразу вцепляется и бурчит, мол, чего сразу не сказал, наливает себе бокал вина, раскладывая еду по тарелкам, а затем садится за стол, заранее рассервированный на две персоны. Заботливо. — Я у психолога был снова, — начинает Арс, делая глоток вина. — Кажется, я преодолел болезненную привязанность к Антону. — Это значит, что теперь ты открыт для новых отношений? — закидывая в себя картофель бубнит Серёжа. Арсений улыбается. — Нет, Сереж. Это значит, что теперь я люблю его, но он не мой мир. Он лишь часть этого мира. И теперь, если вдруг мы решим разойтись - я не буду в том состоянии, в котором находился. — А вы вместе? — тут же вклинивается Матвиенко, потому что этот вопрос для него все ещё открыт. — Пока да, — пожимает плечами мужчина, дегустируя куру. — Много времени ведь прошло. И много событий. Я уже долго прорабатываю это с Анатолием Викторовичем, ну, мой психолог, и… Не знаю, Сереж. Может глуплю, может люди не меняются, но пока.. — он делает паузу. Снова пьет вино, смотрит куда-то в стенку. — Я ведь ничего не теряю. И я правда его люблю. Он вроде бы тоже, да даже если нет, у нас такой переворот случился сейчас, что обоих все устраивает. К новым отношениям я точно не готов, так что ничего не теряю, оставаясь в старых. Замечу ред-флаг или станет некомфортно - уйду. — Я надеюсь, — хмыкает Серёжа, а затем вилку откладывает, цепляя чужой бокал и делая пару глотков вина. — Я пиздец за тебя испугался, Арс. — Я знаю. — Думал, что свихнусь за это время. Вспоминал себя в этом состоянии, проецировал на тебя и думал о том, что если ты не выдержишь и что-то сделаешь с собой, я себя до конца жизни винить буду. — Я знаю, Серёж. — Это был ад не только для тебя. Я Шастуна простить до сих пор не могу, хоть и понимаю, что надо, потому что ты с ним. Понимаю, что это твоё счастье, но типа… Не могу ему забыть, через что он заставил тебя пройти. — Не только он заставил, — хмыкает Арс, доставая второй бокал для друга. — Куча факторов. Во-первых, я сам это допустил, соглашаясь на отношения без чувств. Я же знал, что он меня не любит. Во-вторых, Ира со своими планами на жизнь. В-третьих, я тоже во многом был неправ. Ну и в-четвёртых Антон, конечно. От него многое зависело, но не все. — А с Кузнецовой что в итоге? — говорит Серёжа, перенимая бокал. Сегодня ему выпить нужно. — Осталась как медийное прикрытие. Не знаю, насколько это разумно, но там даже официальный договор и все такое. — Понял, — выдаёт Серёжа, отодвигая тарелку. — Арс, ты его реально после всего говна этого любишь? Я думал, что на психологов года уходят, чтобы все проработать, а ты так быстро с этим смирился… — Люблю. И большую часть простил, — подтверждает Арс, улыбаясь легко. — Не все, конечно, некоторые моменты мы ещё не обсуждали, но большую часть. А по поводу психологов… Сереж, я всегда знал ответ. Но не мог признать. Меня просто нужно было подтолкнуть, а не втолковать. Когда люди разбираются с чём-то годами, они вытаскивают это из самых глубин, из бессознательного. А мои ответы все были на поверхности. Я о них думал. Знал. Но не мог принять. И вот.. Принял. — Обещай, что если что-то случится, ты меня не оттолкнёшь, — сквозь зубы цедит Серёжа, глядя куда-то в стол. — Я обещаю.